Поэтому если банкир хочет заработать, например, 10 % прибыли при уровне инфляции в 15 %, деньги он должен давать в рост под 25 % годовых. Это понятно?
И вот теперь самое время пришло чуть подробнее поговорить об инфляции, черти бы её драли, и завершить тем самым разговор о доверии и золоте…
Разжижение крови
Несмотря на то, что ценность и бумаги, и золота до определённой степени условна и весьма зависит от обстоятельств, людям все же больше нравится золото. Привыкли за тысячи лет! Потому даже в среде экономистов можно встретить мнение о необходимости возврата к золотому стандарту. Что уж говорить о простых людях:
– Ой, вей! Ну шо это за такие деньги – бумажные! И мне ещё будут говорить за их ценность! Золото – вот настоящие деньги, шоб я так жил!.. И не портите мне нервы, их есть ещё, где потратить!..
Основная суть этой эмоциональной претензии к бумажным деньгам заключается в том, что они – не золото и даже не обеспечены золотом. То есть если раньше на бумажных банкнотах прямо было написано, что каждая купюра обеспечивается определённым золотым содержанием, то теперь ничего подобного даже не пишут. Иными словами, раньше люди верили, что, придя в банк, они получат столько золотых монет, сколько написано на банкноте, а теперь они верят, что купюра, находящаяся у них в руках, имеет такую ценность, которая на ней обозначена, и везде её примут, если она не фальшивая – последнее гарантируется государством. Люди верят, что государство не рухнет, что оно не напечатает этих бумаг столько, что те вообще потеряют ценность. В это, правда, верят не все и правильно делают, поскольку государства постоянно подпечатывают лишние деньги.
По сути, подпечатка денег государством – это скрытое воровство денег у граждан, ибо обесценивая таким образом деньги, государство вынимает часть ценности из карманов людей в свою пользу. Непонятно? Объясню: вчера вы могли купить на свои 100 рублей определённое количество товара, а завтра это количество уменьшилось, потому что товары подорожали, так как государство напечатало лишних денег и теперь на то же количество товара приходится большее количество бумаги. Кто в выигрыше? Тот, кто напечатал деньги, то есть государство! Оно сразу же на эти свежевыпущенные, пахнущие краской деньги накупило товаров и услуг, пока цены не успели вырасти. А когда деньги протекли вниз, к рядовому жителю, товары уже подорожали.
Грабёж средь бела дня!
Так государства пытаются покрыть свои расходы, которые обычно превышают доходы. Правда, пока подпечатка денег не слишком велика, люди с ней мирятся. Но иногда случается большая подпечатка. Настоящий девятый вал из денег! Такое обычно происходит во время каких-либо социальных катастроф. В подобных случаях цены растут уже не на проценты, а на десятки и даже сотни процентов! Такая инфляция называется гиперинфляцией.
Один из самых известных примеров – гиперинфляция в Германии после Первой мировой войны, когда экономика была разрушена, а инфляция составляла 21 %, только не в год, а в день! То есть с утра до вечера цены успевали вырасти на двадцать процентов! Каждые три-четыре дня цены удваивались, то есть немецкая марка обесценивалась вдвое. Поэтому зарплату рабочим выдавали два раза в день, и они, бросив станки, тут же бежали в магазины, чтобы успеть что-то купить, потому как ценность пачек с деньгами таяла с каждым часом, словно лёд на солнце. Представляете себе масштабы допечатки? Самая крупная купюра, напечатанная Немецким банком, имела номинал в 100.000.000.000.000 марок (сто триллионов). И это далеко не рекорд!
В начале девяностых годов прошлого века, когда в силу экономических проблем рухнула мировая система социализма, в Югославии ежедневная инфляция достигала 65 % – каждый день на столько росли цены.
В африканской стране Зимбабве в 2007–2008 годах люди бегали с мешками и тачками денег, потому что ежедневная инфляция в этот период достигала 98 %. То есть каждый день цены удваивались. Но и это ещё не рекорд человеческого гения!
