Кристина Воронова "Забытый мир"

Забытый мир
Кристина Воронова

Боги ходят среди людей, принося им только страдания и боль. Могут ли их потомки свергнуть жестоких властителей? Или же мир погрузится в хаос? Содержит нецензурную брань.

Часть 1. Как всё началось

ГЛАВА 1. История Пророка Чужого мира

Старуха покинула каменный дом только тогда, когда песчаная буря закончилась. Этот дом напоминал древнюю гробницу, наполовину погружённый в песок. Но по какой-то причине грубо обтёсанные камни до конца так и не утонули в бесконечном океане серо-жёлтых песчинок. А ведь некоторые дома их крошечной деревушки иногда именно так и исчезали – просто погружались в песок под своим весом – и песок принимал их, оказывая точно такую же почесть, как и гигантским пирамидам, построенным из куда более тяжёлых каменных блоков.

Сморщенная, наполовину согнутая, сама себе напоминающая недоделанную искусными мастерами мумию, женщина в чёрном одеянии, закрывающем тело, почти всё лицо и седые, почти полностью выпавшие волосы, тщательно, напряжённо осмотрелась. Скудная растительность, иногда пробивающаяся даже в песке, сморщилась ещё сильнее, словно её же собственная выдубленная горячими ветрами и песком кожа. Плоды невысоких, цепляющихся за песок узловатых деревьев, высохли и на ощупь напоминали маленькие камешки.

Соседские дома выглядели целыми, а животные издавали испуганные звуки. Почти всегда живность находилась рядом с хозяевами, потому что строить отдельные укрытия для коров, овец и коз было неслыханным расточительством, так как камень песчаник находился глубоко в песке, и добывать его было очень непросто даже опытным мастерам, которые передавали свои знания и инструменты из поколения в поколение.

Её верные козы испуганно блеяли, но она ничем не могла им помочь. Главное, что они опять выжили: её маленькая семья, состоящая из двух козочек и одного козлика.

Темнокожий мальчик и его более светлая сестра осторожно вышли из соседнего домика. Они представляли собой необычный контраст, будто холодная ночь и жаркий день.

"О, владычица семи покрывал! О, прекрасная принцесса, властительница города Мёртвых!" – начал взывать мальчик, встав на одно колено и протянув тощие руки к хрупкой и маленькой девочке в изношенном платье из грубой ткани.

Эта сцена вызывала бы улыбку, если бы не давняя история. Легенда о прекрасной принцессе, единственной наследнице фараона, завоевавшего огромную империю и полностью погубившую её из-за своих непомерных амбиций, была известна ей с самого детства.

В результате жестокой резни в одну далеко не чудесную ночь фараон лишился всех своих детей, даже бастардов. Уцелела лишь одна девочка, которая в эту ночь решила сыграть с нянями и служанками в прятки и затаилась на дне огромного каменного сундука, в котором хранились её наряды.

Фараон не выдержал удара судьбы и скончался, перед смертью успев назначить дочь наследницей. Двенадцатилетняя Фатиха взошла на трон и возглавила империю.

Несмотря на столь юный возраст, прекрасная принцесса правила железной рукой. Именно она приблизила к себе придворных магов, из тех, кто обладал истинной магической силой. Эти проклятые чародеи научили её создавать магические камни из душ жестоко умерщвлённых рабов и пленников.

Эти камни продлевали жизнь принцессы, делали её ещё более прекрасной и жестокой. В результате жителей в громадной империи не осталось. И в конце концов Фатиха убила в одну из ночей своего супруга-регента и маленького сына, чтобы заполучить ещё два камня, дабы продлить свою и так затянувшуюся жизнь.

И затем она сгинула, заперевшись в прекрасном дворце, который стал её могилой. Пирамида, в которой принцесса должна была покоиться после смерти, так и осталась недостроенной.

Но легенда не заканчивалась на этом. Существовало поверье, что однажды принцесса, владычица семи драгоценных покрывал, символизирующих человеческие грехи, воскреснет и поведёт подконтрольную ей армию нежити на соседние города и страны, чтобы заполучить ещё больше проклятых камней.

Не то, чтобы старая Эсмеральда в это верила. И глупые игры детишек, которые лишь недавно остались сиротами – их родители погибли в пустыне, пытаясь добраться до оазиса, застигнутые очередной песчаной бурей – вовсе не казались ей дурным предзнаменованием.

