Кретова усмехнулась. Она с легкостью читала мысли подопечного, словно они высвечивались у него на лбу бегущей строкой.
– Что такое? Никак, Мустафа, вы шанцевый инструмент второпях взять забыли? – ехидно поинтересовалась Ирина и безжалостно выложила на капоте две кобуры в аккуратный рядок. – А в джипе две лопаты лежат. Не видели, да?
Видели. Не подумали, не включились, интерес к обретённому луту победил здравый смысл. Нормально, так к спасателям опыт и приходит.
Спросят про пистолеты, нет? Группа молчала, осознали.
На Пятисотке существуют непреложные правила. Традиции. Именно они и помогают людям не сходить с ума, позволяют понимать своё место в обществе, это наши корни. Традиции не обсуждаются, они были, есть и будут.
Традиций много, как и странных смыслов. Но даже я не понимаю некоторые.
Мы хороним всех.
– Ирина, красный парашют опускается! – неожиданно крикнул Спика, прижимая ребро ладони ко лбу.
– Где? – хором закричали его дружки.
Все уставились по указанному направлению, и лишь я гордо вытащил единственный бинокль. А что толку? Изношенный прибор не держал изображение. Говорю же, новый нужно добывать! Ирка сдалась и вскинула СКС, глядя в оптический прицел.
– Не могу поймать, падла, – ругнулся я.
– Да вот же! Красная точка! – Спика ещё раз показал рукой. Богата юность на здоровье. Мне оставалось лишь констатировать:
– Ну у тебя и зрение…
– Километра четыре, – предположил Мустафа.
– Ближе к пяти, – поправил его самый зоркий наблюдатель.
– Ирина, может мы того? Метнёмся? – с азартом в голосе спросил Мустафа. – Бочка упадёт недалеко от дороги, на машине обернёмся быстро. Ништяк лишним не бывает! – добавил он с напускной взрослостью.
– Я вам ща метнусь! – осадила порыв юнцов группер, погрозив молодёжи кулаком. – Отставить поисковый энтузиазм, вы сперва тело похороните! Прямо львы пустыни, гляди-ка! Там уже дюжина сталкеров-северян внизу приплясывает с открытыми пастями. Или, что ещё хуже, тупые вольняшки пасутся. А эти на вас злые, как собаки. Потом ваши головы без ушей подбросят под периметр. Считайте, что это их законная добыча. И вообще уясните, жадность – опасное чувство. Работаем дальше, нам ещё несколько рейсов придётся сделать, до вечера дел хватит.
Глава 4
Ресурс, лут, ништяк
Тела людей положено предавать земле, вне зависимости от их религиозной принадлежности и качества поступков при жизни.
Никто не должен остаться лежать на поверхности Жестянки. Чистое мародёрство, общественно всегда отделяемое от справедливого сбора трофеев правилом «с бою взято, значит свято», строжайше запрещено. Тела нельзя раздевать догола, одежда, за исключением верхней, больше не используется. До недавнего времени нельзя было брать даже обувь. Вот тут я уже без понимания, если честно – обувь вещь очень ценная, а образ жизни людей на Жестянке, мягко скажем, не совсем нормален в плане нравственности и морали. Давно можно было сделать послабление, но Владимир Викторович дал разрешение лишь два месяца назад. Что ж, всё в этом мире неизбежно меняется.
Хорошо помню, что было, когда я при нём впервые заикнулся на эту тему. Разве что в лоб не вставили. И вот, дожали мы Деда.
– Взять лопаты! – распорядился комгруппы.
– Мустафа… Тут такое дело, мой «колчак» как бы лишним оказался, возьмёшь пока на хранение?
Как он отреагирует?
