«Все-таки гендеры не умеют говорить коротко», – подумала Атрелла.
Заведя речь на любимую тему, Ирваниэль говорил монотонно, будто читал запечатлевшиеся в памяти документы:
– Вот рапорт полицейского управления Тарборна от пятнадцатого апреля тысяча шестьсот пятнадцатого года… – Атрелла в уме сосчитала, что отцу тогда было, как ей, лет семнадцать-восемнадцать. – Ночью в участок центрального округа были доставлены студенты медицинского факультета И?ндрэ Анко?лимэ, Рели?на Ловинде?рэ и Ви?тунг О?рзмунд. Все трое находились в нетрезвом состоянии. Студенты были задержаны за попыткой пересадки голов кошки и собаки, принадлежавших трактирщику, в заведении которого указанные студенты отмечали сдачу экзамена по оперативной хирургии.
Атрелла рассмеялась:
– Папа такой озорник?
– К рапорту подшиты объяснительные, из которых следовало, что идея и методика операций предложены Релиной. К счастью, трактирщик вызвал полицию, и операция закончилась, не начавшись. «Хирурги» были оштрафованы на десять литов.
Атрелла хохотала до слез.
– Этого не может быть! Папа оперировал кошку? – она уже не смеялась, а стонала от смеха. А Ирваниэль сказал серьезно:
– Гендеры не могут врать, милое дитя. Я рассказываю дословно, как написано в полицейском отчете и рапорте в Коллегию НЗ. Если в этом документе и есть ложь, то не моя. Но я думаю, что все было правдой. Релина Ловиндере в своей объяснительной написала, что таким способом она хотела продемонстрировать свое мастерство друзьям и добиться признания в преводсходстве над ними – лекарями высшего ранга и студентами последнего курса.
Тут до девушки дошло.
– Погодите! Вы сказали, что их соучастницу звали Релина! Так звали мою маму. А Индрэ Анколимэ – это старый друг отца, он мне посох подарил, когда я родилась, – Атрелла показала на стоявший в углу посох.
– Что же случилось?
– Папа сказал, что мама умерла.
С лицом Ирваниэля что-то происходило, но он не улыбался.
– Извини. Это папа так сказал? – гендер вдруг заскрипел, будто в горле появился песок.
– Да, а что? – удивилась Атрелла.
– Я ничего не могу утверждать, девочка, я просто читал один любопытный документ, датированный двадцать девятым февраля одна тысяча шестьсот двадцать пятого года.
Это был год, когда Атрелле исполнилось четыре. Она жадно слушала.
– Докладная из Адмиралтейства: «Двадцатого февраля исследовательским парусником „Созвездие“ к югу от Слемирова архипелага был подобран плот с потерпевшими кораблекрушение паломницами», – гендер замолчал, Атрелла затаила дыхание. – Всего с плота снято одиннадцать человек, все женщины. К рапорту прилагался список имен с документами; так вот, под номером девять значится Релина Ловиндерэ – жрица Безутешной первого ранга.
Атрелла побледнела. Мама – жрица богини Нэре? Этого не может быть! Все лекари – литарии. Может быть, это была другая женщина? Имя и имя рода… если имя может совпасть, то род? Это невероятно.
– Вы уверены, что это она?
– Я ни в чем не могу быть уверен, милая девочка, – гендер подергал себя за нос, – если чего-то не видел или не слышал сам. Я видел и читал документ, о нем тебе и рассказал. Имеет ли та женщина отношение к твоей маме, или она назвалась этим именем с целью скрыть свое истинное – я не знаю. Люди могут обманывать. А ты знаешь нэреитов: для них морально все, что выгодно. С другой стороны, зачем кому-то может быть выгодно назваться именем твоей матери?
Вопрос резонный. Атрелла спросила:
– Господин Ирваниэль, скажите, а что еще было в том рапорте? Откуда плыли те паломницы? Куда их доставил корабль «Созвездие»?
– «Созвездие» высадил их в порту Ларин на северной оконечности острова Орий, сам же продолжил плавание. Дальнейшая судьба паломниц мне неизвестна. А вот откуда плыли?.. – Гендер погрузился в воспоминания и будто прочел по памяти: «…подобраны одиннадцать женщин, назвавшиеся жрицами богини Нэре, следовавшими из порта Хандер на корабле „Элав“ к Слемировым островам с целью поиска развалин протохрама Безутешной».
Атрелла пыталась вспомнить: где это – Хандер? Но Ирваниэль ее опередил:
– Хандер – это маленький порт королевства Кола.
