Альбина Нури "Узел смерти"

grade 4,6 - Рейтинг книги по мнению 710+ читателей Рунета

Тихая улица провинциального города скрывает зловещую тайну. На протяжении тридцати лет происходят здесь необъяснимые самоубийства молодых мужчин, убивающих себя изощренными, крайне жестокими способами. Когда в руки Михаила – вчерашнего студента-юриста, попадает информация, что страшные смерти связаны между собой, он отказывается в это верить, да и версия о том, что жизни у людей отнимает некая потусторонняя сущность, кажется ему нелепой. Однако Миша против воли оказывается втянутым в череду жутких событий, и ему придется отбросить неверие и проявить все свое мужество, чтобы выжить самому и спасти от гибели своих близких. Роман «Узел смерти» открывает цикл мистических триллеров «Тайны уездного города».

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Узел смерти
Альбина Нури

Тайны уездного города #1
Тихая улица провинциального города скрывает зловещую тайну. На протяжении тридцати лет происходят здесь необъяснимые самоубийства молодых мужчин, убивающих себя изощренными, крайне жестокими способами.

Когда в руки Михаила – вчерашнего студента-юриста, попадает информация, что страшные смерти связаны между собой, он отказывается в это верить, да и версия о том, что жизни у людей отнимает некая потусторонняя сущность, кажется ему нелепой.

Однако Миша против воли оказывается втянутым в череду жутких событий, и ему придется отбросить неверие и проявить все свое мужество, чтобы выжить самому и спасти от гибели своих близких.

Роман «Узел смерти» открывает цикл мистических триллеров «Тайны уездного города».




Альбина Нури

Узел смерти

Каждая могила – край земли.

    Иосиф Бродский

Боюсь не смерти я! О нет!
Боюсь исчезнуть совершенно.

    Михаил Лермонтов

Часть первая

Глава первая

После Происшествия она сильно изменилась. Настолько, что почти перестала быть похожей на саму себя.

Если честно, Тася всегда казалась людям странной, об этом все кругом талдычили, сколько он себя помнил. Но сам Чак не видел в ней ничего необычного – ну, может, самую чуточку.

Да, она не любила того, что обожали другие дети: качаться на качелях, торчать часами напролет во дворе с другими ребятишками, играть в догонялки, жмурки и «сифу». Тася часами просиживала за столом: собирала мозаику, рисовала, а когда научилась писать и читать – писала стихи и читала приключенческие романы. Когда ее сверстники доросли до первых влюбленностей и свиданий, Тася оставалась прежней, увлеченной героями давно минувших эпох, ямбами, хореями и прочей чепухой.

Да, была задумчива и молчалива, а если говорила, то часто невпопад; смотрела затуманенным взглядом и улыбалась чему-то своему блуждающей, зыбкой, как болотный огонек, улыбкой. Но Чак-то знал, отчего все это: просто Тася вечно мечтала о дальних берегах и в голове ее крутились стихотворные строчки, которые она хотела хорошенько запомнить, чтобы потом перенести на бумагу.

Да, она любила синий – и любовь эта проявлялась чересчур активно. Тася с малолетства отказывалась носить вещи других цветов, чем выводила из себя мать, которой приходилось выискивать по магазинам или шить синие пальто, шапки, платья, колготы, юбки, футболки, брюки, майки. Исключение Тася соглашалась сделать только для обуви, и то изредка, зато школьный ранец, пенал или покрывало на кровати были насыщенного лазоревого оттенка.

Как-то Чак спросил сестру, почему именно синий, а, например, не зеленый или красный, и она ответила вполне в своем духе:

– Потому что васильки – синие, Тотоша! – На всем белом свете только ей одной время от времени позволялось называть его так. – Они же самые лучшие, милые, и – васильковые!

Как хочешь, так и понимай. Для самой Таси это было исчерпывающим объяснением, а другим, в принципе, она ничего и не должна была объяснять.

Над ней посмеивались и, бывало, обижали, дразнили «синькой», но все это только если Чак не слышал. Он всегда готов был броситься в бой, вступиться за сестру, ввязывался в любую драку, защищая ее, даже если не было никаких шансов на победу, а его соперники были крупнее и сильнее. Уже к пятому классу все окрестные хулиганы оставили Тасю в покое: то ли привыкли и устали смеяться над ней, то ли не хотели связываться с ее бешеным младшим братом.