"Это ведь просто игра, так? Детям тяжело на душе и скучно. Им теперь придётся ухаживать за домашними животными и пытаться как-то выжить. Да и почему бы именно они стали вестниками грядущих несчастий?" – уговаривала себя старая женщина.

"И эти дети мёртвую королеву восславляют. Бедняжки. Наверное, думают о смерти родителей. И знают о том, что вряд ли проживут долго. Малыши ведь не справятся с хозяйством. И кочевники нападают на соседнее государство, а теперь вот, про владычицу мёртвых вспомнили. Благо, её земли находятся далеко, авось не доберётся. Или успеем убежать. Хотя куда мне, старой, сбегать? Да ещё и через пустыню, даже с картой, где указаны все оазисы. Ноги старые, скрюченные, и так еле-еле меня носят".

Водовоз помахал ей рукой. Он казался ещё более скрюченным, чем она сама, хотя стукнуло ему шестьдесят годков, и для их деревни Мустафа казался молодым и сильным. Населяли деревушку только лишь старики, да дети малые. И зачастую детишки просто не доживали до преклонного возраста. Кто отправлялся в пустыню, кто пытался добраться до большого города, да там и остаться любой ценой. Многих поглотил песок, убила жара и голод. А всё потому, что животные дохли ещё чаще, чем люди.

Единственный колодец находился за пределами деревушки, и многие старики просто не рисковали отправляться за водой. Так и появилась почётная обязанность набирать драгоценную жидкость и разносить воду по домам, которая, впрочем, ничего не давала, никаких привилегий. Лишь тяжёлая обязанность, которая позволяла остальным продолжать жалкое существование.

– Держи, старая, – передал он ей последний оставшийся глиняный кувшин. – Завтра заберу, как обычно, если опять буря не разразится. Что-то зачастили песочные духи в наше селение. Не к добру это.

Эсмеральда едва не сплюнула, только влагу пожалела тратить на выражение эмоций. Иногда песочные бури называли песочными духами. Или девами-мумиями. Считалось, что это самые верные рабыни принцессы мёртвых. И даже после гибели своей госпожи они насылали на людей песчаные бури, проклинали, забирали жизнь и здоровье.

– И ты туда же, – прошептала старуха еле слышно.

– Что бормочешь-то, старая? Проклинаешь, небось? Так ничего у тебя не получится, старая ведьма. Предсказали мне, что возле колодца я когда-нибудь отыщу несметные богатства. Вот думаю: может, следует внутрь залезть? Вдруг найду чего? Тогда и караван с верблюдами нанять можно будет, чтобы отправиться к городу. Или даже проехать дальше и поселиться возле моря солёного. Представляешь, жить там, где все любят песок, где собирают съедобные ракушки и ловят рыбу и раков, водяных черепах. Где песок смочен водой, а если он горячий, то простирается лишь тонкой полосой, никого не пугая бурями. Скажи, это ведь истинное счастье, да, старая? Не ври, что никогда о таком не мечтала.

– Мне, в отличие от тебя, никакие гадалки из караванов, изредка проезжающих мимо нашего селения, не обещали богатств. Да и старая я слишком. Мне уже помирать скоро, куда мне в дальние путешествия пускаться?

– Хоть и старая ты, но крепкая, как камень. Многих пережила ты, Эсмеральда, хоть и жизнь никому не дала.

Старая женщина проглотила язвительную реплику, вертящуюся на кончике языка. Знала ведь, что недавно у Мустафы жена родами померла, а ребёнок умер почти сразу же, словно стремился мамку на том свете догнать.

– Вот, эти двое сиротами остались, – ткнула она пальцем в дом, куда дети недавно забежали, спасаясь от огненных солнечных лучей, которые хлестали по коже, будто плети по плечам и спине рабов караванов. – Забирай себе, если хочешь. А в колодец даже и не думай лезть. Если он иссякнет, мы все помрём. Да и остальные тебя казнят: голым в пустыню выгонят в самый полдень. Хватит уже к глупым цыганкам прислушиваться. Предсказывают они, надо же! Всё, что угодно нагадают, лишь бы угостили их водой из нашего колодца. А ты и уши развесил, дурак старый!

Мустафа пришёл за детьми на следующий день, но было уже поздно: и мальчик, и девочка лежали мёртвыми, обескровленными. В доме остался почти полный кувшин воды, не доенная коза жалобно блеяла. И на стене кровью самих детей было написано: "Грядёт время мёртвой королевы". А большая часть крови загустела, вытекая всю ночь из перерезанных запястий.

