«Откуда он взялся? А-а, так это же был еще один преступник, – догадалась я, – он заранее смешался с толпой покупателей, а потом, повинуясь приказу, лег на пол. Теперь же он давал своим сообщникам возможность беспрепятственно уйти из магазина. Хороший план, ничего не скажешь. Все продумано до мелочей, распределены все роли».
Но охранник ведь не знал, с кем он имеет дело, кто встал у него на пути, играя роль перепуганного посетителя магазина.
Досадуя на это «живое» препятствие, охранник попытался отшвырнуть его ногой со своего пути. Но тут мнимый покупатель вдруг быстро вскочил на ноги и, схватив охранника за нос и подбородок, своротил ему челюсть и несколько раз с силой стукнул затылком о стену. Затем преступник отшвырнул, как куль, безжизненное тело, быстро побежал к выходу и скрылся из виду.
Как ни странно, но паники среди посетителей «Давида Харпера» не наблюдалось.
«Они что, привыкли к таким происшествиям, что ли?» – подумала я.
У Елизаветы горели глаза. Она поднялась с пола и пошла к выходу так спокойно, как будто ничего не случилось.
Я подумала, что после этого экстремального шопинга мы с Новохатской вернемся в аэропорт и будем спокойно дожидаться своего рейса.
Но не тут-то было. Елизавета, правда, предложила зайти в ресторан и перекусить, потому что у нее «что-то разыгрался аппетит».
После ресторана я сказала ей, что пора отправиться в аэропорт.
Елизавета взглянула на свои стоившие целое состояние часики.
– Да что вы, Евгения Максимовна! У нас времени ну просто навалом! Что же торчать в этом скучном аэропорту? Ну уж нет! Увольте! Я знаю одно местечко…
Мы свернули с центральной улицы и пошли по узенькой неприметной улочке.
Через арку Елизавета вошла во двор, я – за ней. Новохатская уверенно шла к единственному подъезду, рядом с которым находилась дверь в полуподвальное помещение.
Елизавета открыла дверь и стала спускаться вниз по короткой лестнице. Затем Новохатская нажала кнопку у двери, которая находилась сразу у окончания последней ступеньки лестницы.
Я, шедшая следом за Елизаветой, на секунду остановилась и, посмотрев наверх, увидела камеру.
С полминуты мы стояли перед ней. Затем послышался щелчок, и дверь автоматически открылась.
Мы вошли в узкий коридор. В нем друг напротив друга стояли два бритоголовых охранника. Они кивнули Елизавете, как старой знакомой, и вопросительно посмотрели на меня.
– Мы вместе, – сказала Новохатская и достала из сумочки небольшой пластиковый прямоугольник.
«Что это? Наверное, что-то типа абонемента или пропуска», – подумала я.
Охранник открыл дверь, и мы оказались перед входом в очень маленькую комнатку, размерами напоминавшую кабину лифта. Здесь нас просканировали, потом дверь открылась, и я увидела средних размеров помещение, заполненное людьми. В основном это были мужчины, но среди них я заметила трех женщин, двух сравнительно молодых, лет тридцати – тридцати пяти, и одну даму в возрасте. Одета она была в соболью шубу, в ушах сверкали серьги с бриллиантами. Молодые женщины – в элегантных костюмах – стояли невдалеке от дамы и о чем-то негромко разговаривали.
Мужчины в большинстве своем выглядели респектабельно: дорогие костюмы, золотые запонки и зажимы для галстуков, аромат парфюма. Правда, были и более демократичные личности: в джинсах, в молодежных куртках и футболках, но было видно, что их прикид – самого высокого качества.
Одни посетители этого заведения молчали, другие – оживленно беседовали.
Я посмотрела по сторонам. Публика располагалась вдоль стен, все стояли. Сидячие места – два стула – находились посередине комнаты.
Я перевела взгляд на потолок. Там, наверху, между полосками наклеенных обоев, виднелся звукоизоляционный материал, напоминающий поролон. Назначение звукоизоляции мне стало понятно чуть позже, когда появился высокий темноволосый мужчина. В одной руке он держал гонг в виде большого металлического блюда, в другой – небольшой столик. По-видимому, этот мужчина выполнял обязанности распорядителя.
