– Добрый вечер, – произнес он, когда услышал взволнованный женский голос. – Вы звонили мне полчаса назад.
– Артемий Андреевич?
– Совершенно верно.
– Извините, если отвлекаю вас. Меня зовут Галина Николаевна Романова. Понимаете, мой муж, Олег Степанович, является судьей районного суда. Он… – она запнулась, всхлипнув.
«Она не просто взволнована, – отметил Павлов. – Эта дама вот-вот разрыдается».
– Пожалуйста, успокойтесь. Я вас внимательно слушаю.
– Да-да, конечно, – торопливо проговорила она. – Еще раз извините, что звоню вам на мобильный, но…
Артем мягко перебил собеседницу:
– Галина Николаевна, сейчас уже не важно, как вы узнали мой номер. Расскажите, что произошло и чем я могу помочь.
В трубке повисла пауза.
Павлов уже решил, что разговор прервался из-за технических помех, как Романова тихо проговорила:
– Помогите моему мужу. Он арестован.
Праздник испорчен
Краснов Леонид Михайлович, председатель Верховного суда Российской Федерации, о задержании Романова узнал в самый неподходящий момент. Накануне он взял недельный отпуск и в этот пятничный теплый вечер находился в Екатеринбурге, в гостях у дочери по весьма весомому и долгожданному поводу. Это был день рождения внучки. Ей исполнилось три года.
Звонок из Генпрокуратуры прозвучал как раз в тот момент, когда был произнесен тост за маленькую гражданку России.
Леонид Михайлович пригубил коньяк, с недовольством взглянул на назойливо пиликающий телефон, помешкал и все же решил ответить. При первых же словах, прозвучавших в трубке, улыбка с его лица испарилась.
– Я сейчас, – тихо сказал он супруге, поднимаясь с места.
Та мгновенно уловила перемену, произошедшую в настроении мужа, и понятливо кивнула. За долгие годы замужества за первым лицом судебной системы страны она привыкла не задавать вопросов.
Краснов вышел на веранду, прикрыв за собой дверь.
Когда разговор с помощником генпрокурора был окончен, он тут же набрал своего первого заместителя Прокопенко и проговорил:
– Анатолий Сергеевич, добрый вечер. Я вас не отвлекаю?
– Здравствуйте, Леонид Михайлович, – отозвался тот. – Нет, я только с работы выехал. Что-то случилось?
– Именно. У нас ЧП. Задержан Романов, судья Гагаринского района. – Краснов тяжело вздохнул и продолжил: – Взяли его прямо на трассе, в портфеле двести тысяч долларов. Меченые. Следствие утверждает, что Романов вымогал взятку за положительный исход судебного дела. Он сейчас в Следственном комитете, дает показания.
– Романов? – переспросил Анатолий Сергеевич и на секунду задумался. – Помню такого. Причем только с положительной стороны. Жестковатый товарищ, но принципиальный, ни в каких подобных делах замечен не был. Так что взятка и судья Романов – понятия несопоставимые.
– Значит, это провокация, – с досадой бросил Леонид Михайлович. – Тем более плохое дело.
Несмотря на прохладный ветерок, обдувающий веранду, он взмок от пота.
Краснов глубоко вздохнул, расстегнул верхние пуговицы рубашки и сказал:
– Я тоже хорошо знал Романова. Но это было несколько лет назад, а людям свойственно меняться.
– Откуда информация, Леонид Михайлович? – осторожно поинтересовался Прокопенко. – Все-таки арест судьи – событие из ряда вон выходящее. Мне никто ничего не докладывал. Может, какая-то ошибка?
– Исключено, – отрезал Краснов. – Был звонок в дежурку Генпрокуратуры, оттуда в срочном порядке известили меня. Скоро все: телевидение и Интернет запестрят новостями! Ведь не каждый день судью с поличным берут! Как они вообще посмели это сделать, не поставив в известность нас?! – воскликнул он и стукнул кулаком по гулким деревянным перилам. – С ума все посходили?!
– Успокойтесь, Леонид Михайлович, – спокойно произнес первый заместитель. – Ничего пока не ясно. Нужно разбираться.
