– Везет же мне! С корабля на бал!
Таким образом, за столом нас стало трое. Можно сказать, полноценная свадьба.
Выпили за молодоженов. За нашу счастливую новую семью. И, наконец, за добрую и хорошую жизнь.
Фадей поднял бокал:
– Ну что, друзья мои. Жизнь у нас на подъеме. Всего-то надо было – одному посидеть в тюрьме, а другому ударно пилить бревна в тайге. И вот мы москвичи. И весь мир наш. Не знаю, по заслугам ли или по страданиям, но мы получили еще одну возможность реализовать себя. Отдать свой опыт и силы нашей стране, на которую, думаю, не держим обиды. Как чекисты ведь знаем – всякое бывает, и надо быть готовым к испытаниям и даже несправедливости. Такая у нас служба… А сейчас выпьем за то, чтобы этот новый шанс использовать ради нашего общего праведного дела. Времена ныне нелегкие. Думаю, партия и страна потребуют от нас многого. За то, чтобы нам хватило сил вынести любую ношу с честью и достоинством.
Потом мы с Фадеем вышли покурить на лестничную площадку – Антонина не выносила табачный дым.
Фадей вытащил свой увесистый серебряный портсигар, в котором, как винтовочные патроны, были разложены с тщанием приготовленные им самокрутки. Закурил, и от этого дыма я закашлялся. Мой друг курил дико ядреный табак – и где только его брал. По воздействию его вполне можно было приравнять к химическому оружию.
– Спасибо тебе. Твоими молитвами здесь, – сказал Фадей. – Как распоряжение получил, даже вещи не собрал – на жену все бросил. И в Москву.
– Соскучился по настоящему делу?
– Закисать стал в тайге. А настоящей работы я не боюсь.
– Будет тебе настоящая работа, товарищ старший лейтенант госбезопасности.
– Уже приказом назначен?
– Назначен. Завтра едем в наркомат. Ты в моем отделении. Пока оперуполномоченным… Насчет работы ты прав. Дела нам предстоят отчаянные. Включишься сразу, без подготовки и адаптации. Мы тут одну акцию готовим. И ты очень нужен…
Глава 13
– Тут сам черт ногу сломит! – крикнул Фадей из подпола.
Я спустился следом за ним вниз по расшатанной скрипучей лесенке. В подполе было холодно, все пропахло кислыми гнилыми запахами. Луч фонаря скользил по кадкам, ящикам. Их было столько, что, казалось, здесь ничего невозможно найти.
Но мы нашли. Отодвинули в сторону пустую кадку, под которой оказался деревянный люк. Вниз шла ржавая металлическая лестница. А там…
Три винтовки системы Мосина. Ящик патронов. Но это все мелочи жизни. Интереснее были несколько ящиков динамита в комплекте со взрывателями, бикфордовыми шнурами и прочими необходимыми для взрывного дела атрибутами.
– Нашли, – с облегчением произнес я.
Поднявшись наверх, я обратился к хозяйке дома – старушке лет за семьдесят, крепкой и сухонькой, с хитрым и злым взглядом:
– Откуда динамит, мать?
– Какой такой динамит, милок! – всполошилась та.
– Ящики тебе кто оставил?
– Я паспорт не спрашивала. Лешка да Сережка. Обходительная молодежь. Культурная.
– А зачем разрешила?
– Ну, так попросили. Я же не знала, что там и почему. Просят люди вещи подержать. А мне трудно, что ли. Они мне подсобят, я – им, – говор у старушки был нарочито деревенский, но некоторые словесные обороты показывали, что она из городских да образованных. Так что неспроста ее дом в деревне Строгино – считай, в черте Москвы, стал складом оружия «державников».
– Собирайся, мать, – поднявшийся из подпола Фадей отряхнулся от пыли. – Разговор долгий будет.
– Да куда ж я от дома поеду?! Не хочу!
– А кого твое «хочу – не хочу» интересует?
Понятно, что допрос, скорее всего, окажется бесполезным. Старушка будет изворачиваться и играть дуру непонятливую. Но это неважно. Главное, наш план реализовывался. Мы разыгрывали партию со «Святой Державой» как по нотам. «Державники», правда, еще не знали, что они в игре, но вскоре узнают. И мало им не покажется.