Мужчина ударил в гонг, затем поставил его на столик. После этого на середину вышли два молодых парня. На вид им было не больше тридцати. Они заняли места на стульях, к которым распорядитель придвинул столик.
Один из парней был смуглый и бородатый. Он вытащил из правого кармана брюк револьвер и положил его на столик. На второй стул сел другой парень. Он, наоборот, был чисто выбрит, а мускулистые руки украшали татуировки с драконами. Он тоже достал револьвер и положил на столик.
Распорядитель взял оба револьвера и зарядил их на глазах собравшихся. Он поочередно заполнил патронами барабаны револьверов.
«Русская рулетка, – догадалась я, – что же еще можно ожидать после таких приготовлений?»
Но на этом приготовления не закончились. Распорядитель жестами приказал публике очистить одну из стен помещения и начал стрелять в нее из обоих револьверов сразу. Пули не рикошетили, по всей вероятности, из-за того, что и стены были покрыты звукоизоляцией.
«Проверка оружия, – подумала я, – надо, чтобы все было без жульничества, чтобы оружие не давало осечки».
После того как проверка закончилась, распорядитель вернул револьверы участникам предстоящей игры со смертью, а сам стал собирать с посетителей деньги.
Все собравшиеся отдавали деньги, которые мужчина складывал в блюдо, и указывали, на кого именно они ставят.
Елизавета тоже сделала свою ставку – на татуированного парня. Затем распорядитель сделал знак, и парни взяли оружие. Распорядитель ударил в ладоши – в помещении наступила полная тишина. Было только слышно вращение запущенных барабанов. Постепенно их вращение начало замедляться, и вот оно совсем прекратилось.
В зале установилась полная тишина. Мне даже показалось, что люди перестали дышать. Все внимание было приковано к парням, которые начинали игру со смертью.
Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем татуированный закрыл глаза, приставил дуло к виску и тут же дернул спусковой крючок.
Раздался щелчок. Выстрела не последовало. И тут же второй участник, парень с бородой, произвел аналогичное действие. Результат был таким же. Два сухих щелчка. На этот раз смерть отступила. Люди в помещении синхронно выдохнули.
Я тронула Елизавету за рукав. Но та, недовольно дернув плечом, даже не обернулась. И я поняла, что продолжение следует.
Действительно, оба парня вновь запустили барабаны, значит, одним туром по правилам этого заведения дело не ограничивалось.
На этот раз татуированный стал заметно нервничать. У него задрожала рука, в которой он держал револьвер. Несколько раз он скрипнул зубами.
Вновь в помещении наступила напряженная тишина. И вдруг татуированный парень зажмурил глаза и отбросил оружие.
На этот раз реакция зала не была столь однозначной, как в первый раз. Кто-то радовался – это были те, кто поставил на бородача. Другая часть публики, наоборот, недовольно шумела.
Теперь очередь была за распорядителем. Он взял деньги из блюда, одну часть вручил бородатому, а остальные раздал тем, кто на него ставил.
Я и Елизавета вместе со всеми вышли из подпольного тотализатора.
Мы взяли такси и поехали в аэропорт. В дороге мы почти не разговаривали. Я только один раз спросила Новохатскую:
– Неужели можно ловить кайф от такого жесткого, я бы даже сказала, жестокого зрелища?
– Жизнь – интересная штука. Конечно, это только в том случае, если ее не бояться. Адреналин можно получить не только от «травки». К тому же «травка», на мой взгляд, это просто суррогат. Да я была просто один в один с этими парнями! Я теперь поняла, что значит выражение «душа отделяется от тела». Оказывается, такое возможно и при жизни. Ощущение свободного падения – вот, пожалуй, что я испытала. Нет, даже оно не идет ни в какое сравнение…
После этого своего монолога Елизавета Новохатская больше не произнесла ни слова.
