– Ну что? – встревоженно спросила она. – Удалось что-нибудь узнать?
– Нет, Мег, ничего, – сокрушенно признался Ник. – Конечно, я еще попытаюсь – приду сюда завтра и проверю все с самого начала, но… Мне кажется, что все это впустую.
– Ох, Ник, мне так жаль. Я, правда, хотела тебе помочь…
– Я знаю. И очень тебе за это благодарен.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь болтовней случайных прохожих. Даже не видя лица Мег, Ник хорошо себе его представлял: сочувственный взгляд, опущенные вниз уголки губ.
– Что будешь делать? – тихо спросила она.
– Пока не знаю. Для начала отдохну. Может, что-нибудь путное в голову придет.
– Я… – Мег вздохнула. – Увидимся завтра, да?
– Да. Увидимся завтра.
Разрывая связь, Ник думал о том, что впервые за полтора года их знакомства соврал Меган. Он прекрасно знал, что делать и куда идти.
Когда закон оказывается бессилен, на помощь приходит магия.
Портал-зеркало перенес его в квартал Цеури – небольшой участок на окраине города, где гордо возвышалось одно-единственное здание. Нику не раз приходилось обращаться к цеури, когда он заходил в тупик, расследуя очередное дело. Но они до сих пор внушали ему трепет, который обычно испытываешь от столкновения с необъяснимым. Вот и сейчас он на мгновение застыл в нескольких шагах от высокой башни, возвышающейся посреди зеленого луга.
Такая башня была в каждом городе, в каждой стране. И, что удивительно, попав в любую из них, человек видел одно и то же лицо. Его всегда встречала красивая темноволосая девушка с тонкими чертами лица и холодными глазами, которые не закрывались ни на миг.
Сколько догадок было высказано по этому поводу! Всех цеури сначала считали близнецами, но узнав, сколько их, мнение изменили. Еще одно предположение заключалось в том, что они заколдованы, благодаря чему их дочери вырастают их точной копией. Но чаще всего высказывалась мысль, что цеури – эта одна и та же девушка, создавшая миллионы собственных иллюзий. Как бы то ни было, узнать правду так никто и не смог.
Единственный вопрос, который цеури задавать было бессмысленно.
Преодолев невольный ступор, Ник приблизился к двери башни. Послал сущность воздуха в отверстие со струнами и, как только раздалась приятная мелодия, дверь тут же исчезла. Посреди совершенно пустого пространства башни, сцепив руки на животе, стояла цеури в белоснежном платье. Ее глаза из-за постоянно поднятых век казались кукольными. Неуютно ощущая себя под пристальным взглядом немигающих глаз, Ник произнес традиционную фразу:
– Я хочу поделиться своими воспоминаниями.
– Подойди ближе, – кивнула хозяйка башни.
Как только Ник приблизился, цеури положила руки на его виски и заглянула в глаза. Впитывала знания, опыт, воспоминания – плата за возможность задавать вопросы. Цеури работали как живые мемокарды, считывающие информацию прямо из человеческой головы. Приходя к ним, человек делился пережитым, простым усилием воли скрывая сокровенное, личное. А в обмен получал воспоминания людей по всему миру, которые могли дать ответ практически на любой вопрос. На всех сотрудников Департамента – для надежности – накладывали особые чары, которые при всем желании не позволили бы агенту открыть цеури информацию о расследуемых ими делах.
Ник не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд, но неприятных ощущений не было – лишь легкая щекотка в голове. И все же, когда цеури отстранилась, с его губ сорвался облегченный вздох.
– Что бы вы хотели узнать взамен? – все тот же мелодичный, но лишенный всяческой эмоциональной окраски голос.
– Я хочу знать о сивилле из Кенгьюбери.
Прежде Ник предпочитал решать проблемы собственными силами, без помощи таинственных колдуний, которые умели читать прошлое, настоящее и будущее. К тому же, как показало одно-единственное посещение сивиллы в маленьком городке Тенге, слухи об их мастерстве предсказания были весьма преувеличены. Сивилла из Тенге любила говорить загадками и иносказаниями, окутывая крохотное зерно истины в кружевную вязь слов. Тогда это не вызвало ничего, кроме раздражения – выплатив причитающиеся предсказательнице деньги, Ник навсегда покинул ее дом.
И вот теперь он по собственной воле идет к той, кому почти не верит. Впрочем… говорят, отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Цеури вновь прикоснулась пальцами к его вискам. В сознание Ника ворвались потоки чужих воспоминаний. Почти все они были для него абсолютно бесполезны – разговоры, в которых упоминалось слово «сивилла», но потом… Сцена глазами девушки – он, конечно же, не видел ее лица, но слышал ее голос. Подруги, сидящие перед ней за столиком в летнем кафе, внимали каждому ее слову. А незнакомка взахлеб рассказывала, как сивилла из квартала Алайа помогла понять, что на ее дочурке, которая проболела всю прошлую зиму, лежит проклятие – постаралась соперница, у которой рассказчица увела парня.
Проклятие… То, что нужно.
