– Прости?
– Ты не в безопасности. Ты здесь, с ней, из-за тоски по той, другой. Даже когда ты с ней рядом, все равно думаешь о той. Она все прекрасно понимает, но продолжает игру, поскольку ее это развлекает, а ты хорошо притворяешься, ты дьявольски убедителен. Однако думал ли ты о том, что произойдет, когда ты себя выдашь?
* * *
– Нынче ты снова ночуешь у нее?
– Да, – ответил Геральт.
– Это будет уже неделя, знаешь?
– Четыре дня.
Лютик провел пальцами по струнам лютни в эффектном глиссандо. Оглядел постоялый двор. Глотнул из кружки, вытер пену с носа.
– Знаю, это твое дело, – сказал с необычными для него серьезностью и твердостью. – Знаю, что мне не следует вмешиваться. Знаю, что ты не любишь, когда кто-то вмешивается. Но о некоторых вещах, друг Геральт, не пристало молчать. Коралл, если хочешь знать мое мнение, принадлежит к тем женщинам, которым постоянно и на видном месте надлежит носить предупреждающий ярлык. Гласящий: «Смотреть, но не трогать». Какие в зверинцах размещают на террариумах, где содержат гремучих змей.
– Я знаю.
– Она играет с тобой и играет тобою.
– Я знаю.
– А ты, как зачастую и бывает, вспоминаешь Йеннефер, которую не можешь позабыть.
– Я знаю.
– Тогда почему…
– Не знаю.
* * *
Вечерами они выходили. Порой в парк, порой на гору, встающую над портом, порой просто прогуливались по Пряным рядам.
Вместе посетили австерию «Natura Rerum». Несколько раз. Феб Равенга не находил себе места от счастья, вымуштрованные им гарсоны крутились волчками. Геральт наконец-то узнал, каков вкус тюрбо в чернилах каракатицы. А потом – гусиного бедрышка в белом вине и телячьего костреца в овощах. Лишь сперва – и совсем недолго – мешало им навязчивое, нарочитое внимание других посетителей. Потом – спасибо Литте – он не обращал на них внимания. Вино из здешних подвалов изрядно в этом помогало.
Затем они возвращались на виллу. Коралл скидывала платье уже в прихожей, совершенно нагой шла в спальню.
Он шел следом. И смотрел. Любил на нее смотреть.
* * *
– Коралл?
– Что?
– По слухам, ты всегда можешь увидеть, что захочешь. Тебе достаточно нескольких заклинаний и артефакта.
– Слуху, – она приподнялась на локте и заглянула ему в глаза, – полезно будет, полагаю, снова выкрутить какой-нибудь сустав. Это должно отучить слух молоть языком почем зря.
– Очень тебя прошу…
– Я пошутила, – отрезала она. Однако в голосе ее не слышалось и следа веселья.
– А что такого, – продолжила она, когда он смолчал, – ты хотел бы увидеть? Или выяснить? Сколь долго проживешь? Когда и как помрешь? Какая лошадь выиграет Большие Третогорские? Кого коллегия электоров выберет иерархом Новиграда? С кем нынче Йеннефер?
– Литта.
– Чего ты хочешь, могу я узнать?
Он рассказал ей о краже мечей.
* * *
Сверкнуло. А миг спустя пророкотал гром.
Фонтан журчал тихонько, бассейн пах мокрым камнем. Мраморная девочка окаменела в танцевальном па, мокрая и лоснящаяся.
– Статуя и фонтан, – поспешила пояснить Коралл, – не служат удовлетворению моей любви к претенциозному кичу или склонности следовать снобистской моде. Она – для конкретных целей. А статуя изображает меня. В миниатюре. В возрасте двенадцати лет.
– Кто бы в ту пору мог подумать, что ты так прекрасно разовьешься.
– Это накрепко связанный со мною магический артефакт. Фонтан же, вернее – вода, служит мне для дивинации. Я полагаю, ты знаешь, что такое и в чем состоит дивинация?
– В общих чертах.
