Учитывая личность владелицы, это было весьма странно.
Исайя посмотрел на него и поправил галстук.
– Напрасно я не выпил вторую чашку кофе, – пробормотал он и ткнул пальцем в кнопку.
Из недр галереи донесся приглушенный сигнал вызова.
Ответа не последовало.
Хант внимательно оглядел фасад здания, рассчитывая заметить скрытую камеру. Никаких признаков. Ближайшая к зданию камера торчала на хромированной двери бомбоубежища. До нее было полквартала.
Хант еще раз осмотрел фасад. Чтобы Джезиба Рога не напичкала камерами все пространство внутри и снаружи? Быть такого не может.
Хант решил поискать энергетические поля с помощью молний. Их язычки, почти невидимые на утреннем солнце, запрыгали по тонкому слою заклинаний, покрывавших камень стен, раствор и дверь. Умный, хладнокровный слой, тихо посмеивающийся над любой попыткой проникнуть внутрь.
– Похоже, самой Роги в галерее нет, – заключил Хант.
Исайя вновь нажал кнопку, уже требовательнее. У них были приказы и ограниченное время, поэтому Исайя и без второй чашки кофе находился на взводе.
Возможно, причина такого поведения Исайи была иной. Он вернулся в казарму только в пятом часу утра. Хант воздержался от вопросов. Он лишь слышал, как Наоми и Юстиниан сплетничали в общей гостиной, прикидывая, насколько велики шансы, что Исайя переберется из казармы к своему новому дружку.
Хант не стал вмешиваться и говорить, что такого не случится. Исайя и так имел достаточно свободы и подчинялся Микаю лишь из-за щедрой еженедельной зарплаты, которую Микай платил всем триариям. Здесь губернатор нарушал закон, запрещавший платить рабам. Деньги, накапливаемые Исайей, покупали чью-то свободу, равно как Хант, выполняя отвратительные поручения Микая, зарабатывал собственную.
– Может, ее нет на месте, – сказал Исайя, нажав кнопку в третий раз.
– Здесь она, – возразил Хант.
Он чуял ее запах, оставшийся на тротуаре: сирень, мускатный орех и что-то еще, чему он не мог найти название. Что-то похожее на блеск первых звезд, когда только-только стемнело.
Еще через мгновение из решеточки донесся мелодичный женский голос (явно не голос Джезибы):
– Я не заказывала пиццу.
Вопреки своему настроению и неумолимому тиканью внутренних часов Хант усмехнулся.
Исайя пошелестел белыми крыльями, очаровательно улыбнулся и произнес:
– Мы из Тридцать третьего легиона. Нам необходимо видеть Брайс Куинлан.
– Я занята с клиентами, – уже жестче ответил мелодичный голос. – Приходите позже.
Хант не сомневался, что истинный смысл «приходите позже» означал: «Проваливайте отсюда».
Очаровательная улыбка Исайи сделалась напряженной.
– Госпожа Куинлан, мы по очень важному делу.
Из решетки донеслось низкое гудение. Затем:
– Прошу прощения, но вам придется записаться в очередь. Как насчет встречи… через три недели? Двадцать восьмое апреля у меня свободно. Я запишу вас на полдень.
Что-что, а у этой девки есть яйца. Ханту такое даже понравилось.
Исайя инстинктивно встал пошире. Это была типичная боевая стойка легионера, вбитая им в подсознание с первых дней службы.
– Не трудитесь записывать. Говорить вам с нами придется не в конце апреля, а сейчас.
Ответа не было. Похоже, она вообще отошла от переговорного устройства.
Хант зарычал. Проходивший мимо фавн испуганно припустил по тротуару, цокая изящными копытами.
– Избалованная богемная девица. Чего еще ты от нее ожидал?
– Хант, она вовсе не дурочка, – возразил Исайя.
– Все, что я видел и слышал, предполагает обратное.
