– Тебе жалко, что ли? Он все равно холода не чувствует, – проворчала я.
– Конечно! Ты же его усыпила.
– Нет, просто он мертв. Если ты не в курсе: мертвецы не способны ощущать холод.
– Ты наглая, как уличная торговка! – не найдя других аргументов, банально выругался он, явно не желая делиться священным плащом с идейным врагом.
– По-моему, лучше быть согретой торговкой, чем замерзшей до посинения интеллигенткой. Не считаешь? – ничуть не обиделась я.
– Не считаю!
– Это потому, что ты плотно одет.
Некромант скрипнул зубами, поиграл желваками, но сдался: раздраженно сдернул с зомби покров и швырнул мне в лицо. Мол, подавись. Демонстрировать гордость я не собиралась и шустренько скользнула в широкий плащ, игнорируя весьма специфичный запах, исходящий от ткани. При желании в одежду зомби можно было завернуться два раза, как в покрывало. Рукава-трубы, доставшие до колен, пришлось подогнуть.
– Потеплело? – сощурился Нестор, видимо, тем самым пытаясь разбудить в нахальной чародейке совесть. Но некоторые вещи, например совесть, в отличие от умертвий, на холоде категорически не воскрешались. К тому же Ферди плевать хотел на одежду, а я не плевала на угрозу подхватить насморк.
– Еще нет, но скоро. – Завернувшись в плащ, спрятала озябшие руки под мышки и потихонечку начала оттаивать. – Полетели в склеп?
– Ко мне, – хмуро поправил он, не объясняя, где именно находилось таинственное «у него».
Мы шагали с двух сторон от плывущего лодкой умертвия: съежившаяся, как прошлогодняя слива, девица и скукоженный долговязый парень, потирающий поясницу. Прелесть, а не команда телохранителей! Мертвые слепые глаза Ферди были устремлены в потолок, и безобразия он наблюдать не мог. Морда отдавала синюшным, в приоткрытой пасти виднелась дырка вместо выбитого зуба.
Перед распахнутыми дверьми Нестор застопорился, жестом велел замереть и мне. Мысленно решила, что некромант остерегался еще одного оголодавшего лучшего друга – кто знает, сколько бывших однокурсников посмертно проживает в замке? – но он кивнул на Фердинанда:
– Переверни.
– Сам переверни. Я еще не согрелась.
– Если бы мог, просил бы тебя, весноватая?
– Что, лысый, в темных академиях не учат бытовой магии? – съехидничала я.
– Не на моем направлении, – хмуро буркнул он.
– Заклятие не освоил, да? – издевательски поцокала языком. – А как же ты таскаешь покойников?
– На спине! – начал злиться Нестор.
– Тогда понятно, почему тебя раскорячило: там раскопай, там дотащи… – нехотя освобождая руки из теплого плена, проворчала я и изящным движением заставила Ферди перевернуться носом к полу. Как знать, может, Нестору больно смотреть в лицо бывшего друга? Теперь-то умертвие глядело в паркет и было не способно кого-то смутить мумифицированным видом. Руки, правда, опять упали, но смешно обращать внимание на мелкие помехи на пути к большой цели. В нашем случае цель была поистине монументальной: не потеряв по дороге «багаж», добраться до нужного места и по возможности не перегрызться.
– Ты издеваешься? – проскрипел Нестор.
– Ты же попросил перевернуть, – несколько растерялась я.
– Головой вперед! – Он раздраженно ткнул пальцем в сторону раскрытых дверных створок. – Только мертвецов выносят вперед ногами!
– Так он же… – Под гневным взглядом я осеклась и тяжело вздохнула: – Все-таки вы, некроманты, очень странные.
Повинуясь магическому приказу, тело, как чудовищная часовая стрелка, резко нырнуло головой вниз. Раздался звучный удар черепушки об пол. Нестор болезненно сморщился и прикрыл глаза, будто его самого приложили лбом о твердую поверхность.
– Он все равно не может получить сотрясение мозга, – поспешно пробормотала я и шустро изменила направление. Ферди благополучно прошел половину часового круга, принял горизонтальное положение и замер, покачиваясь в воздухе, словно бревнышко на водной глади.
– Так нормально? – спросила я, отправляя умертвие в дальнейшее «плаванье».
– Нормально?! – почему-то разозлился некромант. – Да в этом во всем вообще ничего нормального нет! Какого демона ты оказалась в гостевом крыле? Все знают, что по ночам я выпускаю Ферди!
– Может, знают и все, но нас-то предупредить забыли! – огрызнулась я, ловко уходя от ответа, каким образом очутилась в другом конце замка. – Он тут вместо сторожевого пса, что ли?