Она была старше Чака на два года, но он всегда считал себя более взрослым, умудренным, зрелым. Что спорить: в глазах окружающих Тася, конечно, была чудаковатой. Но теперь сестра стала не просто странной – она сделалась…

Нет, нельзя так. Что он – идиот, чтобы бояться собственной сестры? Да и потом, Чак вообще никогда ничего не боялся и даже прозвище свое (которым втайне очень гордился) от мальчишек во дворе получил в честь знаменитого Чака Норриса, потому что был боевой, безбашенный и бесстрашный.

А толку-то от всего этого… Какой бы он ни был, как бы сильно они с матерью ни опекали Тасю, Происшествие все равно случилось.

Об этом полагалось говорить только так, не подбирая другого названия. Мать впервые произнесла это слово, потому что не могла выговорить вслух, что произошло с ее дочерью, и с тех пор они, если и возвращались к этой теме, именовали случившееся в феврале только так – Происшествие.

Мать, кажется, до сих пор не верила, что все это действительно свалилось на их семью, хотя прошло уже больше двух месяцев, и Тасю выписали из клиники.

Утром, через три дня после возвращения сестры, Чак вышел на кухню и увидел, что мать стоит возле окна и курит в форточку.

– А как же «курить – здоровью вредить»? – спросил Чак, открывая холодильник. Хотелось холодного молока. – Минздрав предупреждает.

– В стакан налей, нечего из горла тянуть, – привычно проговорила мать, явно думая о другом.

Чак послушно налил молока в стакан, стоявший возле раковины.

– Ты же, вроде, бросать собиралась.

– Собиралась, да вот… – Мать обернулась к нему, и Чак увидел, что глаза у нее красные, воспаленные. Ясно, опять не спала, плакала. – Бросишь тут.

– Мам… – начал было Чак, но мать махнула рукой.

– Она злится на меня. Мне кажется, она меня… ненавидит. Да, ненавидит. – Мать отошла от окна, раздавила бычок о блюдце и выбросила в мусорное ведро. – Я понимаю, есть за что! Да если бы я только… – На глаза опять набежали слезы, и она сердито смахнула их. – Чтоб они провалились, сволочи эти! Собственными руками удавила бы!

Зачем мать заговорила об этом? Невыносимо, невозможно! Чак с матерью всегда были, если можно так выразиться, в молчаливом сговоре: защищали хрупкую, неприспособленную, беспомощную, не разбирающуюся в людях Тасю от всех опасностей, которые вставали на ее пути. От самой жизни.

Но жизнь – грубая, жестокая, несправедливая – мощным потоком сорвала ворота с петель, сломала казавшийся надежным заслон и ворвалась в стеклянный игрушечный мир Таси, растоптав его, оставив лежать в руинах.

Чак думал, что это его вина, целиком и полностью.

А мать думала, что ее.

И пусть следователь с первого дня говорил, что ни в чем они не провинились, а те, кому положено, за все ответят, это ничего не меняло.

– Я с вечера борщ сварила, большую кастрюлю, – мать прижала руку к горлу, как будто хотела задушить сама себя, – а сейчас вот пришла, смотрю – там мусор.

– Что? – опешил Чак.

Холодное молоко, которое он очень любил, вдруг показалось прокисшим, и его едва не стошнило.

– Помнишь, мы уже ложиться собрались, а она ни с того ни с сего взялась пол мести? Я еще ей говорю: «Ты чего это на ночь глядя?» Так она, оказывается, все, что намела, по всей квартире, взяла и высыпала в кастрюлю!

– Зачем? – только и смог выговорить Чак, хотя понимал, что мать не знает ответа, как не знал его и он сам.

Это было неделю назад, и с той поры странностей становилось все больше. Они росли, росли, как снежный ком, который катают дети, чтобы поставить в основание снеговика, и стали такими огромными, что грозили придавить их с матерью.

Однажды вечером они вернулись домой – Чак после тренировки, мать с работы – и обнаружили, что все зеркала в доме перебиты. И даже не только зеркала, но и дверцы книжного шкафа тоже оказались расколоты на мелкие кусочки. Тася собрала осколки в кучу, и теперь сидела возле груды стекла, погрузив туда обе руки, не обращая внимания на кровь, идущую из порезов, смотрела в потолок, как будто видела там кого, и улыбалась.

