– Нет, нисколько. Он был ей неприятен, это правда, и в постели – полный ноль. Но Алена не собиралась его бросать.
– Насколько нам известно, он угрожал ей.
– Да постоянно, как ни поскандалят! Но Алена никогда не воспринимала его угрозы всерьез. Она говорила, что он как старый пес: лает, да не кусает.
Вряд ли Бочкову понравилось бы такое сравнение. А вот Александра была согласна: спонсор Алены Чубаровой никак не подходил на роль ее убийцы.
– Что насчет любовника, Игоря? – поинтересовалась Александра. – В случае с ним страх был?
– Его Алена точно уважала куда больше, чем старичка. И, конечно, любила. Но страх… Страха не было. У Алены была очень непростая жизнь до того, как она переехала в Москву. Эта жизнь научила ее быть сильной, она могла за себя постоять.
Но в итоге это ее не спасло, потому что иногда постоять за себя недостаточно.
Свое мнение Плотникова пыталась подать как профессиональное, но ничего профессионального в нем не было. Зато ее показания были равноценны знаниям подруги, которой у Алены Чубаровой не было. Возможно, поэтому Алена продолжила сюда ходить – даже когда разобралась, что на доктора Анастасия не тянет.
Они получили от самопровозглашенного психотерапевта все, что могли, и их дальнейшие действия стали более-менее ясными. Для начала нужно было найти этого Игоря Короткова – он со своей наркоманией плавно переходил в подозреваемого номер один, смещая на этом сомнительном посту Валентина Бочкова. Да и вся тема наркотиков нуждалась в пристальном внимании.
С клептоманией было чуть проще. Не факт, конечно, что в жизни Алены все стало так радужно, как расписывала Плотникова. Однако если заявлений на Чубарову не поступало, «правило ста долларов» действительно работало. А за сумму меньше ста долларов вряд ли будут убивать. К тому же, это убийство было эмоциональным, что тоже не тянет на связь с клептоманией.
Отыскать Игоря Короткова оказалось не так просто, как ожидала Александра. По адресу регистрации он появлялся крайне редко, жил в основном у друзей. Нельзя сказать, что он намеренно скрывался – скорее, бродяжничал, предпочитая получать все готовое. Так что на его поиск требовалось время.
А чтобы не терять это время зря, они решили заняться версией с наркотиками. Для этого близнецы разделились. Ян утром направился в участок, чтобы поговорить со следователями из наркоотдела и выяснить, чего можно ожидать от клубов. Александра же задержалась дома, чтобы вывезти Гайю в парк.
Расследование вышло на ту стадию, когда его участие не требовалось. Выбор для дикого пса был невелик: или сидеть в машине, или оставаться в квартире. Оба варианта противоречили природе Гайи, но он принимал их со смирением.
Вот только Александре это все равно категорически не нравилось. Это ведь она выбрала для пса такую жизнь! Он-то покорно следовал за ней… Чтобы хоть как-то компенсировать ему бездействие этих дней, Александра и решила свозить его в парк. Да, он был умен – умнее иных людей. Но наблюдая, как он носится по обледенелым лужайкам и разыскивает в кустах брошенный ему теннисный мячик, Александра убеждалась, что он по-своему навсегда останется щенком.
С Яном они договорились встретиться в два часа и сразу направиться в клуб, поэтому сейчас Александра могла не спешить. Ее не удивляло то, что брат назначил такое позднее время: он успеет и с коллегами поговорить, и заскочить на обед к Алисе. Его желание скрыть крепнущую связь с этой девушкой забавило Александру. Она понимала, что дело не в недостатке доверия, Ян почему-то возомнил, что привязанность к кому-то – это слабость, за которую сестра его осудит. Ничего, привыкнет и перестанет таиться… Александра высоко ценила близость между близнецами, но без труда признавала, что у каждого должна быть и своя жизнь.