Мустафа быстро переглянулся со Спикой… Ай, молодец! Добрый из него получится командир группы. Себе не заберёт, невысокий крепыш Спика стреляет очень хорошо, лучше их всех. Ясно, что в силу возраста никакой углублённой подготовки у него быть не может, просто божий дар. Хотя, может, он и занимался с отцом или старшим братом. Перспективный парень. Умный, наблюдательный, резкий когда надо, порой дерзкий. Прирождённый разведчик, надо бы с ним поработать.
– СВД точно на вышки уйдёт, – сказала Ирина. – С другой стороны, освободится мосинка Игорёни. Она, конечно, порядком изношена, но всё же.
– До двухсот метров работать можно достаточно уверенно, – подхватил я мысль своего командира.
– В любом случае, два «шершавых» в группе – это уже нормальное подразделение, – подытожила Кретова. – С этим к Деду и пойду.
– Что такое «шершавое»? – не понял Ян.
– Нарезное оружие, – со знанием дела ответил ему Спика. – Есть гладкие стволы, ну, гладкоствольные, а есть шершавые.
– Ёлки, не сообразил, – устыдился Ян.
– Пистолеты… Владимир Викторович, конечно, сам решит, кому именно отдать, – я повернулся к Мустафе. – Так, подожди! Чего я тебя гружу, сейчас «колчак» тебе только мешать будет, так ведь? Пусть здесь полежит, пока копаете.
– Не будет, – нервно облизнул губы Мустафа.
– Точно? Тогда держи. И обоймы вот. Давайте скоренько, ещё и здесь женщину захоронить надо. А дел по горло, коробочка-то полным-полна.
– Оставить одного с вами? – спросил Мустафа.
– Не стоит, втроём вообще быстро управитесь. Мы пока сами поковыряемся.
Мустафа ещё больше потемнел лицом, у Спики от обиды задрожали губы. Не пускают к разбору ништяка! Кротова сухо кашлянула и искоса глянула на меня, мол, ну ты и нервоплёт, сволочь такая! А что делать, дорогая? Кто-то же должен их воспитывать. Ещё дети, хотя инфантами я их никогда не назову, на Жестянке дети взрослеют быстро.
– Жмите! Тут ещё плиту выдирать надо, прежде чем основной груз вытаскивать… Так что успеете натаскаться, не волнуйтесь, всё увидите. Мужики, честно, давайте-ка побыстрей! – уже грубей попросил я, подходя к ресурснику вплотную. Троица тащилась следом. – А с Дедом говорить будем.
Услышав «мужики» и обещание поговорить насчёт оружия с главой посёлка, группа встрепенулась, плечи огольцов расправились. Лопаты взлетели на плечо, и началась очередная бодрая трёхсотметровка. Бег порой лучше всего тренирует мозги. Сменяясь, они сделают дело и прибегут уже через полчаса.
Кресла баррелей тоже не используются в быту, только как источник поделочного материала. Ну, вы уже знаете, это тоже традиция, поводов для дальнейших объяснений не вижу.
А вот под креслами лежит классная плита из прочной микарты полуторасантиметровой толщины, здоровенная, массивная, что-то типа основы. Отличный материал для производства мебели, поэтому такая плита подлежит непременному снятию и доставке на склады интендантской службы. Зажилить её не получится, интендант всё знает и разорётся, как резаный. Собственно, кроме этих плит, куполов и красных баррелей мы с Иркой в последнее время ничего толкового в периметр и не привозили. Когда было время и силы, выдирали рычаги. Там возни…
Ничего, прибегут парни и выгрызут эту плиту махом, просто ещё одна тренировка.
– Говорить действительно надо, – задумчиво произнесла Кретова, медленно пережёвывая сухую травинку.
Я вздохнул.
– Ещё как.
– День, если он оставит им нарезняк и хотя бы пару гладкостволов…
Она права. Будет ещё одна полноценная группа, ещё один спасательный патруль.
– Владимир Викторович мудрый, должен понимать.
Не возразишь.
– Полезли наверх, – решил я.
Вытаскивать присланное мешала Главная Добыча.