Три дня назад верхушка монархической организации собралась на даче у Акуловой горы – по Ярославскому направлению, куда с начала тридцатых годов ходили регулярные электрички. Дискуссии там разгорелись жаркие, вплоть до вызовов по дворянской привычке на дуэли. Раскол усугубился. «Соглашатели» доказывали, что цели «Святой Державы» и советского правительства совпадают, перед лицом внешней угрозы следует перейти от противостояния к поддержке советской власти. «Непримиримые» призывали к активным действиям, готовые хоть с чертом договор заключить, лишь бы против большевиков. Для начала предлагали устроить «краснопузым» небольшое лечебное кровопускание с последующим переходом в кровавую баню. Да и повод наметился – Восемнадцатый съезд ВКП(б) на носу. Успешная силовая акция сплотит единомышленников, покажет дееспособность организации.
Противоречия накапливались. И нам выгодно было разогреть ситуацию и довести ее до точки кипения.
Вот и нанесли мы удар по складу со взрывчаткой, как раз подготовленному «непримиримыми» для начала активной фазы…
Как мы и ожидали, сразу после нашего налета на склад «непримиримые» собрались в узком кругу, судить-рядить, каким образом их заначка стала известна чекистам. И чем это чревато. На этом сборище присутствовал наш агент Атлет, умело изображавший из себя ярого приверженца активных действий.
На собрании было сказано, что хозяйка дома, где находилось оружие и взрывчатка, ведать не ведала о «Святой Державе», а про функционеров, загружавших склад, знала только их фальшивые имена. Так что эта ниточка следователей НКВД не приведет никуда. Но встает вопрос – каким образом чекисты вообще узнали о тайнике?
Тут Атлет выдал тщательно просчитанную драматичную реплику:
– А нет ли здесь предательства, господа?
Мысль эта соратниками сперва была с негодованием отвергнута. Будь это предательство, тогда бы всю организацию арестовали.
– Всех и арестуют, если будем спать и не видеть очевидного, – сказал Атлет.
Зерна упали на благодатную почву. И предводители «непримиримых» потеряли сон.
А потом появилась камея.
Лидер организации и главный «соглашатель» Лев Асмолов еще с дореволюционных времен коллекционировал камеи. Как все истинные коллекционеры, был на этой почве слегка умалишенным. Один из его оппонентов из числа «непримиримых», но вместе с тем старый боевой товарищ Павел Приходько был большим знатоком антиквариата. Асмолов всегда показывал ему свои приобретения. В очередную встречу продемонстрировал удивительную античную камею:
– Смотрите, Павел Иванович, что можно найти в Москве по дешевке. Явно с Тавриды.
– Где взяли?
– Досталась по случаю, – самодовольно произнес Асмолов, не обращая внимания, как соратник побледнел и как-то опал с лица.
Дело в том, что камея принадлежала двоюродному племяннику Павла Ивановича и являлась фамильной ценностью. Самого племянника арестовали месяц назад по подозрению во вредительстве, так что камея в числе других изъятых вещей должна лежать в хранилище НКВД. И тут она оказывается у Асмолова.
Эх, каких же трудов нам стоило подсунуть этот предмет Асмолову через сотрудника антикварного магазина, который по доброй традиции, как и многие его коллеги, являлся осведомителем НКВД. Но Приходько, понятно, эти подробности были неведомы. Потому он собрал срочную сходку «непримиримых». И выдал там эту историю.
– Никакой загадки тут нет, – отмахнулся Атлет. – Вещь была у чекистов. Теперь у Асмолова. Какой напрашивается вывод?
– Что ее дали чекисты, – мрачно произнес лидер «непримиримых» Кулагин.
– Плата за сотрудничество, – пояснил Атлет.
– Но тогда нас бы уже всех арестовали! – подал голос ушлый Лопарь, повторяя уже высказанный на прошлом собрании и выглядящий вполне убедительным довод.
– Вы держите Асмолова за дурака? – усмехнулся Атлет. – Зачем отдавать сразу весь товар за три копейки оптом? Он будет скармливать нас чекистам постепенно. Сначала склад отдал. Теперь будет сдавать людей.
– Если уже не сдал, – буркнул, одарив всех яростным маньячным взором, уголовник Панасюк.