– Она, – хрипло сказал Ник. – Мне нужно ее воспоминание, чуть раньше.
Цеури не сделала ни единого движения, но воспоминания в голове Ника изменились. Все тот же голос – чуть хрипловатый, взволнованный, а напротив уже не девушки из кафе, а худая женщина со светлыми глазами и удлиненным лицом.
– Могу я узнать ее фамилию? Улицу, где она живет? – Ник знал, что в этот момент цеури видит то же, что и он сам, будто разделяя на двоих одно воспоминание.
Она покачала головой, ответив:
– Эта информация закрыта.
Вряд ли незнакомка не захотела ею делиться. Скорее, просто не запоминала адрес и не произносила его, а сивиллу называла просто «сивиллой».
Ник на мгновение задумался.
– Хорошо. Тогда мне нужно ее воспоминание за пять минут до этого. Должно быть что-то. Улица, по которой она шла. Что там находилось?
– Еще одно воспоминание, – потребовала хозяйка башни.
Ник вздохнул. С цеури никто не спорил.
Когда она снова прикоснулась к его вискам прохладными пальцами, он отдал еще не использованное – воспоминание о вечере с Раском, Глеманном и Мег. Но только до момента, когда он во всем ей признался. Ник понятия не имел, кому и зачем оно могло понадобиться, но цеури тоже никогда не оспаривали плату. Видимо, даже кажущееся мелочным и бесполезным, такое воспоминание могло кому-то помочь. Например, какому-нибудь шутнику, у которого иссякли запасы скабрезных анекдотов.
Не говоря ни слова, цеури показала еще один небольшой фрагмент из жизни незнакомки с больной дочкой. Ник увидел главную улицу квартала Алайа, а полминуты спустя узнал, что хозяйка воспоминания вошла в пятый дом со стороны моста.
Кивком простившись с цеури, он покинул стеклянную башню. Направляясь к портал-зеркалу, гадал: сможет ли сивилла ему помочь? Что увидит, вглядевшись в глаза человека, который медленно утрачивал данный ему с рождения дар?
Как бы то ни было, сивилла оставалась последней его надеждой.
Глава десятая
Бадб, вновь сменившая обличье ворона на обличье человека, до хрипоты убеждала дочь, что ее затея обречена на провал.
– Пойми, Клио может сойти с ума от воздействия настолько мощных чар!
– Она сильная, мама. А еще, позволь напомнить, она ведьма. Сила, которую ты передала Клио при рождении, ее защитит.
– Ты ее мучаешь…
– Клио мертва, – оборвала мать Морриган. – И если я ничего не предприму, мертвой она и останется. А ты убеждаешь меня прекратить бороться. Я никогда на это не соглашусь.
Леди Ворон сложила руки на груди и пронзила дочь тяжелым взглядом.
– Но с моей смертью ты смириться смогла.
– С тобой все было иначе, – отрезала она. – У меня не было ни твоего тела, ни души, и ты… совсем другая. Для тебя смерть – привычное явление, магия смерти – твоя родная стихия. Клио… чуткая, впечатлительная. Ты представляешь ее бредущей среди духов по Миру Теней?
Морриган резко качнула головой. Нет. Она этого не допустит – во всяком случае, не сейчас. Смерть всегда одерживает вверх над жизнью, но так быстро Клио она не получит.
Упрямство матери злило. Бадб сама признавалась Морриган, что ей часто снятся кошмары, мучают галлюцинации – так смерть пытается затянуть ее в свой омут, оборвать последнюю нить, связывающую ее с миром живых. А хрупкой и нежной Клио всего семнадцать лет…
– Морриган, ты строишь воздушные замки. Ты даже еще не знаешь, где искать бокора!
– Узнаю. Ты переживаешь за нее или за то, что снова останешься в одиночестве, если я не выпущу душу Клио из сферы на волю? – холодно спросила Морриган.
Леди Ворон приняла оскорбленный вид.
– Клиодна – моя дочь.
– И моя сестра, – парировала Морриган. – И если есть хоть один шанс вернуть ее к жизни, я готова вывернуться наизнанку, нарушить все мыслимые законы Трибунала, но сделать это.
Их жаркий спор прервал стук в дверь. Напоследок наградив дочь недовольным взглядом, Бадб обернулась вороном и улетела в открытое окно. Морриган проводила ее взглядом прищуренных глаз, и только после этого отперла дверь.
Она ожидала увидеть Ника, Гейта или трибуна, принесшего ей, официально зарегистрированной в канцелярии Трибунала Охотнице, заказ на очередного отступника. Вместо этого увидела высокого незнакомца с коротко остриженными и бритыми по бокам темными волосами. Крепкие руки в карманах кожаной куртки, расстегнутая на груди рубашка, обнажающая татуировку-символ на шее и часть другой, уходящей на торс – распахнувшего пасть черно-белого тигра. Холодный прищур серых глаз делал похожим на хищника и самого владельца тату. Молодой – лишь на пару-тройку лет старше нее – он источал отчетливое ощущение внутренней силы.
