Ной Эллиот выполнил сальто на скейтборде – оттолкнувшись от обочины, взлетел в воздух, а затем аккуратно приземлился на асфальт. «Есть! Получилось!» От ветра полы его мешковатой одежды разлетались в стороны. Он проехал на скейтборде до учительской парковки, у обочины подпрыгнул на доске и, развернувшись в воздухе, пустился в обратный путь.
Только в эти мгновения он был сам себе хозяином; рассекая на скейтборде, он сам определял свою судьбу, выбирал свой курс. Последнее время слишком многое решали за него другие – несмотря на возмущение и протесты, его увлекали в будущее, которого он не хотел. Но когда он мчался на доске и ветер бил ему в лицо, а земля уходила из-под ног, он принадлежал самому себе. Забывал о том, что вынужден прозябать в этом богом забытом городишке. Забывал – хотя бы на время этой захватывающей гонки, – что отца уже нет и прежней жизни больше никогда не будет.
Ной чувствовал, как за ним наблюдают новенькие девчонки. Они сбились в небольшую группку за классами на колесах, их гладкие головки дружно склонялись друг к другу под звонкое хихиканье. Их лица одновременно поворачивались в сторону Ноя, а глаза следили за его движениями. Он редко заговаривал с ними, да и они только иногда заводили беседу, но в обеденное время всегда выходили во двор, чтобы понаблюдать за его произвольной программой.
Ной был не единственным скейтбордистом в старшей школе Нокс, но определенно лучшим, и девчонки неизменно держали его в поле зрения, тогда как на других парней, носившихся на досках по асфальту, не обращали особого внимания. Те ребята всего лишь выпендрежники, чуваки, которые строят из себя скейтбордистов и разряжаются в специальную одежду для этого вида спорта. Да, прикид подобран правильно – шорты «Бердхаус», обувь «Кевлар» и брюки настолько широкие, что отвороты волочатся по земле, – но все равно они провинциальные выпендрежники. Они же не катались на скейтах с крутыми пацанами в Балтиморе.
Когда Ной снова развернулся, он заметил, как на обочине дорожки блеснули чьи-то светлые волосы. За ним наблюдала Амелия Рейд. Она стояла одна и, как всегда, прижимала к груди книгу. Амелия была типичной «сладкой» девочкой – вся из себя идеальная, прямо-таки золотая. Не то что ее нелепые братцы, которые вечно донимают его в столовой. Ной никогда прежде не замечал, чтобы она наблюдала за ним, и от сознания, что ее внимание сейчас сосредоточено именно на нем, у мальчика задрожали колени.
Он подпрыгнул на доске и едва не потерял ее при приземлении. «Сосредоточься, парень! Не раскисай». Он со свистом пронесся к преподавательской парковке, развернулся и с грохотом помчался по бетонному пандусу. С одной стороны спуск был огорожен перилами. Он вспрыгнул прямо на них. Съезд обещал быть классным.
Если бы Тейлору Дарнеллу не вздумалось оказаться у него на пути.
– С дороги! – заорал Ной, но Тейлор не успел вовремя среагировать.
В последнее мгновение Ной спрыгнул с доски и повалился на землю. Скейтборд, набирая скорость, скатился по перилам и врезался прямо в спину Тейлора.
Дарнелл подпрыгнул от удара.
– Какого черта! – заорал он. – Кто это кидается?
– Я не кидался, старик, – возразил Ной, поднимаясь с земли. Кожа у него на ладонях была содрана, колено пульсировало от боли. – Случайно получилось. Ты просто оказался на пути. – Ной нагнулся поднять скейтборд, который перевернулся при падении.
Тейлор нормальный парень, он одним из первых подошел к Ною знакомиться, когда тот восемь месяцев назад приехал в город. Иногда они даже тусовались вместе, демонстрируя друг другу новые трюки на досках. Поэтому Ной был потрясен, когда Тейлор вдруг ударил его со всей силы.
– Эй! Послушай! В чем дело? – возмутился Ной.
– Ты кинул в меня доску!
– Да нет, не кидал.