Хант помнил досье Брайс, которое читал пару лет назад. Добавив к этому прочитанное сегодня утром плюс снимки, он получил ясное представление о грядущей встрече. Девчонка явно не понимала, что всеми ужимками делает себе только хуже. Вся ее бравада улетучится в первые же секунды, когда они начнут разговор.
– Давай-ка убедимся, действительно ли она занята с клиентами, – сказал Хант, кивнув в сторону двери.
Он пересек улицу и встал возле припаркованной синей машины. Какой-то пьяный уличный художник воспользовался ее капотом как холстом и с помощью аэрозольных баллончиков изобразил (причем очень подробно) здоровенный мужской член с крылышками. Это была издевка над крылатым мечом – эмблемой 33-го легиона. А может, пьяница, сам того не ведая, нарисовал истинный смысл возвышенной эмблемы.
Исайя тоже заметил рисунок и усмехнулся, встав рядом с Хантом.
Прошла минута. Хант стоял как вкопанный, не сводя глаз с железной двери. Сегодня у него имелись дела посерьезнее, чем игры со взбалмошной девицей, но приказ есть приказ. Через пять минут к галерее подкатил сверкающий черный седан. В этот момент железная дверь открылась.
Машина стоила больше, чем многие человеческие семьи зарабатывали за всю жизнь. Водитель-фэец вылез из машины и почти мгновенно оказался по другую сторону, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Из галереи вышла фэйская пара. Каждый жест красивой фэйки был исполнен небрежной уверенности, говорившей о привычке к богатой, привилегированной жизни, которую она вела с рождения.
Тонкую шею женщины украшало бриллиантовое ожерелье, где каждый бриллиант был величиной с ноготь Ханта. Ожерелье стоило не меньше машины, если не больше. Лицо мужчины, наоборот, было напряженным. Он забрался в машину и захлопнул дверцу раньше, чем это сделал бы вышколенный водитель. А богатая фэйка уже стремительно шагала по улице с телефоном в руке, требуя от того (или той), с кем говорила: «Ради спокойствия Урды, больше никаких свиданий вслепую».
Внимание Ханта вернулось к железной двери, возле которой стояла фигуристая красноволосая девица.
Дождавшись, пока седан скроется за углом, Брайс только теперь позволила себе заметить пару ангелов. Она нагнула голову. Шелковистая масса волос перевесилась через плечо ее белого облегающего платья. Брайс лучезарно улыбнулась, помахала рукой. Маленький золотой амулет на ее шее поймал солнечный луч и вспыхнул.
Широко раскинув серые крылья, Хант пошел прямо на нее. Янтарные глаза Брайс смерили его с ног до головы. Точнее, от татуировки на лбу до носков сапог. Ее улыбка стала еще лучезарнее.
– До встречи через три недели, – весело произнесла Брайс и захлопнула дверь.
Хант был уже на середине улицы и не заметил надвигающейся машины. Водитель успел затормозить. Тормоза заскрежетали, но ему самому хватило ума не закричать, увидев молнии, окружившие кулак Ханта. Этим кулаком Хант ударил по кнопке переговорного устройства:
– Вот что, Куинлан. Не заставляйте меня понапрасну терять время.
Исайя пропустил обалдевшего водителя и встал за спиной Ханта, щуря свои карие глаза. Тон Брайс ничуть не изменился:
– Моя начальница не приглашает в свою галерею легионеров. Извините.
Хант с размаху хватил кулаком по железной двери. Удар такой силы сплющивал машины, рушил стены и дробил кости. И это еще без помощи бури, бушевавшей в его жилах. Однако дверь галереи лишь слегка вздрогнула. Молнии Ханта, как мячики, отскочили от ее поверхности.
Что ж, в таком случае он обойдется без угроз. Помимо физических, у него имелись другие, не менее действенные способы давления на противника. И потому, отбросив общие фразы, Хант прорычал в решеточку переговорного устройства:
– Мы здесь по причине убийства!
Исайя вздрогнул и торопливо оглядел улицу и небеса – не слышал ли кто.
Хант скрестил руки на груди и стал ждать.
Железная дверь зашипела, щелкнула и приоткрылась.