Нет, это был не квадроцикл. Скорее всего, снизу на нас смотрел мини-трактор. На борту белела надпись – Husqvarna. В нашем хозяйстве маленький трактор – вещь незаменимая, аграрии будут просто в восторге. Но сейчас незаменимая вещь есть препона в чистом виде, пока эту дуру не вытащишь, остального и не увидишь. А просто так её не вытащишь, придётся повозиться.
– Гравилёт вытянет, – успокоила меня Ирка. – Главное не поцарапать красавчика, надо поднимать осторожно. Сейчас подгоню, примеримся.
Глайдер чужого веса не чувствует, тянет, как зверь. Сразу за двумя передними сиденьями плита ровная, гладкая, вся в решётке чёрных привязных ремней. Говоря про «поцарапать», подруга имеет в виду не глайдер, а трактор. Гравилёт хрен чем поцарапаешь, вряд ли кто-либо из прибывших не пробовал из научного интереса поковырять поверхность гравилёта ножиком. Он не кренится, хоть тонну поставь на корму. Предельная грузоподъёмность неизвестна, но пока что сбоев не было.
А вот трактор будет жалко.
Через сорок минут мы с Мустафой уже пытались обвязать трактор стропой. Не получилось, Мустафа пошёл за Яном, самым худым и гибким из присутствующих. Наконец, получилось!
Ирина положила руку на пульт и медленно подняла гравилёт над баррелем в режиме зависания – сюрреалистическое зрелище, а мы со Спикой с двух сторон придерживали новую технику руками. Ах ты, красавец синенький! Дизелёк или бензинка?
– Спрыгивайте, что вылупились?! Ставлю, придерживайте там! – громко крикнула Кретова.
Вздохнув пружинами, трактор впервые встал на землю Жестянки.
– Есть контакт! Перекур, братва, – объявил я. Надо знать меру в сволочизме. Представляете, насколько великое дело шмона ресурсника интересно мальчишкам?
Вскоре мы уже впятером тянули и укладывали на землю добытое. Лута было много, и всё нужное, а кое-что и уникальное.
Два больших жёстких контейнера с красными крестами.
Надувная лодка из ПВХ с транцем и маленьким подвесным «двухтактником», это вообще нереальный цимес! «Надувнуха» лежит на складе, рыбакам она не нужна, у них свои лодки. А вообще, о дальних плаваниях по реке у нас задумываются даже дети. Не так давно мальчишки из посёлка пытались своими руками сделать если не полноценную лодку, то хотя бы что-то типа плота, на котором они хотели отправиться в кругосветное путешествие. Ничего толкового у них не получилось, если не считать воспитательных воздействий со стороны родителей и педагогов.
Лодочный мотор это очень хорошо, это меняет дело, ёлки-палки, можно будет капитально разведать Дуромой!
Два цинка с патронами для СВД, один с пистолетными. Кстати, оружие и патроны – основной интерес вольных сталкеров. Патроны в стандартных цинках есть в каждом грузовом барреле, даже если внутри нет стволов. А вот какой будет калибр, никогда не угадаешь.
Ещё один контейнер жёлтого цвета.
– Стоп! Этот бокс не трогать! Одежда внутри, не открывайте пока, там же всё стерильное, без пылиночки, – пояснила Ирина специально для стоявших рядом и пыхтевших в нетерпении пацанов.
Десяток двадцатилитровых канистр с бензином. Моторное масло.
Три небольших синих ящика. Таких мы с подругой и сами не видели.
– Вскрыть можно, День? – спросил Ян.
– Валяй. Медленно.
– Здесь инструменты и какие-то запчасти лежат! – через минуту доложил радостный Мустафа. – Может, грузить пора?
Я молча посмотрел на небо. Спасибо тебе, небо, что не забываешь о нас, грешниках смертных, не даешь пропасть в каменном веке.
Всё закончено.
