– Какого учителя? – не понял я, все еще отказываясь верить в происходящее. – Я что, сплю? Хотя… Ты же скажешь, нет…
– Господин, вы не помните, как победили? – уточнил он.
– Нет. Причем совершенно, – честно ответил я. – Последнее, что я помню, так это как у меня пропадает «доспех духа» и плиты сдавливают грудь… Все… Дальше темнота.
– Да? – удивился Дьян. Задумавшись, он ответил скорее сам себе, чем мне: – Такое могло произойти из-за стресса или из-за того, что вы были сильно истощены.
– Что это за «такое»? – сразу спросил я, выделив главное и непонятное мне.
– Такое, – поддержал меня Дьян, – это частичная амнезия. Это бывает и это нормально. Воспоминания должны вернуться постепенно, – заверил меня целитель.
Я полежал, обдумывая его слова. Все то, что произошло до того, как спал «доспех духа», я отчетливо понимал – поединок не должен был закончиться в мою пользу. Подозрительность проснулась во мне, я посмотрел на целителя, ища подвох: в поведении, в жесте, во взгляде.
Ничего. Ничего не изменилось. Он только, как послушный слуга, ждал, когда я побуду один на один со своими мыслями.
– То есть я до сих пор твой господин? – решил все же уточнить я.
– Конечно, – с какой-то святой уверенностью сказал целитель.
– Нет, – сказал я.
– Что-что? – растерялся Дьян.
– Пока не увижу собственными глазами, не поверю, – ответил я.
– А так это было бы просто, если бы не одно но… – ответил мужчина.
– Что такое? – не понял я.
– У меня нет записи, но, если вы хотите, я могу выйти поискать или отправить Ляон Ю.
– Сам прими решение, – скривился я. – Иди.
Как только Дьян вышел из комнаты, со мной произошло нечто странное и ни на что до сих пор не похожее. Правая рука дернулась, и на стене появилось пятно от попадания молнии.
– Господин?! – напряженно показалась голова Дьяна из проема дверей. И увидев, что все нормально, он, смущаясь, продолжил: – Господин, для тренировок есть тренировочный зал. Да и вам нельзя напрягаться лишний раз.
– Я ничего не делал! – сказал я, растерянно смотря на дело рук своих.
И как будто в опровержение моих слов с дернувшихся рук вылетело еще две «молнии», и обе они ударились в стену. Я был в шоке. Подняв руку и приблизив к себе, я в очередной раз отправил «молнию» в полет, только вот уже не в стенку. А себе в лицо.
– А-а-а! Чтоб тебя! – воскликнул я. Не то чтобы от боли, больше от неожиданности. Я видел свою руку. Шевелил ею и чувствовал боль от вернувших чувствительность нервов. Вот только рука словно сама вздрагивала и отправляла в полет техники.
– Господин?! – обратился ко мне Дьян еще раз.
– Стой! Не подходи! «Доспех духа» активизируй. Это все оно само! – крикнул я, пока Дьян не подошел вплотную.
– Все. Сделал, – Дьян осторожно подошел ко мне. – Тело само так делает?
– Да. Я себя не контролирую, – сказал я ему. – Полностью само, я даже… Я даже источника не чувствую… Ни резерва! Ни стихии! Ничего!
Последнее я уже кричал. Поддавшись панике, я попытался встать. Дьян, естественно, попытался меня остановить. И, как только он ко мне прикоснулся, его ударило «молнией».
– И вправду хорошо, что вас послушал, – сказал он, когда я замер от того, что тело выкинуло очередной фортель. – Видите… Энергия есть. Вы же ударили меня техникой. Другой вопрос в том, что вы ее не чувствуете. И организм или мозг действует самостоятельно. Странно, что я не вижу никаких проблем. Наверное, это от переутомления.
Я прилег, но все равно глубоко дышал. У меня была паническая атака. Я начал задыхаться, такой сильный был спазм. Лишиться возможности пользоваться бахиром было для меня просто смерти подобно. Даже мысль о подобном отдавала болью, и мутило рассудок.
Какой поединок? Какой источник? Мне все это стало в один миг не интересно.
– Так! – громко сказал Дьян. – Думаю, плохого уже ничего не случится. Вы очнулись. Поэтому я предлагаю погрузить вас в сон, чтобы избавиться от переутомления и стресса. Тогда после отдыха все должно вернуться на свои места.
– Давай, – сказал я. Возможно, это и правду от переутомления. И именно от него меня начало потряхивать.
