– Все в порядке! – громко ответил мужчина, делая коротышке знак угомониться.
– Проклятие… – едва слышно повторил тот. – Что за невезуха…
– Да ладно, успокойся. Обещаю не обращаться к тебе без крайней необходимости.
– Меня это не устраивает!
– А кто тебя спрашивает? – приподнял брови мужчина, пряча железки обратно в карман. – Ты мне много крови попортил, фокусник. Пришло время расплаты…
* * *
Незадолго до описанных событий, Москва
Звонок бывшей жены застал Илью в постели.
– Слушаю, – сонно проговорил он в трубку. – Кто это?
– Не узнал? – возмутилась женщина. – С глаз долой, из сердца вон? Мы, кажется, не чужие, Самбуров!
У нее была отвратительная манера обращаться к нему по фамилии. Илья спросонья хлопал глазами, пытаясь понять, чего от него хочет бывшая в такую рань.
– Ты на часы смотрела? Все так же бесцеремонна и эгоистична!
– А ты все тот же циник и подлец! – не осталась в долгу она.
– По-моему, с «подлецом» перебор…
– По мне – в самый раз! – отрезала женщина. – С тех пор, как мы расстались, ты забыл о моем существовании и развлекался в свое удовольствие.
– Мы больше шести лет в разводе, – парировал Илья, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на кнопку отбоя. – Чего тебе надо, Маша?
– Грубиян!
Мария Стефанская работала дикторшей на канале, где он запускал свои первые проекты на телевидении, осваивался, писал сценарии для шоу. Они познакомились и сразу воспылали страстью друг к другу. Илье тогда было двадцать шесть, Маше – тридцать. Она выглядела потрясающе, – стройная, уверенная в себе красавица: натуральная блондинка с бездонной синью в очах и мягким грудным голосом. Он потерял голову и спустя месяц сделал ей предложение.
В те безумные дни любовной лихорадки время остановилось, жизнь протекала словно в тумане. Илья опомнился через полгода, пришел в себя и посмотрел на жену трезвым взглядом. Характер у нее оказался скверный, фигура слишком худой, кожа – бледной, а ее супружеские ласки заметно охладели. Она была помешана на овощных диетах и чуть не довела мужа до язвы. Ее синие глаза казались Илье стеклянными, когда они ссорились. Как он мог полюбить недалекую, в сущности, женщину, которая была озабочена исключительно своей внешностью и деньгами? Что за затмение на него нашло?
«Ты тоже не ангел! – бросала ему злые упреки жена. – Научись сначала зарабатывать, а потом будешь качать права!»
Илья усвоил ее уроки и решил, что семейные отношения не для него. Теперь он будет умнее.
Раздор они переживали по-разному. Для Маши это был второй брак и вторая неудача. Она напивалась по вечерам, чтобы не плакать от разочарования и тоски, и укладывалась спать в одиночестве. Илья вопреки ее ожиданиям не шел на примирение, не валялся в ногах, не выпрашивал прощения. Он не чувствовал себя виноватым. Вообще.
– Ты чудовище, Самбуров! – прозвучал в трубке ее сердитый голос. – Наглый похотливый самец! Равнодушный к чужому горю!
– А ты совершенно не изменилась, – усмехнулся он. – По-прежнему сама любезность и очарование.
– Хам!
– Ты для этого позвонила? Чтобы напомнить, кто я такой?
– Нам надо поговорить, – после небольшой паузы заявила Маша, сбавив градус недовольства.
– Серьезно? О чем же? Я слышал, ты живешь с продюсером Трошкиным. Вы расходитесь?
– Скотина, – всхлипнула она в надежде вызвать у бывшего мужа угрызения совести. – Всегда бьешь по самому больному месту! У тебя нет ни капельки жалости.
– Значит, я угадал? Трошкин не выдержал твоей беззаветной любви и рвется на свободу?
– Тебе не стыдно?
– Нет, – чистосердечно признался Илья. – Я успел тебя изучить за пару лет наших взаимных мучений. Трошкин, очевидно, тоже разобрался, ху из ху.
– Это я наконец разобралась, с кем связала свою жизнь! И хочу уйти! Ты мне поможешь?
– Уйти от Трошкина? – рассмеялся он. – Весело… Что за новую игру ты затеваешь?
Маша обиженно сопела в трубку, молчала. Илья ощутил привычное раздражение. Бывшая давно ему не звонила. Неужели, будет просить денег? Он слышал, на ее канале трудности с финансированием. Может, она попала под сокращение?
– Как у тебя дела на работе?
– Неважно, – вздохнула Маша. – Денег нет, проекты нещадно режут, людей увольняют. Но Трошкин пообещал, что меня оставят на месте. Задействовал свои связи. Хотя я не просила!
– Ты не боишься, что после ухода от него вылетишь с канала?
– Есть вещи пострашнее. Я тебе все расскажу, только не по телефону.
– Даже так? Ладно, давай встретимся, – согласился Илья. – В кафе «Рандеву», как обычно. Сегодня в семь вечера устроит?
– Ты помнишь наше кафе?
– Не наше… просто кафе. Что было, того не вернуть.
– Ты в своем репертуаре, – упавшим голосом промямлила Маша. К концу разговора спесь с нее слетела, и она приуныла. – А я сохранила теплые чувства к тебе. Из песни слов не выбросишь, Самбуров. Мы горячо любили друг друга… Такое не забывается.
– Горячка не пошла нам на пользу. По крайней мере, мне.