– Выгуливать надо, иначе мускулы и хрящи деревенеют.
– Я тоже после ужина привыкла прогуливаться, чтобы мускулы во сне не деревенели!
– А чем тебя парк не устроил?
– Темноты боюсь! – на ходу придумала я. – А почему ты на улице своего монстра не выгуливаешь?
– Уйдет в деревню, сожрет кого-нибудь – не откупишься.
– А так он едва не сожрал меня! Он у тебя на подножном корме? Кого поймал, того и слопал?
– Нет, но зачем ты ему под ноги попалась?
– Заблудилась, пока свежим воздухом дышала!
Очевидно, что спор ни к чему не вел. Мы представляли собой классическую парочку из чародейки и ведьмака, не отличающихся широтой взглядов, а потому неспособных договориться даже в мелочах. Проще прикусить языки, притвориться немыми и вообще игнорировать друг друга. Но пока мы вдохновенно цапались, еще не придя к светлой мысли, что таинственное молчание – главный арсенал не только рыжих девиц, но и суровых некромантов, одним трупом в комнате стало меньше…
– А куда делся Ферди? – осознала я, что нас с Нестором больше не разделяло препятствие, хоть сейчас нападай с кулаками, если чар жалко.
А Ферди, чужд и глух к идейным распрям, спокойно дрейфовал по соседнему залу, демонстрируя исхоженные подошвы на сапогах и царапая свисающими руками вощеный паркет. Усыпленный покойник уже степенно подлетал к дверям, чтобы башкой боднуть преграду, расчистить путь и ринуться дальше, к приключениям, которые его несомненно поджидали за анфиладой ледяных комнат. Кажется, я начинала понимать, почему у бедного чудовища не хватало зуба…
Нехорошо ругнувшись, Нестор поковылял следом за лучшим другом. Он бы побежал, да сорванная поясница не позволяла. Пришлось припустить следом… в смысле, пойти спокойным шагом, не напрягая конечностей. Пока, беспрестанно бдя за хитрым умертвием, мы добирались до пристройки, бранных слов, междометий и даже фраз прозвучало предостаточно. Большую часть я слышала впервые. Может, бытовыми заклятиями некромант не владел, но сквернословил высокохудожественно и со вкусом.
Как ни странно, его логово находилось практически под крышей и ужасно напоминало мою общежитскую комнату, разве что мебели уместилось больше. Единственное окно загораживала непроницаемая для солнечного света заслонка, какую ставней не поворачивался назвать язык. Казалось, что некромант должен был обитать в вечных потемках, довольствуясь коптящей свечой, но ничуть – потолочной люстрой, озарявшей каждый уголок комнаты, он не брезговал. От плиточного пола исходило приятное тепло. В громоздких шкафах за стеклом теснились бутылки с подозрительными настойками. На широком пюпитре важно возлежал толстенный черный гримуар.
Стараясь не выказывать жадного интереса, я украдкой изучала интерьер, но все равно толком осмотреться не успела. Едва Ферди с большим пиететом опустился на стол с толстой выскобленной столешницей, как меня выставили за дверь, жестоко отобрав плащ и не выдав дежурной свечи. Взбудоражив сонную тишину, за спиной громыхнула тяжелая дверь с железными заклепками.
– Как до жилого крыла добраться? – крикнула я и постучалась.
Заслонка на смотровом окошке со скрежетом отъехала в сторону, в дыре появилась четвертушка небритой некромантской физиономии.
– По лестнице вниз.
Почему-то прозвучало так, будто он меня послал в долгое пешее… гулять дальше по замку перед сном.
– А потом?
– Потом спросишь у кого-нибудь.
Окошко закрылось. Я с трудом подавила желание подвесить на замок запирающее заклятие и до ведьмовского шабаша изолировать мизантропа от общества. Так бы и поступила, но, к сожалению, в бытовой магии, если мне не изменяла память, столь изощренных чар просто не имелось. Впрочем, Нестор только обрадовался бы заточению. Лучше каждый день во время общих трапез раздражать ненавистника цветущим видом. Пусть от недовольства тихо исходит на ядовитые настойки!
В хозяйское крыло я вернулась быстро. По пути мне не встретилось ни темных прислужников, ни новых умертвий, разминающих косточки, ни случайно проскочившего в замок таракана. И если брат-некромант надеялся, что, заплутав, я сгину в недрах замка, то сильно просчитался. С нашей матушкой, привыкшей забывать среднюю дочь где ни попадя, умение ориентироваться в незнакомых местах и по наитию отыскивать правильную дорогу к гостевому дому или, на худой конец, к участку городских стражей являлось вопросом выживания.