– Все видели! – Тейлор оглядел подоспевших зевак. – Вы видели?
Никто ничего не сказал.
– Я же говорю, это вышло случайно, – пояснил Ной. – Извини, старик.
Со школьного двора донесся смех. Тейлор увидел девчонок и догадался, что они наблюдают за перепалкой; его лицо тут же стало пунцовым от злости.
– Заткнитесь! – рявкнул он. – Идиотки!
– Да ты что, Тейлор? – попытался успокоить его Ной. – В чем дело-то?
Остальные скейтбордисты подхватили свои доски и окружили парней. Один из них решил пошутить:
– А знаете, почему Тейлор стоял на пути?
– Почему?
– Да потому что он только стоять и умеет, в отличие от его члена!
Все скейтеры расхохотались, в том числе и Ной. Просто не смог удержаться.
К удару он был совершенно не готов. Казалось, этот убийственный удар кулаком в челюсть обрушился из ниоткуда. У него зазвенело в голове, он зашатался и упал попой на асфальт. Некоторое время он не двигался, но вскоре потрясение сменилось вспышкой ярости – в ушах зазвенело, а перед глазами стало темно. «Он был моим другом – и ударил меня!»
Ной, покачиваясь, поднялся на ноги и бросился прямиком на Тейлора. Мальчишки повалились на землю; Ной оказался сверху. Они катались по асфальту, размахивая руками, но никому не удавалось нанести решающий удар. В конце концов Ной сковал противника, прижав его к асфальту, но чувство было такое, будто он сдерживает шипящую кошку.
– Ной Эллиот!
Он замер, но руки его по-прежнему сжимали запястья Тейлора. Ной медленно повернул голову и увидел директора школы мисс Корнуоллис, стоявшую прямо над ними. Зрители расступились и наблюдали за происходящим с безопасного расстояния.
– Встаньте! – приказала мисс Корнуоллис. – Оба!
Ной тотчас отпустил противника и поднялся. Тейлор, чье лицо от ярости приобрело багровый оттенок, завопил:
– Он меня толкнул! Он меня толкнул, и я был вынужден защищаться!
– Это неправда! Он первый начал!
– Он бросил в меня скейтборд!
– Ничего я не бросал. Это вышло случайно!
– Случайно? Ты врешь!
– Замолчите! Оба! – крикнула мисс Корнуоллис.
На школьном дворе воцарилась зловещая тишина – все испуганно смотрели на директора. Они никогда еще не слышали, чтобы мисс Корнуоллис кричала. Она была чопорной, но красивой женщиной, носила костюмы и туфли на низком каблуке, а светлые волосы убирала в аккуратный пучок-ракушку. То, что она может так кричать, было для всех открытием.
Переведя дух, мисс Корнуоллис быстро взяла себя в руки.
– Отдай мне свой скейтборд, Ной.
– Но это вышло нечаянно. Я не бил его.
– Ты валял его по земле. Я сама видела.
– Но я его не бил!
Директор вытянула руку:
– Отдай мне доску.
– Но…
– Сейчас же.
Ной подошел к лежавшей чуть поодаль доске. Это был видавший виды скейт с обломанным краем, который Ной замотал изолентой. Доску ему подарили на тринадцатый день рождения. С тыльной стороны он украсил ее наклейкой с зеленым драконом, из пасти которого вырывается красное пламя, а колеса объезжал на улицах Балтимора, где жил раньше. Он любил свой скейт, потому что с ним были связаны самые дорогие воспоминания в его жизни. Доска напоминала ему обо всем, что осталось в прошлом. Он немного подержал ее в руках, а потом молча протянул мисс Корнуоллис.
Директриса приняла ее с отвращением. Повернувшись к остальным учащимся, повелела:
– Больше никакого скейтбординга на территории школы. Прошу сегодня же унести домой все доски. Если увижу завтра хоть одну, отберу без разговоров. Всем ясно?
Ребята молча кивнули.
Мисс Корнуоллис снова обратилась к Ною:
– Ты остаешься в школе до половины четвертого.
