– Оливия? Это Альфред Шан.
– О Альфред! Вы ищете Фрэнсиса?
– Да. Мне сказали, что он в Австралии.
Зачем, черт побери, они платят миллион долларов этому доктору, которого никогда не застать?!
– Он час назад улетел в Сидней. Завтра выполняет тройное шунтирование тому актеру, который получил «Оскара» за…
– Значит, он сейчас в самолете? – перебил Альфред.
– Да, но он прилетит через несколько часов, если нужно…
– Просто дай мне номер рейса! – рявкнул он, а потом повернулся к одному из своих телохранителей и спросил: – У кого сингапурский телефон? Прямо сейчас звоните в Истану[7 - Малайское слово, которое значит «дворец». В данном случае Альфред имеет в виду Истану в Сингапуре, официальную резиденцию президента. – Примеч. автора.]. – Обращаясь к другому телохранителю, он велел: – И пожалуйста, закажите мне еще одну кесадилью с лобстером!
Проблема № 3
Ваш самолет вынужден приземлиться, прежде чем вы допьете «Дом Периньон».
Восточная Ява, Индонезия
В люксах первого класса только что опустили шелковые экраны, огромный двухэтажный «Эйрбас A380-800» достиг комфортной крейсерской высоты в тридцать восемь тысяч футов, и большинство пассажиров удобно расположились на своих местах, изучая предложенный каталог фильмов. Через несколько минут самолет оказался в воздушном пространстве Индонезии, и пилоты рейса 231 «Сингапурских авиалиний», выполняющие полет в Сидней, получили совершенно необычные инструкции от авиационно-диспетчерской службы Джакарты.
Авиадиспетчер: Сингапур два тридцать один, вас вызывает Джакарта.
Пилот: Сингапур два тридцать один, говорите.
Авиадиспетчер: Меня проинструктировали: вы должны немедленно развернуться и совершить посадку в сингапурском аэропорту Чанги.
Пилот: Джакарта, вы хотите, чтобы мы вернулись в сингапурский Чанги?
Авиадиспетчер: Да. Разверните самолет и немедленно возвращайтесь в Сингапур. У меня на руках исправленный маршрут.
Пилот: Джакарта, в чем причина изменения курса?
Авиадиспетчер: У меня нет этой информации, но это прямой приказ от Главного управления гражданской авиации.
Пилоты с недоверием переглянулись.
– Мы и правда должны сделать это?! – удивился командир экипажа. – Нам придется сбросить четверть миллиона литров топлива, прежде чем мы сможем приземлиться!
В этот момент на панели системы селективного вызова высветился сигнал входящего сообщения. Второй пилот принял его и, не веря своим глазам, посмотрел на командира:
– Ой-ё! Это от министра чертовой обороны! Он приказывает возвращаться в Сингапур без промедления!
Когда самолет совершил неожиданную посадку в аэропорту Чанги всего через три часа после вылета, пассажиры пришли в полное замешательство. Что за странный поворот событий? По внутренней связи прозвучало объявление:
– Дамы и господа, из-за форс-мажорных обстоятельств нам пришлось экстренно вернуться обратно в Сингапур. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах с пристегнутыми ремнями безопасности, так как полет в Сидней будет осуществлен сразу после заправки.
Два человека в неприметных темных костюмах поднялись на борт и подошли к пассажиру, сидящему в сьюте 3А. Это был профессор Фрэнсис Уон, ведущий сингапурский кардиолог.
– Профессор Уон? Я лейтенант Райан Чэнь из ОБР[8 - Отдел безопасности и разведки, сингапурский эквивалент американского ЦРУ или британского МИ-5, настолько секретное подразделение, что большинство людей даже не знает о его существовании. Но да, человек, который возле супермаркета ест рыбный шарик на палочке, вполне может оказаться сингапурским Джеймсом Бондом, и вы даже не узнаете этого. – Примеч. автора.]. Пожалуйста, пройдемте с нами.
– Мы покидаем самолет? – спросил профессор Уон, совершенно сбитый с толку.
Он только что смотрел «Исчезнувшую», а в следующую минуту самолет приземлился в Сингапуре. Уон даже не успел оправиться от сногсшибательного поворота сюжета.
Лейтенант Чэнь коротко кивнул:
– Да. Пожалуйста, соберите все свои вещи, вы на этот рейс не вернетесь.
– Но… что я сделал? – Профессор Уон внезапно занервничал.
– Не беспокойтесь, вы ничего не сделали. Но вам необходимо покинуть этот самолет.
– Только мне?
– Да, только вам. Мы отвезем вас прямо в клинику «Маунт Элизабет». Вас просят осмотреть ВИП-пациента.
Тут профессор Уон понял: что-то случилось с Шан Суи, ведь только у Шанов была возможность развернуть самолет «Сингапурских авиалиний», на борту которого было четыреста сорок пассажиров.
