Костя помнит, как на финише Веро кудахтал
иногда Веро кудахтал и хлопал себя по штанам
закатив глаза куда-то внутрь
он так смеялся, как будто всех приглашал
разделить с собой смешное
в смехе Веро оттаивал
и делался нашенским парнем
смех у него был такой братский, как будто
смеялся он
по большей части не всяким непонятным
штукам-дрюкам
а неприличным анекдотам
хотя их он тоже знал вполне достаточно
но всё это не имело большого значения
в свете того, что случилось потом с Веро
в ту же зиму Веро поспорил
что будет весь месяц таскать в портфеле кирпич
а Каждан поспорил
что тот из них, чей рюкзак окажется тяжелее,
будет ходить пешком из города
и вот с тех пор Костя
каждый день выглядывал из окна электрички
пытаясь углядеть Веро
который вышагивал по обочине
с портфелем, в котором был кирпич
от Петербурга до Петергофа
сорок километров по трассе
сорок километров обочин, ларьков
и странных людей
кривых деревьев, сонных долин
ноздреватого снега, неба
сорок километров, сорок и сорок – восемьдесят
восемьдесят разделить на пять
равняется четырнадцать
если принять, что восемь часов Веро учился,
выходит, что спал он только два часа
так оно и было
Веро спал два часа
учился восемь
остальное время он шёл туда и обратно
с кирпичом в портфеле
это была не математика
ещё не математика
это была пока всего лишь арифметика
Веро был как тот чувак из задачки
про человека, который вышел из пункта А
только он воспроизводил эту задачу
многократно
выходил из пункта А, выходил, выходил
и выходил
вопрос состоял в том
зачем Веро влез внутрь задачки
если он был блестящим математиком
и мог сам их не только решать,
но и придумывать
зачем ему были эти долгие невероятные часы
(пар перед глазами, небо,
шапка, надвинутая на лоб)
неужели это было чистое упрямство
какой природы было это хождение туда и сюда
с проглоченным кирпичом
и глазами, вывернутыми внутрь
Веро утверждал, что он в эти часы тоже
занимался
приходилось ему верить
потому что его результаты становились
всё более блестящими
удивительными
как в сказке о чёрной курице, про мальчика,
которому подарили семечко
чем больше Веро делал глупостей, тем умнее он становился
как будто эта дурацкая арифметика
имела непосредственное отношение
к математике
вся электричка искала глазами Веро
и находила каждый день
даже те, кто не знал ничего про спор
про матмех про кирпич
про Олега
всю зиму все находили его глазами
это была, конечно, полная победа
независимо от спора и метаспора
победа процесса
победить Веро было невозможно
и поэтому невозможно было с ним спорить
невозможно было с ним – ничего
вообще ничего
и Олег это, наверное, понимал, но всё же
не мог не попытаться
и так он пытался до последнего
ну или до предпоследнего
ну а Костя как всегда
смотрел на это со стороны
Костя вообще всегда смотрел на всё со стороны
а сам предпочитал, чтобы на него никто
не смотрел
