– Да нет, есть и еще. Как минимум Валерий Усков. Но он всегда работает с Краснопольским… Может, и еще кто-то есть, но…
– …Но интуиция вам подсказала, – охотно закончила за меня Варя, – что мой муж – именно Валера Волнистый.
– Примерно так, – не возражал я. – Куда нам, режиссерам, без этой самой интуиции…
Я напряженно ждал, что Варя вот-вот все сообразит. Да и как тут не сообразить? Мосфильмовский режиссер по имени Аркадий подсаживается к ней за столик именно после того, как она отвергла сценарий мосфильмовского режиссера по имени Аркадий… Даже если бы она была глуповатой (чего по ней никак не скажешь), то и тогда давно бы все поняла. Или, как и расписывал Волнистый, она просто-напросто настолько деликатное существо, что ни за что не позволит себе вогнать собеседника в конфуз?..
– И над чем вы сейчас работаете? – совершенно спокойно спросила Варя. Ни в звуках ее голоса, ни на ее лице я не заметил никакого притворства, ни малейшей неискренности. Да и как заметить? Я ведь уже в курсе, что она превосходная актриса. А если к тому же и чистейший человек… Почему-то и в этом последнем утверждении я теперь совершенно не сомневался.
– Недавно закончил новый сценарий, – отвечал я, глядя Варе прямо в лицо, хотя мне до смерти хотелось куда-то спрятать свои глаза.
– А о чем он? – спросила Варя и, не дождавшись ответа, опустошила свой бокал. Я подлил ей вина. Может, она просто пьяна – вот и не может связать концы с концами? Волнистый, небось, еще до меня ее тут накачал. Какой подлец все же. Уж такие, как он, не понаслышке знают, как легко уговорить пьяную женщину на все, что угодно.
– Мой сценарий… о двух девушках, которые очень похожи друг на друга, – сказал я и чуть не зажмурился, боясь увидеть реакцию Вари. Как бы ловко она сейчас ни продолжила изображать невозмутимость, я ей уже не поверю…
17
Варвара как будто совершенно искренне поразилась моим словам:
– Вот как?! Прямо интересно… Вы словно сговорились там на «Мосфильме»… Я, представьте, совсем недавно читала один сценарий – муж принес, – и там тоже было про двух то ли сестер, то ли не сестер, а просто двойников, я так и не поняла, если честно…
Я был озадачен. Может, мы поменялись ролями – и теперь не я, а она морочит мне голову? Что ж, буду ей подыгрывать, что мне еще остается…
– Вероятно, это был мой сценарий, – тяжело вздохнул я. Варя застыла на мгновенье, но тут же хлопнула себя по лбу:
– Господи, и как я не сообразила! Ну конечно – это наверняка был ваш сценарий. Как он там у вас называется?..
– «Предчувствие».
– Точно! Ой, тогда извините… Я такая несообразительная…
– Варя, ну что вы, за что вы извиняетесь? – Я машинально дотронулся до ее руки и почти уже присовокупил: «Это мне надо извиниться перед вами», однако она меня опередила:
– Нет-нет, мне надо быть повнимательнее и пологичнее. Валера постоянно смеется над моей странной логикой – вернее, над ее отсутствием. Так что еще раз извините. Вы рассказываете про свой сценарий, а я ничего не понимаю – и спокойно говорю, что читала этот самый сценарий и не удосужилась даже разобраться… То есть я же прочитала его по диагонали, можно сказать, и вот… наговорила тут сейчас чего-то не того… Я к тому же немного пьяная. Простите.
Напоминание о том, что она пьяная, словно придало мне храбрости – и я уверенно положил свою руку на ее:
– Варя, правда, вам абсолютно не за что извиняться. Наоборот, для меня очень ценно ваше мнение об этом сценарии. Вы сказали, что не поняли его, – и это очень хорошо. Не то хорошо, что не поняли, а то, что сказали об этом. И я вас очень прошу высказать свое мнение до конца. Не думайте о том, что это мой сценарий, а давайте воспринимать его просто как чье-то произведение, как вещь в себе. И, пожалуйста, пусть вас ничто не смущает, говорите то, что думаете. Вам он не понравился, верно?
Варя осторожно высвободила свою кисть из-под моей:
– Я так не сказала.
– Вы просто не успели. Надо было мне не признаваться в том, что это мое сочинение, пока вы не договорили до конца.