Слава победителя в этой страшной гонке по разжижению экономической крови принадлежит Венгрии, которая после Второй мировой войны испытала на себе невиданную инфляцию в 207 % ежедневно. Иными словами, цены в стране удваивались каждые 12 часов. И именно в Венгрии была напечатана самая крупная в истории банкнота в один секстильон венгерских пенгё. Я даже нули тут не буду писать, скажу просто, что секстильон – это миллиард триллионов.
Печатный станок дымился, наверное, от непрерывной работы!..
Ну, и как бы вы себя чувствовали в условиях такой инфляции, дорогие мои? Стали бы что-нибудь продавать, зная, что уже через несколько минут это будет стоить дороже? А если бы что-то продали, наверное, сразу побежали бы тратить эти сумки денег, понимая, что они дешевеют от часа к часу, и завтра на них уже не купишь того, что можно купить сегодня, а через месяц за деньги, которые ты выручил на продаже овцы, например, тебе не удастся купить уже и одной спички.
Это называется бегство от денег. В нормальных условиях, когда деньги имеют ценность, люди за ними гоняются, копят. А в условиях гиперинфляции все спасаются от денег, пытаются сбросить их с рук, словно горячие угли. Деньги становятся никому не нужны, и граждане начинают меняться товарами напрямую, то есть в ход, словно в древние времена, идёт бартер.
Конечно, перечисленные примеры гиперинфляции – это крайние и исключительные случаи, обычно же инфляция в странах с устойчивой экономикой не превышает 2–4 % в год, а в странах, где экономика послабее, достигает двухзначных величин, то есть может составлять 12 % или 20 %. Почему же не получается совсем без инфляции? Отчего она тихим ручейком просачивается через мощную плотину экономики?
А оттого возникает лишний денежный ручеёк, что, например, власти в демократических странах обещают перед выборами избирателям больше, чем может потянуть страна. Тех же, кто обещает народу меньше или просто не обещает того, что нельзя выполнять, просто не избирают во власть, ибо народ любит халяву. Поэтому избранным, чтобы выполнить свои предвыборные обещания, нужно увеличивать траты государства на разные социальные льготы, пособия и программы. Отсюда возникает дефицит бюджета – казна тратит больше, чем зарабатывает, а дефицит покрывается выпуском ничем не обеспеченных денег.
Вот потому и говорят некоторые хитрые люди:
– А давайте вместо ничем не обеспеченной бумаги введём золотой стандарт, как в старые добрые времена, чтобы бумажные купюры обеспечивались тем золотом, что лежит в закромах у государства. Ведь лишнего золота не напечатаешь, а значит, денежная система страны будет крепкой, а экономика здоровой! И на каждой денежке будет написано, что этой бумажке соответствует такой-то вес золота в граммах.
Это очень наивные рассуждения.
Во-первых, кто проверит, сколько там этого золота в закромах у государства? И как уследить, чтобы государство, в руках которого печатный станок, не нашлёпало купюр больше, чем у него есть золота?
Во-вторых, история знает огромное количество примеров, когда деньги, основанные на золотом стандарте, и даже золотые-презолотые запросто девальвировались. Это было давным-давно, когда бумажных денег ещё не придумали и по рукам ходили металлические монеты из драгметаллов, которые многими по сию пору считаются «настоящими деньгами», в отличие от денег бумажных. А монеты, тем не менее, обесценивались так, что мама не горюй!
Давайте сядем в воображаемую машину времени и отправимся ненадолго на экскурсию в прошлое. Посмотрим на монетное обращение Древнего мира и на разные способы обесценивания «настоящих денег». Мы уже знаем, что первые металлические монеты появились в результате стремления людей «измельчить ценности» – от большого слитка металла (который, безусловно, представляет собой ценность, ибо из него можно сделать инструменты и украшения) люди отрезали куски разного размера, чтобы получить своего рода разменную монету для покупки недорогих мелочей. Невозможно ведь жить в государстве с одними пятитысячными купюрами! Нужна и мелочь.