Без сознания меня держали три дня. Целитель и вправду решил, что все проблемы от нервов, переутомления и амнезии. А следы на стене только подтверждали его слова. Никаких других нарушений он во мне не выявил, как ни старался.
Каково же было его удивление, когда я, получивший достаточно медицинских препаратов, уколов, капельниц и целительских техник, не смог контролировать себя и совладать со стихией. Под кожей словно кто-то поселился. Мое тело было мне непривычно чужим. А «молнии» и нередкие разряды проносились рядом с моим телом, абсолютно произвольно летя в разные стороны. Электротехнику от меня убрали, как и людей, чей ранг был меньше ветерана.
Хорошо хоть, после того, как я очнулся, мне дали посмотреть видео с дуэли. Было о чем подумать и что оценить, так сказать, со стороны. Повоздействовать на мозг. Но это не помогло. Я четко понимал, что это был не я. Однако видео заставляло убедить себя в обратном. У меня даже проблеска не было о том, что было показано на видео. И уж тем более я не понимал, как смог сделать такое. Я смог пробить «земляной шар».
Вот только как у меня на это хватило энергии? Как я мог двигаться с дикой скоростью? Ведь на видео в конце я двигался так, как даже с самого начала я не мог. А покрытие тела молниями? Я ведь едва могу защитить руки до локтей.
Просмотрев видео не один раз, мне все же пришлось поверить тому, что увидел. Им незачем было мне врать и подделывать изображение. Будем считать, что произошло нечто странное, то, что никому не понятно. Значит, будем разбираться. Возможно, я гораздо сильнее, чем кажется даже мне.
К сожалению, на уровне разбирательства с моим недугом все было очень и очень печально. Тау Лонг решил засекретить информацию. И предложил позвать только некоторых старейшин. Все равно произошло нечто из разряда – исключительное.
Никто не мог заставить мой организм слушаться команды. Я даже не мог войти в состояние медитации. Меня мгновенно выбрасывало из состояния покоя, словно рыбу на берег.
При медитации я терялся, словно попадал в пустыню. Сосредоточение энергии в виде не оформившегося источника выглядело так, словно было воспалено, и за все время даже не поменяло свой вид. Даже прислушаться к нему нельзя было, наверно, именно это стало проблемой в моем контроле. Самопроизвольное использование техник и «молнии» без участия разума настолько мне надоело, что я попросил, чтобы меня усыпили и перевезли на источник. Тау Лонг не согласился. Вместе с Дьяном они привели всех специалистов клана по бахиру. Никто не мог разобраться в том, что произошло. И не мог мне ни в чем помочь.
Один из старейшин предположил, что все дело в блокираторе. И в том, что он сломался. Вот только снять его и разобраться в причине проблем никто не захотел. Точнее, они обосновали так, что снимать еще нельзя, нужно посмотреть, как будет развиваться организм, и только потом, если ничего не изменится, нужно будет пробовать работать с блокиратором. А ведь с каждым днем мой организм живет своей жизнью все меньше и меньше. Он словно восстанавливается и меньше пускает молний, так что нужно подождать.
И ничего я с этим поделать не мог. Приняв то, что придется подчиниться и страдать, я попросил Тау Лонга все же не препятствовать моему выезду на источник. И тот согласился. Документы по заводам я посмотрел, но все же мне не хотелось что-то выбирать именно сейчас. Из вредности взял бумаги с собой.
Так я и жил в надежде на то, что у меня получится вылечиться. Прогресс был, меня больше не выкидывало из состояния медитации с криками от боли после попытки в это состояние войти. И даже то внутреннее воспаление энергетического центра стало меньше. Только вот происходило это чересчур медленно.
Ко мне никто не приходил, за исключением наставника и Дьяна. Я никого не хотел видеть. Апатия длилась уже вторую неделю. Так что мне требовалось просто пережить еще один день.
– Господин? – ко мне подошел Дьян, оказавшийся за моей спиной. Чувствительность моя также притупилась. Теперь я даже направленный взгляд не чувствовал. Казалось, что с возможностью управлять бахиром я потерял одно из чувств.
Сейчас Дьян был с пустыми руками, а значит, принес не еду. А если не с едой, то по вопросу. А если по вопросу, то он хочет расшевелить меня. Только вот я говорил ему меня не беспокоить и поэтому сразу ответил:
– Я же сказал, что ты можешь принимать решения сам и не отвлекать меня по пустякам.