Трагедия ошеломила всех жителей. И они собрались на похороны, молчаливые, как никогда. И глаза у всех были сухими, кто-то испускал жалобные стоны, но никто не плакал, чтобы сохранить столь ценную влагу в своих едва живых телах.

***

На следующий день, в жаркий полдень, когда все жители старались забиться как можно глубже в свои маленькие каменные жилища, Мустафа с гордым видом позвал Эсмеральду.

– Что, нашёл свои сокровища? – сардонически заметила она, с осторожностью принимая кувшин, вода в котором сохранялась холодной. В этот момент старуха следила только за руками, чтобы старческие, ослабленные пальцы не разжались. Она бы пережила гибель любимого ребёнка – если бы у неё он был – но не смогла бы выдержать, если бы кувшин разбился, а вода разлилась, впитавшись в раскалённый песок.

– Представь себе! – тот с гордостью достал из небольшой тележки, в которую был запряжён грустный ослик, младенца, замотанного в грубую ткань его верхней одежды. Старуха подивилась в первую очередь тому, что водонос рискнул даже ради младенца снять одну из одежд. Солнце было безжалостным и могло убить даже за несколько шагов до колодца. – Смотри, какой красавец! Мальчик! У меня будет сын! – он едва не приплясывал, а Эсмеральда задрожала, словно бы ей вдруг стало холодно, как это бывало по ночам. Ночью холод убивал с точно такой же безжалостностью, как и жара днём.

Она заметила и слегка желтоватую светлую кожу младенца, а также его жёлтые глаза, сверкающие, словно драгоценные камни. И вспомнила, что королева мёртвых много столетий назад правила в империи, люди в которой как раз обладали желтоватой кожей. А у элиты, тех, кто считался Рождённым Ра, богом Солнца, глаза были жёлтыми, будто у гиен в пустынях. Единственных, кроме змей и некоторых мелких зверушек, выживавших в раскалённых песках.

– Этого не может быть! – воскликнула она, сотворив знак защиты от злых сил.

– Тьфу на тебя, старая, – водонос едва не сплюнул. – Ты, небось, совсем из ума выжила. А всё потому, что детей у тебя никогда не было.

– Будто я в этом виновата?! – обозлилась Эсмеральда. – И я-то точно не ведьма, а тот выродок, которого ты незнамо откуда притащил, точно не из нашего народа. И он уничтожит нашу деревеньку, как это говорилось в древнем пророчестве. И восстанет королева мёртвых, и заберёт наши жизни и души.

– Совсем ты из ума выжила из-за одиночества. Переехала бы к старику Самуилу, у которого дочь сбежала с караванщиком. Тот как раз горюет и места себе не находит. Всё была бы компания. Глядишь, и стала бы ты добрее.

– Сам ты старый дурак. Откуда, по-твоему, в наших краях возле колодца младенец взялся? Скажешь, караванщики подкинули? Да, такое бывало. Но тогда детей оставляли у кого-то из местных жителей, так как на солнце младенец долго не протянет. И когда в последний раз мимо нас караван проходил? Не можешь вспомнить? Я тоже не помню. Целый год никого не было, вот так! Может, всё-таки отправишь это отродье туда, откуда взял? Возможно, тогда мы избежим гибели.

– Ещё раз тьфу на тебя, ведьма ты старая. Сиди дома одна, а я не хочу встретить старость в одиночестве. И мне плевать, как там ребёнок очутился возле колодца, понятно тебе? Он лежал в тени старого дерева, поэтому и не пострадал.

– Делай, что хочешь, – старуха махнула рукой, отвернулась, чтобы не смотреть на такое счастливое лицо водовоза, подхватила кувшин и скрылась в доме.

Ночью начался не просто дождь, а самый настоящий ливень. Жители, кутаясь в тёплые шерстяные одеяла, закрывая глаза, с блаженными выражениями лиц слушали и слушали небывалые звуки. Многие сразу даже не поняли, что происходит, так как дожди шли лишь в оазисах. Только охотники и собиратели фруктов могли узреть такое диво.

Растительность вокруг домов неожиданно выросла за одну ночь, пробившись сквозь песчаную почву. Словно ветер принёс семена из далёких стран – в эту же волшебную ночь. И то, что дом старой Эсмеральды ушёл на дно появившегося на этом месте небольшого озера, особенно никого не расстроило.

