Кроме… другого демолорда. Наложницы иногда перебегают из гарема в гарем. Необязательно даже к демолорду – можно к титулованному аристократу помельче. Барону, вексилларию… даже банкиру, хотя женой бушука Лахджа себя не представляла.
А вот, скажем, гохеррим – вариант интересный. Лахджа с интересом посмотрела на скачущего рядом Тасварксезена. На редкость видный идальго. Молочно-белая кожа, завитые в косу русые волосы, шесть витых рогов цвета меди, алые глаза без зрачков, тяжелая шпага на поясе…
В Паргороне считается моветоном силой возвращать переметнувшуюся наложницу. Сбежала к другому, тот ее принял – все, кончено, забыто. Демоны из-за этого даже не ругаются. Если Лахджа уйдет к Тасварксезену или, например, тому очаровательному демолорду, что держит лучший в Паргороне и большинстве окрестных миров ресторан, в котором еще и такие приемлемые цены…
– Янгфанхофен! – укоризненно покачал головой Бельзедор.
– Что?.. Ты думаешь, я не замечал, как она на меня смотрит?
– Тебя послушаешь – на тебя все так смотрят!
– Что поделаешь, никак не могу справиться со своим мужским обаянием…
Конечно, Лахджа обдумывала это не всерьез. До недавнего времени она еще могла попытаться, но сейчас, когда носит будущего Хальтрекарока ребенка… воспитывать бастарда ни один демолорд не захочет. Несмотря даже на то, что самому Хальтрекароку на свое потомство наплевать – наложницы регулярно рожают ему детенышей, во дворце есть специальные ясли… надо будет наведаться туда, кстати. Посмотреть, в каких условиях они там вообще растут.
Загудел охотничий рог. Спереди донесся шум, и к ландо подлетела старообразная гохерримка с боевыми спицами на поясе и псом на поводке. Остановив коня в воздухе, она каркнула:
– Выследили голубчика! За мной!
Лицо Тасварксезена озарилось хищной радостью. Отставной вексилларий уже давно получал удовольствие только от охоты. Пришпорив жеребца, он помчался за Сунгурамулой – а следом понеслись другие гохерримы и ландо с жрущим виноград демолордом.
– Экая толпа, – лениво произнесла Лахджа. – Этак они сами там передерутся.
– А я бы охотно на это посмотрела, – прокряхтела Ассантея, все еще стоя на корточках. – Я бы охотно посмотрела… на что угодно.
– Я бы тебя подменила, но мне не стоит сейчас напрягаться, – погладила живот Лахджа.
На самом деле, пока что ничего не заметно. Всего-то третий месяц пошел. Превращения, правда, сильно затруднились – ее лучшее Ме будто частично заморозилось. Теперь работает только на конечностях, и то не слишком хорошо.
Наверное, дальше будет еще хуже. Пока не родит.
– Мой господин, может, вам лучше пуфик какой-нибудь под ноги? – все же спросила она Хальтрекарока.
– Да нет, спасибо, мне и так удобно, – поблагодарил тот. – Незачем так уж заботиться о моих удобствах, мы же сейчас на охоте. Приходится чем-то жертвовать.
Ассантея скривилась.
Тем временем впереди становилось все шумнее. Великая охота успела пересечь девять разных миров – началась в Паргороне, а сейчас скакала уже… Лахджа понятия не имела. Вроде недавно был сосновый бор, потом огромное озеро или вообще море, за ним раскаленная пустыня с фиолетовым песком, а теперь… лес гигантских грибов.
Интересно, куда их занесло?
И добыча была уже хорошо видна. В какой-то сотне шагов от авангарда гохерримов несся галопом конь – серый в яблоках, тонконогий, с великолепной гривой. В седле восседал человек… хотя как восседал? Он то и дело оглядывался, взмахивал мечом, выкрикивал оскорбления. Один раз даже вспрыгнул на коня, как цирковой акробат, метнул какое-то заклинание и тут же кувыркнулся обратно.
– Выделывается, – фыркнула Абхилагаша. – Жалкое зрелище.
– Ты его знаешь? – спросила Лахджа.
– Конечно, знаю, – загадочно улыбнулась Абхилагаша.