– Анатолий Сергеевич, задержан судья, – устало проговорил Краснов. – При нем нашли крупную сумму. В данном случае сам факт ареста служителя Фемиды бросает тень на всех нас. Включая меня, – добавил он многозначительно. – Тут в любом случае будет как в классике. Ложечки нашлись, а осадочек-то остался. Арест судьи – прямой удар по всей системе правосудия.
– Не сгущайте краски, Леонид Михайлович, – сказал Прокопенко. – Я проясню ситуацию.
– Именно об этом я и хотел вас попросить. Откровенно говоря, эта неприятная новость застала меня врасплох, – признался Краснов. – Я сейчас в Екатеринбурге, но, полагаю, через день-другой вернусь в Москву. Поэтому, Анатолий Сергеевич, держите меня в курсе. Звоните в любое время суток.
– Непременно, – пообещал шефу Прокопенко.
Краснов сунул телефон в карман и невидяще уставился в уральское небо, усыпанное звездами. Здесь, за городом, в безоблачную погоду оно выглядело прекрасно, не в пример городскому, московскому: тусклому и блеклому. Но в настоящий момент главного судью заботили куда более приземленные и насущные вопросы.
«Так что же? – мучительно думал он, кусая губы. – Банальная подстава? Или Романов действительно вымогал взятку?»
Краснов с силой сжал кулаки.
День рождения внучки был безнадежно испорчен.
Первый допрос
В дверь комнаты для допросов кто-то постучал, и Кривчук поднялся из-за стола.
– Денис Владимирович, к задержанному адвокат прибыл, – доложил полицейский, приоткрыв дверь.
Следователь кивнул и сказал Романову:
– Видите, как быстро исполняются ваши желания. Хотелось бы рассчитывать на взаимность с вашей стороны. Надеюсь, вы будете благоразумны и все честно расскажете мне.
Олег Степанович посмотрел на майора с едва скрытым презрением.
– А я надеюсь, что вы оставите нас наедине с моим защитником, – проговорил он.
На лице Кривчука появилось скорбное выражение лица незаслуженно обиженного человека.
– Неужели вы впрямь думаете, что я буду подслушивать за дверью ваш разговор? – с усмешкой осведомился он.
– Почему бы нет, – отозвался Романов. – После денег, подброшенных в мой портфель, я уже вряд ли чему-то удивлюсь.
Глаза майора потемнели.
– У вас есть пять минут. После этого будет проведен официальный допрос. – С этими словами он направился к выходу и едва не столкнулся в дверях с Артемом Павловым.
Узнав известного юриста, следователь на какую-то долю секунды растерялся, но быстро взял себя в руки, изобразил на лице некое подобие язвительной улыбки и заявил:
– Что ж, этого следовало ожидать. Добрый вечер, господин Павлов. Денис Владимирович Кривчук, следователь по особо важным делам.
– Здравствуйте, – сухо поздоровался адвокат, пожимая руку, протянутую ему. – Поскольку вы меня узнали, нужды представляться нет.
Майор покачал головой.
– Но мне нужен ваш ордер, – напомнил он.
– Он будет в течение считаных минут, а для встречи с задержанным гражданином достаточно его волеизъявления, – сказал Артем, помахав кожаной папкой.
Когда следователь вышел из кабинета, Павлов повернулся к судье. Романов глядел на адвоката с чувством смешанного удивления и недоверия.
Между тем Артем как ни в чем не бывало сделал шаг вперед, протянул ему руку и спросил:
– Олег Степанович?
Судья машинально ответил на рукопожатие, про себя отметив, что ладонь мэтра российской юриспруденции по своей твердости напоминала доску.
– Добрый вечер, господин Павлов. Артемий… – он замешкался.
– Андреевич, – подсказал адвокат, усаживаясь за стол.
– Артемий Андреевич, – проговорил Романов и положил руки перед собой. – Вы проявили необычайную оперативность, но, признаюсь, не ожидал в этих стенах увидеть именно вас.
Артем приподнял бровь.
– Знаете, звонок вашей супруги тоже был для меня неожиданностью.
– Но… – Олег Степанович запнулся.
Павлов решил прийти ему на помощь и поинтересовался:
– Вы ждали другого адвоката, верно?
Судья согласно кивнул.
