Мэтью раздражённо хватает меня скользкими тёплыми пальцами за щёки и поворачивает лицом к эшафоту.
– Смотри!
Девять тел покачиваются на верёвках, по-лебединому изогнув шеи. Ноги тянутся к земле, танец окончен.
Саскья подбегает к Мэтью и шипит ему в спину:
– Брось их!.. Брось их к чертям…
Но отговорить этого упрямца не так-то просто.
– Хочешь на их место? – Он с такой силой сжимает мне щёки, что мои губы выпячиваются вперёд. – Так и будет, если останешься здесь!
Слова Мэтью явно разбудили Нейта. Дёрнув меня за тунику, он кричит:
– Давай, Виола, двигаем!
От этих слов я наконец прихожу в себя. Если мы действительно попали в «Танец повешенных», то сейчас мы в самом опасном месте. Здесь казнят немодифицированных людей. Таких, как я. Как Нейт. Вырвав лицо из цепких пальцев Мэтью, я беру повстанца за руку, другой рукой обнимаю за плечи Нейта. Пригнувшись, мы бежим, огибая толпу у самой стены, ожидая в любую секунду услышать выстрелы.
– Куда мы? – спрашивает вдруг оказавшаяся рядом Кейти.
При виде подруги меня захлёстывает запоздалая вина: мы попали в этот мир вчетвером!
– Элис! – кричу я. – Элис!
Но её нигде не видно. Я в ужасе оглядываюсь, пока Мэтью тащит нас сквозь толпу гемов. Мы натыкаемся на прекрасные тренированные тела, гемы провожают нас обескураженными взглядами, полными отвращения. Некоторые даже отступают, словно боясь заразиться неизлечимой болезнью, но это нам только на руку. Кто-то кричит вслед: «Макаки! Грязные макаки!» Элис нигде нет. Замедлив бег, я ищу в толпе высокую девушку с золотистыми волосами. Но среди этих прекрасных высоких мужчин и женщин отыскать Элис совершенно невозможно.
– Стража! – кричит какой-то гем. – Стража! Дефы в Колизее!
– Скорее! – шипит Мэтью, ещё сильнее впиваясь мне в руку.
– Э-элис! – Ветер уносит мой крик ввысь.
Нас догоняет Саскья.
– Заткнись, идиотка! Из-за тебя нас перебьют! – шипит она мне в спину.
И тут я слышу голос. Хотела бы сказать, что узнаю звук, тембр, интонации, но я слышу только своё имя.
– Виола! Виола! – Элис пробивается к нам сквозь толпу, отличаясь от прекраснолицых гемов только перепачканным платьем и маской ужаса, застывшей на её лице. – Где вы были? Что тут творится?
– Надо бежать, – коротко отвечаю я.
Вряд ли она слышит мои слова в людском гомоне, но по взволнованному выражению на моём лице понимает, что нужно делать. Пригнувшись, Элис молча следует за нами сквозь толпу.
Вскоре мы добираемся до небольшой деревянной двери в стене Колизея, которая ведёт в город дефов. Всё сильнее пахнет гнилым мясом, на меня накатывает тошнота. Рядом с нами загон для дефов – деревянная клетка, из которой родственникам приговорённых разрешается смотреть на казнь. Сквозь прутья решётки мы видим застывшие грязные лица с дорожками от слёз.
Мэтью тащит нас к дверце, вытаскивая из-за пояса пистолет.
– Скорее! – Он готов дать отпор стражникам гемов, если нас всё же настигнут.
Нащупывая дрожащими пальцами ручку двери, я слышу голос:
– Не дайте им уйти!
Кажется, я чувствую на затылке красные пятнышки лазерных прицелов, горячих, как разозлённые светлячки, и меня снова охватывает паника.
И всё же я не оглядываюсь. Нахожу металлическую ручку и дёргаю изо всех сил, рискуя вывихнуть плечо, однако дверь не поддаётся.
Саскья отталкивает меня и поворачивает ручку умелыми спокойными пальцами. Наконец дверь распахивается, и мы протискиваемся в проход.
Глава 6
Мэтью с силой захлопывает за нами дверь.
– Мы попали в «Танец повешенных», – дрожащим голосом говорит Нейт.
– Не бойся, – утешает его Саскья. – С «танцев» мы всех вас только что вытащили.
Нейт качает головой, пытается объяснить:
– Нет, мы находимся в мире «Танца повешенных».
Будто не расслышав его слов, Саскья командует:
– Шевелитесь, пока нас не догнали охранники!
Вблизи сразу видно главное отличие Саскьи от актрисы из фильма: над левым глазом у неё тёмно-вишнёвое родимое пятно в форме Африканского континента. Роза тоже не была копией Джулии Старлинг – и волосы у неё завивались сильнее, и фигурка была ещё полудетская. Персонажи словно появились прямиком из воображения автора. Что-то здесь не так… Но что? А пока мы летим со всех ног – охранники слишком близко. Я мчусь по переулку следом за Мэтью и Саскьей, а рядом пыхтят Нейт и девчонки.