«Попал в яблочко», – подумал Хант.
На улице ярко светило солнце, но его зрение мгновенно приспособилось к приглушенному свету внутри галереи. С первого шага он старался охватить как можно больше подробностей, включая и пути к отступлению.
Полы двухсветного демонстрационного зала утопали в плюшевых коврах цвета сосновой хвои. По краям располагались ниши с мягкой подсветкой экспонатов: фрагментов древних фресок и росписей, ванирских статуй – настолько странных и редких, что Хант не знал, кого они изображают.
Посередине зала стоял громадный письменный стол, облицованный железным деревом. На краешке восседала Брайс Куинлан. Ее белоснежное платье показывало все округлости и изгибы фигуры.
Хант неторопливо улыбнулся, оскалив зубы.
Он ждал, что до нее дойдет, с кем она имеет дело. Ждал, что она съежится, начнет шарить по стенке стола в поисках тревожной кнопки, вытащит пистолет или придумает еще какой-нибудь немыслимый способ защиты от таких, как он.
Может, она и впрямь была дурой, поскольку в ответ тоже улыбнулась, до крайности пересластив улыбку. Ногти, покрытые красным лаком, лениво постукивали по безупречно чистой поверхности стола.
– У вас есть пятнадцать минут.
Хант не стал ей говорить, что их встреча продлится значительно дольше.
Исайя повернулся, намереваясь закрыть дверь, однако Хант знал: дверь уже закрылась. Сама. Разведка легиона сумела собрать достаточно сведений о галерее «Грифон». Ознакомившись с материалами, Хант узнал много полезного. Например, о дверях. Небольшая дверца в стене, слева от стола, вела наверх, в кабинет Джезибы Роги. Там имелось внутреннее окно во всю стену, позволявшее видеть всю галерею. А простая железная дверь справа вела на подземный этаж, где было собрано то, о чем легионерам знать не полагалось. Скорее всего, заклинания на обеих дверях были еще мощнее, чем на входной.
Исайя умел страдальчески вздыхать, что он и сделал, посчитав это прелюдией к словам:
– Сегодня, в первом часу ночи, на границе Мясного Рынка произошло убийство. Жертва, как мы полагаем, вам знакома.
Хант внимательно следил за лицом Брайс. Она по-прежнему сидела на краешке стола, но глаза у нее чуть расширились. Ногти перестали выстукивать ленивую дробь. Брайс всего раз моргнула. Вероятнее всего, у нее в голове уже крутился список потенциальных жертв, и в любом случае это не сулило ей ничего хорошего.
– Кто? – только и спросила она.
Ее голос оставался спокойным. Из конического распылителя, стоявшего за компьютером, выплывали облачка дыма, неся ясный, чистый аромат перечной мяты. Ничего удивительного. Брайс принадлежала к числу фанатичных приверженцев ароматерапии. Как и из других, из нее вытянули марки, пообещав, что ароматы цветов и трав сделают ее счастливее, успешнее в постели или помогут вырастить второе полушарие мозга в дополнение к уже имеющемуся.
– Максимус Терциан, – ответил ей Исайя. – По нашим сведениям, у вас была с ним встреча в «Белом вороне», на подиуме, где у них бар для высокопоставленных посетителей. Через два часа его не стало.
Хант мог поклясться, что Брайс слегка понурила плечи.
– Значит, Максимус Терциан мертв…
Ангелы кивнули.
– И кто это сделал? – Брайс искоса посмотрела на них.
– А вот это мы и пытаемся выяснить, – дипломатично ответил Исайя.
Хант был наслышан о Терциане-младшем – наглом вампире, не привыкшем встречаться с отказами. Богатый папочка-садист прекрасно научил его изворотливости и всегда вытаскивал из любых, даже самых отвратительных историй. Если не кривить душой, гибель Максимуса ничуть не опечалила Ханта. Одной дрянью на Мидгарде меньше. Но впереди маячила головная боль под названием Терциан-старший. Когда отец узнает, что его любимое чадо убили… Сегодняшняя встреча была лишь началом этой головной боли.
