– Как дела? – небрежно спросил он.
Зои обнаружила, что они вдруг стали центром внимания практически для всего кафе. Но Джез никогда ничего не имел против устремленных на него взглядов.
– Может, пойдем прогуляемся? – предложила она.
Зои совсем не хотелось говорить о своем затруднительном положении при всей этой энергичной, благополучной, самодовольной, обеспеченной толпе, которую ей хотелось бы возненавидеть, но которой она просто отчаянно завидовала.
– Дай мне хоть кофе глотнуть, детка… Хочешь чего-нибудь?
Зои качнула головой, а потом наблюдала за тем, как Джез потратил девять семьдесят пять на один большой кофе-латте и два огромных маффина – для себя и для Хари. Малыш уставился на кекс с таким видом, словно не был уверен, что сможет съесть нечто настолько большое, но Хари все съел, и потом и он, и Зои пожалели об этом.
Наконец они вырвались из атмосферы кафетерия и пошли в парк, мимо лениво читавших или дремавших молодых людей, одиноких или целыми компаниями, у которых имелась уйма свободного времени, – и направились к пруду, где плавали утки.
Хари бесцельно бродил туда-сюда, крем с маффина покрывал каждый сантиметр его тела, и Зои решила не мазать сына кремом от загара, что было приятно, так как эта штука стоила целое состояние.
– Ну, в чем дело? – наконец с вызовом спросил Джез.
– Квартплата, – коротко ответила Зои.
Джез кивнул.
– Ну да, детка, но… – Он поморщился. – Я остался без работы.
Он развел руками с видом: «И что теперь делать?» Зои не стала спрашивать, почему он потерял работу. Она все прекрасно видела, когда он еще жил с ней. Ложился спать поздно. Сказывался больным, когда ему лень было куда-то идти. Жаловался, что его боссы то и дело пытаются заставить его работать по-настоящему.
– Но квартплату повышают, – убедительно произнесла она.
– Мне очень жаль, – вздохнул Джез. – Но я не могу ничего сделать. У меня просто нет денег.
Зои кое-что думала на этот счет. Джез мог бы это сделать. Он мог бы добыть денег. Если бы он сказал своим родителям, они наверняка помогли бы ему. Они неплохо жили в Бирмингеме, их средств хватило на то, чтобы купить Джезу машину. Конечно же, если бы они узнали, что у них есть внук… может, сначала это и потрясло бы их, но потом…
Но губы Джеза мгновенно превращались в жесткую линию, стоило только Зои упомянуть о его родителях. Ни при каких обстоятельствах. Нет.
– Это же всего на год, – в отчаянии заговорила Зои. – А потом он пойдет в школу, я смогу работать больше, и все будет в порядке.
– Разве ты не можешь поехать к своей матери?
– В Испанию?
По крайней мере, у него хватило совести слегка смутиться.
– Эй! – окликнул роскошный голос. Один из тех раздражающе безупречных папочек из кафе, в твидовых брюках и рубашке регби, с идеальной стрижкой. – Это ваш парнишка вон там?
Они оба повернулись. Ну да, Хари покачивался на самом краю склона у пруда, а огромная, злобного вида утка подкрадывалась к остаткам его маффина.
А малыш, как обычно, не издавал ни звука.
– Хари! – разом закричали они оба.
Мальчик обернулся как раз в тот момент, когда утка ухватила кекс и сбила мальчика с ног. Джез в одно мгновение очутился рядом, подхватил Хари, прижал голову сына к себе, перемазавшись кремом.
– Все в порядке, малыш, – бормотал он.
Глаза Хари наполнились молчаливыми слезами, они закапали на футболку Джеза.
– Все хорошо. Ты в порядке, малыш. Я тебя держу. Я тебя держу.
Но ничего не было в порядке. Не было, злобно думала Зои, поворачивая к дому. Никудышный отец. Отвратительный. Без денег. Все в полном беспорядке. Нечем заняться и некуда пойти, остается лишь сидеть в комнате или в библиотеке – добрая библиотекарь, так уж вышло, первой поинтересовалась, почему Хари не говорит.
В общем, они в полной дыре.
Глава 5
Суриндер поняла, что дела плохи, уже по тому, как Джез повернул ключ в замке двери, после того, как прислал сообщение, что едет к ней, что уже само по себе было необычно.
Но она была его сестрой. Она любила его. Но знала, что ему от этого не легче. Два их старших брата были офтальмологами, сама она вела импортно-экспортный бизнес, а Джез так и не нашел своего места в жизни. Отец имел хорошие средства, когда Джез рос, и Суриндер втайне думала, что его просто избаловали – ему покупали машины, дизайнерскую одежду… Их родители тяжко трудились всю свою жизнь, Суриндер понимала, что они просто наслаждаются, потакая красавчику-сыну. Но из-за этого он так и остался ребенком.
И теперь, к ее крайнему изумлению, он сидел за ее кухонным столом и рассказывал, что у него самого есть ребенок.
Нет, не младенец, четырехлетний мальчик. От какой-то женщины в Лондоне.
Джез сгорбился на стуле. Кухня теперь выглядела лоснящейся и модернистской, с уголком для готовки и светлым дорогим миксером, которым Суриндер еще ни разу не пользовалась. Иногда она даже скучала по огромным стопкам книг, которые заполняли все поверхности, пока здесь еще жила Нина.