– Кража твоего оружия произошла каких-то десять дней назад. Для прочтения и анализа минувших событий, даже тех, что случились давно, наилучшей является онейромантия, но для нее необходим довольно редкий талант сновидчества, которым я не обладаю. Сортилегия, или же клеромантия, нам скорее всего не помогут, равно как и пиромантия с аэромантией, которые действенны при отгадывании судеб людей, если имеется нечто, сим людям принадлежавшее… волосы, ногти, части одежды и всякое такое. К предметам, в нашем случае – к мечам, это применить не удастся.
– А потому, – Литта отвела со лба рыжую прядь, – остается нам лишь дивинация. Как ты наверняка знаешь, она позволяет видеть и провидеть прошедшие события. Помогут нам стихии, ибо сезон настал воистину грозовой. Соединим дивинацию с керауноскопией. Приблизься. Возьми мою руку и не отпускай. Наклонись и всматривайся в воду, но ни в коем случае не прикасайся к ней. Концентрируйся. Думай о своих мечах! Интенсивно думай о них!
Он слышал, как чародейка читает речитативом заклинание. Вода в бассейне откликалась, вспениваясь с каждой фразой проговариваемой формулы, волнуясь все сильней. Со дна начали подниматься большие пузыри.
Вода разгладилась и помутнела. А потом мигом осветлилась.
Из глубины глядят темные, фиалковые глаза. Черные, как вороново крыло, локоны каскадом спадают на плечи, сияют, отражают свет, словно павлиньи перья, развиваясь и волнуясь при каждом движении…
– О мечах, – напомнила Коралл, тихо и едко. – Ты должен думать о мечах.
Вода закипела, черноволосая и фиалковоглазая женщина растворилась в водоворотах. Геральт тихо вздохнул.
– О мечах! – прошипела Литта. – Не о ней!
Произнесла заклинание в сверканьи очередной молнии. Статуэтка на фонтане просияла молочно, а вода снова успокоилась и осветлилась. И тогда он увидел.
Свой меч. Прикасающиеся к нему руки. Перстни на пальцах.
…из метеорита. Прекрасный баланс, вес клинка в точности равен весу рукояти…
Второй меч. Серебряный. Те же самые руки.
…стальной сердечник, окованный серебром… по всей длине клинка – рунические знаки…
– Вижу их, – прошептал он громко, сжимая ладонь Литты. – Вижу мои мечи… Правда…
– Молчи, – откликнулась она еще более сильным пожатием. – Молчи и сосредотачивайся.
Мечи исчезли. Вместо них он увидал черный лес. Каменную осыпь. Скалы. Одну из скал, огромную, массивную, высокую и отвесную… Выглаженную ветрами в странную форму…
Вода на миг вспенилась. Мужчина с проседью, благородные черты лица, черный бархатный кафтан и золотой парчовый камзол, обе руки упираются в бюро красного дерева. Лот номер десять, объявляет он громко. Абсолютная редкость, небывалая находка, два ведьмачьих меча…
Большой черный кот крутится на месте, пытаясь дотянуться лапкой до колышущегося над ним на цепочке медальона. На золотом овале медальона – эмаль, голубой дельфин nageant.
Река течет меж деревьями, под навесом ветвей и свисающих над водой сучьев. На одном из сучьев неподвижно стоит женщина в длинном и облегающем платье.
Вода вспенилась коротко и почти сразу снова разгладилась.
Он видел море трав, безбрежную, уходившую к горизонту равнину. Видел ее сверху, словно с высоты полета… Или с вершины горы. Горы, по склону которой поднималась шеренга неясных фигур. Когда поворачивали головы, он видел неподвижные лица, незрячие мертвые глаза. Они же мертвы, понял он внезапно. Это – процессия трупов…
Пальцы Литты сжали его ладонь. Жестко, будто клещи.
Сверкнуло. Внезапный порыв ветра развеял их волосы. Вода в бассейне забурлила, вскипела, пошла пеной, встала высокой, словно стена, волной. И пала прямо на них. Они вдвоем отскочили от фонтана, Коралл споткнулась, он ее придержал. Ударил гром.
Чародейка выкрикнула заклинание, махнула рукой. Во всем доме вспыхнули огни.
Вода в бассейне, еще миг назад крутившаяся водоворотом, стала гладкой, спокойной, лишь лениво движимой журчащей струйкой фонтана. А на одеждах, еще секунду назад облитых гигантской волной, не было ни капельки.