Я отлично знаю город дефов по книге и фильму. Один критик назвал этот город «атмосферным и беспорядочным». Это Лондон будущего. Бомбёжки разрушили дома, кое-где сровняв их с землёй, не осталось ни красоты, ни очарования знакомых улиц и парков. В фильме несколько раз показывали панораму города: провалы крыш, рухнувшие уличные фонари, туман над кучами мусора, словно дым. Увидев на экране знакомые очертания полуразрушенных зданий, мы с Нейтом удивлённо вскрикивали: развалины Тауэрского моста, проржавевшие опоры рухнувшего огромного колеса обозрения – «Лондонского глаза», половина Биг-Бена без циферблата знаменитых часов. Помню, как смотрела фильм дома, на уютном диване, обнимая мягкую подушку, и думала: «Да уж, Лондон будущего – жутковатый городишко. Хорошо, что меня там нет». Сейчас, следуя за дефами по узким улочкам этого несчастного Лондона, я к тому же задыхаюсь от нестерпимой вони.
Однажды мы с Нейтом подобрали раненого дрозда. Бедняга врезался в наше кухонное окно, заляпав его кровью, и сломал крыло. Нейту было четыре года – он просто стоял и ревел, глядя на полудохлую птицу. Я осторожно переложила дрозда в старую картонную коробку, подложила ему под голову подушечку из ваты, накрыла носовым платком и насыпала горсточку ягод на случай, если он проснётся голодным. Мы карандашом проделали в картонной крышке дыры, чтобы птица не задохнулась, и спрятали коробку от мамы в шкафу, в моей спальне. Конечно, мы позабыли о раненом. Через неделю из шкафа как-то странно запахло – солёными огурцами и горелым хлебом. Я открыла коробку – и меня ударило волной жуткой вони.
Гнилая плоть. Вот чем пахнет в городе.
– Не отставать! – рявкает через плечо Саскья. – Не то достанетесь охране!
Мы бежим по лабиринту переулков, то и дело куда-то сворачиваем, пока наши провожатые не останавливаются на небольшой грязной улочке. Сверху сушится на верёвках чья-то одежда, покачиваясь на ветру, как забытые сигнальные флажки на старом корабле. Непонятно, зачем вообще стирать бельё и потом сушить его в такой невыносимой вони! Упёршись ладонями в колени, я пыхчу как паровоз, у которого к тому же колет в боку.
Саскья подскакивает к Кейти и буквально впечатывает её в стену. Слышен стук костей о кирпичи и короткий крик.
– Что ты там устроила, ненормальная? – Саскья безжалостно выплёвывает слова в лицо Кейти.
Я бросаюсь на помощь, но Мэтью заступает мне дорогу.
– Из-за неё погибла Роза, – говорит он, вытягивая руки и разглядывая высохшую коричневыми потёками кровь на пальцах.
И Мэтью и Саскья выглядят потерянными, потрясёнными, но немного по-разному. Мэтью сражён горем, а Саскья жаждет мести. В книге (в каноне, как скажет Элис) Мэтью и Саскья не один месяц готовили Розу к сегодняшней операции с чертополоховой гранатой. Торн приказал им найти девушку-дефа, которая смогла бы проникнуть в поместье Харпера и увлечь прекрасного юношу-гема. Мэтью и Саскья вытащили Розу из какой-то уличной драки. Эта удивительно хрупкая и невероятно храбрая девушка стала бы идеальным исполнителем миссии «Харпер». Мэтью и Саскья заботились о Розе, день и ночь готовили её к выполнению задания. Девушка стала для повстанцев больше, чем соратницей, – она стала им подругой, почти дочерью. Ничего удивительного, что их так поразила её гибель.
По щеке Мэтью катится слеза и прозрачной капелькой виснет на подбородке. Он прижимает руки к груди, словно обнимая призрак Розы.
– Чёрт подери, Мэтью, кончай хныкать! – шипит Саскья, не выпуская Кейти из цепких пальцев. – Роза не хотела бы видеть наши сопли. Она предпочла бы узнать, что это за дефы на нас свалились и откуда.
В округлившихся глазах Элис застыл вопрос: «И что нам теперь делать?»
– Простите меня, – произносит Кейти. – Я не знаю, что там на меня нашло, правда не знаю. Я думала, на стене была Джулия…
– Там была не Джулия, – поясняю я. – Там была Роза. Самая настоящая Роза…
Кейти не видела фильм, не читала книгу, неудивительно, что она запуталась.
– Джулия? Какая, к чёрту, Джулия?! – Саскья снова впечатывает Кейти в стену.
– Отпустите меня! – Кейти рвётся из жестоких рук, но Саскья явно сильнее.
– Она хочет сказать, что та девушка на стене была похожа на одну нашу знакомую, – встреваю я. – Кейти пыталась ей помочь.
– Помочь?! – в гневе выкрикивает Саскья. – Роза не нуждалась в помощи! Она бы сама прекрасно справилась. А из-за вас всё пошло прахом! И приговорённых повесили… Мы должны были их спасти! И мы бы обязательно их спасли! – Голос Саскьи срывается от горя. – Они погибли из-за вас.