– Вряд ли, – буркнул Кулагин. – Тогда мы бы уже отдыхали от забот в подвалах НКВД. Чекисты обычно не тянут с расправами.
– Что предлагаете? – засуетился перепуганный Лопарь.
Атлет лишь пожал плечами – мол, не его ума дело, пусть кто повыше решает. А Кулагин яростно прошипел:
– Сухие ветви рубят.
Решение о ликвидации «соглашателей» было принято голосованием фракции при одном воздержавшемся…
Глава 14
Асмолов обитал в пятиэтажном доме в тихом арбатском переулке. Работал ведущим специалистом в службе Мосводоканала. Почему-то все наши враги – что монархисты, что троцкисты, материально пристроились в ненавистном им государстве очень неплохо. Вот и у этого – отдельная, хотя и тесная, квартира на третьем этаже, в то время как комната в коммуналке в кирпичном доме москвичам за счастье приходится, а многие вообще теснятся в общагах и в бараках с удобствами во дворе. Но советская власть ценила специалистов с высшим образованием и опытом практической работы, осыпая их всяческими благами.
Атлет подергал шнурок звонка.
– Кто там? – послышался из-за двери недовольный голос.
– Открывайте, Лев Дмитриевич, – сказал Атлет. – Это Даниил.
Я с любопытством ждал, когда дверь откроется. И вот увидел на пороге по-военному подтянутого, сухого, с бородкой клинышком и колючим взглядом человека лет шестидесяти. Он был завернут в шикарный бархатный халат.
Нас он одарил яростным взглядом и прошипел зло:
– Даниил! Вы сошли с ума!
– Дело срочное, Лев Дмитриевич… Что, так и будем привлекать внимание соседей?
Асмолов махнул рукой – мол, заходите. Но продолжил выговаривать уже в коридорчике:
– Вы нарушаете все правила. Заявляетесь ко мне на квартиру. Притом с незнакомым человеком. И именно вы! Мой ярый противник!
– Да какие правила, когда все летит к чертям?
– Это писанные кровью правила конспира-ции!
Мы прошли в комнату и расселись за просторным круглым столом, в центре которого стояла бронзовая сахарница.
– Конспирация, ха! – хмыкнул Атлет. – Вам жить от силы три часа осталось, а вас все конспирация волнует.
– Что?!
– Фракцией «непримиримых» открытым голосованием принято решение о ликвидации «соглашателей». Вас, Петровского и Калютина.
– Что за горячечный бред?!
– Вы так думаете? – усмехнулся Атлет.
В двух словах он объяснил, что удар по «соглашателям» назначен примерно на одно время, чтобы жертвы никак не узнали о происходящем и не предприняли ответные меры. В час атаки убирают всех. Списывается акция на банальную уголовщину. Мало ли в милиции нераскрытых дел.
– Вы… – Асмолов окинул презрительным взглядом Атлета. – Вы же сами из этих сумасшедших, которые готовы на все!
– Я из тех, кто понял, что они сумасшедшие. И готов помочь. Вместе с моим близким другом, – Атлет кивнул на меня. – Членом нашей организации.
– Вы хитрите и ведете свою игру. Я вам не верю!
– Так проверьте… Разве Кулагин не обещал навестить вас сегодня вечером?
– Это уже совсем не ваше дело.
– Он сказал, что у него срочный и очень важный вопрос. Намекнул, что согласен на компромисс, чтобы утрясти накопившиеся противоречия между фракциями. И он придет… Придет вас убивать.
– Ну, право, что за глупости!
– Вот и посмотрим. Мне тут с вами лясы точить недосуг. Оставлю вам моего доброго товарища, чтобы подстраховал вас на предмет неожиданностей.
– Но как?!
– Он сможет. И он надежный человек.
Я только кивнул, надувая щеки. На меня наконец обратили внимание.
– Но… – заблеял Асмолов.
– Критерием истины является только эксперимент. Вот мы его и проведем… А мне пора. Дела.
– Какие дела?!
– Мне поручено убить Петровского.
– Ох ты! – Асмолов вскочил со стула. – Надо же предупредить его! И Калюжного!
– Да не мельтешите вы! – прикрикнул Атлет. – Сядьте. Я теперь работаю на вас. А поэтому не все так плохо…