Мустафа мог бы сказать, что после того, как в его доме появился приёмыш, его жизнь полностью изменилась. Да и в их деревушке всё стало совсем по-другому. Песок перестал поглощать дома, словно жадный зверь добычу, жара спала, тучи, как и дождь, стали частыми гостями их селения. Благодаря этому жить стало намного проще. И караванщики всё чаще останавливались у них, обменивая товары на глиняные кувшины с водой и свежие фрукты.

А ещё это обстоятельство позволило ему обзавестись женой. Одна из рабынь, которую везли аж во дворец падишаха, в гарем, ухитрилась сбежать. А затем вернулась из пустыни, где выжила неведомым образом, в их деревушку. И эта высокая, темнокожая молодая девушка, с большими чёрными глазами согласилась стать его супругой. Так как ещё до попадания в лапы евнуха, подбиравшего самых красивых рабынь для гарема, Алиша обслужила слишком много мужчин в борделе, своих детей у неё быть не могло. И к радости Мустафы, полюбила приёмыша как своего сына.

– Папа! – прервал его размышления маленький сорванец. Шахрияр – такое он дал ему имя, вспомнив одного из великих царей прошлого, подкрался сзади. – А мама снова кашу готовит, будет вкусно, – заметил он, садясь прямо на землю в коротких штанах и серой рубашке. – А я вылечил нашу козочку, – похвастался мальчик.

Немолодой мужчина внезапно подумал, что в ребёнке действительно есть что-то необычное, волшебное. Да и в ту ночь, когда младенец впервые ночевал в его доме, пошёл дождь. Кроме того, малыш умел излечивать травмы: и людям, и животным. Вокруг их дома зацвёл целый сад, который превратил скромное жилище в самый настоящий оазис. И когда ребёнок находился рядом с Алишей, когда та готовила, каждое блюдо получалось удивительно вкусным и питательным.

– Молодец, малыш, – похвалил он его, потрепав по кудрявой головёнке. Волосы у малыша были огненно-рыжими, словно лучи заходящего солнца.

Мальчику на удивление нравилось рассказывать всем сказки, которые слышал от приёмных родителей, а также придумывать новые. И общался он не только с детьми, но и с пожилыми людьми.

Иногда ему казалось, что Шахрияру нравилось общаться и с живыми людьми, и с песком, и с солнцем, и с растениями. Он умудрялся говорить даже с водой!

Постепенно и остальные жители замечали, что возле их селения опасные песчаные бури отступают. Охотники и сборщики фруктов теперь могли свободно снабжать жителей мясом животных и фруктами, а также листьями растений, используемых в качестве приправ. Жители перестали гибнуть в таком большом количестве, дети спокойно росли, не зная болезней. Солнце уже не так сильно высушивало кожу, поэтому и красавица Алиша, и другие молодые женщины, дольше сохраняли красоту.

Алиша, улыбаясь, вышла из дома с кувшином молока и двумя глиняными кружками.

– Коза здорова, а я-то думала, что нам придётся её на мясо пустить, – заговорила она, наливая им по кружке молока.

– Это я постарался, мамочка, – с гордостью заметил пятилетний мальчуган, сверкая жёлтыми глазами.

– Молодец, милый, ты нам всегда помогаешь, – она погладила его по волосам, ласково улыбнувшись. Тот ответил ей белозубой улыбкой и вытер молочные усы.

– Да, я такой! – он смешно подбоченился, копируя приёмного отца. Затем ещё немного подумал и подкрутил несуществующие усы.

– Расскажи-ка мне сказку, – потребовал мальчишка и устроился на земле поудобнее.

– Жила-была прекрасная принцесса, – послушно начала Алиша. – Она была красоты неземной, глаза у неё горели, словно солнечные лучи, а кожа словно бы впитала отблеск множества золотых монет, которые хранились у неё в сокровищнице. Но самым большим богатством для неё стали драгоценные души людей, которые она превращала в волшебные камни, с помощью которых продлевала свою жизнь. Она всегда оставалась молодой и красивой, но душа её постепенно становилась чернее ночи…

Мустафа похолодел, услышав эту историю. Конечно, он понимал, что легенда о владычице семи покрывал разошлась по свету, но слышать из уст любимой жены страшилку, которой его пугала погибшая ведьма Эсмеральда, было неприятно.