– Откуда? – приоткрыл глаз Хальтрекарок.
– А… да его же все знают, мой господин, – быстро ответила Абхилагаша. – Это же Дегатти, парифатский волшебник. Редкий проходимец. Он уже несколько раз обносил сейфы и бесчестил демониц.
– Тебя обесчестишь, пожалуй, – ухмыльнулась Лахджа. – И так пробы негде ставить.
– Называл куржуй свинью жирной, – с презрением поглядела Абхилагаша. – Смертнорожденная.
– Меня хотя бы избрали и признали достойной, – выкинула подгнившую виноградинку за борт Лахджа. – Сознательно. А тебе просто повезло удачно родиться.
– Теперь мы знаем, какими словами ты себя утешаешь, глядя на нормальных аристократок, – насмешливо улыбнулась Абхилагаша.
Лахджа ничего на это не ответила, но еще одну зарубку в памяти сделала. Хотя Абхилагаша никогда не скрывала, что в грош не ставит Лахджу… да и вообще почти всех других наложниц.
Но особенно ее злят, конечно, ближайшие соперницы. Они четверо – любимые жены Хальтрекарока. Но при этом Лахджа – бывший человек, Ассантея – вайли, смешанная кровь, а Сидзука – вообще обычная смертная с нюансом.
Другое дело – Абхилагаша! Чистокровный гхьетшедарий! Родная дочь Совиты, Владычицы Пороков. И не от какого-то случайного любовника, а от самого Гариадолла, Великого Шутника.
Дочь двух демолордов! Генеалогия такая, что голова кругом идет!
И вынуждена делить общество со всяким сбродом.
А Лахдже теперь стало интересно, что это за Дегатти такой. Она передвинулась поближе к запряженным в ландо коням и попросила вехота чуть прибавить шагу. Выдвинуться во главу колонны – а то из-за этой толпы гохерримов толком и не видно ничего.
Вехот опередил паргоронских коней без труда. Тем более, что охотники особо их и не понукали – жертву травили со вкусом, по всем правилам. Увидев ускорившегося вехота и пересевшую на переднего коня Лахджу, они одобрительно загомонили, кто-то даже кинул ей плеть.
Ленивые зрители их явно раздражали.
Теперь добычу стало видно еще лучше. Волшебник Дегатти все еще сохранял дистанцию, все еще опережал погоню. Его конь несся живой бурей – и Лахджа невольно восхитилась. Этот зверь держался на равных с вехотом и скакунами гохерримов – а это немалого стоит!
Мир в очередной раз сменился. Лес грибов перешел в чистое поле. Внизу все стало оранжевым, далеко впереди шумела полноводная река. Какой-то смертный в оборванном армяке уставился на процессию и с ужасом отбросил бутылку.
Дегатти продолжал мчать без продыху, но расстояние сокращалось. Гохерримы гоготали, осыпали его насмешками – и вдоволь получали их в ответ. То один, то другой вырывались вперед, почти настигали волшебника – и натыкались на удары меча. Тот вьюжил, точно живой, умудряясь отбивать даже гохерримские клинки.
Но атаки становились все чаще, все быстрее. Гохерримы давно могли уничтожить добычу, но специально растягивали удовольствие. Со всех сторон лаяли паргоронские псы.
Однако азарт нарастал. Глаза разгорались. Каждому хотелось стать тем, кто нанесет ключевой удар и поглотит душу добычи. Все меньше сдерживаясь, гохерримы набрасывались со всех сторон, как стая воронья – и Дегатти уже только чудом успевал обороняться.
Теперь он не козырял, не красовался. Свесившись с коня в бешеной скачке, волшебник ожесточенно работал мечом. Плащ за его спиной тоже ожил, вздулся пузырем – и вместе с ним вздулось защитное поле. Оно прикрыло Дегатти и его коня от вспышек – а то некоторые гохерримы уже начали в азарте метать «шлейфы» с клинков.
Один гохеррим подлетел совсем близко, пришпорил коня, замахнулся с неприкрытой стороны – и вылетел из седла. Из левого рукава Дегатти что-то высунулось… змея?.. она плюнула таким ядом, что обожгло даже демона! Незадачливый охотник зашипел и отшатнулся, держась за раненое плечо.