Именно поэтому первые деньги, то есть куски слитков, которые отрезали по весу, часто имели весовое название. И до сих пор ещё кое-где в мире, например, в Великобритании или Египте, денежная единица носит название меры веса – фунт. Хотя давно уже там не фунт никакой и металла в денежке нет, но на купюре по старинке ещё пишут вес: «фунт». Это эхо тысячелетней древности. Кстати, название нашей национальной валюты тоже имеет «металлические корни». Когда-то на Руси основной монетой служил 200-граммовый слиток серебра, имеющий форму разомкнутого обруча. Почему обруча? А чтобы на шею надевать – и носить такую монету удобно, руки не занимает, и украшением служит. Поскольку монета надевалась на загривок, она и называлась «гривна». Но 200 граммов серебра – это довольно много. Чтобы сделать из гривны разменную мелочь, пруток гривны разгибали и рубили на части. От слова «рубить» и произошло слово «рубль». Рубль – значит отрубленный (кусочек серебряного прутка).
Но чаще всего монеты имели привычный нам вид – металлические кругляшки определённого веса. Их изобрели ещё в Древнем мире, то есть до нашей эры, и активно использовали, нося в специальных мешочках, как правило кожаных. Причем за весом монеты следили, поскольку в весе металла и была главная ценность монеты. Это уже потом номинальная ценность денег отделилась от их веса, но в античном мире люди жили простые и конкретные и до такого рода абстракций ещё не доросли.
Надо сказать, денежная система Древнего мира была довольно запутанной, поскольку монеты чеканились разными городами, разными государствами, разного веса, из разного металла. Поэтому в греческих полисах собственную монету принимали по номиналу, ей верили, а вот отчеканенную в других городах брали по весу, как металл. Но ведь брали! И брали не только монеты греческих полисов, но и других государств, потому что главным было не место происхождения монеты, не картинки на ней, а вес и материал, из которого она была сделана, – золото, серебро…
Одной из самых знаменитых монет древности была золотая афинская драхма
Не самой простой также была и денежная система в Древнем Риме. Изначально в её основе лежала медная монета, достоинством в 1 асс. Мы бы сейчас её даже монетой не назвали, поскольку это был небольшой прямоугольный слиток весом почти в триста граммов. Вы скажете, немало для монеты?.. А что вы тогда заявите о римской монете в 5 ассов, которая весила 1,5 килограмма? А ведь такая «монетка» в раннем Риме была в ходу! На римских медных слитках были выдавлены разные изображения, в том числе изображения животных, как память о тех далеких временах, когда в качестве денег использовался скот. Кстати, один бык в V веке до нашей эры стоил примерно 27 килограммов меди, то есть около ста слитков-ассов.
Позже, в III веке до н. э., римские деньги уже стали привычно круглыми и более удобными в носке – вес одного асса был снижен, он превратился в обычную монетку (кстати, тоже не маленькую, весом в 36 граммов), а в ход для производства монет более высокой ценности вовсю пошло серебро и золото. Исходя из сложившихся тогда цен на разные металлы, одна золотая монета по имени ауреус была равна 25 серебряным денариям, а 1 денарий равнялся 10 медным ассам. При этом весь денария составлял 4,5 грамма.
Кто чеканил монеты? Специально уполномоченные люди, то есть власть. Во все времена и во всех странах чеканка монеты почти всегда была прерогативой государства[3 - Хотя и очень редко, но в истории все же были монеты, выпущенные не государством, а храмом или частным лицом. Скажем, в ХVI–XIX вв. в Англии и Северной Америке выпускались частные монеты. И выглядели они ничуть не хуже государственных. Например, на золотых монетах американского банкира Бэтсрела значились адрес банка, имя банкира и вес самой монеты.]. Именно оно и портило потом монету. Что же ему позволяло это делать, какая лазейка была использована и потом расширена государством для порчи денег?