Они гуляли до двенадцати – пока Гайя стал не просто прихрамывать, а подволакивать больную лапу. Типичное для него поведение: беситься, не зная меры. Раньше Александру это пугало, теперь она знала, что ничего плохого не случится, просто пес мирно проспит остаток дня. Она заехала домой, только чтобы оставить его в квартире. Однако уже на этаже она поняла, что придется задержаться.
То, что к ней пришли, можно было понять сразу: незнакомец и не скрывался. Он сидел на полу у дверей ее квартиры, явно дожидаясь ее возвращения. Впрочем, можно ли считать его незнакомцем, если совсем недавно она спасла ему жизнь?
На этот раз он был не в пальто и костюме, а в джинсах, свитере и куртке на меху, но вещи тоже дорогие. Зимние ботинки высокие, вроде как расшнурованы, но ходьбе это не мешает – значит, такая небрежность задумана дизайнером. Надо же, он еще и за модой следит – в свободное от попыток суицида время!
Она не ожидала снова его увидеть. Когда она вернулась домой в тот день, мужчины уже не было. Он ничего не разгромил и не украл, забрал только то, что принадлежало ему. Значит, очухался, понял, что влип в мутную историю, и удрал. Жить дальше или снова откуда-нибудь прыгать – это ее не касалось.
И вот он здесь, сидит у нее под дверью, и в самом деле напоминая бродячего кота. Когда Александра и Гайя подошли ближе, он не поднялся, хотя его лицо было почти на одном уровне с мордой пса. Его это не пугало, да и Гайя реагировал на него спокойно. Мужчина лишь поднял голову, чтобы взглянуть на Александру. На этот раз он был гладко выбрит, причесался, а главное, глаза стали ясными, понимающими, умными… Тем хуже для него. Дальше ему придется жить с последствиями того, что он сделал пару дней назад.
– Я не знаю, как начать этот разговор, – тихо сказал мужчина. – Если вы хотите, чтобы я ушел, я вас больше не побеспокою.
Вообще-то, это было самое умное и зрелое решение: отослать его прочь. У Александры своих дел хватало, у нее не было никакого желания разбираться в чужих. И все же было в этом мужчине нечто странное – настоящее отчаяние, доказывавшее, что его поступок не был капризом избалованного мажора. Да и не в том он уже возрасте, чтобы подростковыми капризами страдать!
Поэтому Александра отперла дверь, впустила в квартиру Гайю, потом кивнула мужчине.
– Заходи.
Она наблюдала, как он поднимается на ноги. Движения ловкие, сильные, его больше не шатает. Значит, он не пил с той самой ночи, тоже плюс к его репутации.
На кухню он прошел сам, без приглашения – во время своего предыдущего визита запомнил, где она. Сел за стол и отвернулся, делая вид, что его безмерно интересует вид за окном. Даже если это серый, унылый двор.
Александра направилась к кофемашине, чтобы выставить нужный режим.
– Что, жалеешь, что ты не идиот? – поинтересовалась она.
Как она и ожидала, мужчина растерялся. Он-то наверняка ожидал упреков и нотаций!
– Почему?.. – только и смог спросить он.
– Потому что если бы ты был идиотом, тебе не пришлось бы мучиться сейчас от стыда, а еще раньше – от вины. Сидел бы себе под забором и благостно спивался. Ведь прямо сейчас с тобой ничего не происходит, и твой злейший враг – это твои мысли.
– Да уж… С мыслями беда.
Кофемашина зажужжала, спасая их от неловкой тишины. Александра не торопила гостя. Она не очень-то понимала, как вести себя в такой ситуации, и решила довериться инстинктам.
Скоро она присоединилась к нему за столом с двумя чашками кофе, одну поставила перед ним, другую забрала себе. Мужчина удивленно уставился на кофе.
– Откуда ты знаешь, как я пью?..
– Ты до того, как уйти, кофе себе сделал, – напомнила Александра. – По посуде, оставшейся в раковине, несложно определить, какой кофе ты пил.
– Да, было… Прости, но без кофе я немного подыхал. Хотя я дальше подыхал и с ним, только меньше.
