Кока признался, отчего на душе стало легче.
– Я к вам хотел прийти, но забыл, в каком вы отеле… В тот день я выпивший был, ничего не помню… – Хотел ещё что-то объяснить, но одёрнул себя – говорить покороче, к каждому слову могут придраться, иди выпутывайся потом.
– А что у тебя в карманах? – вдруг вопросил Сатана и бесцеремонно полез Коке за пазуху и в брюки. Обнаружил грязный платок и три стогульденовые бумажки, которые сунул в один из карманов своей обширной куртки. Нугзар неодобрительно поглядывал на это в зеркальце, качая головой.
По дороге Кока лихорадочно соображал. Значит, Рыжик позвонил Сатане и сказал, что он, Кока, пришёл в отель. Потому и метался по номеру, нервничал… Ну а с ним, Кокой, что?..
Сатана, заметив его растерянность, хохотнул злорадно:
– Что, жалеешь, что своими ногами в капкане залип? Синг-синг – готово!
– А в чём капкан? Я вам деньги отдам – и всё! Мне всё равно, кому отдавать. Не мои же.
– Посмотрим! – ухмыльнулся Сатана, отчего у Коки побежали мурашки по спине. “Посмотрим?.. Что они ещё могут придумать? Знают они, что родители на Западе? Нет, откуда? О, если знают, могут украсть, чтоб выкуп взять, как с Рыжикиного отца! Нет, не должны знать!”
– А ты не думал с этими деньгами смыться? – вдруг спросил Нугзар.
– Не позволял себе так думать, – неловко ответил Кока.
Нугзар усмехнулся:
– Трудно тебе будет. Завязывай лучше с этим дерьмом, мой тебе совет. Все вы, сололакские, такие… вежливые… “Не позволял себе думать…” Надо же…
Сатана заворочался:
– Сололакские гордые слишком! Нос задирают! И дотошные! Со мной сидел один ваш, Бено Мтацминдели, так ему лишнее слово не скажи – тут же ерепениться, за резак хвататься! Хипешило ещё тот! И пел постоянно: “В потолке открылся люк, не пугайся, это глюк!” А за чатлаха Рыжика я ещё много бабок из его суки-отца вытрясу! Его отец хороший деловик, но херовый человек. Ну а что больше надо? Плохой – накажем! А? Как думаешь? – уставился он Коке в лоб.
Тот, опасаясь подвоха, промямлил:
– Это… Ну… Правильно, если плохой… Но надо бы узнать, в чём плохой, что сделал…
– Вот я и говорю – сололакские все дотошные. Всё им узнать надо, что да как… Узнали. Деньги у человека одолжил, много, и не возвращает. Это хорошо? Нет, это плохо! Ему помогли, когда было трудно, а он что? Как рыба хвостом вильнул – и всё! – Сатана сделал волнистое движение рукой. – Нет, так не пойдёт. Плохой – накажем! Лац-луц, орера! Будешь мозги полоскать – прикончим! Нэ знаэш – научим, нэ хочэш – заставым, – добавил по-русски и, проглотив какой-то комочек, завёл с Нугзаром разговор о тбилисском цеховике Котико, который, по сведениям из города, собирается приехать в Голландию, закупить несколько “мерседесов” и запчасти к ним. – Бабок будет везти чемодан! Брат покойного Спило накол дал… А знаешь, как мы со Спило по пьянке в Назрань за каликами[72 - Таблетки.] дёрнули?
Нугзар промолчал, не выразив желания слушать, но Сатана, оживившись после комочка, настырно поведал, как однажды они со Спило после удачного дела решили рвануть прямо из ресторана в Назрань за дурью. Купили, спрятали в сумку. Доехали до Беслана, а там бухой проводник за пару червонцев подсадил их в почтовый вагон до Сочи. В вагоне – тюки, посылки, мешки с письмами, почта, какие-то ящики! Проводники пьют, проводниц лапают, жрут, орут. Шум, крики, базар! Сесть негде, орера! Лечь и не думай! Вдруг паника, беготня! Синг-синг, проверка, шмон! Я ногой сумку под тюки затолкал – если что, не наша. Но проводники-то знают, чья! Пришла проверка, но своя, поездные ревизоры. Про нас спросили: “Кто такие?” “Родня, – лепит проводник, – в море искупаться хотят”. “За родню отдельно заплатишь!” – говорит старший, и они уходят. А Спило даже не проснулся!