Его тут же оттолкнули другие. Сразу три атаки! Пропущенный укол! Чье-то копье вошло Дегатти в подмышку! Тот тут же отшатнулся, не дал себя поглотить, но кровь залила плащ, а рука повисла плетью. Выползшая из рукава змея исторгла ядовитое облако – и гохерримы раздались, чуть поотстали.
Лахджа смотрела с чуть болезненным интересом. Ей стало жалко этого волшебника, которого через минуту-другую очевидно убьют, затравят всей сворой. Его уже ранили второй раз… третий… и это в дело еще не вступили ни Тасварксезен, ни Сунгурамула, ни Демкельдегрор. Вексилларии наверняка добили бы добычу одним махом, но они хотели потешить молодых охотников.
Еще один гохеррим саданул серпом на цепи!.. Его перехватил взвившийся плащ Дегатти – но в нем осталась глубокая дыра. Мечом он едва успел отбросить другого гохеррима – тот ударил по волшебнику шипованными наручами. Дегатти оставил ему рану на локте, но та уже срасталась – с шипением, пузырясь.
– Какой же неравный бой, – покачала головой Лахджа.
– Даю ему еще полминуты, – равнодушно сказала Абхилагаша. – Хотя для смертного он хорошо держался.
– Мой господин, как великодушно с вашей стороны не участвовать в этом варварском развлечении! – льстиво пропыхтела Ассантея.
– Да-да, это недостойно моего величия, – зевнул Хальтрекарок.
Зато Сидзука была в восторге. Она возбужденно пищала, подпрыгивала и громко подбадривала самых смазливых охотников.
– Демкельдегрор, давай-давай!.. – орала она. – Проткни его насквозь! Мы все за тебя горой!
Демкельдегрор, кажется, услышал. Во всяком случае, он очень картинно тряхнул волосами – длинными, платинового оттенка. Сын Тасварксезена не слишком-то любил отцовские развлечения, зато обожал рисоваться. Особенно перед поклонницами.
И чтобы оправдать ожидания публики, он рванул вперед. Шпага, точь-в-точь как отцовская, вылетела из ножен, со свистом устремилась к добыче…
Он целил не в Дегатти. Он целил в его коня. Хотел перерубить тому ноги. Но в последний миг… Дегатти подпрыгнул. Взлетел в воздух, над клинками гохерримов, выхватил что-то из-за пазухи, и его конь… исчез. Втянулся будто в пасть гхьетшедария.
Сам же Дегатти кувыркнулся в воздухе, описал пируэт и приземлился на коня… точнее, на вехота.
Прямо за спиной Лахджи.
Та даже не испугалась. Ну что он сделает – меч ей к горлу приставит?.. а, ну да, приставил. Ну и что? Она демон. Вокруг такие же демоны. В ландо ее муж. Демолорд. Хальтрекарок просто откроет рот – и нет никакого волшебника. Вот уже и открывает… а, нет, он снова зевнул.
Впрочем, охотники зато чуть отпрянули. Задеть наложницу Хальтрекарока они не хотели. Тасварксезен пустил коня ввысь, замер так, что копыта почти касались лиц Дегатти и Лахджи, и гаркнул сверху:
– Отпусти благородную даму, и мы снова дадим тебе фору!
– Уже… давали… – прохрипел Дегатти, затравленно озираясь.
Он обливался кровью. Лицо быстро бледнело. Из оставленных демоническими клинками ран струился дымок. Даже для волшебника его уровня это было чересчур.
– Лахджа, чем ты там занята? – лениво почесал шею Хальтрекарок. – Прекрати это.
– Мой господин, кажется, я в заложниках, – извинилась Лахджа. – Я бы освободилась сама, но я сейчас… не в лучшей форме…
– Лахджа, ну опять, ну от тебя вечно одни проблемы! – закатила глаза Абхилагаша.
Дегатти тем временем посмотрел вниз. Процессия неслась над рекой. Из его рукава плюнула ядом змея – и конь Тасварксезена встал на дыбы. Плащ Дегатти взвился, он резко зажал шею Лахджи локтем – и вместе с ней вывалился из седла.