Геральт тяжело вздохнул. Поднялся.
– М-м-м, в конце… – пробормотал, помогая подняться чародейке. – Тот последний образ… Гора и шеренга… людей… Я не разобрал… понятия не имею, что оно такое…
– Я тоже, – ответила она чужим голосом. – Но это было не твое видение. Этот образ предназначался мне. И я тоже не имею понятия, что оно такое. Но чувствую, что видение не сулит мне ничего хорошего.
Громы стихали. Гроза уходила. В глубь материка.
* * *
– Шарлатанство вся эта ее дивинация, – повторил Лютик, подкручивая колки лютни. – Мошеннические мороки для простецов. Сила внушения – не больше. Ты думал о мечах – и мечи увидел. И что же ты еще якобы видел? Процессию трупов? Ужасающую волну? Скалу странной формы? Это, стало быть, какой?
– Что-то наподобие огромного ключа, – задумался ведьмак. – Или геральдического креста – двойного с половиною.
Трубадур задумался. А потом смочил палец в пиве. И начертал нечто на столешнице.
– Навроде этого?
– Ха. Даже слишком похоже.
– Вот же проклятие! – Лютик дернул струны, обратив на себя внимание всей корчмы. – Чтоб меня гусь топтал! Ха-ха, дружище Геральт! Сколько раз ты вытаскивал меня из пучины проблем? Сколько раз помогал? Делал одолжения? И не счесть! Теперь моя очередь. Может, с моей помощью ты сумеешь снова обрести свое прославленное оружие.
– Ты о чем?
Лютик встал.
– Госпожа Литта Нейд, твоя новая зазноба, коей я нынче отдаю должное как знатной ворожее и непостижимой ясновидице, в своей дивинации методом бесспорным, прозрачнейшим и не пробуждающим сомнений, указала на место, которое мне известно. Пойдем-ка к Феррану. Тотчас же. Он должен организовать нам аудиенцию с помощью своих секретных знакомств. И выправить тебе пропуск на выход из города, служебными воротами, дабы избежать конфронтации с теми гетерами из кордегардии. Мы отправимся в небольшое путешествие. Небольшое и, скажем прямо, не слишком-то далекое.
– Куда?
– Я узнал скалу из твоего видения. По-научному это зовется карстовым останцем. Местные же кличут ее Грифом. Характерная деталь, почти указатель, ведущий в место пребывания персоны, которая и вправду может что-то знать о твоих мечах. Место, в которое мы выбираемся, носит название Равелин. Говорит это тебе о чем-то?
Глава восьмая
Не одно токмо исполнение, не сама ремесленная умелость о достоинстве меча ведьмачьего рекут. Подобно таинным эльфьим альбо же краснолюдским клинкам, секрет коих утрачен, меч ведьмачий удивительной силою связан с рукою и разумом ведьмака, коий им владеет. И лишь благодаря арканам оной магии в сраженье супротив Темных Сил он и силен.
Пандольфо Фортегуэрра.
Трактат о благородном оружии
Открою я вам кое-какой секрет. О ведьмачьих мечах. Это ерунда, что, мол, мечи обладают некоей тайной силою. И что, дескать, чудесное они оружие, что будто бы нет их лучше. Это все обман, измышленный для видимости. Знаю я это из абсолютно доверенного источника.
Лютик. Полвека поэзии
Скалу, называемую Грифом, они узнали сразу: была видна издалека.
* * *
Место, куда они направлялись, лежало менее чем на полдороге между Кераком и Цидарисом, чуть в стороне от соединяющего оба города тракта, что вился меж лесов и скалистых пустошей. Дорога заняла какое-то время, которое заполнили они болтовней. Главным образом – стараниями Лютика.
– Народная молва гласит, – говорил поэт, – что используемые ведьмаками мечи обладают магическими способностями. Опуская придумки о половом бессилии, что-то здесь да должно быть. Ваши мечи ведь не просто мечи. Прокомментируешь это?
Геральт придержал лошадку. Застоявшейся в конюшне Плотве всё хотелось пуститься в галоп.