– Он худой, малый, щуплый был, потому его Спило[73 - Слон (груз.).] и называли? – без интереса спросил Нугзар.
– Худой-то худой, но мог много лекарства зараз сделать, как слон. Светлая ему память! Надо же, так глупо копыта откинуть! Под трамвай угодил, орера! В кайфе беспробудном всю жизнь провёл, вот и попал! – перекрестился Сатана, хватаясь за клок, а потом – за рукав Кокиной куртки. – Эй, жив? Смотри, паразитюра, тоже копыта не откинь!
– С чего бы? Сегодня ничего не делал, подламывает уже, – признался Кока.
Нугзар внимательно взглянул на него в зеркальце.
– У тебя столько бабок – и ничего не делал?
– Не мои же, – повторил Кока, чуя, что этот ответ понравится Нугзару, в котором сейчас он видел защиту от напора Сатаны.
Нугзар мотнул головой.
– Дай ему раскумариться! Партнёр как-никак.
Сатана милостиво раскрошил на своей огромной ладони белую горошину и дал Коке занюхать, как собаке, прямо с руки. Влившись в струю бодрости, Кока закрыл глаза и невольно прислушался.
Нугзар:
– Знаешь, почему сейчас плохо в Грузии?.. Раньше это была воровская зона, а теперь, после перестройки и войны, начался беспредел и бардак.
Сатана:
– У нас в Ортачала[74 - Район, где расположена тюрьма в Тбилиси.] на тюрьме и бандиты, и мокрушники – все тихо сидели, никакого бардака, орера.
Нугзар:
– У вас-то конечно… Я представляю себе твою хату: ты, Темур Киласония, Пипетка, Реджиб Афонский…
Сатана:
– Камера была – синг-синг!.. Конвой только и успевал за кайфом и чифирём бегать. Баб ночами приводили. Нас выпускали по одному – пустых-то камер полно. Входишь – а за дверями тебя полуголая баба с баяном, мастыркой и бутылкой ждёт! В пустой камере самый кайф трахаться! На нашем этаже сидел один зверь с погремухой Мгелтава, мог кошку пополам разорвать, вертухаи постоянно приносили ради кайфа, а у котят головы щёлкал, как орехи, двумя пальцами…
Нугзар:
– А кто-то говорил – в Ортачала камер не хватает, люди давятся, как на пересылке.
Сатана:
– Это кто давится, а кто и свободно сидит. Как не быть пустым камерам? Это же хлеб их собачий…
Так доехали до Большого канала. Дальше трудно – вдоль канала полно стоящих машин. Кока, оживившись, предложил: он пойдёт пешком и принесёт деньги, но Сатана рыкнул:
– Никуда без меня не пойдёшь! Ищи тебя потом! Езжай дальше, Кибо!
Когда до двора психов оставалось метров двести, Кока сказал:
– Тут остановите! – и хотел выйти из машины, но дверца с его стороны была заблокирована.
Сатана ухмыльнулся.
– Что, попалась птичка? Отсюда вылезай! С тобой пойду, посмотрю, как ты живёшь…
Вместе направились к калитке.
Сатана что-то ворчал, крепко держа Коку под руку. Со стороны видно: бравый секьюрити ведёт куда-то худого, небритого, красноглазого типа в кургузой курточке.
Во дворике Ёп и Лудо сидели около пня, полного пивных банок.
При виде человека-секьюрити Лудо в растерянности начал вставать, но Сатана грубо оттолкнул его. Лудо оступился и упал. Банки полетели на землю. Ёп охнул. Кока хотел помочь Лудо встать – Сатана пихнул его в бок:
– Куда! Вперёд! Где бабки? У этих придурков?
Кока спустился в подвал, Сатана – за ним.
– Это твоё житло? Тут? – с жалостью изумился он. – Ну и халабуда! У меня камера и то лучше была. Тридцать тысяч имеешь – и в дерьме сидишь? Кошками воняет! – сморщился, схватился за клок. – И ты, дурачок, тут дрыхнешь, когда у тебя бабки под задом? Чего в гостиницу не ушёл?
– Деньги чужие, отдавать надо, – кисло отозвался Кока, подавая конверты.
