– Не знаю. Может, пару кварталов. Так-то он был не спортсмен…
У Зои пискнул телефон. Она подняла его с пола, взглянула на экран – и напряженные плечи расслабились, а на губах показалась легкая улыбка.
– Андреа?
– Да. У нее всё в порядке. Твой дед заходил сегодня ее навестить.
– Правда? – Тейтум поднял бровь. – И как она это пережила?
– Говорит, очень милый старичок.
– Не верю! Должно быть, это был чей-то чужой дед.
Зои рассмеялась, на удивление звонко и радостно. Тейтум тепло улыбнулся ей в ответ, ясно понимая, что не его тонкий юмор так ее развеселил, – она смеется просто от облегчения.
– Не хочешь перекусить? – спросил он. – Я умираю от голода. – Так и было: купание пробудило в нем аппетит, и сейчас желудок заурчал в предвкушении ужина.
– С удовольствием. – Зои встала; с босых ног на пол потекла вода. Она начала надевать босоножки. – Неужели ты совсем не беспокоишься? Об этом внутреннем расследовании?
– Да нет. Чего тут волноваться? Абсолютная «пустышка». Такое с кем угодно могло случиться. – Он тоже встал и повернулся к лестнице.
– Ты в самом деле решил, что у него ствол?
Этот вопрос заставил его застыть в изумлении. Тейтум повернулся к Зои – и встретился с ее пристальным, немигающим взглядом.
– Конечно. Поэтому и выстрелил первым.
– Ты долго работал над его делом. Педофил нападал на детей, насиловал – и его никак не удавалось поймать…
– Верно, – ответил Тейтум.
Ответил не сразу. Он напрягся; внутри вскипал гнев, и лишь усилием воли Грей заставлял себя оставаться спокойным. Она ни в чем его не обвиняет. Просто расспрашивает.
– Я действительно чертовски хотел его поймать. И засадить за решетку.
– Но педофилы, отсидев, часто берутся за старое. Ты отправил бы его за решетку, а он через несколько лет вышел бы и снова начал нападать на детей. Ты это знал. А потом загнал его в угол. И он попытался уничтожить улики.
– Я не видел…
– Даже в этот момент, после того как ты его преследовал, гнался за ним несколько кварталов, на адреналине, – ты обратился к нему по фамилии. Он был для тебя не просто еще одним преступником.
– Зои, хватит!
– У тебя есть убеждения, – продолжала Бентли. – Ты стремишься сделать мир лучше. Возможно, в тот момент, когда тебе пришлось за долю секунды принимать решение о том, жить этому человеку или умереть, ты поторопился. Может быть, даже убедил себя, что…
– Ты составляешь мой психологический профиль? – не веря своим ушам, спросил Тейтум. До этой секунды ему казалось: Зои говорит о том, как могут воспринять эту историю другие. Но нет: она его анализировала!
– Это совершенно естественно. Если ты верил, что его необходимо остановить…
– Он полез за стволом!
– За камерой.
– Я думал, что это ствол!
Только услышав, как его слова эхом отражаются от стен мотеля, Тейтум осознал, что кричит.
Зои изумленно уставилась на него:
– Почему ты сердишься? Я же не говорю…
Грей поднял руку, молчаливо призывая ее остановиться.
– Не испытывай на мне свои штучки, ясно? Никогда! Я – не один из твоих подозреваемых!
– Просто хочу, чтобы ты был готов. Если тебе начнут задавать трудные вопросы…
– Нет там никаких трудных вопросов, Бентли! Я защищался. От человека, которого считал вооруженным. В безоружного я никогда ни за что стрелять не стану. Запомни это раз и навсегда.
– Я не говорю, что ты что-то сделал не так. А вот они могут заявить, что ты действовал агрессивнее, чем следовало.
– Да при чем тут какие-то «они»? Важно, что ты думаешь!
– Меня там не было.
– Именно! Тебя там не было! Так что уж постарайся поверить мне на слово!
Сжав челюсти, Тейтум пошел к выходу. Он только что искупался, но теперь весь горел, и аппетит пропал как не бывало.
