Что писать…
Мое тело до сих пор вздрагивает от воспоминаний, хотя прошло более 20 лет…
Я лежала под ним вся в крови, задыхалась от боли, сердце бешено билось в груди. В какой-то момент произошел щелчок, и тогда я поняла, что умираю – но не от боли. Все мы начинаем умирать, когда наши сердца совершают первый удар. Вся наша жизнь – дорога к смерти.
И в тот момент я вспомнила все. Как я зародилась, как развивался каждый орган моего тела; вспомнила тепло и розовый свет плаценты; как первый глоток воздуха разрезал горло, вспомнила вкус молока мамы, первые шаги, колючую папину бороду, первый одуванчик, нежность в груди от объятий с мамой, горечь в горле от расставания с папой.
Мужчина оказался любителем анала, поэтому разрывы и травмы я получила только в одном месте. Закончив, он перевернул меня обратно на спину. Я смотрела в его блестящие глаза и знала, что скоро он меня убьет.
За его левым плечом возникла тень – я приняла ее за ангела смерти. Психологи сказали бы, что это галлюцинации, вызванные сильным стрессом. Возможно, так и есть. Но тогда призрачная тень указала мне направо, где в нескольких сантиметрах от меня лежал обломок кирпича. Тень смотрела на меня с улыбкой. Она пришла забрать чью-то жизнь: либо я, либо он…
Я взяла кирпич и несколько раз ударила мужчину по голове. Последний блеск в его глазах выражал удивление и, как мне показалось, благодарность. Несколько секунд спустя он потерял сознание.
Я не помню, сколько там просидела и как шла домой. Помню, что мама не заметила ничего, кроме грязной одежды. Помню, что вечером, когда вернулся папа, я села к нему на коленки и все рассказала. Папа обнимал, говорил, что все хорошо и что он все уладит. Папа спросил, где лежал этот мертвый дядя, и ушел, а когда вернулся, руки его были в крови.
Папа взял с меня обещание никому никогда ничего не рассказывать и забыть все это, что я и сделала.
Возвращение…
Я открыла глаза и посмотрела сквозь слезы на свою светлую квартиру в центре одного из самых красивых европейских городов. О такой жизни я и мечтала: рисую, пою, творю, живу. Но гармонии внутри нет, я продолжаю без оглядки бежать куда-то, в поисках кого-то…
И тогда я поняла… Почему я выбирала тех парней, почему позволяла им так с собой обращаться. Я никогда не залечу эту рану, ведь я умерла с тем мужчиной, на той стройке, в тот жаркий майский день…
Спасибо, Даша!
Извини, но также вынуждена написать следующее, надеюсь, ты поймешь почему.
Все герои и события вымышленны.
Любое совпадение с реальными личностями случайны.
Чайки – мрази
САША Гусева
Брест
Преподаватель немецкого языка
Завязка
Мне было 18, когда я приехала в Аахен на языковые курсы по немецкому. Это город в Германии на границе с Бельгией и Нидерландами, и это делает его идеальной отправной точкой для путешествий по этим странам. Думаю, понятно, чем я занималась на выходных. Спасибо бельгийским железным дорогам – билет через всю страну стоил 8 евро.
В августе было прохладно, но я все равно захотела на море. Единственным вариантом было море Северное, а точнее – бельгийский город Остенде, до которого было 3 часа на поезде.
Основное действие
Остенде встретил меня пронизывающим ветром. На этом *** курорте было так холодно, что я еле поборола желание сразу поехать назад. Смотреть было особо не на что, поэтому я бродила по пляжу босиком, собирала ракушки, наблюдала за пенсионерами с палками для скандинавской ходьбы. Спустя приличное время я решила, что пора и честь знать. В получасе езды находился Гент, где, очевидно, теплее. Я почти ушла с пляжа, когда меня настигла типичная для путешествий (и жизни тоже) ситуация: я захотела есть.
Голодные глаза быстро нашли палатку на пирсе. В ней на пластиковой тарелочке уютно разместились креветки, крабовое мясо, кусочек лимона и какой-то соус. Ко всему прочему блюдо было украшено милейшим бельгийским флажком на зубочистке, и моя внутренняя инстадива потребовала срочно это купить, сфотографировать и съесть.
