– Давай уже где-нибудь встанем. Проверь места для инвалидов.
– Штраф двести долларов, шеф, – заметил сидевший спереди офицер Том Йейтс.
– Думаю, в этот раз нам простят.
– Я пошутил.
Ральф промолчал, он был не в настроении для полицейских острот.
– Вижу свободное место для инвалидов, – объявил Рэмидж. – Даже два места.
Он припарковался, и все трое вышли из машины. Ральф увидел, как Йейтс расстегивает кобуру на поясе, и покачал головой:
– Ты с ума сошел? Там на трибунах полторы тысячи зрителей.
– А если он попытается сбежать?
– Тебе придется его ловить.
Прислонившись к капоту седана, Ральф наблюдал, как два офицера полиции Флинт-Сити направляются в сторону стадиона, прожекторов и переполненных до отказа трибун, рев которых не умолкал, а, наоборот, становился все громче и громче. Решение арестовать убийцу Питерсона как можно быстрее они приняли вместе с Сэмюэлсом (скрепя сердце). Решение арестовать его прямо на матче Ральф принял сам.
Рэмидж оглянулся.
– Ты идешь?
– Нет. Арестуйте его, зачитайте ему права четко и громко и приведите сюда. Том, когда поедем в участок, ты сядешь с ним на заднем сиденье. Я сяду спереди с Троем. Билл Сэмюэлс ждет моего звонка, он нас встретит в участке. Дальше мы им займемся, но арест производите вы.
– Но ведь ты ведешь дело, – сказал Йейтс. – Почему ты не хочешь присутствовать при задержании?
Ральф скрестил руки на груди.
– Потому что подонок, который изнасиловал Фрэнки Питерсона веткой и разорвал ему горло, четыре года тренировал моего сына. Два – в Детской лиге и два – в Малой лиге. Он прикасался к моему сыну, когда показывал, как держать биту, и я за себя не ручаюсь.
– Ясно, – сказал Трой Рэмидж, и они с Йейтсом пошли к стадиону.
– Да, и еще одно, – окликнул их Ральф.
Они обернулись к нему.
– Наденьте на него наручники сразу. Руки спереди.
– Это не по протоколу, шеф, – сказал Рэмидж.
– Я знаю, но мне наплевать. Я хочу, чтобы все видели, как его уводят в наручниках. Ясно?
Когда они ушли, Ральф снял с пояса свой мобильный и набрал Бетси Риггинс.
– Ты на месте?
– Так точно. Сижу в машине перед его домом. Со мной еще четверо ребят из полиции штата.
– Ордер на обыск?
– Зажат в моей потной ладошке.
– Хорошо. – Он уже собирался дать отбой, но тут ему в голову пришла одна мысль. – Бет, а когда тебе надо в роддом?
– Еще вчера. Так что, ребята, давайте быстрее, – сказала она и сама дала отбой.
4
Показания миссис Арлин Стэнхоуп [12 июля, 13:00, допрос свидетеля провел детектив Ральф Андерсон]
Стэнхоуп: Это надолго, детектив?
Детектив Андерсон: Совсем ненадолго. Расскажите мне все, что вы видели днем во вторник, десятого июля, и мы быстро закончим.
Стэнхоуп: Хорошо. Я вышла из «Джералда», где всегда покупаю продукты по вторникам. В «Джералде» все дороже, но я больше не езжу в «Крогер». Я вообще перестала садиться за руль после смерти мужа, потому что не доверяю своим реакциям. Я пару раз попадала в аварии, пусть и мелкие, но мне хватило. До «Джералда» от дома, где теперь у меня квартира… наш с мужем дом я продала и поселилась в квартире… так вот, до «Джералда» всего два квартала, и врач говорит, что мне надо больше ходить пешком. Это полезно для сердца. Значит, я вышла из магазина со своей маленькой тележкой, в которой лежало всего три пакета с покупками, большего я позволить себе не могу, цены сейчас просто жуткие, особенно цены на мясо. Уже и не помню, когда я в последний раз ела бекон… Вышла я и увидела парнишку Питерсона.
Детектив Андерсон: Вы уверены, что это был именно Фрэнк Питерсон?
Стэнхоуп: О, да. Это был Фрэнк. Бедный мальчик, мне так его жаль, но он теперь на небесах и больше не чувствует боли. Хоть какое-то, да утешение. У Питерсонов двое сыновей, и оба рыжие, как морковки, но старший – Оливер, вот как его зовут, – лет на пять старше младшего, если не больше. Раньше он разносил газеты у нас в квартале. У Фрэнка был велосипед с таким высоким рулем и узким седлом…
Детектив Андерсон: Такой тип седла называют бананом.