Дверь в библиотеку была плотно закрыта. Возможно, старшие Торстены по-прежнему строили коварные планы, как за пять дней избавиться от невесты младшего брата, а заодно и от воспоминаний о ней. Как издевка над интриганами, из гостиной в конце коридора доносился чистый, звонкий смех Катис.
Сестра с Шейном играли за карточным столом и были поглощены не столько пасьянсом, сколько друг другом. Они словно напрочь забыли, что за пределами роскошно обставленного зала с уютно зажженным камином существовал реальный мир, не желающий ни этой шутливой игры на мелкие монетки, ни душевного хохота невесты, ни восторженных взглядов жениха. Но лица влюбленных сияли назло всем врагам, глаза блестели, улыбки светились ярче заговоренных свечей, никогда не затухающих от сквозняка…
Как бы сильно мне самой ни претила мысль породниться с ведьмаками, если Кэтти выбрала Шейнэра и решила выйти за него замуж, то ни темный властелин в паре с инкубом-ловеласом, ни армия мертвых Фердинандов во главе с некромантом-мизантропом не смогут расстроить будущую свадьбу! Или я не Агнесс Эркли.
– Вернулась? – наконец заметила меня сестра. – Нашла, что почитать?
– С духом-хранителем не договорилась, – почти не соврала я, присаживаясь за затянутый зеленым сукном стол.
– А чего так долго? – Кэтти оторвала взор от веера карт.
– Заблудилась.
– Как? – удивленно уставился на меня Шейн.
– Ой, Шинни, не стоит удивляться! Агнесс совершенно не ориентируется в пространстве! – хмыкнула сестрица. – В детстве все время где-нибудь терялась! Мама даже хотела ее привязывать к руке.
Не понимаю, почему она не воплотила отличную идею в жизнь. Избежали бы многих волнений. Конечно, возвращаться с ярмарки в черной карете с решеткой вместо окошка и гербом городской стражи на дверце – большое приключение для ребенка, но я прекрасно обошлась бы без подобного спорного опыта.
– Но гостиная в конце коридора! – напомнил Шейнэр.
– Пока разобралась, где конец коридора, оказалась в гостевом крыле, – решительно поддержала я наивное заблуждение, будто страдаю тяжелой формой топографического кретинизма. Не рассказывать же, право слово, что подслушала разговор его старших братьев и, едва не оказавшись застуканной, сбежала сквозь стену.
– Гостевое крыло?! – К чести Шейнэра, он по-настоящему испугался. – Там же Нестор по вечерам выпускает Фердинанда!
– Мы встретились, – согласилась я, отряхивая с рукава платья черную ниточку от плаща зомби.
– С кем? – охнул жених.
– С обоими. Кстати, они очень похожи, особенно прическами.
– И что? – промычал он.
– Все остались живы, – дернула я плечом. – Ну, кроме Фердинанда. Он, в принципе, уже мертв.
– Фердинанд ведь не пес? – тихо уточнила у меня Кэтти.
– Воскрешенный лучший друг Нестора.
– Это метафора?
– Отнюдь, – покачала я головой.
– И зачем только спросила… – пробормотала сестра, с мрачным видом уткнувшись носом в карточный веер. Кажется, до нее медленно начинало доходить, что Торстены – темные маги со всеми вытекающими.
Посчитав, что рядом с женихом Кэтти точно не грозит опасность, я поднялась в покои. Ужасно хотелось вытряхнуться из платья и отмыться от запаха Ферди, пропитавшего, кажется, меня всю. Не то чтобы одолевала брезгливость – выбирая между плащом ведьмака и плащом его умертвия, я однозначно выбирала последнее. Это был вопрос принципа. Однако лучше оставлять за собой шлейф цветочного благовония, чем незабываемый «аромат» зомби.
Хорошенько отмокнув в ванне, я привела себя в порядок и достала припрятанную на дне дорожного сундука неприметную шкатулку с потайным замочком, в которой прятала дорогие сердцу мелочи. Единственное украшение, золотая брошь в виде пучеглазой стрекозы, подаренное родителями в честь поступления в академию, хранилось в бархатном мешочке. Уверена, что у мамы случился бы затяжной приступ ворчливости, узнай она, во что я собиралась превратить милую побрякушку. Правда, пришлось повозиться, чтобы наложить на брошь следящие чары.
– Оживи! – приказала лежащей на раскрытой ладони летунье.