– По словам вашей супруги, господин Кручина сейчас находится в другом полушарии. В Эквадоре, если быть точным, – пояснил Артем. – Галина Николаевна вышла на связь со мной.
Романов нахмурился, сцепил пальцы в замок. Это движение, как и в целом закрытая поза судьи, не остались незамеченными для адвоката.
– Олег Степанович, если вы не желаете, чтобы я выступал в роли вашего защитника, то скажите это сразу, – предложил Павлов. – Не будем отнимать друг у друга время.
– Я не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах, – после небольшой паузы сказал Романов. – Громкие процессы, в которых вы одержали блестящие победы, – яркое тому подтверждение.
– Но вас все равно что-то смущает, верно? – уточнил Павлов, видя нерешительность подзащитного судьи.
– Верно, – согласился судья. – Буду откровенен. Ситуация, в которой я оказался в настоящий момент, для меня абсолютно неожиданная, даже дикая. Особенно принимая во внимание тот факт, что я, как и вы, тоже являюсь профессиональным юристом.
– Я понимаю, куда вы клоните, – сказал Павлов. – Мы с вами незнакомы, и вам сложно вот так, с ходу довериться постороннему человеку, пускай даже он пришел к вам в начале одиннадцатого вечера, чтобы оказать посильную помощь.
– Я не хотел вас обидеть, – примирительно поднял руки Романов.
Артем же только развел руки в стороны:
– О какой обиде идет речь, Олег Степанович? Когда человек после кораблекрушения оказывается в воде, он хватается за любой предмет, оказавшийся рядом, не ожидает, что мимо него проплывет надувной матрас. Мы с вами взрослые люди. И в какой-то степени я вас понимаю.
Он уже начал подниматься из-за стола, решив откланяться, как у судьи внезапно вырвалось:
– Нет, пожалуйста! Я прошу вас остаться, Артемий Андреевич.
Павлов вновь сел и тихо проговорил:
– Я вас внимательно слушаю. Постарайтесь мне подробно объяснить, как вы, судья, неприкосновенность которого закреплена в Конституции Российской Федерации, оказались здесь, в комнате для допросов?
С губ Романова сорвался вздох.
– Все это кажется мне кошмарным сном, – пробормотал он, собрался с мыслями и в нескольких словах изложил недавние события, итогом которых стало его задержание.
Пока он говорил, Артем внимательно слушал, помечая что-то в своем блокноте.
Когда Олег Степанович закончил, адвокат поднял голову:
– Следствие вменяет вам получение взятки от некоего Халилова. Кто это?
Романов недовольно поморщился:
– В моем производстве уголовное дело по обвинению в подготовке теракта. Подсудимый – Рахметов, молодой парень из Узбекистана. Доказательная база очень слабая. Все идет к тому, чтобы вернуть дело на дополнительное расследование. Для устранения недостатков. А их там чересчур… Но это не важно. В свое время ко мне на прием записался как раз этот Халилов. При встрече он назвал себя представителем узбекской диаспоры. Все расхваливал подсудимого, характеристики с работы пытался мне всучить. Сегодня после обеда вновь объявился. Разговора как такового даже не состоялось, простые фразы ни о чем, и я его отправил к адвокату Рахметова. У меня создалось впечатление, что Халилов специально тянул время, чтобы как можно дольше побыть у меня в кабинете. А после окончания рабочего дня я снова столкнулся с ним в коридоре.
– Он вам ничего не передавал? – спросил Артем, не сводя взгляда с судьи.
– Нет, – ответил Романов и начал нервно вертеть пальцами ручку. – Я вижу сомнение в ваших глазах. Это говорит о том, что вы мне не верите. Что ж, тогда давайте чисто гипотетически примем версию следствия.
– Давайте.
– Итак, я – взяточник. Неужели вы думаете, что судья, то есть должностное лицо, чиновник, досконально разбирающийся в тонкостях законодательства, станет так рисковать, брать взятку прямо в собственном кабинете, наличными?
– Мне сложно ответить на ваш вопрос, Олег Степанович, – отозвался Артем. – В некоторых обстоятельствах людям свойственны абсолютно непредсказуемые поступки, лишенные всякой логики. Не принимайте это на свой счет. Но антикоррупционная практика, скажем так, весьма разнообразна.