Стэнхоуп: Не знаю, как его там называют, но велосипед у него ярко-зеленый, как лайм. Ужасный цвет на самом деле. И на седле была наклейка. «Средняя школа Флинт-Сити». Но он-то, бедняжка, уже никогда не пойдет в старшие классы. Бедный мальчик, такое горе…
Детектив Андерсон: Миссис Стэнхоуп, хотите, мы сделаем небольшой перерыв?
Стэнхоуп: Нет, я хочу поскорее закончить. Мне нужно вернуться домой и покормить кошку. Я кормлю ее ровно в три, и она будет голодная. И будет гадать, где я. Но можно у вас попросить бумажную салфетку? Я сейчас явно не в лучшей форме. Спасибо.
Детектив Андерсон: Вы разглядели наклейку на седле велосипеда Фрэнка Питерсона, потому что…
Стэнхоуп: Потому что он на нем не ехал. Он катил его через стоянку у «Джералда», а сам шел рядом. У него цепь порвалась, я видела, как она волочилась по мостовой.
Детектив Андерсон: Вы обратили внимание, как был одет Фрэнк Питерсон?
Стэнхоуп: Он был в футболке с какой-то рок-группой. Я в них не разбираюсь, поэтому не скажу, с какой именно. Если это важно, прошу прощения. И он был в бейсболке «Рейнджеров». Сдвинул ее на макушку, так что были видны его рыжие вихры. Этот ужасный морковный цвет. Такие рыжие парни, они рано лысеют. Но ему, бедному, это уже не грозит. Как печально… Так вот, там на дальнем конце стоянки стоял белый микроавтобус. Из него вышел мужчина и направился к Фрэнку. Он был…
Детектив Андерсон: До него мы еще дойдем, но сначала хотелось бы уточнить насчет микроавтобуса. Это был фургон без окон?
Стэнхоуп: Да.
Детектив Андерсон: На нем были какие-то надписи? Может быть, название компании? Или реклама?
Стэнхоуп: Я не видела никаких надписей.
Детектив Андерсон: Хорошо, теперь давайте поговорим о мужчине, который вышел из микроавтобуса. Вы узнали его, миссис Стэнхоуп?
Стэнхоуп: Конечно, узнала. Это был Терри Мейтленд. В Вест-Сайде все знают тренера Ти. Так его называют даже старшеклассники. Он преподает у них английский. Мой муж тоже преподавал, пока не вышел на пенсию. Его называют тренером Ти, потому что он тренирует ребят в Малой бейсбольной лиге и в молодежной городской команде и ведет футбольную секцию в школе. У них тоже есть своя лига, но я не помню названия.
Детектив Андерсон: Давайте вернемся к тому, что вы видели днем во вторник…
Стэнхоуп: Да я уже почти все рассказала. Фрэнк поговорил с тренером Ти, показал на порванную цепь. Тренер Ти кивнул, открыл задние дверцы микроавтобуса, хотя это явно был не его микроавтобус…
Детектив Андерсон: Почему вы так думаете, миссис Стэнхоуп?
Стэнхоуп: Потому что на нем были оранжевые номера. Не знаю, какого именно штата, зрение с годами все хуже и хуже, но я знаю, что в Оклахоме номера сине-белые. И что там было внутри, я не видела, разглядела только какую-то длинную зеленую штуку вроде ящика для инструментов. Это был ящик для инструментов, да, детектив?
Детектив Андерсон: И что было дальше?
Стэнхоуп: Тренер Ти положил велосипед в микроавтобус и закрыл дверцы. Потом похлопал Фрэнка по плечу и сел за руль. Фрэнк обошел микроавтобус и сел на пассажирское сиденье. И они оба уехали по Малберри-авеню. Я подумала, что тренер Ти отвезет парнишку домой. А что еще я должна была подумать? Терри Мейтленд живет в Вест-Сайде без малого двадцать лет, у него замечательная семья, жена и две дочки… Пожалуйста, можно мне еще салфетку? Спасибо. Мы уже почти закончили, да?
Детектив Андерсон: Да, миссис Стэнхоуп, и вы очень нам помогли. Если не ошибаюсь, до того, как я включил запись, вы говорили, что это было около трех часов дня?