Вспыхнули голубоватым магическим светом выпуклые глаза, дрогнули крылья, обретая пластичность. Стрекоза подлетела в воздух, на секунду зависла и бесшумно, как живая, сорвалась с места. Пока проворная попрыгунья мельтешила по комнате, я раскрыла круглое карманное зеркальце с цветочным рисунком на покрытой эмалью крышке. В «окошках» отражалось не мое лицо, а комната, какой ее видела стрекоза. Мозаичное изображение было до такой степени искаженным, что очертания предметов угадывались только интуитивно, но исправлять чары не имело смысла – я хотела подслушивать за местными интриганами, а не любоваться их лощеными физиономиями. А иначе как узнать, чего от них ждать?
Кэтти появилась поздно, когда я успела неплохо вздремнуть над философским трактатом и продраться через – с ума сойти! – первую главу. Сестра мышкой прошмыгнула в комнату, прикрыла дверь и тут обнаружила меня, сладко зевающую над книгой.
– Еще не спишь? – в голосе прозвучало разочарование.
– Тебя жду. Как прошел вечер?
– Прекрасно! Здесь очень весело. Жаль, что Шейн категорически отказывается жить в замке. После свадьбы хочет переехать в столицу.
– Столица – отличный вариант. Лучше провинции.
С каждым часом, проведенным в стане идейных врагов, я все больше убеждалась, что, в отличие от моей сестры, у Торстена-младшего имелась голова на плечах, и эта голова весьма неплохо работала. Не зря братья всполошились, когда выяснили, что Шейнэр задумал объявить о свадьбе в тот день, когда замок будет искрить от темной магии. Пообещаешь что-нибудь остро необходимое клану – и разрешение на женитьбу уже лежит в кармане! Интересно, что именно он собирался предложить? Надеюсь, не принести в жертву рыжую старшую сестру невесты. В этом случае и праздник окажется испорчен, и замок… разобран на камни.
Пока я мысленно прикидывала, какими заклятиями в случае чего начну отбиваться, Кэтти плюхнулась спиной на мою кровать и раскинула руки.
– Когда ты ушла, появился Рой, – вымолвила она, разглядывая балдахин над головой. – Он спрашивал о тебе.
– Обо мне? – стараясь не выдать тревоги, переспросила я.
– Хотел узнать, куда ты запропастилась. Представляешь, он совершенно не умеет играть в карты! Продул мне пятнадцать сантимов. Сказал, что завтра непременно возьмет реванш.
– Разорился поди, – под нос фыркнула я.
– Ты знаешь… – Кэтти перевернулась на живот и, как в детстве, подперла щеки кулачками. – По-моему, он совершенно очаровательный мужчина: обходительный, с тонким чувством юмора, привлекательный.
– Хэллрой – инкуб, – сдержанно пояснила я. – Он мил со всеми, кто носит юбки. Если, конечно, юбку не надел мужик… хотя кто знает.
– Как ты догадалась?! – охнула Катис.
Подсказали, демоны дери! Ужасно досадно, что я с первого взгляда не распознала, кем является реинкарнация коварного кота. Для будущего специалиста по защите от темных сил подобный промах просто непростителен! Извиняет лишь то, что прежде мне не доводилось нос к носу сталкиваться с живыми инкубами. Изучала тему не на практике, по учебному гримуару, а в нем не было ни одной реалистичной гравюры.
– У него на лице написано, – сумничала я и добавила: – В прямом смысле этих слов.
– Думаешь, Рой решит, что я его поощряю, раз улыбаюсь?
– Думаю, он пока в своем уме, – хмыкнула я, вспоминая, с какой яростью Торстен-старший отчитывал похотливого братца. Уверена, если вдруг у блондина ум за разум зайдет, то ему вправят мозги замечательным пинком. Самой даже напрягаться не придется.
Вообще Кэтти любила поболтать перед сном, но сегодня она подозрительно быстро сбежала в ванную комнату, ненатурально зевнув. Удивительно, как от стараний не свернула челюсть. Оставшись одна, я опечатала замок на двери запирающим заклятием. Если у хозяев возникнут вопросы, всегда можно соврать, мол, ключей не дали, а вдруг по замку бродит еще десяток бывших однокурсников Нестора.
С чувством выполненного долга и со спокойной душой я улеглась в кровать. Сквозь дрему слышала, как сестра готовилась ко сну: со вкусом гремела флакончиками, расставленными на туалетном столике, что-то искала в выдвижном ящике. Через некоторое время в воздухе повеяло ландышевым благовонием. Наконец раздался долгожданный хлопок в ладоши. Ночник погас, и комната погрузилась в темноту. Пришел долгожданный сон.
– Агнесс… ты спишь? – зашептали из преисподней голосом Катис, ведь только истинный демон способен разбудить сестру в середине ночи ради того, чтобы проверить: не спит ли она. – Точно спишь?