Спика с высоты грузовика с открытым ртом пялился вниз. Заметив мой взгляд, парень спохватился и вскинул бинокль, с показной старательностью осматривая подходы. Жаль, оптики группе опять не досталось. Если не считать штатный прицел для СВД, что само по себе уже замечательно.
Кто там с утра говорил, что день не задался? Ещё как задался.
– А давайте сначала всё рядком сложим! – предложила Кретова. – Красиво будет, опрятно… Интересно ведь посмотреть на добычу в комплекте.
– И сфотать трофеи! – дополнил Спика.
Всё улыбнулись одновременно.
Что-то я заболтался. Хотел ещё кое-что важное сообщить, да дел навалом, сами видите.
Давайте в другой раз, а?
В Пятисотку вернулся на автомобиле, попросив парней подкинуть меня к логову Левши. Камиль был один, ученики уже отправились на другие уроки. На Пятисотке детям преподают математику, русский с литературой, основы медицины, рисование и дисциплину «Окружающий мир» – диковинную смесь весьма странной географии с не менее странной историей. Кроме того, все спецы общины обязаны проводить лекции по своей специальности. Кто-то по физике прочтёт, кто-то по химии, штатных преподавателей по этим предметам в гарнизоне пока что нет.
Уставший Левашов сидел на корточках возле полуразобранного мопеда «Рига-16», над восстановлением которого он работал уже полгода. И конца этому не видно. Раз за разом мастер разбирает уже починенную технику. Говорит, что доводит до ума. Возня с этим агрегатом стала для Камиля идефикс: хочет обрести личное средство передвижения, которое позволит ему решить проблему собственной мобильности, но не хочет заканчивать приятное занятие.
Левша тщательно вытер руки ветошью, с ухмылкой наблюдая за попытками собеседника поудобней устроиться на слишком маленьком для моих габаритов стульчике и только после этого протянул ладонь для приветствия.
– Когда уже вместе поедем к баррелям?
– Скоро, скоро… Что ты мучаешься со своей ногой, сел бы на лавку. Как прошла очередная ловля, товарищ заслуженный спасатель? – заговорил мастер, с интересом глядя на большой синий кейс с инструментом.
– Это тебе, по профилю, – не стал я тянуть резину, положив ценный подгон на столешницу весьма заслуженного вида. – Отлично ловля прошла, лучше всех. Рекорд у нас, представляешь, трое выживших. И лута навалом.
– Да иди ты! Трое живых! – искренне восхитился мастер. – Такой удачный день можно объявлять национальным праздником. Ну, если не национальным, так общинным.
– Точно. Мы весь ништяк… Почти весь, сдали завхозу с кладовщиком, так что где-то через час начнётся комиссия по распределению, смотри, не пропусти, если тебе что-то нужно. Батарейками разжились, к слову.
– Спасибо, пойду обязательно, – энергично кивнул он, взглянув на наручные часы. – Сам-то там будешь?
– Меня на такие мероприятия не зовут, – усмехнулся я криво, – не мой уровень. Идут начальники служб и командиры групп. Да и ругани там будет часа на три, не меньше. Мне на склады, пойду свой боеприпас изымать.
– Ну да, ну да…
– Мы там два «макаровых» забрали. Один хотим оставить на группу. А второй и ты мог бы отжать. Давно положено по статусу.
– Не нужен мне «макаров», лишнее это, – устало отмахнулся мастер. – Я тут, как раб на галерах, фактически прикован к зоне перемещения радиусом в сотню метров. Вот починю свой драндулет, тогда тебя и попрошу найти что-нибудь подходящее. Поможешь?
– Обязательно, – пообещал я твёрдо.
– Во-от… Пока мне и этого хватит, – он показал на висящий в качестве украшения дульнозарядный колесцовый пистолет. Вполне рабочий, между прочим. Интересно, кто, где и при каких обстоятельствах его нашёл?