– Но я ничего не сделал!
– Сейчас ты пойдешь ко мне в кабинет. Посидишь там, поразмыслишь о своем поведении.
Ной хотел было поспорить, но вовремя прикусил язык. Все смотрели на него. Он заметил Амелию Рейд, которая все стояла у беговой дорожки, и его лицо вспыхнуло от стыда и унижения. Молча, с поникшей головой, он проследовал за мисс Корнуоллис к зданию школы.
Остальные скейтеры угрюмо расступились, пропуская его. Уже отдалившись от толпы, он услышал, как один из мальчишек процедил:
– Спасибо тебе, Эллиот. Удружил ты нам.
Если желаете почувствовать пульс городка Транквиль, отправляйтесь в ресторанчик «Монаганз». Ежедневно в полдень здесь собирается Клуб динозавров. Собственно, это даже не клуб, а посиделки за чашкой кофе – шесть-семь пенсионеров, которые за неимением других дел собираются возле стойки Надин и с восхищением разглядывают пирожки под пластиковыми колпаками. Клэр понятия не имела, откуда у клуба взялось такое странное название. Впрочем, она подозревала, что чья-нибудь женушка, устав от ежедневных отлучек мужа, однажды ляпнула ему что-нибудь вроде: «Ой, опять ты со своим сборищем динозавров!» Так и прилипло это название, как обычно бывает с меткими определениями. Все члены клуба – мужчины, всем далеко за шестьдесят. Надин было пятьдесят с небольшим, но она и не числилась в клубе, поскольку работала у стойки. Надо отдать ей должное – Надин хватало чувства юмора, чтобы терпеть дурацкие шутки и сигаретный дым.
Спустя четыре часа после обнаружения бедренной кости Клэр зашла в «Монаганз» перекусить. Динозавры в количестве семи человек, все в оранжевых блейзерах поверх фланелевых рубашек, сидели как обычно – на высоких стульях слева от барной стойки, возле специального аппарата для приготовления молочных коктейлей.
Когда Клэр вошла в кафе, Нэд Тиббетс обернулся и кивнул. Приветствие не было приветливым – скорее вежливым, но мрачным:
– Доброе утро, док.
– Доброе утро, господин Тиббетс.
– Сегодня ожидается жуткий ветер.
– На улице уже зябко.
– Ветер с северо-запада. Может, и снег к вечеру пойдет.
– Чашечку кофе, док? – предложила Надин.
– Спасибо.
Нэд повернулся к остальным динозаврам, которые, по-разному отреагировав на появление Клэр, продолжили беседу. По именам она знала только двоих; остальные были знакомы в лицо. Клэр села с другой стороны стойки, одна, как и было положено чужаку. Конечно, люди относились к ней хорошо. Они улыбались и были вежливы. Но для них, живших здесь с рождения, ее восьмимесячное пребывание в Транквиле было не более чем временной остановкой, попыткой городской девчонки пожить простой жизнью. Казалось, все считали, что зима станет для нее проверкой на прочность. Четыре месяца снежных бурь и гололеда заставят ее вернуться в родной город, как это было с двумя ее предшественниками, сбежавшими от трудностей.
Надин поставила перед Клэр дымящуюся чашку кофе.
– Полагаю, вы уже все о ней знаете, верно? – спросила она.
– Все знаю – о чем?
– О кости.
Надин терпеливо ждала, пока Клэр внесет свой вклад в копилку городских сплетен. Как большинство женщин штата Мэн, Надин была приучена слушать. Вести разговоры считалось здесь привилегией мужчин. Клэр уже имела возможность убедиться в этом. Каждый раз, заходя в местные магазины или на почту, она замечала, что мужчины толпятся у входа и оживленно беседуют, а их жены молча стоят в сторонке и наблюдают.
– Я слышал, это кость ребенка, – проговорил Джо Бартлетт, развернувшись на стуле в сторону Клэр. – Бедренная кость.
– Верно, док? – переспросил другой.
Остальные динозавры тоже обернулись и уставились на Клэр.
– Кажется, вы уже все знаете, – улыбнувшись, ответила она.