А вот представьте себе, что вам, как государству, нужно начеканить из драгоценных металлов монеты, чтобы обеспечить в стране денежное обращение – вы же не какие-нибудь дикари, чтобы по бартеру вино на сандалии менять! У вас для этого есть в казне запас драгметаллов – золото и серебро в виде слитков. Но ведь чтобы напечатать из этого металла уйму денег, нужно деньги сначала потратить – работа ведь тоже чего-то стоит, вам нужно будет заплатить чеканщикам. И материалы, из которых делаются штампы и прочие орудия чекана, тоже чего-то стоят. В общем, одна серебряная монетка весом, скажем, в одну унцию или один фунт будет стоить дороже, чем просто один фунт серебра, потому что в неё вложен труд. Это ведь не просто кусок металла, а изделие из него!
Поэтому, чтобы не нести на чеканке монет убытки, государство вкладывало в каждую монетку чуть-чуть меньше серебра, пуская недостаток веса на оплату самого процесса чеканки. То есть некая условная монета с надписью «1 фунт серебра» могла весить не фунт, а чуть меньше.
Но государство предлагало использовать её по номиналу, то есть именно как фунт серебра, хотя фунта в ней не было.
И граждане, понимая ситуацию, принимали монету по номиналу, то есть как бы верили тому, что на ней написано. Что называется, все свои, не будем мелочиться! Написано на монете «1», значит, пусть так и будет!
Вот в эту хитрую щель государство потом и пролезло со своей порчей монеты. Оно начинало постепенно снижать вес драгоценного металла в монетах, оставляя номинал прежним. Потом начало заменять часть драгоценных металлов более дешёвыми – например, серебро медью. И предлагало считать такие вот порченые монеты настоящими. На них же написано всё, как прежде!
Иногда это выглядело, как принудительная денежная реформа. Например, правитель острова Сиракузы Дионисий Старший приказал под угрозой казни всем жителям принести и сдать все деньги, которые у них есть. Деньги были собраны, перечеканены с меньшим весом и возвращены владельцам изрядно похудевшими. А прибыль от этой нехитрой операции досталась тирану.
А в Азии бывало и так, что правители просто и незатейливо выпускали поддельные деньги, например, вместо серебряных дирхемов печатали медные и сверху их слегка серебрили тонким слоем, который быстро стирался. Народ принуждали использовать эти монеты в качестве настоящих, хотя все прекрасно понимали, что драгоценного металла в этой подделке нет. Иногда на монетах даже писали угрозы от лица власти: «Кто эту монету не примет, тому смерть».
Понятно, что постоянная чеканка властями подобных недоденег приводила к инфляции. Цены в новых монетах росли. И однажды случилось то, что рано или поздно должно было случиться – первый в мире социалистический эксперимент. Первая в истории попытка порегулировать экономику приказами!
Произошло это во времена римского императора Диоклетиана. В результате финансового кризиса и из-за порчи монеты цены так выросли, что это вызвало массовое недовольство граждан. Государство выплачивало своим солдатам и чиновникам жалованье дешевеющей монетой, а люди на свои деньги уже не могли купить то количество товаров, которое покупали раньше, – торговцы просили больше денег, потому что монет стало больше, а значит, на один товар стало приходиться больше монет. Логично, не правда ли?
Однако когда граждане недовольны, трон под императором начинает шататься. И что же сделал Диоклетиан, чтобы попытаться исправить ситуацию? Самое глупое, что только можно было сделать, – он решил регулировать цены своим указом!
Это всё равно, как если бы он своими указами пытался регулировать погоду. Запретить шторм. Отменить зиму. Повернуть ветер в другую сторону. Приглушить гром… Ведь установление цены на товар – столь же объективный природный процесс, как и всё перечисленное.
Это только кажется, что цену за товар на рынке назначает продавец по своему усмотрению. А на самом деле продавец – это термометр, который лишь показывает температуру, которую он не создавал.
