– Ну?! В чем дело?!
– Мутный он какой-то, милорд, – неуверенно произнес тот.
Несколько секунд висела звенящая тишина, так как Давек был не из тех людей, кто тревожится понапрасну.
– Я жажду подробностей.
Было видно, что начальнику охраны неловко.
– Он на первый взгляд не выглядит подозрительным, милорд. Приехал один. Из оружия только кинжал. Вежлив и хорошо одет. Как видно, из благородных. Но что-то в нем не так. Что – не знаю. Это просто чувство.
– Он местный?
– Нет. Точно не человек Марков или Веонтов. Кажется, из Савьята.
– За золото можно подкупить хоть чернокожего из Ума, – промолвил Язев. – Давек, пусть твои ребята возьмут арбалеты, встанут на верхней галерее. А ты сам проводи его к нам.
Кельг взял топор, отошел от стола к окну, встал так, чтобы быть в шаге от двери. Средний сын остался на месте, посмотрел на отца:
– Думаешь, будут неприятности?
– Нет, – сказал Язев Эрбет. – Но только глупцы пренебрегают щитом в бою.
Двое стражников в платьях слуг вышли на верхнюю галерею, держа арбалеты так, чтобы их не было видно снизу.
Давек появился почти сразу же после стрелков. За ним следовал незнакомец. Язев, потягивая из фужера воду, внимательно следил за незнакомцем.
Гость был высок, худощав и смугл, словно представитель морского народа лавов, проводящих всю свою жизнь на кораблях. Но к презренным морским бродягам этот человек явно не относился. Не та походка, не то поведение, не тот взгляд. Да и лавы обычно малы ростом и широки в кости.
Глаза у гостя оказались ярко-голубыми, необычными для столь смуглой кожи. Черные брови, жесткая складка губ, прямой породистый нос. Волосы по традициям савьятцев были собраны в хвост, и в них вплетена белая узкая лента. На висках уже появилась седина, но милорд Эрбет затруднялся сказать, сколько человеку лет.
Могло быть и двадцать пять, и сорок.
Одно точно – он не проходимец с большой дороги и не наемник. По кольцам на пальцах, дорогой одежде и манере держаться сразу понятно, что перед ним благородный. Оставалось лишь подумать, что Давек зря развел панику.
Гость прошел мимо Кельга, который был выше его на полголовы, даже не посмотрев на силача и его оружие, остановился в десяти шагах от стола. Легко поклонился.
Поклон тоже говорил о многом. Он был вежливым, но отнюдь не заискивающим. Приветствие равному. Во всяком случае, пришедший считал господина Эрбета таковым.
– Милорд Эрбет. Спасибо, что уделили мне время. – Голос у него был чистый, с легким акцентом южанина. – Меня зовут Шрев. Позвольте выразить вам соболезнования в связи с трагической смертью вашего сына.
Язев кивнул, отмечая про себя, что мужчина назвал лишь свое имя. Вряд ли это была небрежность, благородные так не поступают, а следовательно, это не ровня.
– Ты сказал, что у тебя есть информация о циркаче, которого я разыскиваю.
Тот улыбнулся:
– Я представляю деловых людей с юга, милорд…
– Деловых людей? – перебил его влезший Кельг. – Торгашей, что ли?
Шрев ничуть не удивился, что его прервали, улыбнулся даже весело, отвечая великану:
– Торгашей? Именно так, милорд. Какое-то время назад один из наших работников обманул моих нанимателей. Сейчас я пытаюсь найти его и вернуть домой, пока дело не пострадало еще сильнее. К сожалению, я потерял следы мошенника в Варене. Последнее, что я знаю, – беглец встречался с акробатом, которого вы разыскиваете.
– У тебя точные сведения? – спросил Ринстер.
Еще один поклон:
– Вне всякого сомнения, милорд. Встреча случилась в маленьком городке, на постоялом дворе. Об этом мне рассказали охотники за головами, которых нанял ваш достопочтимый отец. К сожалению, артист обставил их и сбежал.
Язев Эрбет, который потерял интерес к человеку и чужим проблемам, все же не смог не заметить:
– И что же заставило наемников разговаривать с тобой? – В его тоне уже чувствовалось легкое пренебрежение. Он никогда не любил торговцев, их жадность и продажность.
– О, милорд. Возможно, обстоятельство, что я умею быть обходительным и располагаю людей к себе. Они были очень любезными. И теперь я подошел к цели моего визита. Охотники мало что смогли мне рассказать о циркаче, так досадившем вам, но, когда мы расставались, назвали ваше имя. И я был бы очень обязан вам, милорд, если бы вы смогли рассказать мне об этом человеке чуть больше того, что он акробат. Уверен, эти сведения помогут в моем деле, и я пойму, отчего мошенник, которого я ищу, связался с ним. В свою очередь, могу пообещать, что если я в своих исканиях встречу циркача, то тут же отправлю его вам, с моими бесконечными благодарностями и заверениями в дружбе.
Язев Эрбет скривился:
– Благодарность помощника купца – это верх моих мечтаний. Уверен, моя семья справится с поимкой преступника и без вашего содействия. У меня нет времени рассказывать о мерзавцах всем желающим. Но так как вы были вежливы, Давек проводит вас к выходу и поведает все, что знает.
Шрев лучезарно улыбнулся:
– Милорд, это крайне любезно с вашей стороны. У меня осталась единственная просьба, если позволите. – Он не обратил внимания, что взгляд у хозяина Тавера стал ледяным. Тот не терпел, когда всякие проходимцы сперва просили медный улт, а получая его, требовали уже золотую марку. – В городе ходят слухи, что ваш сын покупал у циркача какую-то древнюю реликвию. И что там произошло нечто странное. Кое-кто говорит, что даже темное.
Улыбка мужчины говорила, что в эту нелепую чушь он не верит ни секунды.
– Мои наниматели интересуются вещами прошлой эпохи. И хотели бы купить ее у вас.
Кельг, видя каменное лицо отца и безошибочно понимая, что это означает, в предвкушении пошевелился.
– Деньги? У меня и самого их достаточно. Если какой-то пузатый торгаш пряностей что-то хочет купить, пусть заглянет в лавку к конкуренту. Я не занимаюсь торговлей!
Шрева это не смутило.
– Поверьте, милорд. Цена вас полностью удовлетворит, и вы не пожалеете.
– Эта безделушка нужна мне, как шаутту свет. Но из-за нее погиб мой сын, поэтому она не продается. Давек, проводи его.
Человек, сохраняя улыбку на лице, произнес:
– Сожалею, милорд. Но мне приказано не уходить без этой вещи. Возможно, именно она заинтересовала нашего сбежавшего работника, поэтому он и свел дружбу с вашим акробатом. Поверьте, мне очень совестно, но я вынужден настаивать обдумать мое предложение.
На скулах Язева выступили красные пятна:
– Убирайся вон, пока я не натравил на тебя собак!
– Это довольно невежливо, милорд. – Тот и с места не сдвинулся и не обратил внимания, что Давек встал у него за спиной. – Разве гость не священен в вашем доме? Неужели какая-то безделушка положит конец нашей дружбе и сотрудничеству? Стоит ли она неприятностей?
– Дружбе? Сотрудничеству? Кем ты себя возомнил?! Давек, Невек, вышвырните эту падаль! И пересчитайте ему ребра, чтобы знал, с кем говорит!
Начальник охраны положил лапу на плечо наглеца, но Шрев, стремительно обернувшись, ткнул стражника двумя пальцами в левую часть живота, и тот рухнул как подкошенный.
На секунду все замерли, не веря в случившееся.
– Убить! – взревел Эрбет, вскакивая на ноги. – Убить мерзавца!
Оба арбалета выстрелили одновременно.
Вихрь сорвал Ринстера со стула и швырнул в Кельга, сбив их обоих с ног. Столовые приборы, ножи, скатерть, фрукты взлетели в воздух, а в следующую секунду оба стрелка рухнули с галереи вниз, разбив черепа и забрызгав кровью и мозгом светло-серые плиты.
Шрев, сбив пылинку с рукава дорогой бархатной куртки, спускался по лестнице вниз.
– Милорд, я не понимаю вас. Я проявил к вам вежливость и даже учтивость, несмотря на то что ваша физиономия была такой, словно вас третий день мучает запор. До самой последней секунды я предлагал все решить мирно. Мы все бы остались довольны. А что теперь? Посмотрите. Кровь, трупы, испорченная трапеза.
Больше он не улыбался.
Невек с обнаженным оружием бросился на врага, защищая господина. Взлетел и упал клинок, но Шрев встретил кромку лезвия кулаком, и меч разлетелся на десяток осколков, словно был изо льда, а не из стали. Спустя миг шея телохранителя хрустнула.
Кельг с ревом кинулся на убийцу со спины, и страшный топор грозно зашелестел, вспарывая воздух. Южанин, как видно находя забавной всю эту ситуацию, играл с нападавшим в смертельную игру. Казалось, что каждый раз страшное оружие должно было развалить человека на две половинки, но тот на долю секунды оказывался быстрее, кружась вокруг великана.
– Ты заплатишь! Ты! – ревел Кельг, брызжа слюной, вращая налитыми кровью глазами, пребывая в ярости.
– Я хотел заплатить! – смеясь ответил тот. – Но в твоем глупом папаше слишком много гонору.
– Ублюдок! Ты! Сдохни! Ты! – Каждый выкрик сопровождался очередным ударом.
Шрев перехватил топорище, опираясь на дальнюю ногу, сместил центр тяжести, опуская локти, заставляя Кельга провалиться вниз, тут же сделал шаг, закручивая великана вокруг себя, словно тот был пушинкой.
Не удержавшись на ногах, старший сын Язева начал падать.
Прямо на страшное выпуклое лезвие. Он рухнул на него всем своим немалым весом, всхлипнул, когда превосходная сталь вошла ему в грудь, рассекая ребра, сердце и легкие.
Эрбет хотел швырнуть кинжал, но опустил руку, когда гость поднял с пола оглушенного Ринстера, вцепившись длинными пальцами тому в горло.
– Милорд, вы уже потеряли двоих сыновей, – сказал южанин. – Стоит ли доводить счет до трех? Где предмет, который я ищу?
– В соседней комнате. Статуэтка. В ящике, – выдавил тот, не сводя со своего отпрыска пустого взгляда. – Зачем тебе она? Она чего-то стоит?
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Мне просто стало любопытно.
– Просто любопытно? – прошептал старик, глядя на трупы.
– Ну да. Это мой порок, – ответил Шрев и сжал пальцы, слыша, как под ними хрустит кадык, а затем и позвонки.
И тогда Язев Эрбет, хозяин города Тавер, закричал.
Шрев склонился над парализованным начальником охраны, улыбнулся ему, словно родственнику, которого давно не видел.
– Рад, что ты меня дождался, друг. Твой покойный хозяин обещал мне, что ты расскажешь об акробате.
Разговор не занял много времени. Шрев завершил его, сломав человеку носовую кость, вогнав ее осколок глубоко в мозг. Вышел он из дома беспрепятственно. Слуги попрятались, на воротах никого не было.
Держа сверток под мышкой, он шел по наполненной народом улице, улыбаясь прохожим, подмигивая красивым девицам и с почтением уступая дорогу пожилым дамам. На перекрестке возле храма Шестерых рядом с ним появились двое, приноравливаясь к походке, пошли следом.
Он знал их обоих уже очень давно. Уроженец Фихшейза – толстяк с медовыми волосами, зелеными глазами и вечной полулыбкой на больших пухлых губах, и черноволосая, стройная как лань жительница Пубира.
– Что-нибудь узнали, учитель? – спросила она.
– Ничего из того, что бы мы не знали, Клеро. Он никто. Просто мимолетная встреча, как я полагаю. Не отвлекайтесь на него больше. Продолжайте поиски.
– А вы? – Толстяк проводил взглядом капитана городской стражи, проехавшего мимо них на прекрасной лошади.
– Появились дела в Карене. Держите меня в курсе, контролируйте ловчие группы.
– Неужели она планирует спрятаться в Варене?
– Хороший вопрос, Квинт. На Лавиани это не похоже. Надеюсь, скоро ты сам на него ответишь. Загоните ее в угол. А когда это случится – убейте. Меня ждать совершенно необязательно.
– Вы можете на нас рассчитывать, учитель, – сказала Клеро.
В следующую секунду они растворились в толпе. А Шрев улыбнулся очередной проходящей девушке.
День выдался просто чудесным.
Глава шестая
Море Мертвецов
Стихии после Катаклизма капризны и коварны. Я родился в прошлую эпоху и доживаю отпущенные мне Шестерыми часы в нынешнюю. Среди темных времен, мрачных теней и синих огней, что часто озаряют улицы моего города ненастными ночами. И больше всего я боюсь не мертвых, а моря. Я помню его совсем другим, но теперь оно изменилось. Превратилось в чудовище.
Тенек Стерча, второй герцог нового Летоса.
Арант. 80 год Эпохи Забвения.
– Что я делаю? Скованный, что я делаю? – произнесла Лавиани себе под нос, вспомнив Тэо, и проходящая мимо рыжая блохастая сука приподняла уши и вежливо махнула хвостом.
Темнело. Все спешили по домам или же в открывающиеся к ночи портовые кабаки.
Пограничный оказался настоящей дырой. Старые каменные дома, северные стены которых захватил лишайник, грязь, вперемешку с навозом лежавшая на дорогах. Городок расползся по долине среди низких обветренных сопок и был таким же унылым, как завтрак каторжника. Делать здесь было ровным счетом нечего, если ты, конечно, не планировал совершить какую-нибудь глупость, вроде путешествия на острова.
От порта осталось одно лишь название. Гнилая пристань с несколькими древними тазами, которые здесь отчего-то считались кораблями, да десятком плоскодонных парусных рыбацких лодок.
Из Пограничного раз в неделю уходили каботажные суда на юг, в Дарию. Вторая морская дорога вела в герцогство Летос, куда по понятным причинам обычно редко кто отправлялся. Лавиани их вполне понимала. Мало удовольствия находиться там, где тебе в шею в любой миг может вцепиться заблудившийся.