Когда мать заикнулась о том, чтобы купить новое зеркало и починить шкаф, Тася сказала, глядя сквозь нее:

– Не вздумай. Не хочешь битое стекло грызть? Тогда не смей.

Она перестала есть рыбу и овощи – только мясо и сладкое, в чудовищных количествах и невероятных сочетаниях: вафли с салом, мармелад с котлетами. В некоторые дни ела много, неопрятно, не замечая перепачканных рук и чумазого лица. А иногда наотрез отказывалась от пищи, выплевывала то, чем мать пыталась накормить ее, прямо на пол.

По вечерам сестра часами стояла возле окна, глядя в одну точку. Как-то раз Чак подошел к ней и взял за руку. Ладонь была холодная и скользкая, как кусок подтаявшего льда. Стоял по-летнему знойный май, в комнате было жарко, и Чак от неожиданности отдернул руку. Тася повернула к нему голову и проговорила:

– Студёно? А я теперь и внутри вся такая! Корки льда на кишках, по жилам холодная кровь бежит!

И принялась смеяться. Смотрела на него и хохотала, а глаза при этом блестели от злости и непролитых слез. Чак не выдержал и выбежал из комнаты.

Тася больше не читала книг, не рисовала и не писала стихов. В этом году сестра должна была окончить первый курс – она училась в университете, на историческом факультете, но об учебе и речи не шло, поэтому пришлось оформить академический отпуск. Врачи сказали матери, что через какое-то время Тася, возможно, сможет вернуться в университет, но никто не брался прогнозировать, когда это будет.

– Они говорят, ее умственные способности не пострадали, но пока неясно, сможет ли она усваивать что-то. А главное, захочет ли. – Мать кусала губы, голос ее дрожал. – Конечно, это совсем не важно. Учеба не главное. Лишь бы она выздоровела.

Только сестре становилось хуже. Физически Тася оправилась, но вот душевное здоровье… Ее выписали из психиатрической клиники: мать настаивала на этом, да и доктора считали, что патологий нет, а домашняя обстановка поспособствует выздоровлению. Но Чак, стыдясь своих мыслей, думал, что лучше бы Тася оставалась в больнице.

Днем Чак был в школе, дважды в неделю ходил на тренировки – три года назад увлекся боксом. Возвращался домой (хотя идти туда хотелось с каждым днем все меньше) после обеда, и до прихода матери они с Тасей были в квартире одни.

Несмотря на все ее выходки, непонятные слова и фразы, которые сестра теперь произносила не так, как раньше, а то нараспев, то отрывисто, будто не говорила, а лаяла, днем Чак ее почти не боялся. Рядом с Тасей было неловко, он находился в постоянном напряжении, но страха не было.

Чак сознавал, что сестра больна – но это все же она, в вечных своих синих нарядах, с веснушками на носу и бледно-голубыми, чуть навыкате, большими глазами. Чаще всего Тася сидела в своей комнате: тихая, бледная, похожая на сонную рыбину. Она и по квартире передвигалась, будто плавала в аквариуме – неспешно, плавно, то и дело замирая на месте, словно проваливаясь куда-то.

А вот ночью все выглядело другим.

Ночью Тася становилась опасной. По-настоящему опасной.

Мать работала старшей медсестрой в больнице, и периодически ей выпадали ночные дежурства. Тогда Чак оставался с Тасей наедине, и даже самому себе не мог признаться, до чего его стали пугать эти ночи. Когда они ночевали втроем, Чаку тоже бывало жутковато, но все же их было двое – он и мать. А вот когда мать уходила…

Тогда Чаку казалось, что, кроме него, людей в их тесной квартирке-хрущевке нет. Потому что Тася, его любимая сестра, милая и нежная, как ребенок, по какой-то причине перестала быть человеком, превратившись в жуткое существо, мотивы и поступки которого невозможно предугадать.

Глава вторая

– Как хозяева себя ведут! Не пройдешь мимо них – обкурят, обматерят!