Часть первая
Единственное, что мне нравится в богатых людях, – их деньги.
Виконтесса Нэнси Астор
1
Давос, Швейцария
Эдисон Чэн уставился на высокий, напоминающий соты потолок огромного белого зала, чувствуя себя на вершине мира. Я здесь. Я наконец-то здесь! После многих лет общения на уровне богов Олимпа Эдди наконец-то добился своего: его пригласили присутствовать на ежегодной встрече Всемирного экономического форума в Давосе. Сюда можно было попасть только по приглашению[9 - И если вам посчастливилось получить приглашение, просто знайте, что вы все равно обязаны платить 20 000 долларов США за посещение, если только не являетесь одним из людей, перечисленных в следующей сноске. (Красивые люди никогда и ни за что не должны платить.) – Примеч. автора.] – это престижное мероприятие стало самой элитной тусовкой на планете.
Каждый январь самые могущественные главы государств, политики, благотворители, генеральные директора, лидеры в сфере высоких технологий, видные мыслители, общественные деятели, социальные предприниматели и, конечно же, кинозвезды[10 - Лео, Брэд, Анджелина и Боно тоже присутствовали. – Примеч. автора.] слетаются на этот уединенный горнолыжный курорт высоко в Швейцарских Альпах на своих частных самолетах, регистрируются в роскошных отелях, надевают лыжные куртки и лыжные ботинки стоимостью пять тысяч долларов и вступают в содержательный диалог о таких насущных проблемах, как глобальное потепление и растущее неравенство.
И теперь Эдди удостоился членства в этом ультраэксклюзивном клубе. Его недавно назначили старшим исполнительным вице-председателем отдела по обслуживанию частных клиентов «Лихтенберг груп» – и в настоящую минуту он вдыхает разреженный воздух и ловит осколки собственного отражения в тонкой хромированной ножке кресла посреди футуристического зала в Конгресс-центре. Эдди надел новый костюм «Сарториа Рипенсе», сшитый на заказ и снабженный внутренней подкладкой из десяти слоев кашемира, что позволяло забыть про лыжную куртку. У новеньких замшевых ботинок чакка от «Кортай» были специальные резиновые подошвы, поэтому Эдди никогда не поскальзывался на обледенелых альпийских улицах. На запястье красовалось новейшее приобретение – часы из розового золота «Пур ле Мерит» марки «А. Ланге унд Зёне». Они выглядывали из-под манжеты ровно настолько, чтобы другие «часоманьяки» смогли увидеть, что? носит Эдди. Ну а поверх великолепного образчика портновского искусства было надето самое главное – черный ремешок, на котором болтался белый бейдж с напечатанным посередине именем: «Эдисон Чэн».
Эдди нежно дотрагивался до пластикового значка, как будто это инкрустированный драгоценными камнями амулет, лично дарованный ему богом Давоса. Бейдж отличал владельца от всяких там прочих: от пиарщиков, журналистов или обычных посетителей конференции. Белый пластиковый прямоугольник с голубой линией внизу означал, что Эдди Чэн был официальным делегатом.
Эдди озирался по сторонам, скользя взглядом по группам людей, которые тихонько о чем-то переговаривались, и силился узнать какого-нибудь диктатора, сатрапа или хотя бы режиссера, чтобы познакомиться с ним. Краем глаза он заметил высокого китайца в яркой парке, со слегка растерянным видом заглядывающего в зал через боковую дверь. Подождите минутку, я знаю этого парня. Это же Чарли У?
– Ой… Чарли! – закричал Эдди чересчур громко, бросаясь к нему. Сейчас он увидит мой значок официального делегата!
Чарли узнал его и улыбнулся:
– Эдди Чэн! Ты только что из Гонконга?
– Вообще-то, из Милана. Я был на осенних модных показах для мужчин, сидел в первом ряду на шоу «Этро».
– Ух ты! Полагаю, быть одним из самых стильно одетых мужчин по версии гонконгского «Татл» – серьезная работа, не так ли? – усмехнулся Чарли.
– На самом деле я попал в Зал славы с лучшим гардеробом в прошлом году, – искренне похвастался Эдди.
Он быстро окинул Чарли взглядом, отметив, что на нем брюки цвета хаки с накладными карманами и темно-синий пуловер под ярко-оранжевой паркой. Какая жалость – он выглядел таким стильным, когда был моложе, а теперь одевается, как типичный айтишник.
– Где твой бейджик, Чарли? – спросил Эдди, сияя от гордости.
– Ох, точно, мы же должны носить их постоянно, да? Спасибо, что напомнил… он где-то тут…
Чарли несколько секунд копался в сумке, висящей на его плече, и наконец выудил свой бейдж. Эдди взглянул на кусочек пластика, и его любопытство превратилось в полное смятение. Чарли держал абсолютно белый значок с блестящей голографической наклейкой. Мать моя женщина, это самый желанный бейджик! Тот, который выдают исключительно мировым лидерам! Единственный человек, у кого я до сих пор видел такой бейдж, – это Билл Клинтон! Как, черт возьми, его получил Чарли? Он всего лишь управляет крупнейшей технологической компанией Азии!