Стэнхоуп: Ровно в три. Когда я вышла из магазина, часы на здании мэрии пробили три. Я торопилась домой, кормить кошку.
Детектив Андерсон: И мальчик, которого вы видели на стоянке, мальчик с рыжими волосами, это был Фрэнк Питерсон?
Стэнхоуп: Да. Питерсоны живут совсем рядом со мной. Олли, их старший, приносил нам газеты. Я постоянно их вижу на улице, обоих братьев.
Детектив Андерсон: И мужчина, который положил велосипед в белый микроавтобус и увез Фрэнка Питерсона, был Терри Мейтленд, также известный как тренер Терри или тренер Ти?
Стэнхоуп: Да.
Детектив Андерсон: Вы абсолютно уверены?
Стэнхоуп: Да.
Детектив Андерсон: Спасибо, миссис Стэнхоуп.
Стэнхоуп: Кто бы поверил, что Терри на такое способен! Вы полагаете, были и другие жертвы?
Детектив Андерсон: Возможно, мы это выясним в ходе расследования.
5
Поскольку все матчи Городской молодежной лиги проходили на стадионе Эстель Барга – лучшем бейсбольном стадионе округа и единственном оборудованном прожекторами для вечерних матчей, – судьи определяли, кому достанется преимущество домашней команды, подбрасывая монетку. Терри Мейтленд загадал решку, как делал всегда – суеверие он перенял от собственного тренера, еще когда сам играл в молодежной лиге, – и она выпала. «Мне не важно, как мы начнем игру, мне важно, как мы ее закончим», – всегда говорил он своим мальчишкам.
И сегодня все действительно решалось в самом конце матча. Завершался девятый иннинг, и «Медведи» вели в полуфинале на одну пробежку. «Золотые драконы» уже израсходовали все свои ауты, зато у них были полные базы. Один уок, одна сильная подача, ошибка или отбой в инфилд сравняют счет; отбой в аллею принесет им победу. Под рев трибун, крики и топот на базу отбивающего вышел малыш Тревор Майклз. Ему выдали самый маленький шлем из всех, что нашлись на складе, но он все равно сползал Тревору на глаза, и его приходилось постоянно поправлять. Парнишка нервно покачивал битой.
Терри подумывал перевести его в заменяющие хиттеры, но при своих пяти футах одном дюйме роста Тревор частенько заставлял судью объявлять уок. Да, он не отбивал хоум-раны, но иногда все-таки попадал битой по мячу. Не часто, но попадал. Поставишь его в замену, и мальчишке жить с этим позором весь следующий учебный год. Зато удачный отбой – если сейчас он случится – парень будет потом вспоминать за пивом и барбекю всю оставшуюся жизнь. Терри знал по себе. Он сам был на месте Тревора, давным-давно, на заре времен, еще до того, как в бейсбол стали играть алюминиевыми битами.
Питчер «Медведей» – их клоузер, настоящий стрелок – развернулся и отправил первый мяч прямо в центр базы. Тревор уныло посмотрел ему вслед. Судья объявил первый страйк. Трибуны застонали.
Гэвин Фрик, второй тренер «Драконов», помощник Терри, нервно расхаживал взад-вперед вдоль скамейки запасных, сжимая в руке свернутый в рулон судейский протокол (сколько раз Терри просил его так не делать?), футболка «Золотых драконов» размера ХХL туго обтягивала живот размером не меньше XXXL.
– Надеюсь, Тер, ты не ошибся, что выпустил Тревора отбивать, – сказал Гэвин. Пот ручьями стекал у него по щекам. – Он же напуган до полусмерти. Сдается мне, он не сможет отбить мячик этого парня даже теннисной ракеткой.
– Давай подождем и посмотрим, – сказал Терри. – Я чувствую, что у него все получится.
На самом деле он ничего такого не чувствовал.
Питчер «Медведей» распрямился и запустил вторую подачу, но в этот раз мяч взрыл землю перед основной базой. «Дракон» Байбир Пател уже было рванул с третьей базы, болельщики вскочили на ноги, но тут же уселись обратно, когда он тормознул, увидев, что мяч отскочил прямо в ловушку кетчера. Кетчер «Медведей» повернулся к третьей базе, и Терри разглядел выражение его лица даже под маской: Только попробуй, щенок. Байбир благоразумно не стал нарываться.
Следующая подача ушла в сторону, но Тревор на всякий случай махнул битой.