Можно, конечно, попытаться обмануть природу – например, если вам на улице холодно, попробовать согреть термометр в руке, подышать на него. Тогда он покажет высокие, радующие глаз значения. Но станет ли от такого самообмана на улице теплее? Чуть позже мы поговорим о том, как природа образует цену, а пока вернёмся к наивному императору.
Старик Диоклетиан, будучи человеком невеликого ума, выпустил эдикт (указ), который нудным перечислением устанавливал цены на все товары и услуги, которые только могли вспомнить его служащие. В обширной преамбуле указа, как всегда и бывает в подобных случаях, император писал, что делает всё из лучших соображений – хлопочет о простых людях и борется с жадностью торговцев:
«Жители наших провинций! Забота об общем благе заставляет меня положить предел корыстолюбию тех, которые всё стремятся подчинить своей выгоде и задержать развитие общего благосостояния».
И далее он в цветистых выражениях ругает жадных спекулянтов, которые совсем стыд потеряли, ломят такие цены, что уму непостижимо!.. Вообще, немного отвлекаясь от императора, дорогие читатели, я открою вам один важный секрет и дам совет, который сильно поможет в жизни, если вы его примете: ругать высокие цены – не только признак глупости, но и пустая трата времени. С тем же успехом можно ругаться на дождь. Ругайте себя – за то, что мало зарабатываете!
Это не цены высокие, это просто у вас денег мало…
И вот, отпев положенные песни в преамбуле, указ императора постепенно перетёк к сути. Которая заключалась в приказной фиксации цен на товары и услуги – под угрозой смертной казни за нарушение, между прочим!
То есть императорский эдикт, подписанный правителем огромной империи, определял, сколько должны стоить репа и редька, лук и чеснок, огурцы и морковь… Причем детализация касалась даже таких мелочей, как внешний вид продукта и количество морковин в пучке! Например, связка хорошей моркови должна была содержать 25 морковин, а связка морковки поплоше – 50 корнеплодов при стоимости того и другого в 6 денариев.
Десяток огурцов – 4 денария.
Ведёрко чеснока объемом около 9 литров – 60 денариев. Дороговато? Ну, так ведро! Попробуй съешь ведро чеснока!..
25 луковиц – 4 денария.
4 либры (1,3 кг) вишни или винограда – 4 денария.
10 штук граната – 8 денариев.
Сухой сыр – 12 денариев, а свежий, незрелый – 8 денариев.
Крупные яблоки, цена за десяток – 4 денария. А вот мелкие яблоки должны были стоить те же 4 денария, но уже за 40 штук.
Айва, фиги, виноград, персики, абрикосы – по 4 денария за десяток.
Любопытно, что кролик (40 денариев) стоил гораздо дешевле зайца (150 денариев). Свиная колбаса оценивалась императором в полтора раза дешевле говяжьей. Вымя свиньи стоило дороже, чем свиная печень, а свиная ветчина из Галлии дороже оленины. Из птицы дороже всего стоил павлин, причем самец ценился в полтора раза выше самки (300 денариев против 200). А такую мелочь, как дрозды, император оценивал в 60 денариев за десяток. И вправду, птичка мелкая. Щеглы и воробьи ещё мельче, а потому гораздо дешевле и тоже за десяток. Интересно, что щеглы домашнего выкармливания ценились дороже диких, наверное они были потолще.
Кабанятина стоила чуток дороже домашней свиньи, а вино со специями в три раза дороже вина простого. Яйца – по одному денарию за штуку, а тот самый соус гарум, о котором мы говорили раньше, – 16 денариев за секстарий (550 миллилитров).
Рыба в маринаде стоила вчетверо дешевле свежей морской рыбы, потому, видимо, что часть веса в этом продукте занимали овощи, в коих рыба мариновалась.
Оценке императора подверглась даже соня орешниковая – маленький грызун размером с мышь.