– Не исключено, что вы – последняя, кто видел Максимуса живым, – продолжал Исайя. – Не смогли бы рассказать о встрече с ним? Нам важна каждая мелочь.
Брайс мельком взглянула на обоих:
– Это вы так высказываете подозрение, не я ли его убила?
– А вы, похоже, не очень-то огорчены гибелью Терциана, – слегка усмехнулся Хант.
Рассерженные янтарные глаза Брайс скользнули по его лицу.
«Надо признать, смотреть она умеет», – подумал он. За такой взгляд мужчины способны на любые сумасбродства.
Когда-то и он творил такие же сумасбродства ради Шахары. Это стоило ему татуировок раба на лбу и запястье. Ханту вдруг сдавило грудь.
– Уверена, кто-то уже рассказал вам, что мы с Максимусом расстались отнюдь не по-дружески. Встреча касалась завершения сделки. Он кое-что приобрел у галереи. Когда деловая часть окончилась, он подумал, что ему… полагается дополнительный бонус в виде интимного общения со мной.
Хант не усомнился в правдивости ее слов. Именно так и привыкли себя вести отец и сын Терцианы. Поведение, которое вполне могло послужить основанием для расправы.
– Я не знала и не желала знать, куда его понесло после «Ворона», – продолжала Брайс. – Если его убили в окрестностях Мясного Рынка, полагаю, он собирался за деньги получить там то, что от меня хотел получить даром.
Резкие, холодные слова.
Лицо Исайи приобрело каменное выражение.
– Вы хотите сказать, что поведение Терциана в вашу последнюю встречу отличалось от того, как он держался раньше?
– Это была первая и единственная встреча. Прежде мы общались лишь по электронной почте и телефону. Но я не особо удивилась. Судя по его телефонным разговорам, я ждала чего-то подобного.
– Почему вы не встретились с ним здесь? – спросил Хант. – Зачем понадобилось устраивать встречу в «Вороне»?
– Ему захотелось окружить нашу встречу ореолом секретности. Он утверждал, что в стенах галереи моя начальница обязательно сделает запись, чего ему не хотелось. Это одна причина. Была и другая. Ему хотелось произвести впечатление на окружающих. Дескать, смотрите, как он проворачивает сделки. Мне пришлось засунуть всю документацию во вкладыш для счетов. В такой же вкладыш Максимус положил и свой чек… Как он погиб? – вдруг спросила Брайс, стойко выдерживая взгляд Ханта.
Вопрос был задан в лоб. Она не улыбнулась и не подмигнула. Эта девчонка привыкла, что ей отвечают на вопросы, подчиняются и вообще относятся к ней всерьез. Ее родителей богачами не назовешь (такой вывод Хант сделал, прочитав досье Брайс), однако ее квартира в пятнадцати кварталах отсюда стоила сумасшедших денег. Или Джезиба щедро ей платила, или Брайс втихаря занималась какими-то делишками, о которых не знало даже бдительное око разведки легиона.
– Мы не вправе разглашать подробности, – вздохнул Исайя.
– Увы, мне нечем вам помочь, – покачала головой Брайс. – Мы с Терцианом заключили сделку, затем он начал приставать ко мне, получил отпор и ушел.
Камеры видеонаблюдения и свидетельские показания посетителей «Ворона» это полностью подтверждали. Но ангелы явились сюда совсем не за этим. Их приказ был совсем иным.
– А когда в баре на подиуме появился принц Рунн Данаан? – спросил Исайя.
– Если вы всё знаете, зачем тогда спрашиваете у меня? И между прочим, вы так и не представились, – добавила Брайс раньше, чем они успели ответить на ее вопрос.
Хант не понимал ни выражения ее лица, ни расслабленного языка ее тела. Их контакт с Брайс оборвался в ту же ночь, когда ее доставили в следственный центр легиона. Тогда никто из них ей не представился. Да и запомнила ли она вообще их лица, пребывая в наркотическом дурмане?