– Вы не можете знать этого наверняка, – говорит Элис, изо всех сил пытаясь выглядеть уверенно.
Саскья внимательно смотрит на Элис, будто видит её впервые. Отпустив Кейти, она быстрым кошачьим прыжком перебирается к Элис и проводит рукой по её золотистым волосам.
– Ты похожа на них. – Слова «на них» она произносит с отвращением.
Элис стоит молча и неподвижно, как статуя, только тонко вырезанные ноздри подрагивают при вдохе.
– Я сказала… ты похожа на них!
Саскья дёргает Элис за волосы, и та кричит от боли, прижимая руку к голове.
– На кого я похожа? – спрашивает она сдавленным голосом, будто не понимая.
В синем блестящем мини-платье у полуразрушенной кирпичной стены Элис похожа на фотомодель в декорациях типа «старый город». Клок золотых волос, безжалостно вырванный из её причёски, медленно опускается на булыжную мостовую.
– Думаю, мне стоит тебя пришить. Прямо сейчас. Не согласна? А почему? – Саскья постукивает пальцами по широкому ремню, указывая на ржавую рукоятку широкого ножа, выступающую над кожаным поясом. – Воткнуть в тебя эту штуковину и смотреть, как потечёт кровь – кровь гема!
Элис уже белее мела.
Надо что-то сказать, как-то вмешаться, но губы у меня застыли, и ног я тоже не чувствую.
– На сегодня крови было достаточно. – Мэтью кладёт широкую ладонь на руку Саскьи.
Она вздрагивает, будто не привыкла к таким прикосновениям.
– Кровь гемов не в счёт.
– Я не гем! – защищается Элис.
– Да неужели? – Выхватив из рук Элис серебристую сумочку, Саскья выворачивает её содержимое на землю. Блеск для губ, жевательная резинка, симпатичный кошелёк от Radley, пудреница с картинкой стрекозы на крышке и айфон. Подхватив телефон, Саскья вертит его в руках, с удивлением разглядывая включившийся от прикосновений экран. – Это что ещё за хрень у тебя? Дефам таких игрушек не положено.
– Это просто телефон. – Элис протягивает за айфоном руку, но, передумав, отдёргивает.
– Ещё у кого есть такие штуковины? Или мне вас обыскать? – хмуро спрашивает Саскья.
Мы неохотно опустошаем карманы и протягиваем повстанцам всякие мелочи: кошельки, телефоны, гигиеническую помаду. Я думала, что самое страшное позади, но без телефона, без денег на такси и без фотографии родителей в кошельке я чувствую себя почти как без одежды. Похоже, ощущения у нас одинаковые: мы все стоим скрестив руки на груди, защищая самую важную часть организма – сердце.
Саскье на наши чувства плевать. Она упрямо запихивает собранное в сумочку Элис.
– Это всё какие-то штучки гемов.
– Я не гем, – снова повторяет Элис.
– Она не гем, – подтверждает Нейт. Судя по уверенному тону, Нейт что-то придумал.
– Заткнись, детёныш!
Нейт не спускает глаз с клинка Саскьи, но голос его звучит всё так же уверенно.
– Она шпионка, работает на дефов. Выполняет спецзадания – эту блондинку не отличить от гемов.
М-да, я даже опешила от такой находчивости Нейта. Я старше, я должна придумывать выходы из безвыходных ситуаций и говорить непререкаемым тоном. Элис права: с воображением у меня туго.
– Вот чушь-то! – хохочет в ответ Саскья.
– Мы здесь всех шпионов знаем, – сочувственно глядя на Нейта, говорит Мэтью.
– Это неправда, – упорствует Нейт. – Спросите Торна.
– Откуда ты знаешь Торна? – хмурится Саскья.
– Я на него работаю! Мы все на него работаем! – не задумываясь, выпаливает Нейт.
– Нейт! – в ужасе бормочу я, но Кейти взглядом умоляет меня помолчать.
– Она же не дура – бежать к дефам просто так, – уверенно продолжает Нейт. – Любой гем сдох бы в городе, но ей надо вернуться в штаб, к повстанцам.
Молодчина Нейт – глотает некоторые звуки, говорит почти как деф. И почему мне первой не пришло в голову воспользоваться содержанием книги?! Мы знаем много тайн повстанцев – мы читали о них, смотрели фильм, обсуждали всё в подробностях почти два года! Нейту всего четырнадцать, а соображает получше многих.
– Неужели? – обескураженно переспрашивает Саскья. Её родимое пятно заметно подёргивается. – И где же находится штаб повстанцев, умник ты наш?
– Не говори им! – выкрикивает Кейти, которой явно нравится новая расстановка сил. – Может, они не повстанцы, а сами что-то вынюхивают.
Запрокинув головы, Мэтью и Саскья весело хохочут, выставляя на всеобщее обозрение грязные коричневые шеи и потемневшие зубы. Раньше я не видела смеющихся дефов, похоже, они почти забыли, как это делается.