– Не извиняйся, пустое. Если бы я считала тебя виноватым, я бы тебя в свою квартиру не привела, – указала она. – Расскажи мне, что с тобой случилось.
– Про такое лучше не говорить…
– Скажи, что можешь и что помнишь. Это ты мне точно должен. Да и потом, если бы тебе хотелось удрать от рода людского, ты бы не вернулся сюда.
– Я и сам еще не понял, зачем вернулся… Но – ладно. Меня зовут…
– Нет, – прервала его Александра. – Твое имя мне не нужно, а тебе не нужно мое. Это оставляет за тобой определенную анонимность, которая, надеюсь, обеспечит честность. Ты будешь уверен, что я никому не расскажу твою историю, потому что не знаю, кто ты.
– Это делает ситуацию еще более странной…
– Мне не привыкать.
Ему-то это все в новинку, и гадать не приходится. А вот Александра по опыту знала, что без имен иногда легче. Ее трюк сработал: мужчина заговорил свободней.
– У меня в жизни произошло кое-что такое, к чему я не был готов… Плохое… Да дерьмо, в общем, что слова подбирать! И это была моя вина. О том, что виноват я, никто не узнал – кроме меня самого. Но тут, как ты правильно заметила, против меня сработало то, что я не идиот… по крайней мере, недостаточно идиот. Я не мог перестать думать об этом. Хотелось наказания, но при этом не хотелось. Я сожалел о том, что сделал, но понимал, что сделал бы это снова, если бы пришлось. Есть такие поступки, которые ужасны – но должны быть совершены. Понимаешь, о чем я?
Александра вспомнила, как ей пришлось буквально перегрызть человеку горло, чтобы спасти собственную жизнь. Однако на того, кто и так в жутком стрессе, подобные откровения лучше не обрушивать.
– Да, я понимаю, – только и сказала она. – Я не буду выпытывать у тебя, что именно ты сделал. Но этого оказалось достаточно, чтобы твой внутренний Достоевский загнал тебя на крышу.
– Нет, не на крышу, – покачал головой мужчина. – В клуб.
– Интересный маршрут к правосудию.
– Скорее, к прекращению боли. Мне хотелось хотя бы пьяной бравадой прекратить то, что со мной творилось. Я сказал бармену, что мне нужно все забыть… Сначала была водка, потом он давал мне нечто подозрительно ядовитого цвета… Не думаю, что это стоило пить.
– Поздравляю с прозрением. Что-нибудь еще было? – спросила Александра. – Помимо пойла.
– Не уверен… Может быть. Дальше я все помню урывками.
– Странно, что вообще помнишь! Когда я нашла тебя, ты был в шаге от алкогольной комы… и от края крыши.
– Это я как раз помню… Примерно. Я надеялся, что от бухла мне станет не больно, а стало, наоборот, больнее. Как будто алкоголь свел на нет все оправдания, которыми я раньше защищался… Все это показалось ненужным и ничтожным. Я был полностью уверен, что должен умереть… Дальше – провал, и я понятия не имею, на какой крыше я был… Ты хоть пытать меня можешь – я не воспроизведу адрес, по которому поехал.
– Я могу сказать тебе адрес.
– Не нужно… Я больше забыть хочу, чем помнить! Но крышу я помню… Как стоял там… Было такое чувство, что я должен умереть, хотя я жутко этого не хотел. Как будто меня казнят, а я сопротивляюсь – но и казню тоже я. Можешь начинать смеяться.
– Да как-то не хочется, – вздохнула Александра. – Меня помнишь?
– Тоже смутно, и чем дальше – тем меньше помню, какими-то урывками… Когда я проснулся тут, я помнил твое лицо и волчий вой… Помнил звук твоего голоса, но не слова. Помнил, что там, на крыше, я после звука твоего голоса почувствовал дикое облегчение, реально как будто камень с души… Что ты сказала мне?
– Я разрешила тебе не умирать, – мягко улыбнулась Александра. – Ну а дальше?