Пытаясь скрыть зависть, Эдди выпалил:
– Ты пойдешь на мою панель[11 - Имеется в виду панельная дискуссия.] «Азиатский апокалипсис: как вы защитите свои активы, когда „китайский пузырь“ действительно лопнет?»?
– На самом деле я собираюсь выступить в рамках НСМЭЛ[12 - Аббревиатура «Неформального собрания мировых экономических лидеров», святая святых конференции. Это мероприятие настолько тайное, что проходит в неизвестном месте в глубинах Конгресс-центра. – Примеч. автора.]. Во сколько ты потом будешь выступать?
– В два часа. А о чем твое выступление? – спросил Эдди, надеясь, что он сможет каким-то образом присоединиться к Чарли.
– Я не готовился специально. Думаю, Ангела Меркель и кто-то из скандинавов просто хотят со мной посоветоваться.
В этот момент к ним подошла Элис, помощница Чарли.
– Элис, посмотри, кого я встретил! Я знал, что рано или поздно мы натолкнемся на кого-то из своих, – сказал Чарли.
– Мистер Чэн, как приятно видеть вас здесь! Чарли, можно на пару слов?
– Конечно.
Элис посмотрела на Эдди, который явно надеялся присутствовать при продолжении разговора.
– Не могли бы мы отойти ненадолго? – спросила она дипломатично, увлекая Чарли в приемную, обставленную шезлонгами и журнальными столиками в виде стеклянных кубов.
– Что случилось? Пытаешься прийти в себя, после того как завтракала за одним столом с Фарреллом? – поддразнил Чарли.
Элис натянуто улыбнулась:
– Утром кое-что произошло, но мы не хотели беспокоить вас, пока не узнали больше.
– Ну валяй!
Элис глубоко вздохнула, прежде чем начать.
– Я только что получила последние данные от нашего начальника службы безопасности в Гонконге. Не знаю, как и сказать… Хлои и Дельфина исчезли.
– Что значит «исчезли»?!
Чарли был ошеломлен – дочери находились под круглосуточным наблюдением, проводы в школу и встречи были отработаны с военной точностью специально обученной командой. В их жизни просто не могло случиться никаких «исчезновений».
– Группа «Чунцин» должна была забрать их у Епархиальной школы[13 - Речь о Епархиальной женской школе, которая была открыта в 1860 году и стала одной из первых гонконгских женских школ, постепенно превратившись в элитное учебное заведение.] без десяти четыре, но девочек в школе не обнаружили.
– Не обнаружили в школе… – пробормотал шокированный Чарли.
Элис продолжила:
– Хлои не ответила ни на одно из текстовых сообщений, а Дельфина так и не появилась на хоровых занятиях в два. Учителя подумали, что, может быть, она сбежала с одноклассницей Кэтрин Чан в магазин замороженных йогуртов, как в прошлый раз, но потом Кэтрин пришла на урок пения, а Дельфина – нет.
– Кто-нибудь из них активировал свои экстренные коды? – спросил Чарли, стараясь сохранять спокойствие.
– Нет. Их телефоны, кажется, были выключены, поэтому мы не можем их отследить. Команда «2046» уже говорила с командиром Квоком – полиция Гонконга приведена в состояние повышенной готовности. Четыре наших собственных отряда рыщут повсюду, а в школе сейчас проверяются все камеры наблюдения – этим занимается мистер Тин.
– Я предполагаю, кто-то уже поговорил с матерью девочек?
Жена Чарли Изабель, с которой он разошелся, жила на Пике, и дети проводили с ней каждую вторую неделю.
– До Изабель не дозвониться. Она сказала домработнице, что обедает с матерью в коулунском Крикет-клубе, однако та утверждает, что они не разговаривали всю неделю.
В этот момент у Элис зазвонил сотовый, она тут же ответила на вызов, а затем молча слушала, время от времени кивая. Чарли задумчиво смотрел на нее. Этого не может быть. Просто не может быть, и все. Десять лет назад его брата Роба похитили члены триады «Одиннадцать пальцев». Это было словно дежавю.
Элис поблагодарила собеседника на кантонском и дала отбой. Посмотрев на Чарли, она сообщила:
– Это был командир отряда «Ангелов». Они считают, что Изабель могла покинуть страну. Поговорили с горничной, паспорт Изабель отсутствует. Но по какой-то причине она не взяла ни одного чемодана.
– Разве она не проходит какой-то новый курс лечения?
– Да, но, похоже, она пропустила прием у психиатра на этой неделе.
Чарли глубоко вздохнул. Дурной знак.