– Говорят, на ней приличный след от удара. Ножом или топором. Да еще и звери здорово обгрызли.
– Вот вам сегодня тема-то для разговоров, – фыркнула Надин.
– За три дня в здешних лесах еноты и койоты обглодают кости начисто. Потом еще собаки Элвина полакомятся. Знаете, он ведь их почти не кормит. А такая косточка для них – лакомый кусочек. Возможно, его собаки глодали ее неделями. А Элвину даже невдомек посмотреть, что они там грызут.
– Куда там Элвину, он же вообще думать не умеет! – рассмеялся Джо.
– А может, он и сам подстрелил этого ребенка. Просто принял за оленя.
– Кость с виду очень старая, – вмешалась Клэр.
Джо Бартлетт сделал знак Надин.
– Я решил, что взять. Сделай-ка мне сэндвич «Монте-Кристо».
– Ого! Джо у нас сегодня шикует! – воскликнул Нэд Тиббетс.
– А вам, док? – спросила Надин.
– Пожалуйста, сэндвич с тунцом и грибной суп.
Клэр обедала и прислушивалась к разговору мужчин, живо обсуждавших, кому могла принадлежать кость. Не слышать было невозможно – трое из них носили слуховые аппараты. Динозавры помнили события аж шестидесятилетней давности и с удовольствием, словно шариками, жонглировали самыми невероятными версиями. Может, это та девочка, что упала с Лысого утеса? Нет, ее тело нашли, верно ведь? А может, это дочка Джеветта – не она ли сбежала из дома в шестнадцать лет? Нэд возразил: его мама рассказывала, что та живет в Хартфорде; этой девчонке, похоже, сейчас за шестьдесят – наверное, уже бабушка. Фред Муди сказал, мол, его жена Флорида считает, что мертвая девушка не здешняя – наверное, из тех, что приезжали на лето. В Транквиле зорко следили за судьбой своих жителей, и неужели пропустили бы исчезновение местного ребенка?
Надин налила Клэр еще одну чашку кофе.
– Они, наверное, не успокоятся, – заметила она. – Будто бы дело государственной важности обсуждают.
– А все-таки откуда они узнали про кость?
– Джо – троюродный брат Флойда Спира, нашего полицейского. – Надин начала проворно протирать стойку; от ее тряпки исходил едва уловимый запах хлорки. – Говорят, сегодня из Бангора прибывает какой-то специалист по костям. А я так считаю, что это останки кого-нибудь приезжего.
В самом деле, такой вариант представлялся очевидным – какой-нибудь приезжий. И не важно, шла речь о нераскрытом преступлении или о неопознанном теле, такая версия устраивала всех. В июне население Транквиля возрастало вчетверо – это богатеи из Бостона и Нью-Йорка начинали прибывать на каникулы в свои домики у озера. Здесь, на мирном летнем поселении, они нежились в шезлонгах во дворах своих коттеджей, а их дети плескались в воде. В магазинах Транквиля начинали весело позвякивать кассовые аппараты, отсчитывая доллары, которые приезжие вливали в местную экономику. Кому-то нужно было убираться в коттеджах, ремонтировать шикарные автомобили, доставлять продукты. Денег, которые успевали заработать за это короткое летнее время, местным жителям хватало на то, чтобы пережить зиму.
Именно деньги заставляли их терпеть чужаков. А еще тот факт, что в сентябре, с началом листопада, гости снова исчезали, оставляя городок тем, кто в нем родился и жил.
Клэр закончила обед и пешком отправилась в свой офис.
Центральная улица Транквиля изгибалась вдоль берега озера. В главной части Элм-стрит располагались автозаправка и сервис Джо Бартлетта, которыми он управлял в течение сорока двух лет, пока не отошел от дел; теперь две его внучки заправляли бензин и меняли масло. Вывеска над гаражом гордо провозглашала: «Владельцы и распорядители – Джо Бартлетт и внучки». Клэр всегда нравилась эта вывеска; ей казалось, она многое говорит о хозяине, Джо Бартлетте.