Прочие устрицы и сардины я перечислять уже не буду, чтобы не загромождать текст, так как в императорском указе были сотни наименований. Эдикт устанавливал цены на 19 сортов вина, 50 сортов мяса, 96 видов рыбы, 116 сортов тканей, 12 сортов масла. Он регламентировал даже зарплаты и стоимость услуг: сколько платить за перевозку грузов и пассажиров, сколько адвокату, сколько учителю, сколько нанятому на подённые работы батраку.
Так, например, парикмахер, по мнению императора, не должен был брать за свою работу больше двух денариев с клиента; «таксист» – требовать за перевозку пассажира более 2 денариев за римскую милю (примерно 1,5 км); рабочий, который ляпал мозаику на стену (обоев тогда не было), должен был зарабатывать 60 денариев в день плюс прокорм на время работы; а вот учитель греческого или геометрии – 200 денариев в месяц.
Зато один раб трудоспособного возраста (от 16 до 40 лет) не должен был стоить более 25 000 денариев.
Поражает титаническая работа, проделанная советниками императора при подготовке этого абсолютно бессмысленного документа! Который не исполнялся с самого первого дня его опубликования, как не исполнился бы эдикт о запрете землетрясений. Но это был воистину чудесный эксперимент на людях!
Почему же эдикт не мог был исполнен?
Для ответа нам нужно будет маленько углубиться в философию, чтобы понять и на всю оставшуюся жизнь запомнить, в чём отличие субъективного от объективного, как формируется стоимость товара и почему она не зависит от злого субъекта, который «цену ломит».
Ценовая погода или Экономическая философия
Люблю красивые мудрости! Вот вам очередная: «Продавец – это всего лишь зеркало, отражающее в данной конкретной точке экономическую ситуацию в целом». Хорошая фраза, запомните её. И означает она, что цена высока не потому, что продавец такой гадкий, а потому, что его товар стоит именно столько, то есть именно таким образом его оценила сама природа! Ну, или, если хотите, рынок, как часть объективной природы.
Итак, берём лопату и заглубляемся в философию, которая в переводе с греческого означает «любовь к мудрости». Похороним иллюзии и заблуждения! Давайте поплюйте на ладони, и вперёд…
Есть два понятия – «объективное» и «субъективное». Это довольно важные вещи для понимания нашего мира.
Субъективное относится к субъекту, то есть мыслящему созданию – человеку.
Объективное относится к объектам – табуретке, камню, Луне, океану и прочим немыслящим вещам.
Человек, как субъект, может ошибаться, заблуждаться, ему может что-то мерещиться, он может находиться в плену иллюзий, он может быть уверен в себе или не уверен. Он может считать, что он прав, а остальные неправы. Но он может также считать, что он неправ, а остальные правы. У него бывают разные настроения, он иногда подвержен галлюцинациям. Но так или иначе, адекватно или неадекватно, человек отражает и воспринимает мир объектов, которые его окружают. То есть объективный мир. Все люди разные, поэтому отражение реального мира в каждом из нас разное, и это нормально. Из-за этого люди всё время спорят между собой по разным вопросам, не соглашаются друг с другом, ругаются и воюют. Каждому хочется утвердить в чужих головах свою точку зрения об окружающем мире или его части.
В общем, у субъекта есть мнение! Но кого оно волнует, по большому счёту, кроме него самого? В конце концов, у других тоже мнения есть, ничем не хуже!.. А вокруг простирается объективный физический мир, который никаких мнений о себе не имеет, он просто существует. Мы живем в этом мире, мы субъекты, и у каждого из нас есть своё суждение о мире, о себе и о других субъектах. При этом отражаемых картинок мира столько, сколько субъектов в мире.
Но поскольку людям в мире приходится взаимодействовать и друг с другом, и с миром, их мировые картинки должны во многом совпадать, иначе не будет контакта и взаимодействия. И они во многом совпадают – например, все люди соглашаются, что, если удариться с разбега лбом о дверной косяк, будет больно и шишка. И подобных совпадающих мнений о мире очень много. Впрочем, много и несовпадающих, особенно в области политики, вкусов и верований.