Сатана заглянул внутрь.
– Отдавать… Чужие… Правильно про вас, сололакских, Нугзар говорит… Тут всё?..
– Я немного потратил. Хавка, то, сё…
– Ну, за хавку грех базарить, – обронил Сатана, а на просьбу Коки оставить ему немного, чтоб “лесенку” сделать, милостиво протянул открытый конверт:
– Бери сколько влезет!
Кока наугад захватил несколько бумажек.
– С Нугзаром попрощаться не хочешь? – предложил Сатана.
– Да, да, конечно. А… – Кока запнулся, – а не мог бы ты меня чуть-чуть подогреть? Если есть возможность, конечно…
Сатана, усмехнувшись и покачав головой, достал из кармана белый комочек в целлофане.
– Держи! Заслужил!
– Что это?
– Убой! Сам смешивал!
И они пошли обратно через двор. Довольный Сатана весело сказал:
– Лац-луц! Штраф! – Вытащил из открытого конверта стогульденовую и протянул её Лудо. – Пардонт! Мэрси! Нашэ вам с кыстачкай! – добавил по-русски.
Лудо ошарашенно взял купюру. Ёп уставился на толстые конверты, зажатые в лапе Сатаны, и тоже получил сто гульденов с ласковым:
– Мэрси! Пардонт!
Нугзар безучастно сидел в машине. Увидев их, улыбнулся через силу:
– Ну, получил своё?
Сатана, садясь, кивнул:
– А как же! Бабки нас любят! И мы их любим!
– До свидания! – вежливо сказал Кока, ещё не веря, что его никуда не волокут.
– И тебе всего хорошего. Бросай кайф – мой тебе совет. Ты слишком честный для этого! – ответил Нугзар, а Сатана крикнул:
– Пока, придурок! В Тбилиси встретимся! Будет что перетереть!
Глядя вслед отъезжающей машине, Кока думал: “Да уж… Чего там перетирать… Паспорт отнял… Бабки забрал… Можно было с Рыжиком потратить… Но Рыжик, сука!.. Я его предупредил, а он…”
Вдруг на другом берегу канала он увидел фигуру в длинном плаще и фуражке. Опять этот посыльный?! Курьер? Но при ближайшем рассмотрении фигура оказалась хиппи в кожаном жупане.
Это мои страхи за мной ходят! Недаром бабушка говорит: “У страха глаза велики, но слепы, а ты будь зряч!”
12. Плотоядные-травоядные
Избавившись от тяготы денег, Кока почувствовал облегчение. Да и с Сатаной всё обошлось более-менее мирно. А вот перед Лудо было неловко. И вообще – пора отсюда дёргать! Кока пересчитал деньги – пятьсот гульденов. Уехать в Германию, в гестхаус к фрау Воль, там отлежаться, сделать “лесенку”…
Это решение показалось ему самым разумным, хотя можно, конечно, возвратиться к матери в Париж. Но силуэт отчима каждый раз вставал в воображении: рядом с ним “лесенку” не сделать – заметит, шум поднимет. Проклятый полицай!
Во дворе подошёл к обиженно нахохленному Лудо:
– Извини меня! Это был такой человек…
– Зачем же ты дружишь с такими людьми? – отозвался Лудо, исподлобья глядя на Коку и вертя в руках купюру.
– Да я не дружу! Случайно попал в глупую историю, земляки, чужие деньги… – начал было Кока, но Лудо довольно жёстко прервал его:
– Я не хочу в этом разбираться! Всё, хватит! Мне был звонок из Норвегии – киты пошли на нерест, мне надо уезжать…
Ёп у забора щёлкал кнопками диктофона и тут же поправил:
– Киты на нерест не ходят, они детёнышей рождают!
Кока понял намёк:
– Когда?
– Чем быстрее – тем лучше! – отрезал Лудо.
– Но сегодня переночевать-то можно? – кисло спросил Кока.
– Конечно, ночуй! Я не к тому, я вообще… Киты не будут ждать… – смягчился Лудо, пряча деньги, а Ёп сказал от стены:
– Если хочешь, у меня живи! – Но Кока, вспомнив про слой пыли и необходимость день и ночь общаться с Ёпом, вежливо отказался:
– Нет, спасибо! Я в Германию поеду. Или в Париж. Или в Тбилиси.