– Дальше – провал. Как будто ты мне что-то сказала – и я отключился, как мне хотелось с самого начала. Но ты ведь не тащила меня сюда?
– Нет. Сам шел. Ты мне все твердил, что тебя не нужно отвозить в больницу.
– В больницу и правда не нужно, – помрачнел мужчина. – Спасибо, что не отвезла туда… Да и вообще за все спасибо.
– Рискованное решение с моей стороны, не скрою. Ты был очень плох.
– А ведь я не алкаш…
– Тем хуже для тебя: твой организм не был готов к такому удару.
– Я хоть не сделал ничего совсем позорного?
Александра вспомнила, как он стоял голый посреди ее прихожей и как она вела его в душ.
– Нет, совсем ничего.
– Я… благодарен. Правда. Хотя сначала я охренел: проснулся непонятно где, в голове будто гранату взорвали, все тело ломит, в памяти только крыша… Потом нашел твою записку и стало легче. Я бы свалил сразу, но тело тогда не особо слушалось. После таблетки и кофе полегчало, кое-как уполз. Я почти ничего не помнил, но осознавал, что облажался по-крупному. Я утешал себя только тем, что мне не придется больше с тобой встречаться, а значит, и свидетелей у моего позора не будет. Я был уверен, что никогда не вернусь сюда и не увижу тебя!
– Я тоже. Что изменилось?
Это и правда был самый важный момент. Александра умела считывать людей и предугадывать их действия. Она прекрасно понимала, что стала свидетельницей грандиозного позора в жизни молодого, обеспеченного, наверняка успешного мужчины. Такие люди не возвращаются во внезапном приступе мазохизма, и он не должен был.
У нее пока не было никакого объяснения тому, что он здесь. Да и он вновь отводил взгляд, словно собираясь духом для признания пострашнее предыдущего.
Наконец он еле слышно произнес:
– Со мной что-то не так…
И вот тут велик бы соблазн ляпнуть какую-нибудь банальную глупость вроде «К психологу сходи!» Но Александра сдержалась. Эрик говорил, что в момент отчаяния человек приходит к тому, кому доверяет больше всего. И в какую же бездну должна была скатиться жизнь этого мужчины, если он больше всего доверял случайной прохожей…
Он замер, словно ожидая насмешки… словно надеясь на насмешку, которая позволит ему возмутиться и уйти. Но Александра молчала, давая ему шанс продолжить.
– Я не самоубийца. Я никогда не был самоубийцей. Я даже на стадии подросткового протеста такой фигней не страдал! Я из тех, кто, будучи загнанным в угол, режет других, а не себя… Так что тот случай на крыше меня сильно подкосил, когда я протрезвел. Я бы действительно прыгнул, если бы ты не пришла! Я списал все это на пьянку, поклялся, что больше никогда не дойду до такого состояния, что все забыто…
– Но забыть не получилось?
– Увы. Это случилось уже дважды… А ведь совсем немного времени прошло! Первый раз я был на десятом этаже и вдруг подумал – как здорово будет шагнуть из окна, тогда все закончится! Это быстро прошло, но секунду или две я по-настоящему хотел этого… Не столько умереть, сколько прыгнуть… Это вчера. А сегодня утром я ехал по мосту, и снова появилось это желание… Не спрыгнуть, а вывернуть руль, чтобы машина вместе со мной рухнула вниз. Снова это желание лететь, зная, что в конце – только смерть… Я как будто схожу с ума. Сумасшедшим полагается обращаться к врачу, знаю, и я чувствую себя полным дебилом из-за того, что пришел к тебе. Но ты каким-то образом починила меня один раз, и я подумал… вдруг у тебя получится снова?
Ему нужна была помощь. Причем не ее, а медицинская, Александра это знала. Однако знала она и то, что иногда такую помощь невозможно принять.
Она бросила взгляд на Гайю, внимательно наблюдавшего за ними с порога кухни. Если бы этот пес мог говорить, он поведал бы о ней немало такого, о чем пока не знал даже Ян.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vlada-olhovskaya/smertelnye-zmei/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