Она не стала возражать, попрощалась и первая отключилась. Илья лежал, глядя в потолок и недоумевая, что произошло между его бывшей и Трошкиным. Побили горшки и не могут цивилизованно разойтись? Дело житейское. Впрочем, на Машу это не похоже: плачет, просит помощи. С чего бы? Детей у нее нет, делить им с Трошкиным особо нечего. Тот, насколько Илья знал, не скряга, не скандалист, не забияка. Раньше попивал, правда, потом вроде завязал. Вполне адекватный мужик.
– Ну, это еще как сказать, – пробормотал он, прислушиваясь к свисту вьюги за окном. – Порой за себя нельзя поручиться, не то, что за другого…
Глава 2
Аня Радунцева стояла у приоткрытой двери кабинета, где вели беседу двое мужчин. Она их не видела, только слышала голоса.
– Я скоро погашу свой долг, – оправдывался хриплый басок. – Обязательно! Я работаю над этим.
– С процентами? – осведомился вкрадчивый баритон. – В срок?
– Неужели, несколько дней играют роль? Чуть раньше, чуть позже, какая разница?
– Мы обговорили условия, и ты на них согласился.
– Да я же не отказываюсь! – вспылил басок. – Я все помню! Но мне нужна еще неделя! Невозможно вот так сразу…
– Нет, – оборвал его баритон. – Ожидание затянулось. Ты обещал достать денег к выходным, а уже вторник.
– Я знаю, знаю. Думаешь, это просто? Спонсоров днем с огнем не сыщешь, друзья сами на мели. Банки, куда я обращался, не дали мне кредита.
– У тебя дурная кредитная история, – усмехнулся баритон. – Ты банкрот, Валера! В долгах, как в шелках, и набираешь новые.
– Дела идут из рук вон плохо. Кризис!
– У тебя давно кризис, дружище. Причем в голове. Тебе бы голову взять взаймы у кого-нибудь поумнее. Не пробовал? Ха-ха!
Короткий смешок прозвучал зловеще. Аня почувствовала, как ее кожа покрывается мурашками. Она не решалась постучать, чтобы не мешать мужскому разговору, и уйти не могла. Любопытство оказалось сильнее морали. Аня понимала, что подслушивать нехорошо, но продолжала стоять за дверью.
Басок робко возразил своему оппоненту:
– Раньше у меня все получалось. Я заключал рисковые сделки, мне везло. Даже пару раз выиграл кругленькую сумму на ипподроме.
– Всякому везению приходит конец! – усмехнулся баритон. – Тебе уже и мой талисман не помогает.
– Значит, надо что-то менять. Я готов выслушать твое предложение.
– Оно тебе известно. Святая Смерть хочет жертвы, а ты дрейфишь.
– По-другому никак нельзя? – взмолился басок.
– Забыл, как упрашивал меня раздобыть денег? Я свое слово сдержал.
– Я тоже сдержу… если смогу…
– На кону стоит твоя жизнь, – ухмыльнулся баритон. – Надеюсь, ты себя не подведешь.
– Ты меня нарочно пугаешь?
– Я всего лишь ставлю тебя перед фактом. Ты не страус, голову в песок-то не прячь. Не поможет!
– Я думал, ты пошутил…
– Какие шутки, Валера? – напряженно зазвенел баритон. – Не на того напал! Я тебе не мальчик на побегушках! Принеси то, достань это… Пора платить! Меня тоже подгоняют.
– Кто?
– Конь в пальто! Ладно, считай, я тебя предупредил.
– Ты уходишь? – жалобно протянул басок. – Мы же не договорились об отсрочке…
– Отсрочки не будет!
Аня услышала, как скрипнул стул, и догадалась, что один из собеседников сейчас выйдет из кабинета и застанет ее под дверью. Взгляд девушки заметался по коридору в поисках укрытия, где она могла бы спрятаться. Такого места поблизости не было.
– Поздно! – раздалось у самого ее уха.
Она дернулась, но поняла, что бежать бесполезно. Ее обдало холодом, и в гулкой тишине прозвучали шаги.
«Боже! – в ужасе замерла Аня, зажмурившись и прижимаясь к стене. – Мне конец!»
Кажется, она впала в беспамятство… на минуту, в течение которой опасность миновала. Кто-то открыл дверь и прошел мимо нее к выходу из офиса.
Аня очнулась, перевела дух и постучалась в заветный кабинет.
– Ты вернулся?!
– Это я… – промямлила девушка, боясь переступить порог.
За столом в большом кожаном кресле сидел располневший обрюзгший мужчина лет сорока пяти в шерстяном свитере. Его длинные волосы были взлохмачены, на лице застыла странная гримаса.
– Я вам звонила сегодня утром… насчет кастинга.
– А! – хозяин кабинета выпрямился, его глаза утратили нездоровый блеск, губы тронула кривая улыбка. – Надо было раньше прийти.
– Вы сами назначили время… Я от Ирины…
– Вспомнил, – кивнул мужчина. – От Ирины. Она просила дать тебе роль в мелодраме, которую мы собираемся снимать. Что ж, покажи, на что ты способна…
Он жестом указал на диван, у Ани душа ушла в пятки. Неужели, он предлагает ей заняться сексом? Прямо здесь, при белом свете?
– Валерий Михалыч, я…
От волнения ей не хватало воздуха, а ноги стали ватными и отказывались передвигаться.
– Хочешь выпить? – вдруг предложил он, наклоняясь и доставая из-под стола початую бутыль виски. – Что-то у меня в горле пересохло.
– Угу, – выдавила Аня.
– Вон там в шкафчике стаканы и коробка конфет.
Она повернулась и увидела стеклянный шкаф с картонными папками для бумаг, книгами и посудой. Похоже, в этом кабинете между делом часто выпивали и закусывали.
– Ну, что стоишь столбом? – рассердился мужчина. – Я дважды повторять не люблю! Давай сюда стаканы!