Когда мы садились в самолет, я готовилась к тому, что лететь будет нелегко, ведь столько часов в дороге, разница во времени, люди. Но на самом деле я неплохо отдохнула: почитала книжку, выпила пару бокалов хорошего вина, дважды поела, полюбовалась шикарными видами из окна. Благодаря пересечению кучи часовых поясов можно было почти весь полет любоваться закатом, который то исчезал, погружая салон в сумерки, то снова загорался солнечным огнем. Время будто бы замирало на месте, и это было потрясающе! Елизавета почти весь перелет сидела насупившись, но я не обращала на это внимание: и не таких ломали!
Наше путешествие началось с Норт-Бей-Виллидж-Доран – небольшого курортного городка, расположенного неподалеку от Майами. Это, по существу, три острова. Связь между ними осуществляется при помощи автомобильной дороги, которая пересекает залив Бискейн.
Пока мы ехали к отелю, я успела рассмотреть город. Мне понравились фасады зданий, выдержанных в стиле ретро. Крыши многих домой были покрыты черепицей и выкрашены в яркие красочные цвета. Все это привлекало внимание и оказывало должное впечатление.
Мы поселились в фешенебельном отеле «Корал Бич». Елизавета все с тем же недовольным выражением на лице, с которым она просидела все время полета, сообщила, что была здесь год назад.
– Причем одна, безо всякого эскорта, – с вызовом добавила она.
Я пропустила ее слова мимо ушей. Ничего, пусть повыделывается, если ей так хочется.
Отель «Корал Бич» напомнил мне огромный кусок сахара: настолько он был ослепительно белый и искрящийся. А вот холл гостиницы являл, на мой взгляд, отличную иллюстрацию к «Алисе в Стране чудес», а точнее сказать, к теме Зазеркалья. По-прежнему в убранстве доминировал белый цвет, но теперь еще и дополненный огромным количеством зеркал и стекла. А если учесть оптическую иллюзию, возникающую опять-таки из-за нагромождения зеркальных атрибутов, то холлу не было конца и края, он простирался куда-то в бесконечность.
Народу в холле почти не было.
Мы с Елизаветой подошли к стойке, где находилась девушка-администратор. Елизавета назвала свою фамилию. Администратор начала листать журнал.
– Вот, я вас нашла, – сказала она, потом внимательно посмотрела на Новохатскую. – О! Так вы у нас уже останавливались! – воскликнула она.
Елизавета с милой улыбкой кивнула.
– Сейчас ваш багаж будет доставлен в номер, – сообщила администратор и нажала какую-то кнопку на стойке. – Мы рады вновь с вами встретиться, ваш выбор нашего отеля – большая честь для нас.
Под аккомпанемент ее дифирамбов мы направились к лифту. Он был тоже белый и выполнен из стекла с некоторыми небольшими вставками из пластика.
Внутри лифта нас встретила молодая женщина в белоснежном брючном костюме и с улыбкой спросила, на какой нам этаж.
Елизавета назвала. Мы начали подниматься, и я, не выдержав, спросила:
– Скажите, а номера здесь тоже все в белом цвете? И в едином стиле?
– Ну, что вы! Конечно же, нет! – улыбнулась женщина. – Каждый из этажей оформлен совершенно по-разному. Они различаются и по стилю, и по цвету.
Далее она сообщила, что дизайнеры выполнили отделку некоторых номеров таким образом, что возникает ощущение пребывания в непривычном мире. Этому, как объяснила женщина, способствует необычная мебель в форме шаров и кубов. Кроме того, постояльцы могут заранее заказать персональную обстановку своего номера по своему вкусу.
– Хм… у вас, что же, и подобный каталог имеется? – усомнилась я.
– Конечно! У нас созданы все условия для приятного пребывания в отеле, на самый взыскательный вкус.
«Мегастильный отель! Ничего не скажешь, – подумала я, – интересно, какой стиль выбрала Елизавета? Лично мне не хотелось бы поселиться в номере из красного пластика или черного мрамора, пусть уж лучше будет белое Зазеркалье».