Глава 19
Сан-Анджело, Техас, 9 мая 1986 года
Мальчик прятался в своей комнате. Не лучшее место, где скрыться, – но когда ты напуган, то бежишь туда, где привык чувствовать себя в безопасности. В свой черепаший панцирь, в свой бункер, в свое убежище. Где можно свернуться клубком, прижать к себе куклу-инопланетянина, а с плаката над кроватью, словно часовой, тебя будет охранять Супермен.
Теперь они всё знают!
Мальчика всегда зачаровывал папин бинокль. На вид простая штука, хоть и на удивление тяжелая. Однако стоит поднести его к глазам – происходят чудеса. Можно прочесть номер машины, едущей по дороге, или разглядеть лица людей, входящих в парикмахерскую в конце улицы. С папиным биноклем у мальчика появляется суперспособность – нечеловечески острое зрение.
Конечно, есть правило: смотреть в бинокль только с папой, без разрешения его не брать. Но какой же супергерой станет ходить на подвиги с папой?
И потом папа никогда не позволит ему подглядывать за соседкой! А это с некоторых пор стало любимым развлечением нашего супергероя. Миссис Палмер живет через улицу, окна ее спальни – напротив гостиной, и в бинокль можно кое-что там разглядеть…
Он нарушил правило. Раз, и еще раз, и снова, и снова. Чем чаще нарушал, тем сильнее ему хотелось. Разумеется, он был осторожен – следил, чтобы рядом не было родителей. Проще всего вести наблюдение по утрам в выходные, когда они, как и миссис Палмер, спят допоздна. В такое сонное тихое утро никто не мешает.
Но сегодня, встав с постели и собираясь одеться, миссис Палмер вдруг взглянула в окно – и нахмурилась. Секунду просто стояла, глядя прямо на него. А он не мог пошевелиться, даже если бы и хотел.
Потом она подбежала к окну, задернула штору – и мальчик понял, что попался.
В ужасе бросился он к себе в комнату, мысленно моля Бога о том, чтобы миссис Палмер не говорила родителям, только бы не говорила родителям! Господи, пожалуйста! Он никогда больше не станет за ней подглядывать! Вообще больше не притронется к биноклю!..
Бинокль! Надо быстро положить его на место, пока не…
В гостиной пронзительно зазвонил телефон. Броситься туда, схватить трубку прежде, чем подойдут родители? Сказать, что ошиблись номером? Может быть, упросить миссис Палмер не жаловаться?
Но вместо этого он лишь плотнее забился в угол между кроватью и зеленым столом. Сжался в комок, обхватил руками колени. Если папа с мамой войдут в комнату – его не увидят.
Быть невидимкой – еще одна суперспособность.
Трубку взяла мать. Он слышал сонное: «Алло!» Слышал, как сонливость с матери слетела.
Что-то придумать! Скорее!..
Сердитый голос матери и приближающиеся шаги подсказали ему: слишком поздно.
Она позвала мальчика по имени. Пронзительный, яростный крик – звук приближающейся бури, от которого в горле у него комом встали слезы страха.
Распахнулась дверь. Несколько мгновений мать стояла на пороге, бормоча себе под нос: «Да где же он?» Невидимость – лучшая суперспособность на свете!
А потом она с красным разгневанным лицом шагнула в комнату – и чары рассеялись. Двигаясь прямо к нему, мать выкрикивала его имя, вопила что-то о соседке и бинокле.
Оставалось лишь одно: все отрицать. Какая еще соседка? Он просто смотрел на птичек!
– Ах, ты еще и врешь?! – заорала мать.
Схватила его за руку, вздернула на ноги и поволокла к дверям.
Он пытался сопротивляться – увы, сверхчеловеческая сила не относилась к числу его суперспособностей. И мальчик потащился за матерью, отчаянно рыдая и повторяя: «Прости, прости, прости!» Вот оно, волшебное слово, верно? Разве не это надо говорить, когда провинился? «Прости» – и тебя простят!
Только его никогда не прощают.
Мать тащила мальчика вниз, в подвал. Чтобы наказать. Пусть посидит в темном месте и подумает о том, что натворил. Как будто предыдущие двадцать минут он только об этом и не думал!..
Мальчик слыхал, что другие родители лупят детей. Робби из их класса как-то раз рассказывал, что отец снял с него штаны и отвесил сотню ударов ремнем!