Тут девушка вспомнила: Кола – это полуостров на севере материка, там расположилось одно из самых загадочных государств мира. Все рассказанное старым гендером потрясло ее. Атрелла тихо выскользнула из номера – ей не хотелось, чтобы гендер видел, как она плачет – и пошла по длиннющему пустому коридору. Слезы душили.
Отец всегда уходил от разговоров о маме. «Умерла в родах… меня не было рядом. Лекарь, принимавший тебя, оказался слаб и неопытен», – все, что он рассказал однажды.
Акушерское кровотечение – грозное осложнение родов, когда раньше времени отслаивается послед. Погибнуть могут и мать, и плод, но любой лекарь, более-менее владеющий навыками остановки кровотечений, может спасти или роженицу или ребенка. Главное, быстро отреагировать не первые симптомы – не мешкать ни в коем случае. Это Атрелла хорошо усвоила, однажды летом в Гразидском госпитале ей пришлось самостоятельно бороться с таким недугом минут пятнадцать, пока не подбежали старшие лекари. Какой же бестолочью оказался тот, кто принимал роды у мамы?! Впервые она не поверила словам отца. Но для чего ему обманывать? Почему Лит допустил, чтобы мама умерла?
Это она сможет узнать, только если вернется.
В конце коридора оказалась застекленная дверь, и Атрелла вышла на небольшой балкончик. Задувал теплый весенний ветер, с неба светило солнышко. Девушка присела на лавочку и позволила себе поплакать вволю.
***
Когда Атрелла отправлялась с междугороднего вокзала, на окраине Кренга к причальной мачте швартовался дирижабль из Норскапа. Его зацепили якорями за специальные ушки и подтянули к земле. Экипаж пошел отдыхать, а рабочие тем временем разгрузили отсек с почтой.
Среди посылок и бандеролей на разборку пошли ящики с письмами. Одно было адресовано в Управление безопасности ордена безутешной богини Нэре. Письмо прибыло из Ганевола. Следователь, на всякий случай, обшарив за пять дней герцогство в поисках следов Атреллы, убедился, что вероятной преступницей остается девушка, вписанная пассажиром на лесовоз «Нарвал». Агентам ордена предписывалось осторожно выяснить у команды лесовоза, как зовут девушку и куда она могла направиться дальше.
Письмо попало в орден после полудня, еще около двух часов пролежало в почтовом ящике, и наконец, было вскрыто и прочитано.
Начальник Управления озадачился. Преступления, описанные в письме, достаточно серьезны, чтобы поднять на ноги всех агентов побережья. Но с другой стороны, агент из Норскапа указывал, что лекарка неизвестна, что лечит бесплатно и явила себя очень сильным целителем, в одиночку удалив смертельную опухоль у пожилого мужчины. А нэреитам хорошо известно, что целитель может не только вернуть к жизни умирающего, но и одним прикосновением остановить сердце или парализовать. Безответственный, хулиганствующий лекарь опаснее безумца с ножом в руке. Но ни имени, ни особых примет, ничего конкретного не сообщалось. Кроме перечисления преступлений.
Лекарка – явная литарийка, но, похоже, ни к одному храму или ордену не принадлежит. И раз так, то ее можно без проблем уничтожить, не давая потом никому никаких объяснений.
Вся медицина в Рипене и многих странах мира тщательно регламентирована. Лекарям запрещено исцелять безнадежных больных, поэтому случай с Жаберином Дохоланом – вопиющее нарушение закона! Его давно ждали в царстве Нэре – царстве мертвых, а теперь, из-за этой девчонки, Безутешная не получит его еще долго. Это непорядок! За одно это преступление она может быть уничтожена. А сколько еще она может совершить разных бед?
Начальник вызвал трех агентов и приказал им разыскать гуляющих в порту членов команды «Нарвала» и деликатно за рюмкой чая выяснить все, что можно, об их пассажирке.
К сожалению, капитан Шармин за делами оформления нового фрахта совершенно забыл предупредить команду, что откровенничать насчет Атреллы нежелательно. А впечатления от ее помощи Юргесу были столь велики, что агентам ордена не составило труда узнать: девушку звали Атрелла. Фамилии ее назвать никто из команды не мог, но и этого было уже немало, в совокупности с рассказом об операции, проделанной ею во время шторма. Агенты примчались с докладной к начальнику уже под вечер. К преступлениям добавилось еще одно. Осталось разузнать самую малость – полное имя преступницы. В судовой роли она должна быть вписана.