Пока всё верно? Тогда идем дальше.
Один из инструментов познания мира у людей – наука. С помощью науки мы познаём и мир объектов (физический мир), и мир субъектов (свой внутренний). Познанием внешнего мира занимаются физика, химия и другие естественные науки, а познанием мира внутреннего, субъективного, занимается психология.
Наука ставит себе целью добиться, по возможности, более точного знания. Иногда ещё используют такую фигуру речи – «объективного знания». А для этого из науки стараются исключить субъективность. Понятно, что исключить её вовсе невозможно, поскольку познают мир субъекты, а не объекты. И говоря о том, что «субъективность надо исключить, дабы стать объективными», учёные вовсе не имеют в виду, что мы должны перестать быть субъектами и превратиться в табуретки, стать тупыми предметами – объектами. Нет, конечно! Тогда мы думать не сможем, а значит, и ошибаться, утверждаться, иметь мнение, отражать мир в виде яркой картинки, именуемой сознанием. Речь о другом. О согласованности. О том, что теоретически каждый человек может повторить эксперимент, посмотреть на приборы и увидеть тот же самый результат.
Учёный делает открытие. Что это значит? Он делает предположение, ставит опыты и на их основе строит некую информационную модель, которая объясняет результаты опытов. Другие ученые дяденьки, ознакомившись с его рассуждениями, повторяют опыты и убеждаются: результаты такие же, модель работает! Так гипотеза подтверждается и становится рабочей теорией.
Конечно, может найтись какой-нибудь дурачок, который скажет: а я не верю, так быть не может! Тогда ему покажут опыты, или он сам может их провести и лично убедиться: действительно, мир именно таков в этой своей части.
Однако поскольку все люди равны, каждый человек всё равно имеет право придерживаться любой точки зрения. Например, сейчас в науке теория относительности Эйнштейна считается твёрдо доказанной многочисленными экспериментами. Однако я как-то раз у камина долго беседовал с одним бородатым старичком в валенках, который убеждал меня, что модель Эйнштейна не верна. И что наблюдаемые факты можно и нужно объяснять по-другому. Причем этот дедушка был самым настоящим ученым, доктором физико-математических наук и долгое время возглавлял Московский государственный университет. Так что всякое бывает. Мир очень разнообразен! До сих пор встречаются люди, которые утверждают, что Земля плоская…
Тем не менее информационные модели, построенные наукой и дающие верные предсказания, считаются истинными, а вот то, что приборной проверке не поддаётся, является категорией оценочной, то есть делом вкуса. Например, кому-то нравится картина этого художника, а кому-то не нравится. Кто-то любит апельсины, а кто-то свиной хрящик. Одному мальчику одна девочка нравится, другому другая.
Строго говоря, любая оценка является оценочным суждением, то есть чистой вкусовщиной и субъективизмом. Одному человеку одна научная теория нравится, другому другая. Даже констатация такого, казалось бы, бесспорного факта, как само существование нашего мира, является оценочным суждением, поскольку решение о том, существует реальность или не существует, выносит всегда субъект. И есть в философии особое направление, именуемое солипсизмом, которое отрицает реальность физического мира, утверждая, что наш мир есть всего лишь порождение нашего разума. И что сознание есть источник мира. Причем именно сознание того, кто это утверждает! А мы все, окружающие – плод его воображения. И ведь никак не докажешь паразиту обратного! Он всегда скажет, что мы ему только чудимся и он нас выдумал – вместе с остальным миром.
Но это – редкая точка зрения. Большинство же людей рассуждают так: то практическое знание, с которым согласно абсолютное большинство экспертов, будем условно считать объективной реальностью!.. Что и позволяет гражданам находить общий язык и взаимодействовать друг с другом. Ясненько?