Собственно, так оно и оказалось. Мебель в номере – столик, стулья, кресла, кровати – была ослепительно белая. Стены, потолок и жалюзи на окнах – тоже. Но светильники были устроены таким образом, что могли изменять цвет от ярко-красного до нежно-розового. Таким образом они разбавляли белый цвет.
Мне очень понравилась кровать – мягкая, удобная, так и призывающая немедленно погрузиться в царство Морфея.
Я так и поступила, ведь организму нужно было адаптироваться после стольких часов полета.
Сколько я проспала, не помню, но проснулась бодрая и в хорошем настроении.
Я встала с постели, подошла к окну и подняла жалюзи. В глаза сразу бросилась водная синева залива, по волнам которого скользили серферы и покачивались многочисленные яхты всех размеров. Довольно далеко от берега выстроились в ряд большие корабли. Один из них показался мне настоящим океанским лайнером, по размерам он значительно превосходил все остальные.
Я перевела взгляд на берег и увидела белый песок, на котором расположились шезлонги под яркими зонтиками. Чуть поодаль находилась будка спасателей, а сами они в соответствующей экипировке разгуливали по пляжу. Я насчитала четырех молодых, атлетически сложенных мужчин. Что же, окрестности довольно живописные.
В это время в номер постучали. Я подошла к двери.
– Кто там? – спросила я по привычке.
– Приглашение для мисс Новохатской, – отозвался приятный женский голос.
Я открыла дверь номера. На пороге стояла совсем молоденькая девушка, в униформе горничной. Она, улыбаясь, протянула мне длинный узкий конверт. Я взяла его и положила на журнальный столик.
– Скажите, а что это такое? – спросила я горничную и жестом указала в сторону окна, призывая ее подойти. – Вон тот большой лайнер, – уточнила я, показывая на самый большой корабль, который так заинтересовал меня.
– О, это отель на воде, – сказала горничная, – новинка этого сезона.
– Что, в нем живут?
– Да, да, совершенно верно, – подтвердила девушка.
– Но ведь он не плавает? – продолжала уточнять я.
– Он не приспособлен для плавания, мисс.
Я удивленно посмотрела на нее:
– Тогда для чего же он?
– Видите ли, туристы постоянно хотят чего-то необычного, – принялась объяснять она, – обычный отель – это уже неинтересно. А плавучий отель, точнее сказать отель на воде, – это что-то! Во-первых, он находится не на суше, а на воде. А во-вторых, там такая роскошь! Моя двоюродная сестра работает там горничной. Она рассказывала, что туда попадаешь, как будто в сказку. Это трудно передать словами, нужно самому все увидеть!
Она восхищенно закатила глаза.
– Понятно, – сказала я.
«Конечно, – подумала я, – тех, кто может позволить себе прилететь сюда на собственном самолете, уже не устроит традиционный отель, прочно стоящий на суше. Именно для них дизайнеры ломают себе головы, придумывая совершенно немыслимые интерьеры. Не удивлюсь, если скоро будет построен воздушный отель, парящий в нескольких сотнях метров над землей».
В это время из своей комнаты вышла заспанная Елизавета. В короткой ночной рубашке, состоящей сплошь из тонких кружев, она выглядела невинным ребенком лет семи-восьми. Это сходство усилилось, когда она совсем по-детски начала тереть глаза.
– Елизавета Георгиевна, вам приглашение, – сказала я официальным тоном и, взяв со столика конверт, протянула его Новохатской.
– Спасибо, Евгения Максимовна, – не менее официально ответила она, распечатывая конверт.
– Леди, вероятно, прибыли из России? – спросила горничная.
– Да, а как вы догадались? – спросила я.
– У русских такие длинные имена, – чуть смущаясь, ответила девушка, – и вдобавок к ним еще и отчества. Если вам ничего не нужно, то я пойду. Вы позволите?
– Конечно, – сказала я.
Елизавета между тем читала приглашение.
– Елизавета Георгиевна, может быть, отбросим китайские церемонии и будем обращаться друг к другу хотя бы по имени? – предложила я. – А то наши экивоки шокируют даже обслуживающий персонал.