Голос женщины, мелодичностью напоминающий визг дрели, все повышался и повышался, ввинчиваясь в мозг, и Михаилу казалось, что его голова вот-вот лопнет, как переспелый арбуз. В последние дни стояла жара под тридцать градусов, и, кажется, даже растущий на узком подоконнике кактус, колючий сын пустыни, страдал от зноя. Открытое окно не спасало от духоты, вентилятор молотил вхолостую, гоняя по комнате горячий воздух.

– Вы когда шевелиться будете, я вас спрашиваю? Когда они меня убьют?

«Они-то вряд ли решатся, а вот я уже почти готов!» – подумал Миша, а вслух затянул привычно-монотонное:

– Ваше заявление я принял, мы рассмотрим, примем меры. По указанному адресу…

– Миллион раз уже принимали! А они все равно каждый вечер нажрутся и гогочут до ночи! Целая толпа – всю лестницу заплевали! А я вам говорила, что презерватив на подоконнике нашла?

– Говорили. Я даже записал.

«Господи, да иди уже, провались к чертям собачьим!»

– Вот и хорошо, что записали! Когда придете? Сегодня?

– Сегодня приемный день.

– И что?

– Вы же пришли. Я вас принял. И другие придут.

– Тогда завтра?

Не стыжусь признаться - мне нравятся книги Альбины Нури. Разумеется, эстеты от литературы могут скривить носик, фи, какая же это литература, но мне чхать, мне нравится. Разумеется, это просто развлекательная литература без претензий на что-то высокое, но: небольшой объем, легкий язык, симпатичные герои, увлекательный сюжет и разумеется, главная изюминка книг Альбины Нури - хорошая, качественная мистика (именно мистика, а не просто кровь-кишки-расчлененка), все это делает книги писательницы для меня желанными, когда на ночь глядя я забираюсь в постель и ежусь под теплым уютным одеялком))).
"Узел смерти" и "Отель "Петровский" - первые две книги из цикла про вымышленный российский крупный город Быстрорецк, соединенный общими героями.
Узел смерти:
Миша - подававший надежды юрист, с довольно…


Узел смерти
Альбина Нури
Оценка
***
Мне эта книга напомнила сериал "Сверхъестественное", только вместо Дина и Сэма Винчестеров в главных ролях оказался помощник участкового. Не слишком интересная профессия, да и герой не столько брутален как Дин, но сюжет компенсировал эти маленькие изъяны совершенства.
***
У Чака в семье случилась беда. Его любимая и нежная сестра превратилась в страшное существо. Одно событие разделило жизнь на До и После.
До - все было хорошо. Жизнь, конечно, не была сказкой, но столь ужасных событий в ней не случалось. А то, что произошло После начнет бесконечный цикл смертей и потусторонней жестокости.
***
Вплоть до конца первой части я была уверена, что автор ввел в сюжет перевертыша, но все оказалось значительно сложнее. Паронормальный ход сюжета отработан от и…


Тася сильно изменилась. Жутко, мрачно и пугающе автор рассказывает первую часть истории. Историю Чака, его сестры Таси, их матери и ужаса, которое они пережили. Это действительно было страшно. Кровь стыла в жилах. Леденящее душу описание не жизни, существования.
И в противовес идёт описание жизни Миши. Обычного парня, который отдаёт долг обществу. Встречи с другом, отношения с родителем, интрижка с девушкой.
Эти эпизоды глоток свежего воздуха среди мрачной истории квартиры на Октябрьской.
И вот эти два мира встретились. Замкнутый мир постоянного повторяющегося кошмара и мира Миши, в котором все ещё есть место свету и надежде.
Именно лейтенанту Матвееву предстоит разрушить проклятие, жертвой которого стала семья Белкиных и невинные мужчины. Возможно не настолько невинные, но явно…


Начинающий следователь Михаил Матвеев довольно скептически смотрел на "ходоков", осаждающих управление полиции города Быстрорецка нелепыми жалобами. Однако, некто Анатолий Белкин не мог ни привлечь внимание молодого человека своими историями. На улице Октябрьской каждые три года происходит серия самоубийств, причём совершены они довольно странными способами... Чем глубже Михаил вникает в это дело, тем более жуткими подробностями обрастают события... Некая женщина всегда появляется в жизни самоубийцы за несколько дней до трагедии .... "Узел смерти" - это мистический детектив из серии: "ещё немного почитаю и лягу спать"... Ну да, ну да! Как бы не так! В конце каждой главы автор закидывает крючочек, и вот ты уже послушно плывешь за приманкой на следующие страницы...Вобщем прочла роман за…