– Да нет, я как раз уже все сказала – все, что могла. Я не разобралась, прочла невнимательно – ну и, конечно, ничего не поняла, как же иначе? То есть какой-то обычный сценарий, может, и можно так читать, но ваше произведение – оно явно умное, и поэтому…
– Варя, – мягко перебил я ее и покачал головой, – вы не правы. Я вижу, что вы просто очень и очень деликатная девушка (я чуть было не добавил: «Валерий мне про вас так и рассказывал», но вовремя прикусил язык). И вам не хочется меня огорчить даже самую малость. Но, поверьте, вы бы меня совершенно не огорчили, если бы без всяких обиняков высказали свое мнение. Тем более что я сам знаю цену своему, с позволения сказать, творению. Это совсем не умный сценарий, Варя, нет. Это даже и глупый сценарий…
Варя улыбнулась:
– Это неправда. Вы на себя наговариваете. Я прочитала как попало, но даже этого мне хватило, чтобы понять, что сценарий далеко не глупый.
– Вы его не поняли, как сами признались, – напомнил я. – Вот вам и показалось, что он какой-то слишком умный. А на самом деле он, возможно, просто бессмысленный. И я все равно не поверю, если вы скажете, что у вас не мелькнула такая мысль.
Варя словно бы внезапно протрезвела и очень серьезно сказала:
– Аркадий, можете не верить, но такой мысли у меня действительно даже не промелькнуло.
18
Я молча предложил ей еще одну сигарету. Варя кивнула. Мы снова закурили, и на пару минут воцарилось молчание.
– А все-таки эти девушки, – вдруг спросила Варя, – ну героини из вашего сценария… Мне вот сейчас интересно стало… то есть мне это сразу было интересно, но я так и не поняла… Они, в общем, сестры там у вас – или просто такие очень похожие друг на друга?..
Я замялся:
– Мм, признаться по совести, я и сам не знаю…
Варя засмеялась:
– Вот славно! Автор сам не знает, что написал!
– Так и есть, – виновато развел я руками. – Это довольно частая на самом деле история. Не смейтесь.
Варя сдержала себя, но продолжала улыбаться:
– Хорошо, может быть, в этом как раз что-то и есть. Зритель останется в неведении.
Я просиял:
– Вот именно! Вы умница, вы все поняли. Я как раз давно хочу снять нечто такое загадочное, что оставит в недоумении, в неведении… Это вы очень точно сейчас сказали. Мне просто самому – как зрителю – до смерти надоели все эти одинаковые фильмы…
– Я вас тоже понимаю, – поддержала Варя. – Как зрительница я еще, может, могу такие фильмы вытерпеть. Но сниматься в них – это… Я совсем немного снималась на самом деле, но все это ерунда. Почти все. Я же еще снялась у Валеры – мы так и познакомились, – и вот этот его фильм мне нравится…
Я задумался: сказать ли, что уже видел все фильмы с ней? Но тогда, какой бы пьяной она ни была, она уж точно поймет всю нашу с Волнистым дешевую игру… Значит, увы, опять придется лукавить. А говоря напрямик – элементарно врать.
– Слышал про этот фильм, – отозвался я. – Обязательно посмотрю в скором времени.
– Не судите меня строго, – немного смутилась Варя.
– Что вы, уверен, вы сыграли прекрасно.
– Почему вы так думаете?
– Интуиция.
– Режиссерская?
– Конечно.
– А вы хороший режиссер?
Тут пришел черед смущаться мне.
– Знаете, если я скажу «да», то это будет…
– Да, вы правы, – засмеялась Варя. – Это, конечно, не дело – такие вопросы вообще не задают. Это только потому, что я выпила, а то бы я… Ну да, это как если бы у меня спросили, хорошая ли я актриса, а я бы в ответ: еще какая!.. Это было бы так ужасно, просто по?шло!..
Варя действительно была уже очень пьяна, но я умилялся, слушая ее. Первый раз видел девушку, которая так трогательно выглядит в опьяненном состоянии. Обычно поддатые дамочки меня раздражают даже и тогда, когда я сам не менее поддат…
– Одним словом, не знаю, какой я режиссер, – сказал я, вновь дотрагиваясь до ее пальцев, – но точно не такой, который хочет снимать тысяча первую вариацию того, что уже снято…
– Да-да, – опять поддакнула Варя, – что-нибудь там про колхоз, например. Уверена, вы никогда не снимали про колхоз!