Его меч по-прежнему прижимался к ее горлу. А гохерримы не знали, что такое ее не убьет… хотя она и сама точно не знала. Клинок-то явно не простой, мало ли какие в нем чары.
Правда, Хальтрекарок наконец-то соизволил оторвать задницу, высунуться из ландо, даже начал взлетать… но было уже поздно.
Дегатти метнул вниз какую-то штуку. Что-то вроде кожаного кошеля со шнурком. Тот раскрылся прямо в воздухе – и их затянуло внутрь!..
А сам кошель упал в реку. И пошел ко дну, словно был набит камнями.
Гохерримы остановились над водой. Паргоронские кони замерли в воздухе, паргоронские псы недоуменно принюхивались. Хальтрекарок вышел из ландо и начал было втягивать воду вместе с рыбами – но тут же смекнул, что так сделает только хуже.
– М-да, – произнес Тасварксезен. – Так мои охоты еще не заканчивались. Неудобно вышло.
– Мои песики эту штуку не чуют, – сказала Сунгурамула. – И аура волшебника пропала. Что это вообще было, кто-нибудь успел заметить? Переносной портал?..
– Что бы это ни было – оно утонуло, – сказал Демкельдегрор. – Вместе с твоей прекрасной женушкой, Балаганщик. Будем разыскивать?
Гохерримы замялись. В поисках неизвестно чего на речном дне они не видели ничего увлекательного. Тем более, что это действительно может быть просто портальный артефакт, который им ничего не даст.
Все ожидали решения Хальтрекарока. Именно ему хотелось напрягаться меньше всех, но сейчас было задето его самолюбие. И он в конце концов неохотно сказал:
– Будем искать.
– Ладно, благородные гохерримы, охота на сегодня закончена! – хлопнул в ладоши Тасварксезен. – Вместо нее начинается рыбалка! Кто-нибудь, позовите Хаварпагона, он такое любит!
Полет по черной трубе был недолгим, а падение – мягким. Собственно, Лахджу вообще опустило так нежно, что она ничего не почувствовала.
И оказалась она… в уютной гостиной. С мебелью из красного дерева, заставленными книгами полками, дорогим ковром… заляпанным кровью.
Рядом валялся ее похититель. Волшебник. Похоже, еще в полете он потерял сознание – и теперь быстро испускал дух.
Лахджа слегка растерянно поднялась на ноги. Шагнула было к Дегатти – сама еще не зная, помочь или добить. Но подойти не успела – между ними как из-под земли выросла собака. Похожая на овчарку, только еще крупнее, с угольно-черной шерстью… и оскаленной пастью.
Собак Лахджа недолюбливала с детства. Она слегка вытянула руки, превращая их в костяные лезвия… но тут и собака исказилась. Увеличилась раза в полтора и отрастила еще две головы.
Не зная, чего еще ждать от этого Цербера, Лахджа попятилась. А у Дегатти уже хлопотали другие два животных – крупный белый кот и стоящий на задних лапах енот-полоскун.
– Человек, ты опять перепачкал все ковры! – всплеснул лапками енот. – А ты что медлишь?!
– Ищу место, где не запачкаюсь, – ответил кот, брезгливо обнюхивая Дегатти.
– Быстрее! – пихнул его енот.
Лахджа отстраненно наблюдала, как говорящий кот укладывается на волшебника, и тот сразу начинает дышать ровнее. Его раны на глазах затягивались, хотя дымиться не переставали до последнего.
– Опять демонические клинки, – проворчал кот. – Работать придется долго. Тупой человек ничему не учится.
Енот тем временем приволок швабру, приволок ведро, приволок странное устройство, похожее на огромную флейту – и ожесточенно чистил ковер.
Лахджа плюхнулась на диван. Змея выползла из рукава Дегатти, поднялась на спину собаки, и уставилась на демоницу.
В дверь заглянула конская морда. И еще влетел попугай, похожий на крупного ара.
Енот снял с Дегатти плащ. Тот сам уполз на вешалку.
– Уверена, меня вытащат, – кивнула Лахджа, с интересом крутя головой.