Когда узнала, что Альбина Нури задумала написать цикл книг "Тайны уездного города" честно говоря, опасалась начинать читать эту книгу. Думала, что цикл будет сквозной и каждый следующий томик окажется прямым продолжением предыдущего. Но всё получилось не так, точнее не совсем так. Может автор и свяжет тонкими ниточками первую часть цикла с последующими, а может останется лишь место действия в виде города Быстрорецка с другими персонажами, но факт в том, что "Узел смерти" - полностью законченное произведение в том же стиле, что и серия однотомников "За гранью". А значит любителям мистики и ужаса скучать не придётся.Жила-была девушка Тася. Нежная, ранимая - божий одуванчик не от мира сего. Кто знаком с творческими людьми, особенно художниками и фотографами, наверняка знают, как часто среди…


Книга открывает новый цикл мистических романов - "Тайны уездного города". Выдуманный российский город Быстрорецк, самый обычный, в котором могли бы жить мы все и каждый из нас - и слава богу, что это не так. Вроде бы ничего необычного - город раскинулся по обе стороны реки Быстрой, здесь есть спальные районы, деловой центр, метро, продуктовые магазины, больницы, школы и торговые центры. А еще есть журналист Илья и участковый Миша - давние друзья, которые оказываются в непростой ситуации.Миша по долгу службы узнает о странных происшествиях в Быстрорецке на вверенной ему территории. Погибают мужчины, причем, очень изощренным способом. Все похоже на то, что это самоубийства, но... К нему приходит человек, который, опасаясь быть следующим, рассказывает, что смерти не случайны и ничего общего…


"Больше он никогда не бывает один: она стоит в дальнем углу, самом темном углу, и смотрит на него. Стоит ему закрыть глаза хоть на минуту, как она приближается. Каждый раз, когда он смыкает веки, тварь оказывается чуть ближе..."После "происшествия" Тася стала другой! Она перестала есть, выходить из комнаты, а после случая на кладбище... Родные поняли - это уже не Тася.
Нечто притаилось в теле девушки, ничего человеческого в нем не осталось. Сущность сводила родных с ума до тех пор, пока не настало их время...
.
Михаилу никогда не нравилось быть участковым, но выслушивать жалобы горожан и решать их проблемы - его работа. Деваться некуда. Так он и "познакомился" с Белкиным. В его папочке было досье на всех мужчин, живущих на Октябрьской улице. Он старался убедит сотрудника полиции, что…


«Одно точно: есть на свете женщины, с которыми лучше вообще никогда не встречаться, не знакомиться».Каждые три года в Быстрорецке на улице Октябрьской происходят самоубийства. Трое мужчин сводят счеты с жизнью странными, нетипичными способами. Но полицейских совершенно не удивляет, что человек может, например, перерезать себе горло ножницами или биться головой о стену до тех пор, пока сердце не остановится. Анатолий Петрович Белкин, житель «нехорошей» улицы, уверен, что эти смерти закономерны. Ведь неслучайно всякий раз перед несчастьем появляется женщина…Знаете, в чем самая жуть? И в реальности многие судьбы могут поломаться из-за происшествия с одним человеком!«Узел смерти» — первый роман цикла мистических триллеров «Тайны уездного города».Прочитала до обидного быстро: вроде бы…


Очередной бред. История начинается с того, что некая Тася становится одержимой (говорит не своим голосом, выворачивает шею, раскапывает могилы) и так далее. Более того, она меняется, у неё становятся чёрными дёсны, заостряются зубы, но при этом мать так и не решается отправить её на лечение. Почему?! Этот вопрос просто не даёт покоя, ну что за бред? Человек опасен и для себя, и для окружающих, ему явно нужна помощь психиатров, но нет, тётка с сынком продолжают трястись от страха, ходить на цыпочках, но в психиатрическую клинику ни-ни. Где чёртова логика? Прозвище Чак... Даже когда автор пишет как бы мысли матери, её сын всё равно "Чак"! Опять же бред. Эти вот вроде бы мелочи жутко бесят, потому что это неправдоподобно.Написано не страшно и не атмосферно. Клише на клише. Как она выпучила…


Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом