Космология монстров
Шон Хэмилл
Universum. Дом монстров
Кошмары героев станут вашими кошмарами». Стивен Кинг
Монстры преследуют семью Тернеров. Ной, самый младший, рассказывает историю семейства. Как в конце шестидесятых его мать, любительница книг, вопреки здравому смыслу, вышла замуж за Гарри, фаната Лавкрафта. У них родились две дочери, такие разные Сидни и Юнис. Денег нет, Маргарет и Юнис мучают кошмары, а Гарри начинает себя странно вести. Он одержим строительством изощренного аттракциона «дом с привидениями», который называл «Блуждающая тьма». Семья пытается защитить Ноя от фальшивых ужасов, но они не знают, что его навещает монстр, лохматый зверь с яркими глазами. Чудовище, которое мельком видели мать и сестра. Ной решает впустить существо… История семейства приближается к завершению и становится очевидно, что у Ноя есть только один способ все закончить…
Роман в жанре литературного хоррора. Изящная смесь семейной драмы и фантастики ужасов. Финалист премии Гудридс. «Лучшая книга осени 2019» по версии Esquire. Переведен на 5 языков.
«Изысканно написанная «Космология монстров» одновременно прекрасна и завораживающа. Шон Хэмилл создал лучшую историю ужасов: полную любви и страха, которая заставит вас пересмотреть свое определение того, что такое монстр». Дженнифер Макмахон
«Очень страшная сказка о взрослении, которая живет в том же пространстве, что и «Очень странные дела», «Останься со мной» и «Оно» Стивена Кинга… То, как Хэмилл ловко прокладывает себе путь между фантасмагорическими элементами и повседневными драмами, напоминает о Кинге… Законченная, жуткая сага ужасов и многообещающий роман от нового автора с богатым воображением». KIRKUS REVIEWS
Шон Хэмилл
Космология монстров
Shaun Hamill
A COSMOLOGY OF MONSTERS
Copyright © 2019 by Shaun Hamill
This edition is published by arrangement
with The Friedrich Agency and The Van Lear Agency
Оформление Елены Куликовой
Иллюстрация на переплете Ольги Закис
© М. Сороченко, перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
* * *
Посвящается моей матери Патрис Хэмилл,
моей учительнице Лауре Копчик
и моей жене Ребекке Х. Хэмилл
«Он ловко играл на струнах нашей души. Каким-то образом он проникал в самые темные уголки нашего сознания, улавливал тайные страхи и показывал их на экране. История Лона Чейни – это история неразделенной любви. Он обнажал нашу сущность: страх того, что вас не любят и никогда не будут любить; и боязнь, что внутри вас обнаружится нечто настолько гротескное, что мир мгновенно от вас отвернется».
– Рэй Брэдбери
«Когда он лег спать, то увидел совершенно невероятный сон об огромных Циклопических городах из титанических блоков и о взметнувшихся до неба монолитах, источавших зеленую илистую жидкость и начиненных потаенным ужасом. Стены и колонны там были покрыты иероглифами, а снизу, с какой-то неопределенной точки звучал голос, который голосом не был; хаотическое ощущение, которое лишь силой воображения могло быть преобразовано в звук, и тем не менее Уилкокс попытался передать его почти непроизносимым сочетанием букв – «Ктулху фхтагн».
– Г.Ф. Лавкрафт, «Зов Ктулху»
Часть первая
Картина в доме
1
В возрасте семи лет я начал собирать суицидальные записки своей старшей сестры Юнис. Они до сих пор хранятся в нижнем ящике моего стола, скрепленные черной скрепкой. Эти записки – то немногое, что мне разрешили взять с собой, и я часто перечитывал их в последние месяцы, пытаясь отыскать в них утешение, мудрость или хотя бы намек на то, что я сделал правильный выбор ради всех нас.
В конце концов, узнав, что я собираю и храню ее послания, Юнис стала адресовать их лично мне. В одном из моих любимых она пишет: «Ной, счастливых финалов не бывает. Есть лишь удобные места для остановки».
Моя семья всегда тяготела к удивительно скверным концовкам. Мы не способны подходить к финалу с должным изяществом, но и выстраивать начало у нас тоже получается не очень. Например, до недавнего времени первую четверть этой истории я просто не знал, поэтому провел большую часть юности и молодости, как Джервас Дадли[1 - Джервас Дадли – главный герой рассказа «Склеп» (англ. The Tomb) Г.Ф. Лавкрафта.], разгуливавший вокруг запечатанных гробниц членов своей семьи. Именно от такой душевной боли я хочу оградить вас – кем бы вы ни были. С этой целью я начну свой рассказ от самых отдаленных краев тени, нависшей над моей семьей, а именно – с истории собственной матери, высокой, светлокожей и рыжеволосой женщины по имени Маргарет Бирн, и событий осени 1968 года.
2
Моя мать, как и я сам, появилась у своих родителей довольно поздно. Но, в отличие от меня, ей повезло родиться в семье состоятельной. Отец Маргарет Кристофер Бирн работал поставщиком женской одежды для универмагов Дилларда и пользовался тесными личными связями с самим владельцем – Уильямом Т. Диллардом.
Маргарет плохо знала отца. Она воспринимала его как обворожительного незнакомца, от которого постоянно пахло сигаретами и который всегда привозил подарки из своих поездок в Нью-Йорк – в основном оригинальные записи бродвейских мюзиклов, которые он успевал посетить в командировках. Справедливости ради следует отметить, что она никогда ни в чем не нуждалась. Она росла в большом доме в пригороде Мемфиса, штат Теннесси, пользуясь щедрым денежным содержанием, хорошей одеждой и наличием автомобиля. Когда пришло время, она поступила в родительскую альма-матер – Тилденский колледж, маленькое консервативное христианское учебное заведение в Серси, штат Арканзас.
«Тебе никогда не придется беспокоиться о деньгах», – твердила мать Маргарет, и в 1965 году ее слова звучали убедительно. Дедушка добился таких успехов у Дилларда, что в 1966 году, когда мама поступила на первый курс колледжа, он оставил большую компанию и открыл свой собственный магазин. Однако к зиме 1967 года бизнес захирел, и следующим летом мать Маргарет сообщила ей нерадостную новость: идея с магазином потерпела полное фиаско. Бирны оплатят еще один год обучения Маргарет, но ей придется попрощаться с машиной, ежемесячным денежным содержанием и местом в общежитии.
Тогда Маргарет напомнила родителям, что ей понадобится по меньшей мере два года, чтобы закончить хотя бы бакалавриат по английскому языку, не говоря уже о степени магистра по библиотечному делу, на что мать ответила следующее: «Советую вначале позаботиться о замужестве, а уж потом начинать думать о бакалавриате».
Несколько обескураженная Маргарет сделала все возможное, чтобы справиться с почти безвыходной ситуацией. Вернувшись осенью в Серси, она нашла работу в «Бартлби», единственном книжном магазине в городе, и сняла комнату у его же владелицы Риты Джонсон, вдовы, которая поклонялась лишь письменному слову, а политические предпочтения сводились скорее к Бетти Фридан[2 - Бетти Фридан (Бетти Наоми Гольдштейн; 1921–2006) – одна из лидеров американского феминизма. Получила известность после публикации своей книги «Загадка женственности» («The Feminine Mystique») в 1963 году. В 1966 году создала Национальную организацию женщин США и стала ее президентом.], чем к Ричарду Никсону[3 - Ричард Милхауз Никсон (1913–1994) – 37-й президент Соединенных Штатов Америки, победивший на выборах в 1968 году.]. Миссис Джонсон проживала в уютном двухэтажном домике недалеко от студенческого кампуса, брала за аренду сущие гроши и не устанавливала почти никаких правил. Ей было все равно, за какими занятиями проводит время Маргарет, лишь бы та не водила мальчиков на второй этаж. Телевизором и проигрывателем Маргарет также могла пользоваться без ограничений: главное, чтобы не слишком громко.
Новоприобретенная свобода привнесла с собой резкую, почти пугающую перемену в образе жизни по сравнению со строгими правилами студенческого общежития. Маргарет никогда не хотела учиться в Тилдене – с его писаными принудительными моральными обязательствами и непременным посещением воскресных утренних богослужений. Она поступила туда лишь потому, что это был единственный колледж, за который был согласен платить ее отец. В итоге она смирилась с необходимостью терпеть многочисленные религиозные ритуалы в надежде обрести высшее образование, карьеру и свою собственную жизнь. Но на вкус настоящую жизнь она впервые попробовала только теперь, поселившись у миссис Джонсон.
Маргарет полюбила свое новое пристанище и обретенную свободу, а больше всего – тусклое освещение и узкие проходы между стеллажами магазина «Бартлби». Ей нравилось расставлять на полках свежие книжные поступления, устраивать тематические выставки и помогать своим покупателям – родственным душам по охоте за интересными историями. Единственной досадной помехой в ее работе стал молодой человек по имени Гарри, приходивший в магазин примерно два раза в неделю и задававший вопросы, на которые, как она подозревала, он уже знал ответы: например, кто написал «Большие надежды»[4 - «Большие надежды» (англ. Great Expectations) – предпоследний законченный роман Чарльза Диккенса, впервые изданный в 1861 году. Имея огромное число экранизаций и театральных постановок, принадлежит к числу самых популярных произведений писателя.] или где она хранит биографии. Он всегда благодарил Маргарет за информацию, но независимо от того, чем он интересовался, каждый его визит неизбежно заканчивался одним и тем же: Гарри устраивался на полу у секции фантастической литературы и читал книги, при этом никогда их не покупая.
На вид он был молод, примерно одного возраста с Маргарет, и она решила, что он тоже учится в Тилдене. Маргарет недоумевала, как он находит время для того, чтобы так много читать и учиться одновременно. Кроме того, если он поступил в Тилден, то, вероятно, может позволить себе покупать книги и читать их дома. Зачем терять время и слоняться без дела? Поведение молодого человека действовало ей на нервы, но всякий раз, когда она осторожно пыталась его расспрашивать, он ставил неприобретенный товар на полку и с извинениями уходил.
Какое-то время она трудилась в магазине по тридцать два часа в неделю, посещая занятия и занимаясь учебой в свободное от работы время, но выдерживать эту повседневную рутину оказалось тяжелее, чем она ожидала. Работа, даже такая относительно легкая, как в спокойном «Бартлби», все равно истощала физические силы. После полной смены у нее гудели ноги, а мозг напоминал выжатую губку. Все, что ей хотелось в такие минуты, – это прилечь на узкий диванчик миссис Джонсон и тупо смотреть в телевизор. Учеба по вечерам, когда Маргарет делала над собой усилие, превращалась в медленный, монотонный и очень трудоемкий процесс. Ей было трудно сосредоточиться и приходилось снова и снова перечитывать параграфы (или даже отдельные предложения), чтобы уловить хоть какие-то намеки на смысл. Она постоянно ощущала усталость, просыпала, пропускала занятия, отдавала выполненные задания слишком поздно или вообще их не делала. Немудрено, что к концу сентября текущие оценки стали хуже некуда.
Страховочная сеть, заброшенная в голову циническим голосом матери, явила себя в образе Пирса Ломбарда – мальчика, посещавшего вместе с ней занятия по предмету «Западная культура». Высокий и худой, с короткой прической, вышедшей из моды лет десять назад, и тяжелыми веками с набрякшими мешками, он выглядел вечно сонным и на дюжину лет старше своего фактического возраста (а было ему двадцать лет), но приглашал Маргарет по меньшей мере на одно свидание в неделю и происходил из богатой семьи куриных магнатов. Если вы покупали еду в продуктовых магазинах на юге Соединенных Штатов в середине двадцатого века, то одна из приобретенных куриц наверняка оказалась бы выращенной Ломбардами. Иногда Пирс пытался рассказывать Маргарет о бизнесе своей семьи, но всякий раз ее внимание рассеивалось.
Они не часто посещали кинотеатры, поскольку Пирс не одобрял большинство современных фильмов (он был консервативен и слишком набожен даже по меркам Тилдена). Но если такое случалось, то Пирс замирал в кресле по стойке «смирно» и сидел так до самого конца, никогда не смеясь и даже не улыбаясь. Иногда Маргарет смотрела в темноте не в экран, а на него и размышляла про себя: «Если сейчас он выглядит на тридцать лет, то на кого станет похож через десять? А через двадцать, когда его окончательно подомнет под себя куриное предпринимательство?»
Впрочем, он был вежлив, всегда открывал перед ней двери, говорил «пожалуйста» и «большое спасибо». Когда они уединялись в его «Мерседесе», то все поцелуи, которые он ей дарил, казались математически точно рассчитанными, чтобы ни в коем случае не пересечь границу между страстью и благовоспитанностью – даже если его руки ложились на ее талию, живот или лицо. «Хорошая девочка» Маргарет, пока еще девственница, воображала себе, что настоящая любовь должна быть похожа на полноконтактный спорт – интенсивный и опасный, наподобие того, что происходит на железнодорожных путях или на лесной подстилке, когда два распаленных страстью тела стремятся выразить друг другу чистоту духа. Маргарет задавалась вопросом, ждет ли Пирс – сам «хороший мальчик» – того, что она продемонстрирует духовное родство с ним, прежде чем дать волю страсти, поэтому однажды вечером в начале октября она наклонилась над его коленями и сжала рукой пах. Пирс вздрогнул, оттолкнул ее от себя и отполз в дальний конец водительского сиденья.