– Тут совершенно другой вопрос, господин, – покладисто ответил целитель, совершенно не смущаясь того, что я его раскусил. Почтительности, с которой он говорил, прошлый я мог даже позавидовать. Все-таки последняя дуэль произвела впечатление на людей. Не знаю, как на остальных, но на Дьяна точно.
– Как тогда, когда глава Службы безопасности решила набрать еще людей и чуть ли не силой стала забирать у тебя деньги? – проиронизировал я. – Думаю, до моего выздоровления ты сможешь самостоятельно присмотреть за источником и окрестностями.
– Вопрос как раз касается вашего скорейшего выздоровления, – сказал он.
– Эх, – тяжело вздохнул я. В быстрейшее выздоровление мне не особенно верится. Если бы была возможность, мы бы уже попробовали. Значит, остается либо что-то опасное, либо экспериментальное. Только вот вместо выражения скепсиса я высказал другое: – Пошли в комнату.
Присев за стол, мы помолчали. Я внимательно смотрел на Дьяна, ожидая, что же он скажет.
– Кха. Итак… Я долго думал, как начать, и скажу вот как. Вы были у нас на источнике не везде. – Посмотрев на меня долгим пронизывающим взглядом, целитель продолжил: – Не были не потому, что мы от вас прятали. А потому, что это не очень интересно и не позитивно. Вы могли расстроиться.
Дело в том, что к нам не всегда поступают здоровые люди. Нет… Не в плане тела… С этим-то и так понятно. Едут к нам подлечиться. Только вот не все пребывают в своем уме. Бывают с невеселой проблемой, с тем, что называется протекшей крышей…
– Я понял, что это значит, – поторопил я его, едва увидев, как он мнется. Этот разговор неожиданно разбудил во мне интерес, и я ждал продолжения.
– Не все старейшины помнят себя и понимают, где находятся, но вот бахиром они пользоваться умеют. Поэтому у нас есть одно место, которое позволяет энергию притупить и заставить человека не чувствовать…
– У вас есть подавитель? – перебил я его.
– Да, – ответил мужчина прямым взглядом мне в глаза.
– Почему я узнаю об этом только сейчас, и почему ты считаешь, что это поможет? – спросил я, немного подумав.
– До этого у нас не было причин его обсуждать. Все пациенты были спокойными, и никому не понадобилось задействовать это устройство, к тому же вам подобное могло не понравиться, – ответил он, намекая на украшение на шее. – А что касается другого вопроса… То с целительской точки зрения я считаю, что в последней дуэли вы перешли за границу доступного и каким-то образом обошли блокиратор, теперь же система циркуляции, как вы и говорили, воспалена. Энергия накапливается, но так как вы не можете ей пользоваться, то она просто выходит самым доступным ей способом… Произвольно… Через наиболее развитые каналы.
– И какое твое решение? – спросил я.
– Попросить лечь вас в подавитель. Таким образом, то, что происходит внутри организма, найдет выход. Системы расслабятся, ничто не будет влиять на вас, и система циркуляции гораздо быстрее придет в норму.
– Я согласен, – ответил я.
– Э-э-э, не так быстро, господин, – поднял руку Дьян. И в нее тут же ударила «молния».
– Это не я, – сразу открестился я.
– Иногда мне кажется, что ваша стихия смеется над нами, – сказал Дьян, потирая руку. – Не столько больно и страшно, сколько неожиданно.
– Так что ты там говорил про быстроту? – напомнил я, пока он не сбился с мыслей.
– У подобного лечения есть побочные эффекты, – быстро вернувшись в рабочий лад, сказал Дьян.
– Побочные эффекты? Какие именно? – спросил я.
– Те, из-за которых Ё Лунь не хотел, чтобы вас туда клали. Во-первых, это ниша в земле, в которой страшно. У вас будет впечатление, что дышать становится очень сложно. Вдобавок есть специальные рубахи для буйных людей, которые не позволят вам самому себя поранить. Во-вторых, там вам придется находиться ровно сутки, и это может сказаться на вашем психологическом здоровье. И несмотря на крики о помощи и странные звуки из подавителя никто не придет на помощь и не откроет. А ведь это все будут цветочки, потому что примерно через минуту ощущение того, что бахир с вами, пропадет, и вот тогда вы начнете страдать. Так наши добрые намерения могут превратиться в проблему.
– Тогда почему ты мне это рассказываешь? – удивленно приподнял я бровь.