– Кончай его, Фриц! – проорала какая-то луженая глотка, не иначе как отец подающего, судя по тому, как резко тот обернулся к трибунам. – Отправь его в ау-у-у-ут!
Тревор пропустил и следующую подачу – она была слишком близкой, – но тут судья объявил бол. Теперь уже застонали болельщики «Медведей». Кто-то из них советовал судье купить очки, другой предложил завести собаку-поводыря.
Два на два – у Терри было сильное подозрение, что судьба очередного сезона «Драконов» зависит от исхода следующей подачи. Либо они играют против «Пантер» в финале городского чемпионата и выходят в чемпионат штата – который уже показывают по телевизору, – либо отправляются по домам и встречаются следующий раз только на заднем дворе у Мейтлендов, на традиционном барбекю в честь завершения сезона.
Он посмотрел на Марси и девчонок, сидевших на обычном месте, на пластмассовых стульях у сетчатого забора за домашней базой. Жена – посередине, дочери – с обеих сторон от нее, как две симпатичные подпорки для книг. Все трое помахали ему руками со скрещенными пальцами. Терри подмигнул им, улыбнулся и поднял вверх два больших пальца, хотя на душе у него было скверно. Плохое предчувствие. И не только по поводу матча. Было что-то еще. Какая-то смутная тревога.
Марси улыбнулась ему в ответ, а потом озадаченно нахмурилась. Она посмотрела налево и указала в ту сторону большим пальцем. Терри повернул голову и увидел двух полицейских, шагавших в ногу вдоль линии третьей базы, мимо тренера «Медведей» Барри Халигэна.
– Тайм-аут! – крикнул судья на домашней базе, когда питчер «Медведей» уже начал замах. Тревор Майклз опустил биту и отступил на пару шагов – с облегчением, как показалось Терри. При виде полицейских зрители на трибунах притихли. Один из копов убрал руку за спину. Второй положил ладонь на рукоять пистолета в кобуре.
– Ушли с поля! – кричал судья. – Ушли с поля!
Трой Рэмидж и Том Йейтс не обращали на него внимания. Они приблизились к скамейке запасных «Золотых драконов» и направились прямиком к тому месту, где стоял Терри. Рэмидж снял с ремня пару наручников. Зрители увидели наручники, и по трибунам пробежал вздох, на две трети растерянный, на треть возбужденный: О-о-о-о-о-о.
– Эй, ребята! – сказал подбежавший Гэвин, который чуть не упал, споткнувшись о брошенную на землю перчатку Ричи Гэлланта, защитника первой базы. – У нас тут матч!
Йейтс отодвинул его в сторону, качая головой. Трибуны умолкли. Стадион погрузился в мертвую тишину. «Медведи», еще секунду назад полные напряженного ожидания, теперь просто стояли, опустив руки. Кетчер подошел к своему питчеру, и оба растерянно застыли где-то посередине между питчерской горкой и домашней базой.
Терри немного знал полицейского с наручниками; тот иногда приходил вместе с братом на стадион смотреть осенние матчи молодежной футбольной лиги.
– Трой? Что случилось? В чем дело?
На лице Терри Рэмидж увидел лишь искреннее изумление, но он не первый год служил в полиции и знал, что у настоящих подонков этот взгляд – Кто, я?! – отработан до автоматизма. А в том, что сейчас перед ним настоящий подонок, можно было не сомневаться. Памятуя инструкции Андерсона (и нисколечко против них не возражая), он возвысил голос, чтобы его было слышно на всех трибунах, где в тот день собралось, как завтра напишут в газетах, тысяча пятьсот восемьдесят восемь человек.
– Теренс Мейтленд, вы арестованы по обвинению в убийстве Фрэнка Питерсона.
Еще одно о-о-о-о-о прокатилось по стадиону. На этот раз – громче, как шум нарастающего ветра.
Терри нахмурился, глядя на Рэмиджа. Он понял слова – простые английские слова, составлявшие простое повествовательное предложение, – он знал, кто такой Фрэнк Питерсон и что с ним случилось, но смысл этих слов от него ускользал. Он не знал, что на это ответить, кроме как:
– Что?! Ты серьезно?
Именно в эту секунду спортивный фотограф «Голоса Флинт-Сити» сделал снимок, который на следующий день появится на первой полосе. На этом снимке Терри получился с открытым ртом, выпученными глазами и волосами, торчащими во все стороны из-под бейсболки с эмблемой «Золотых драконов». На этом снимке Терри Мейтленд выглядел сломленным и виноватым.
– Что ты сказал?