Капитан Шармин был изрядно удивлен, когда его среди ночи вызвали в портоуправление с журналом и судовой ролью. Он ни на минуту не задумался, что это может быть как-то связано с пассажиркой. Он думал о новом грузе, новом рейсе и списании на время Юргеса для долечивания, а также о розыске матроса для замены на месяц-два. В портовой канцелярии проверили записи, и начальник Управления мигом составил рапорт в центр о прибытии на западное побережье Рипена опасной преступницы – Атреллы Орзмунд, примерно пятнадцати-двадцати лет. Всем отделениям рекомендовано принять все возможные меры к ее розыску и даны приметы: рост ниже среднего, светлые волосы до плеч, глаза серые, одета в меховой плащ, при себе имеет: черный, инкрустированный серебром посох, дорожная сумка – это все, что мог сообщить следователь из Ганевола. В случае оказания сопротивления при задержании преступницу дозволялось уничтожить. Все нэреиты знали, что лекарь может не только исцелить, но и убить одним прикосновением. О том, что литарий – убивать никогда не станет в силу веры своей и убеждений, они не думали. Раз может, значет однажды сделает. Мало ли они знают людей, которые совершают различые действия, в том числе преступные, не потому что нужно, а потому что могут?
Рапорт с помощью светового телеграфа разнесся по стране. И уже утром следующего дня все агенты безопасности Безутешной вышли на вокзалы, встречать прибывающих путешественников. Агенты ничем не отличаются от обычных людей. Разве что взгляд холоднее, да улыбка не любезна, а будто маска. А так – люди как люди, каких большинство.
***
После известия, что мама, возможно, жива, Атрелла до сумерек ходила сама не своя. Гендер помалкивал. Он по-прежнему полулежал на диванчике, то ли в дреме, то ли в задумчивости. Девушка к вечеру успокоилась, выплакалась и улеглась – и, не замечая соседа, забылась беспокойным сном под мерное покачивание самоходного дома. Она не заметила ночной остановки на два часа в городе Кажин. И ей фантастически повезло, что агент, проходивший по транспорту под видом разносчика напитков и пирожков, наткнулся на гендера Ирваниэля. Тот выполз до половины корпуса в коридор, при этом не снимая зада с дивана, купил пирожков и кувшин с яблочной брагой для Атреллы и пива для себя. Агент не догадался спросить, есть ли кто-нибудь еще в номере, решив, что гигант уж наверняка путешествует один. А раз патологически честного гендера не спросили, то с какой стати он будет сообщать, что опасная преступница Орзмунд мирно сопит в две дырочки прямо напротив него, невидимая агенту за стенкой, и посох ее стоит тут же, в одежном шкафу?
И вот на рассвете уже полетели первые рапорты о том, что разыскиваемая девушка не обнаружена. Коварная литарийка у бебешников получила статус «особо опасной», дающий право при оказании сопротивления уничтожить.
Проснувшись, Атрелла увидала снедь, купленную заботливым гендером. Есть хотелось очень сильно. Но она первым делом помолилась, попросив прощения у Лита за то, что вчера забыла прочесть молитву перед сном. В заключение она горячо попросила бога помочь в поисках мамы, но на этот раз привычного толчка в сердце и разливающейся теплоты не ощутила. Значит, Лит все-таки обиделся на нее? Но это ничего. До вечера есть время умилостивить его добрыми поступками. Она обязательно сделает что-нибудь хорошее.
Лит не умеет долго сердиться, он же самый добрый и веселый бог. Он обожает детей, молодоженов и бескорыстных открытых людей. Правда, он еще и порядочный распутник, потому что благословляет всех детишек, и законнорожденных, и бастардов. Ему не важно, от кого и как кто родился. Как говорится в учении литариев, все, что по любви, – от бога и для бога!
Лекарям дозволено прерывать беременность лишь в одном случае – если она наступила в результате насилия. И то, если будущая мать сперва получит благословение в храме Лита или договорится об упокоении души нерожденного младенца в храме Нэре. В первом случае нужно было на исповеди громко и от всего сердца рассказать богу, – а при этом слышат и жрецы, и другие прихожане храма – о своей беде. Нужно признать свой грех ненависти к младенцу – чаду от насильника, и, может быть, жрец даст разрешение на прерывание… правда, чаще он такого разрешения почему-то не давал. У нэреитов же достаточно принести некую сумму, которую укажет жрец, и дать имя еще живому младенцу, об упокоении которого жрец будет просить богиню. Обычно после этого случался выкидыш, а если нет, значит, богиня решила – младенцу жить! И никто уже не рисковал идти против ее воли.
Впрочем, нежеланных младенцев всегда можно было продать. Охотнее всего их скупали однополые супружеские пары из сект «детей голубой и розовой луны». Эти нэреиты считали, что разрушать завет Лита: «Плодитесь и размножайтесь» – лучшая форма служения Безутешной. Сами они детей иметь не могли, поэтому покупали нежеланных новорожденных и воспитывали в присущих их религии традициях.