– А у вас тоже, оказывается, интуиция, – в шутку протянул я.
– Просто для меня если человек снимает про колхозы, – язык Вари уже немного заплетался, – то он для меня вообще… Я снималась у одного украинского режиссера – и это, знаете… Это была просто первая роль, а то бы я ни за что… Я даже и смотреть не могу про эти колхозы, а не то чтобы…
19
– Ну тогда мой сценарий как раз должен был вам понравиться, – вставил я. – Хотя бы от противного. Он ведь максимально далек от таких как раз кондовых советских сценариев…
– Вот именно: кондовых! – Варе чем-то приглянулось это слово. – Кондовых, да… Не люблю ничего кондового…
– Чего-чего, а никакой кондовщины в моем сценарии нет, – съюморил я.
– Значит, я люблю и ваш сценарий, – без иронии ответила Варя. Впрочем, какая уж ирония в таком состоянии…
«Так-так, – раздумывал я. – Сейчас ничего не стоит заручиться ее согласием. Но назавтра она может попросту не вспомнить о нем. Или сделать вид, что не вспомнит… Черт, не надо было ее поить. По-моему, и так бы все получилось. Ну ладно, будем работать в предлагаемых обстоятельствах, как завещал старик Станиславский».
– Варя, – позвал я ее, вновь отвлекшуюся на оркестр. Она повернула голову и посмотрела на меня зачарованно-хмельными глазами:
– Да?
– Сигарету? – машинально предложил я.
– Хорошо, – кивнула Варя. – Вам я не могу отказать.
– Почему? – удивился я.
– Потому что в вас есть что-то такое… – Она сделала неопределенный жест рукой. – Я думаю, вы можете уговорить женщину на все, что угодно…
Она прямо повторяет слова Волнистого, уже и в его устах меня озадачившие. Может, это они с муженьком устроили мне розыгрыш, а вовсе не я и Волнистый – ей, Варе?.. Да нет, бред, на кой им это?.. Просто сейчас все ее слова незачем воспринимать всерьез. Я не должен изумляться, даже если она сию минуту признается мне в любви… И уж тем более не должен ни на что здесь рассчитывать… Надо это усвоить! Согласится у меня сыграть – прекрасно, но о чем-то еще тут и думать не след…
Я в который уже раз за этот вечер проделал нехитрую операцию, протянув Варе сигарету, поднеся ей огонь, а затем закурив и сам.
– Варя, – сказал я, выпуская дым в сторону, – я не могу не воспользоваться этим моментом. Раз вы сейчас готовы согласиться на… То есть не думайте – я сейчас вас попрошу не как мужчина, а исключительно как режиссер. Вы не могли бы сыграть в моем фильме?
– Могла бы, – немедленно ответила Варя. – В этом вашем… в «Предчувствии», да? Очень охотно. Только кого?
– Главную роль. Обе главные роли.
– Двух одинаковых девушек?
– Да. И они там все-таки не совсем одинаковые. Они внешне похожи, а внутренне серьезно различаются. Примерно как Одетта и Одиллия.
– Это что-то вроде… – стала припоминать Варя.
– «Лебединое озеро», – подсказал я. – Белый лебедь и черный.
– Да, конечно. Плохой лебедь и хороший, верно? Одиллия – хорошая, а Одетта была плохая…
– Не совсем так, – поправил я. – То есть совсем не так. Все наоборот.
– Одиллия – плохая? – не поверила Варя.
– Насколько я помню, да. Главная героиня – Одетта. А она хорошая.
– Ну как же так? – Варя как будто расстроилась. – «Одиллия» звучит куда лучше. Похоже на «идиллия». И при этом она, значит, плохая?
– Увы, – развел я руками. – У Чайковского так. Хотя либретто, наверно, не он писал…
– Одетта, Одетта… – Варя как будто пробовала это имя на вкус. – Что-то мне здесь не нравится…
– Может быть, то, что она одета? – скаламбурил я. – Вот если бы их звали Одетта и Раздетта…
– Ха-ха-ха! – Варя засмеялась так громко и звонко, что мне даже самому понравилась моя бессмысленная шутка.
20
– Итак, вы согласны! – триумфально провозгласил я. – Значит, уже завтра можем начать репетировать. Вы ведь свободны – пока нигде больше не снимаетесь?