– Зачем ты это сделала? – спросил он.
– Потому что мне захотелось, – ответила она.
– Это не причина, – сказал Пирс. – Мы не должны так поступать.
После этого он отвез ее домой и даже не поцеловал на ночь.
Она всегда считала, что религия – это то, чем следует заниматься в благовоспитанной компании, а не наедине с кем-то. Никто же на самом деле не верит в ту ерунду, о которой рассказывают по воскресеньям. Пирс – мальчик. Разве мальчики не должны толкать девочек на бо?льшее, пытаясь понять, сойдет ли им это с рук? Неужели кто-то всерьез считает, что Иисусу Христу есть какое-то дело до того, как они используют свои интимные части тела? Разве Пирс не должен был быть вне себя от радости от того, что она проявила некоторый интерес к его пенису?
После того случая Пирс перестал общаться с Маргарет и даже отсел подальше во время занятий и богослужений. Правда, вновь приобретенное свободное время нисколько не помогло ей исправить оценки – Маргарет провалила три теста подряд. Возвращая контрольную работу с оценкой «неудовлетворительно» на первой странице, профессор алгебры только пробормотал:
– Соберитесь, мисс Бирн…
Она чувствовала в себе неясный растущий гнев, вызванный окружающей ее несправедливостью. Почему она должна страдать от того, что ее отец оказался плохим бизнесменом? Почему она решила, что в ее обязанности входит убеждать болвана с вечно заспанным лицом в том, что ее телом можно и нужно наслаждаться? Как вообще можно добиться успеха, когда жизнь складывается подобным образом?
В тот день, когда ей вернули контрольную по алгебре, Маргарет пришла на работу в «Бартлби», кипя от гнева. Почувствовав ее эмоциональное состояние, миссис Джонсон поспешила оставить ее в секции фантастики наедине со свежими книжными поступлениями. И все было бы прекрасно, если бы проход между стеллажами не перегородил Гарри, рассевшийся спиной к полкам с раскрытой книгой на коленях. Табличку-объявление «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЧИТАЙТЕ КНИГИ», которая висела прямо над его головой, он нагло проигнорировал.
Маргарет скрестила руки на груди и встала над ним с сердитым видом. Длинная тень от солнца, светившего из окна позади нее, протянулась от Маргарет по проходу и упала прямо на молодого человека.
– Привет, Маргарет, – сказал он и улыбнулся. – А я как раз хотел поинтересоваться, есть ли у вас книги Филипа Рота[5 - Филип Милтон Рот (1933–2018) – американский писатель, автор более 25 романов.]? – Когда она не ответила на его улыбку, он спросил: – В чем дело?
– Ты вообще читать умеешь? – злобно выпалила она. – Ты понимаешь написанные слова или просто тупо переворачиваешь страницы? Или сидишь здесь только для того, чтобы выглядеть умнее?
– Я умею читать, – ответил он.
– Тогда почему ты…
Она сорвала объявление, висевшее на полке над его головой, и попыталась швырнуть ему в лицо. Тонкий лист затрепетал подобно опавшему листу и неторопливо опустился на пол между ними. Гарри проследил за его падением до конца и только тогда поднял глаза на Маргарет.
– Но почему бы и нет? – спросил он.
– Потому что ты не можешь… Потому что такое правило: «Почитал – купил!» – Она схватила его за плечо. – Встань!
Несколько обескураженный силой ее ярости, Гарри сделал, как было велено, и позволил Маргарет отконвоировать его к центральной стойке, за которой сидела миссис Джонсон. Раскрытая книга так и осталась у него в руках.
– Гарри готов расплатиться, – сказала Маргарет и подтолкнула его к кассе.
Он бросил на нее тоскливый взгляд, но положил книгу на прилавок. Это был большой глянцевый том в твердом переплете – такими обычно украшают кофейные столики.
Миссис Джонсон взяла книгу в руки и взглянула на цену на обложке.
– Ты в этом уверен, Гарри?
Он буркнул нечто утвердительное, и миссис Джонсон набрала цифры на кассе. Гарри поморщился, когда она произнесла сумму вслух, но вытащил выцветший потрескавшийся бумажник и заплатил. Миссис Джонсон вложила книгу в фирменный пакет «Бартлби», после чего Гарри пробормотал слова благодарности и ушел.