Большинство людей в мире, те, кто верил и принимал догмат о существовании главных богов, которые присматривают за человечеством, – Лита-солнца, создателя всего живого на планете, и его ревнивой и мстительной жены Нэре – в различных ситуациях обращались то к одному богу, то к другому. Ибо каждому дано право выбора: идти вверх, к солнцу, и пополнить хор Лита, которым этот светлый бог надеется убедить жену в искренней любви и успокоить ее – или спускаться вниз, во тьму, чтобы влиться в ряды армии Нэре, для окончательной битвы, после которой на всей планете установится ее власть, а Лит признает свою измену.
Атреллу не устраивало царство Нэре, где правят холодные и жестокие люди, во всем видящие одно – выгоду или убыток. Где главными заповедями были: морально все, что выгодно; моя улыбка стоит дорого; все можно купить, но не все, что продается, должно быть дешево; бескорыстие аморально, милосердие и благотворительность есть деяния безумцев, а доброта – порок, впрочем как и немотивированная жестокость.
Закончив с молитвой, девушка скрылась в туалете и умылась. Она решила немного преобразиться по рипенской моде и, проведя пальцем по бровям и векам, добавила пигмента, отчего брови стали намного темнее, а глаза выразительнее. Она завилась, накручивая волосы на палец, и немного осветлилась, отчего волосы приобрели золотистый оттенок. Вышла в номер яркая кудрявая и чернобровая блондинка.
Морщины гендера обозначили улыбку.
– Ты будто дочь самого Лита, – сказал Ирваниэль, – таких детей рисуют на картинах в храмах солнечного бога. Я читал, что Слемир был такой же – живое воплощение Лита.
Атрелла ничего не ответила, только хмыкнула и повела плечами. Она разобрала узел, в который упаковала вещички, купленные на рынке в порту, переоделась и превратилась в самую обыкновенную рипенку.
По мере продвижения транспорта на восток становилось холоднее. Рассветный ветерок, залетавший в окно, сильно отличался от вчерашнего дневного.
Гендер показал на пирожки и кувшин с бражкой:
– Угощайся, милая девочка.
Атрелла откусила полпирога с ягодами и, жуя, сказала:
– Фпасибо, ошень фкуцно. А мы уше талеко отехали?
Гендер понял вопрос:
– Прошли чуть больше одной пятой пути. Мы въехали в Виноградную долину. Пожалуйста, не говори с едой во рту, твоя речь похожа на речь ориев, а меня от звуков их голоса пробирает дрожь.
Атрелла стала вспоминать географию Рипена, которую в школе проходили весьма и весьма и бегло, да еще и учитель-географ был дурак, оттого интерес к предмету угас, не появившись. Перебирала в уме карты страны, пока не вспомнила: Виноградная долина – аграрный район в центре страны, низина, по ней течет река Верна. Протяженность долины с запада на восток – около тысячи километров. Это значит, что еще дня два или три они будут ее пересекать. Главное производство – виноделие, зерновые, малое животноводство, легкая промышленность. Несмотря на нелюбовь к учителю, Атрелла обладала хорошей памятью и училась неплохо.
За окошком виднелись сплошные голые виноградники, лозы были укутаны мешковиной: кое-где еще лежал снег. От теплого побережья дорога уводила на восток, к Большому Рипенскому хребту, к холодам, снегу и горным речкам.
Все-таки, хоть и конец февраля, а зима цепко держалась за свое. Маги не вмешивались в погоду, если только не надвигалось что-нибудь угрожающее. За исполнением закона о магической деятельности следило специальное управление.
Бражка согрела сердце, развеселила. Вчерашняя грусть, навеянная сообщением о том, что мама, вероятно, жива, а отец обманул, рассеялась.
Атрелла уселась у окошка и приготовилась разговаривать, как просил Ирваниэль. Она вспомнила, что старый гендер сказал: «Спрашивай, мне так проще» – поэтому обратилась:
– Уважаемый Ирваниэль, расскажите, пожалуйста, об исходе! Вы несколько раз упомянули об этом событии. Я знаю, что последнее летоисчисление в Рипене и прилегающих к Харанду государствах начинается с того года. Но почему случился исход?
Гендер очнулся. Он присел, помассировал тонкими паучьими пальцами лицо, и чуть помолчав, сказал:
– Исход начался из-за того, что всю территорию Харанда, от западного побережья до восточных гор, северных отрогов Большого Рипенского хребта, и от северного побережья до южных рубежей – горного массива, отделяющего эту страну от Рипена, – поразило проклятие Нэре.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/andrey-zvonkov-24622896/priklucheniya-atrelly-doroga-na-regalat/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