Когда я расплатилась, парень-продавец что-то сказал мне вслед, но я уже направлялась к вокзалу и не слушала его.
Кульминация
Пройдя метров десять, я остановилась, чтобы достать телефон и сфотографировать это чудо. В левой руке я держала еду, правой настраивала камеру. Ничего не предвещало беды. И тут…
Мне. В голову. Врезалась. ***. Чайка.
МОРСКАЯ ЧАЙКА, КАРЛ (если кто-то думает, что она была маленькой и милой). Я заорала. Чайка отлетела. Проходившая мимо женщина расхохоталась.
Подставы от птицы я не ожидала. Гигантский птах на расстоянии метра в три уставился на меня. Это точно было хладнокровное покушение. Наверное, бельгийское правительство не разработало социальную программу по поддержке молодых чайковых семей, и поэтому они готовы на все. Но это было уже слишком: расчетливый удар в голову, чтобы сначала вырубить меня, а уже потом забрать еду. А может быть, и душу, я не уверена.
Эта «прелесть» шла (пешком!) за мной еще минут пятнадцать, пока креветки были у меня в руках, и зыркала. Криповатое зрелище на самом деле. Но комичность ситуации зашкаливала.
Мораль
В моей истории есть целых два «поняла». А именно:
1) И тогда я поняла, что чайки – мрази;
2) а еще поняла, что пора учить английский. Потому что продавец еды сказал мне: «Beware of birds»[37 - Beware of birds (англ.) – остерегайтесь птиц.].
Вот и все. Берегите себя (от чаек).
Кулон с кристаллом
Рита Симонова
Солнечногорск – Москва
Веб-дизайнер
В то время я жила в боливийском городке Оруро. Марсианский горный пейзаж, смешанный с боливийской реальностью. Обычно туристы приезжают сюда, чтобы увидеть самый знаменитый в Боливии карнавал, но к тому моменту все танцовщицы уже давно сняли перья и смыли яркий макияж. А я тогда зарабатывала на путешествия продажей самодельных украшений. Здесь они продавались очень неплохо, поэтому я день за днем откладывала отъезд.
Боливия – родина кокаина, самого дешевого и чистого в мире, и грех было не воспользоваться возможностью, пока я была там. Мне всегда было интересно, как и где продаются наркотики. В Мексике, например, во многих небольших городках их можно купить прямо в магазинчиках у дома – вместе с шоколадками и пивом опытная сеньора просунет в кулачке пакетик с белым веществом. В Оруро же дешево можно купить и кокаин… у проституток. Есть там такая улица на выезде из города, где все здания – публичные дома. Атмосфера там не самая спокойная, и мой тогдашний боливийский парень долго не соглашался взять меня с собой. Но одним прекрасным вечером он изменил свое решение, и мы прямо с нашей насиженной точки продажи отправились туда. Темнело. Я, блондинка в шортах, ехала в публичный дом. Хорошее начало.
В первом доме нас встретил длинный коридор с дверями по обе стороны. Некоторые были закрыты, у других дежурили их хозяйки. Невысокие, фигуристые боливийки в коротких платьях в обтяжку – в Южной Америке пышных форм не стесняются. Я бросила взгляд внутрь их комнаток: кровати с несвежими простынями, полумрак. Но самое впечатляющее ждало дальше: некоторыми проститутками оказались не молоденькие девушки, а настоящие чолиты[38 - Чолитас, или чолы – изначально имело унизительный характер и обозначало детей женского пола, рождающихся у испанцев и женщин из индейского племени. Сейчас так обращаются к женщинам индейского племени аймара.] – боливийские сеньоры в традиционных цветастых юбках, с фартучками, косичками и неизменными шляпками. Социальное разделение действовало и здесь – потомков индейцев не смешивали с боливийцами европейского происхождения даже в таких местах.
Пока я осматривалась, мой парень уже успел подружиться с двумя молоденькими работницами. Я стояла перед ними, держа на плече доску с приколотыми рукодельными кулонами – это очень удобно, потому что не нужно каждый раз раскладывать все на земле. Не то чтобы я планировала продавать хенд-мейд в таком месте, просто заходить домой было не по пути.