Но папа с мамой никогда детей не били. Бить неправильно. Наказание должно воспитывать.
Мама всегда говорит: сиди и думай, что ты сделал не так.
В подвале есть чуланчик для метел. Темное место посреди темного места. Святая святых тьмы.
«Мама, пожалуйста! Пожалуйста! Прости! Я уже подумал, мамочка! Я все понял! Я никогда больше не буду! Я извинюсь перед миссис Палмер! Я никогда, никогда, никогда больше не буду! Прости!»
Она втолкнула его в чулан и захлопнула дверь, а затем заперла на задвижку. Ее шаги стихли, хлопнула дверь подвала наверху. В тесном чулане пахло стиральным порошком, пылью, паутиной и кошмарами.
Мальчик рыдал, бился всем телом в дверь, вопил отчаянно и надрывно: «Прости, прости, прости!»
Никто не отвечал ему. Вокруг стояла тьма – такая непроглядная тьма, словно он ослеп.
Ему часто приходилось думать о своем поведении. Но пахло здесь всегда одинаково. И всегда вокруг смыкалась тьма, а из тьмы подступал ужас.
Зачем миссис Палмер позвонила маме? Можно было просто задернуть шторы. А если ей не нравится, что он за ней подглядывает, – просто поговорить с ним. Он бы ее послушался. Зачем жаловаться? Это из-за нее он оказался здесь! Она во всем виновата!
Во тьме ему оставалось только слушать. Шаги матери наверху. Звон телефона. Радио откуда-то издалека – треск помех и обрывки музыки.
Третья суперспособность – острый слух.
А сейчас ему потребуются все суперспособности, какие только есть.
Потому что из тьмы приходят чудовища.
Глава 20
Сан-Анджело, Техас, среда, 7 сентября 2016 года
Зои чертовски устала. После того как Тейтум вчера ни с того ни с сего полез в бутылку, она поужинала одна и долго пыталась уснуть, однако сон не приходил. Бентли все вспоминала их разговор, пыталась понять, отчего же Тейтум так разозлился. В конце концов пришла к выводу, что он просто идиот, как и все мужчины федеральные агенты, да, пожалуй, и мужчины вообще. Наконец ей удалось уснуть, но еще до рассвета Зои подскочила: приснился кошмар про Андреа. По счастью, через дорогу от мотеля стоял «Старбакс», и к тому времени, как позвонил Тейтум и сухо сообщил, что едет в участок и может ее подвезти, она успела выпить «гранд американо».
Поездка в отделение полиции была короткой и напряженной. Тейтум всю дорогу молчал с каменным лицом. Несколько раз Зои пыталась заговорить о том, какой стратегии им придерживаться в отношениях с полицией Сан-Анджело. Он отвечал так сухо и неласково, что она в конце концов умолкла и решила в дальнейшем передвигаться по городу на такси. А если шеф Манкузо пожалуется на дополнительные расходы, Зои ей скажет: «Попробуй-ка сама поездить с агентом Греем!»
На входе в отделение их перехватил лейтенант Дженсен – в новом с иголочки костюме, сияющих ботинках, с прической волосок к волоску.
– Рад вас видеть, агенты! Вы очень вовремя, у нас как раз начинается совещание оперативной группы.
– Что за оперативная группа? – почти рявкнул Тейтум.
– Шеф приказал сформировать оперативную группу для расследования убийства Медина, – объяснил Дженсен. – Надеюсь, вы присоединитесь и выскажете свое мнение о том, как лучше вести расследование.
– Разумеется, – сухо ответил Тейтум. – Выскажем.
– Сюда, пожалуйста, агенты, – пригласил их Дженсен.
– Я не агент, – поправила Зои. – Я – консультант ФБР.
– А? – без всякого интереса откликнулся Дженсен.
Шагал он быстро, но из-за коротких ножек угнаться за ним было несложно. Тейтум топал позади, всем своим видом излучая недовольство.
– Я – гражданский консуль…
– Нам сюда. – Дженсен открыл дверь в просторную комнату, бо?льшую часть которой занимал большой прямоугольный белый стол и два ряда стульев. На дальней стене – белая доска, на которой кто-то написал маркером: «Николь Медина, 2 сентября».