– Потому что вы не псих, уж извините за выражение… Сейчас вы пациент, который находится в здравом уме и в твердой памяти… Ну не совсем твердой, – поправился Дьян от моего укоряющего взгляда и тут же продолжил: – И поэтому, поняв, что и зачем мы делаем, вы сможете продержаться там сутки. Постепенно поняв, что нам нет нужды вас обманывать.
– Мне будет так тяжело? – уточнил я. – С чего ты вообще решил, что я буду звать на помощь?
– Я там лежал. Как и каждый целитель из наших. В определенных обстоятельствах, если тебе нужно расти, ты должен пройти этот мешок, – ответил он.
– Мешок?
– Мешок боли – так его называют у нас. Потому что там больно и страшно, и звать на помощь начинает каждый. И у каждого свое. На меня вдруг начала давить гора, кто-то боялся темноты, кто-то тишины, кто-то без бахира стал чувствовать себя беспомощным. Так или иначе, но это происходит. Человек перестает себя контролировать и впадает в состояние аффекта. Рано или поздно это проходит, а потом становится легче.
– Хорошо, – сказал я. – Только я хочу, чтобы Ё Лунь находился рядом, когда меня будут туда класть.
– Сделаем, – сказал целитель, вставая. – Я сейчас оповещу Ё Луня и подготовлю там все. Есть вам, кстати, нельзя, и наденьте только штаны и майку. А еще нужно избавиться от лишнего в организме.
– И как я избавлюсь? – уточнил я. Нагадить под себя я хотел не больше, чем он, но вот загвоздка, как так сделать, чтобы не хотеть, не знал.
– Да все очень просто, – сказал Дьян и положил мне руку на плечо.
– Ты что… – крикнул я, когда живот скрутило.
«Он что, не мог сделать это как-то постепенно?» – думал я зло. С другой стороны, то, что я стал испытывать не равнодушие, радовало. Апатия уходила. А вот настолько быстрое избавление от лишнего в организме не радовало.
Сделав все свои дела и сходив в душ, я вернулся в комнату, а там уже меня ждали.
– Ты точно решился? – спросил меня Ё Лунь.
– Да, – просто ответил я. – Не вижу ничего страшного. А мысль дельная. Хочу, чтобы это поскорее закончилось, поэтому предлагаю попробовать.
– Хорошо, – ответил наставник. Он явно волновался. За последнее время он больше смотрел и просто был рядом, чем спрашивал.
– Идем, – сказал Шейгу.
Шли мы минут десять. Спустившись к деревне, мы в одном неприметном месте свернули с дороги. Пройдя метров пять через кусты, наткнулись на небольшую расщелину. Дьян взял на полке около входа мощный фонарь, и мы пошли вниз. Эту дорогу окультуривали. Никаких посторонних предметов на земле не было, небольшие лесенки вниз, и все. Ширина тоже была приличная. Два человека вполне спокойно могли там ходить.
Небольшая комната пять на пять была нашей конечной целью. В одной из стен слева от входа была дыра, и из нее торчал край носилок, на которых вполне удобно лежать.
«Ну, хоть не на голом камне», – подумал я и подошел ближе.
Дьян положил фонарик на специальную выемку и, освободив руки, стал надевать мне смирительную рубашку. Связал он меня полностью. Я только едва пальцами мог пошевелить. На кушетку лечь мне помогли. И начали пристегивать ремнями к носилкам.
– Я понимаю, рубашка, чтобы я себя не поранил. А ремни тоже нужны? – не понял я. Только сейчас меня посетило какое-то неявное беспокойство.
– Нужны. Начнешь кричать и дергаться, разобьешь голову и истечешь кровью. Кому это надо? – сказал наставник.
– Да я так спросил, – ответил я, пытаясь убрать предательский холодок из груди.
– Ну что, ты как? – еще раз спросили у меня.
– Думаю, что совершаю какую-то глупость, – ответил я. – Рубашка какая-то тяжелая. А так нормально, тепло и немного спать хочется.
– В рубашку вшита металлическая проволока, все же те, кто нас посещает, не совсем обычные люди. И да, здесь довольно тепло. О твоем состоянии будут заботиться. И приходить проверять каждый час. Вот только раньше, чем через двадцать четыре часа, выходить нежелательно. Договорились? – сверху навис Дьян.
– Хорошо.
– Тогда мы загоняем и ждем минуту, после чего уходим, – напутствовал меня Дьян.
– Давай!