Но тут одна из девушек заинтересовалась. Попросила снять несколько, убежала в свою комнатку, чтобы примерить их перед зеркалом, и с горящими глазами спрашивала подружек, какой из кристаллов лучше смотрится на ее пышной груди. На секунду мне показалось, что я в «Заре» где-нибудь в Москве, а не в публичном доме Боливии. В конце концов девушка выбрала один, расплатилась и, абсолютно счастливая, убежала хвастаться перед другими своей обновкой. И тогда я поняла, что глубоко внутри, куда бы ни забросила нас жизнь, в нас по-прежнему живут обычные девочки и мальчики, которым хочется радоваться совершенно простым вещам.
Одуванчики
Шахноза Сарикова
Москва
Координатор проектов
Это теплая майская история. Тогда я уже год общалась по переписке с мальчиком из другой страны. Он приехал ко мне в Москву к 23 мая – именно в этот день год назад я бессовестно завалилась к нему в личку безо всякого приветствия.
Саша приехал всего на неделю, в самый разгар зачетной сессии – приоритеты были расставлены быстро (позднее это обернулось для меня кучей осенних пересдач, но тогда это было не важно). Все, что мы делали, – гуляли дни и ночи напролет. Каждый день я забегала в университет, чтобы сдать очередной предмет. Саша всегда ждал меня снаружи. Мы тогда еще не встречались. И потом не встречались тоже, ведь это очень короткая майская история.
Но в ту неделю мы ходили, держась за руки, устраивали свидания на крышах, говорили обо всем на свете и целовались под дождем во дворе заброшенного туберкулезного диспансера на Краснопресненской.
На год знакомства Саша подарил мне цветы. Когда-то я писала ему, что не люблю букеты из магазинов, а он это запомнил. Саша нарвал одуванчиков во дворе моего корпуса, завернул их в крафтовую бумагу из ближайшего цветочного и в таком виде прятал за спиной. В отличие от меня, Саша не был бедным студентом, он мог купить любой букет в магазине, я это знала. И почему-то, когда он вручил мне одуванчики, мне жутко захотелось, чтобы это заметили мои однокурсницы, разъезжавшие на дорогих машинах и получавшие в подарок по половине квартиры.
А потом Саша напомнил мне слова из фильма, которые я очень любила: «Помнишь, ты говорила, что одуванчики свободные и не продаются? Я подумал, они на тебя очень похожи».
И тогда я поняла, что вовсе не обязательно хватать звезды с неба, если говоришь человеку о любви. Особенно если между строк сквозит что-то более важное и ценное, что сложно описать словами и можно только почувствовать. Я поняла, что мы и с одуванчиками, и с Сашей действительно очень похожи. И именно по этой причине у нас не будет никакого будущего – два одинаковых заряда всегда отталкиваются, мы оба давно это осознавали.
С того времени уже ничего не осталось. Университет я окончила, цветы и парни на моем пути встречаются самые разные, с Сашей мы не общаемся – это произошло само собой, спокойно, без негатива. А этот желтый букет в коричневой бумаге, перевязанный розовой ленточкой, всегда будет для меня самым дорогим и важным, он запечатан в сердечке так же, как та майская неделя и сам Саша. И я знаю, что это взаимно.
Школьная любовь
ЮЛЯ Ягудина
Талнах, Норильск – Санкт-Петербург
Финансист
Когда-то давно у меня была первая школьная любовь. Мы, конечно, сидели за одной партой, я списывала с учебника, он следил, чтобы не палили, а потом списывал у меня – так все и началось… Вернее, началось у меня, про его чувства я не знала, но редкие взгляды казались красноречивыми… Лет через десять он умер, а еще года через два, болтая с одноклассником, я услышала фразу:
– Я знаю про вас с Сашей.
И тут я впала в ступор:
– Что знаешь?
– Что вы нравились друг другу.
И тогда я поняла, что, если любишь, не стоит молчать, нужно говорить и действовать, пока не стало поздно.
История спасения котенка
Вероника Бобровская
с. Каргасок – Томск