– Дэмьен Чейз? – поняла Морриган.
Выдержала его взгляд. «Не на ту напал, милый. В гляделки я могу переиграть и самого дьявола».
Усмехнувшись своим мыслям, он вынул руки – запястья оплетали татуированные змеи, чьи головы весьма красноречиво заканчивались у фаланг средних пальцев – и прошел мимо нее в дом. Не спрашивая разрешения, вольготно расположился в кресле. Обескураженная такой наглостью, Морриган смотрела на гостя, красноречиво изогнув бровь.
Дэмьен в свою очередь без стеснения изучал ее. Насмешливо заметил:
– Что-то ты слишком маленькая для Охотницы.
– Маленькая? – вспыхнула она. Усилием воли подавила возмущение, поняв, что именно этого Дэмьен и добивался – вывести ее на эмоции. Сказала подчеркнуто хладнокровно: – Мне рано пришлось повзрослеть. Как, полагаю, и тебе.
– Вольная? Что-то многовато нас в последнее время развелось.
Морриган неопределенно повела плечом. Люди – вестники перемен. А этот мир давно уже изменился.
– Зачем ты хотела меня видеть?
– Я хотела видеть того, кто покажет мне вход в Пропасть. Если, конечно, она – не миф.
– Как я понимаю, других кандидатов в проводники у тебя нет, – пожал плечами Дэмьен. – Тогда вопрос: с чего ты взяла, что я тебе, Охотнице, открою вход в обитель отступников? Чтобы ты переубивала половину или всучила в лапы шавкам Трибунала, торопясь выслужиться перед ними?
– Я никогда ни перед кем не выслуживаюсь, – процедила Морриган, но ее протест нахала только позабавил. – И если твое имя заставило Джона Гейта побледнеть, думаю, ты успел заслужить определенную репутацию. Но, как видишь, вызывать трибунов я не спешу.
– Слабое утешение.
Внутри медленно поднималась волна раздражения. План Морриган и прежде казался трудновыполнимым, но проводник ей попался куда более несговорчивый, чем она предполагала. Впрочем, что с него взять? Дэмьен был отступником. Бесцеремонным, беспринципным, готовым идти против правил… но защищать свою стаю.
– Я тебе хорошо заплачу. Деньгами, чарами – чем угодно.
– Чем угодно, говоришь? – хмыкнул Дэмьен. Окинул Морриган с ног до головы оценивающим взглядом, словно впервые ее увидел.
– Сотри ухмылку со своего лица, иначе я сделаю это за тебя, – прошипела она. Да, не слишком разумно ссориться с единственным пока информатором, но как же он раздражает!
На лице Дэмьена Чейза отразилась скука.
– Разговор окончен. Мне это не интересно.
Он резко поднялся и направился в сторону двери. Морриган не могла позволить ему уйти. Ей нужен был бокор. Ей нужен был путь в Пропасть.
Ей нужна была сестра.
– Стой! – в отчаянной, злой попытке задержать Дэмьена, Морриган схватила его за руку.
И в тот же момент была отброшена к стене мощнейшим магическим импульсом.
Мгновения полета оборвались, когда ее голова со стуком встретилась со стеной. Но прежде она увидела глаза стремительно оборачивающегося к ней Дэмьена. И готова была поклясться – они полыхали алым пламенем.
В воздухе повисло плотное облако тэны. В голове помутилось. Как только мир перестал вращаться и раздваиваться, Морриган вскочила на ноги. Выхватила плеть-молнию, и, подскочив к Дэмьену, ударила его разрядом. Еще и еще раз. Падая, он прохрипел:
– Прекрати…
– Прекратить? – Морриган была вне себя от ярости. – Eskies tala!
Дэмьен отлетел назад и впечатался головой во входную дверь. Такая сладкая месть… И прозрачный намек – выход прямо перед тобой, больной ублюдок!
Он выставил ладонь, жестом прося ее остановиться. Помотал головой, приходя в себя. Странно: глаза нормального, серого оттенка. Но Морриган могла поклясться: увиденное не было плодом ее воображения.
– Подожди, я… Прости.
Она уже ничего не понимала.
– Никогда не касайся меня так резко, слышишь? – глухо сказал Дэмьен.
– Это что, какая-то патология?
– Просто защитная реакция, – бросил он, тяжело поднимаясь с пола.
Морриган нервно рассмеялась. Ну уж нет. Произошедшее никак не укладывалось в рамки понятия «просто защитная реакция». Это какие-то сверхчеловеческие рефлексы! Она же видела своими глазами: стоило ее пальцам коснуться его руки… и в следующее же мгновение ее отбросило назад магическим импульсом – невидимым, но хорошо ощутимым ударом.
– Теперь мне хочется, чтобы ты ушел.
– Я же извинился.
– Иногда этого бывает недостаточно, – холодно сказала Морриган, все еще ощущая пульсирующую боль в затылке.
Пожав плечами, Дэмьен развернулся, чтобы уйти.
– Впрочем… Если ты покажешь мне, где находится вход в Пропасть… – вкрадчиво начала она.