Он побыстрее собрался и отправился к дому, взять кое-какие инструменты для очистки колодца. Работа всегда приносила покой и настраивала на благодушный лад.

– Тебе понравилась сказка? – поинтересовалась женщина, поднимаясь гибким, тягучим движением и принимаясь за работу в саду. Растения, которые появились после первых дождей, приносили жителям только радость. Те были готовы заниматься ими с утра до ночи.

– Да, очень, – мальчик задумался, нахмурив высокий гладкий лоб. – Только мне кажется, что я её уже слышал. Когда был совсем маленьким. Это ты мне её рассказывал, пап? – обратился он к отцу, который как раз выходил из дому.

Тот только головой покачал.

– Нет, не я. И мне пора к колодцу. Хоть сейчас у каждого много воды, так как её собирают во время дождей, всё-таки нужно его чистить и присматривать за ним. Нужно оказывать уважение тому, кто помог тебе выжить в тяжёлые времена.

– Конечно, пап, – мальчик явно ушёл в свои мысли.

– О чём задумался, милый? – Алиша нет-нет, да отрывалась от работы, поворачиваясь к ребёнку. Ей не слишком нравилось, когда выражение детского личика становилось слишком серьёзным и печальным. Ей ведь довелось встретить тех, кто веками страдал от палящего солнца в этой деревушке. И лица у них были такие же печальные, а глаза слишком мудрые, словно у столетних мудрецов.

– Мне иногда снятся странные сны, матушка, – отозвался мальчик, начиная раскачиваться, обняв колени руками. Жёлтые глаза засияли странным светом.

– Мне снилось, что когда-то давно у меня была совсем другая мама. Она была высокой, красивой, с такими же глазами и кожей, как у меня, а волосы её были бронзового цвета. И жили мы в огромном дворце из чёрного, будто уголь, камня. И горели в нём светильники кроваво-алого цвета. В подземных тюрьмах кричали и стонали люди, много людей. А в самом дворце прислуги становилось всё меньше и меньше. И тех, кто славил мою мать, тоже. Пьяных выкриков придворных в залах для угощений тоже слышалось всё реже, а пленников в тюрьмах прибавлялось с каждым днём. А потом остались только мы с мамой.

– А как же папа? – поинтересовалась Алиша.

Мальчик сдвинул брови.

– А папы не было, мама его уже убила, – добавил он. – Хотя, наверное, это был не мой настоящий папа, а просто муж мамы. Рядом с мамой был великий и могучий чародей, которого мама сама побаивалась и беспрекословно слушалась. Я почему-то не помню его лица, хотя лица мамы и папы помню очень хорошо. Они были такие красивые! И величественные, вот!

– Нам принадлежали пустыни, поля, леса. Много-много королевств завоевала моя мама. А ещё маме прислуживали самые настоящие разбойники, другие принцессы и принцы, королевы и короли, рабы и караванщики, и многие другие. Только они постоянно плакали и боялись, что их отправят в подземные тюрьмы. А я тоже немного умел колдовать. Я летал, становился невидимым, понимал язык зверей, – мальчик проговорил это на одном дыхании.

– Но мама меня не любила, – вздохнув, добавил он. – Словно я был частью комнаты. Мол, стоит этот резной стул из дорогого чёрного дерева в её комнате – хорошо. Унёс кто-то – так и будет, другой ведь можно купить. И однажды я заметил, что во дворце есть тайная дверца, ключ от которой всегда у мамы хранится, в резной шкатулке на столике. И однажды я взял этот ключ – белый-белый – и открыл дверцу. А за ней чёрное озеро, круглое и страшное. Но я в нём решил искупаться. И вдруг опять стал маленьким, вот. И забыл, как колдовать. Только вспоминал о моей прежней жизни во снах. Но я не знаю, наверное, это просто сны, ведь так, матушка? Такого же не бывает? Это ведь слишком сказочно всё, как в тех легендах, которые вы с папой мне на ночь рассказывали.

– Конечно, милый, – Алиша украдкой вытерла слёзы. – Такого не бывает в жизни.

– Вы же мои настоящие родители, правда? А то, что соседские мальчишки говорят, что меня возле колодца нашли, так это ведь неправда? Откуда дети возле колодца могут взяться? Дети из животов матерей появляются, я уже взрослый, я знаю! Мам, почему ты плачешь? – рыжеволосый мальчик серьёзно взглянул в глаза женщины, которая поспешно отвернулась и сделала вид, что активно копает.