– Но… – произнесла Суриндер и тут же снова покачала головой. – Но какого черта… Как именно ты умудрился сделать ребенка?
Джез повел глазами:
– Ну, понимаешь… если взять цветок и если пчела…
– Прекрати! – рявкнула Суриндер. – И когда ты собираешься рассказать маме с папой?
Джез неловко поерзал на месте.
– Ну… – забормотал он. – Это… ну, такое иногда случается, понимаешь?
– Я не понимаю! – возразила Суриндер. – Ты не можешь случайно наткнуться на младенца. Боже мой, я снова стала тетушкой! Покажи мне фотографии! Нет, не надо, я на тебя ужасно злюсь. Нет, покажи. Нет…
Последовала пауза.
– Показывай!
Джез достал свой тщательно охраняемый телефон.
– Я думала, ты так странно говоришь всегда по телефону, потому что рядом подружка… у тебя что, их две?
Джез покраснел до самых кончиков ушей.
– И зачем ты мне теперь все это рассказываешь?
Джез передернул плечами:
– Ну, у меня в работе пока перерыв, и…
Суриндер одарила его самым зверским взглядом, а Джез постарался сделать вид, что не заметил этого.
– Так ты приехал за деньгами?
– Ну, там действительно тяжело сейчас… – начал Джез. – Понимаешь, люди не воспринимают мои вибрации…
– Я твои вибрации ощущаю, – зловеще произнесла Суриндер.
Она открыла коробку бисквитов, которые держала на крайний случай, взяла один, но Джезу не предложила.
– Ты собираешься рассказать маме с папой?
– Да они меня убьют! – воскликнул Джез.
– Они тебя не убьют, – возразила Суриндер. – Но будут разочарованы.
– Это еще хуже!
– О, бога ради…
– Я просто… она нуждается в помощи…
– Ты не в то место явился. Если бы ты хоть изредка читал газеты, ты бы знал термин «брексит» или «взаимный кредит» и взялся бы за серьезное дело.
Джез потер затылок.
– И что ты задумал?
– Я собираюсь поехать на цикл фестивалей как диджей… там можно пробиться, понимаешь? Заработать достаточно денег, чтобы справиться…
– Ладно, – мрачно сказала Суриндер. – Ты, значит, задумал прикупить волшебных бобов?
– Увидишь, когда я прославлюсь.
– А где ее семья?
– В Испании. Вообще-то у нее только мать.
Суриндер тут же вообразила здоровенную ленивую тетку, которая сидит на заднице и ждет, что Джез за все заплатит.
– Ты просто идиот, – заявила она. – Что хоть она собой представляет? У тебя есть фото?
К ужасу Суриндер, фото у Джеза не оказалось.
– Да ладно, она в порядке, – сказал он. – Читает все время. Вроде той твоей старой соседки. Просто одержимая. Книги, книги, книги. Скукотища!
Последовало молчание.
– Что? – спросил наконец Джез.
– Ничего, – ответила Суриндер. – Просто… да нет, ничего особенного.
Глава 6
Собиравшие урожай молодые люди и девушки снова разъехались, но погода все еще стояла мягкая и золотистая, ветерок носился над голыми теперь полями. И вечера были длинными, хотя в прозрачном воздухе уже ощущался намек на то, что близится осень. Гуси начали кружить над головами, готовясь к долгому путешествию на юг.
Нина заглянула в магазинчик миссис Мюррей в деревне, чтобы взять немного эстрагона, – он хорошо подходил к цыпленку, которого она собиралась зажарить вечером, и плюс еще четыре булочки с изюмом, из них она надеялась хотя бы одну приберечь для Леннокса.
– О-ох, вы только посмотрите! – воскликнула миссис Мюррей. Нина уставилась на собственный живот. – Да ты огромная!
– Я-то думала, я среднего размера, – проворчала Нина, снова осознавая, что для всех слишком очевидно, как давно она беременна, что и твердила ей суровая патронажная сестра.
Она поняла, что беременна, в то же самое время, как и некая знаменитость, и была озадачена тем, что эта самая знаменитость по всему земному шару демонстрировала едва припухший животик, в то время как она, Нина, уже с трудом наклонялась, чтобы зашнуровать ботинки.
– Ну и сколько их там у тебя? – спросила миссис Мюррей, всегда бывшая довольно прямолинейной.
– Ну как обычно… – пробормотала Нина, решив не покупать булочки.
Старая женщина внимательно посмотрела на нее.
– Это же прекрасная новость, – произнесла она наконец. – Я и не надеялась увидеть Леннокса снова счастливым.
Нина улыбнулась, не слишком довольная очередным напоминанием о том, что она у Леннокса не первая.
– А что ты собираешься делать с твоим фургоном…
Но когда она это говорила, дверь маленькой лавки со скрипом распахнулась и вошла молодая девушка, которую они обе не узнали. Выглядела она заплаканной. Девушка была худенькой, с высокими скулами и светлыми волосами, и заговорила она с сильным польским акцентом.
– Привет, – осторожно произнесла миссис Мюррей.
Девушка потерла лицо, и без того уже грязное.
– Автобус когда, пожалуйста? – спросила она.
Миссис Мюррей нахмурилась:
– Ну, смотря куда вы собираетесь.
