– Надо в любом случае попробовать.
– Единственная проблема, – заведующая закусила нижнюю губу, – Карстен не совсем в себе, я бы так сказала. Не так уж просто жить, когда тебе за девяносто.
– Но он вменяемый?
– Он периодически уходит в свой мир, но да, мы считаем его дееспособным.
– Могу я с ним переговорить?
– Конечно, мы не имеем ничего против.
Заведующая постаралась улыбнуться, явно давая понять, что все, чего бы они хотели, это чтобы Рино оставил старика в покое.
– Но я бы на вашем месте не ждала многого от этого разговора. Либо он ничего не вспомнит, либо вспомнит то, чего никогда и не было.
– Богатое воображение?
– Бывает по-всякому, знаете ли. Я бы, в любом случае, не очень доверяла тому, что он рассказывает. У нас тут ходит много разных легенд.
Рино представил свою тетушку и не мог не согласиться с заведующей.
– Буду иметь это в виду, – сказал он.
Заведующая проводила его в одну из палат, на двери которой висела написанная от руки табличка с именем ее обитателя. Постоянных табличек не было. Очевидно, постояльцы менялись довольно часто. Карстен Крог сидел в старом кресле. Видимо, мебель перевезли сюда вместе с обитателем палаты. В свои лучшие годы Крог, очевидно, весил около девяноста килограммов, но сейчас в нем было не больше шестидесяти. Руки толщиной не превышали колбаску для жарки, рубашка висела на теле, как плащ-палатка. Заведующая прошептала что-то на ухо старику, Крог вытянул шею и посмотрел на посетителя. Она ласково провела рукой по щеке мужчины, поправила ему рубашку и вышла из палаты.
Рино протянул руку для приветствия, Крог ответил слабым пожатием. Взгляд отрешенный и невидящий, рот приоткрыт.
– Вы жили в Киркефьорде? – спросил Рино, присаживаясь в другое кресло.
Крог поклонился.
– И выросли там, да?
Снова поклон, свидетельствующий о глубоком уважении к авторитету властей.
Рино снял куртку, надеясь, что так будет не видно полицейского значка.
– Вы помните Стрёма из Винстада?
Лицо по-прежнему ничего не выражало.
– У него было два сына. Один на инвалидной коляске.
Старик медленно кивнул, но Рино был не совсем уверен, значило ли это, что тот его понял.
– Он упал со скалы и разбился.
Снова кивок.
– Вы помните этого мужчину?
Несколько секунд старик молчал, потом облизал кончиком языка пересохшие губы.
– Стрём?
Голос был хриплым. Очевидно, после осенней простуды в легком и горле еще скапливалась мокрота.
– Да, Стрём.
– Да.
Это прозвучало вполне убедительно, Рино ждал продолжения.
– Вы его родственник?
– Нет, – Рино улыбнулся. Крог явно не собирался противодействовать представителю закона.
– Его у нас все знали.
– Да, я уже понял.
– Алкоголь, – Крог наморщил нос, как будто вспомнив запах плохого самогона. – И драки. Где бы ни была вечеринка, он обязательно там всплывал и устраивал побоище.
– У него было два сына, – Рино попытался направить разговор в нужное ему русло.
Старик отрешенно смотрел в потолок. Возможно, перед его глазами все еще стояли картинки деревенских праздников прошлого.
– Вы их помните? Один был болен, сидел в инвалидном кресле.
– Кресло, да. Помню.
– Его звали Руаль.
– Руалы…
– А его брата – Оддвар. Около года разницы.
– Боа?
– Оддвар, – Рино попробовал снова.
– Если мы говорим о сыне Элдара Стрёма, все звали его Боа.
– Как мне рассказывали, тот еще сорванец?
Крог перевел на инспектора заинтересованный взгляд.
– Боа был подонком.
– Вы его помните?
Старик кивнул.
– Шастал везде. И в Киркефьорде тоже. У меня была маленькая ферма, – Крог снова наморщил нос. – Однажды утром все двери оказались нараспашку, все загоны открыты. Коровы умные, они стояли на месте, а вот за овцами мне пришлось побегать.
– Это сделал он?
– Так говорили.
– Но он не признался?
– Признался, он этим и промышлял. Где бы он ни появлялся, тут же всплывала какая-нибудь дьявольщина.
– Вы с отцом пытались поговорить?
– Другие, еще до меня, пытались. Ему было плевать.
– Этот Боа пропал за несколько недель до той штормовой ночи, когда погиб отец.
– Пропал? – Крог был искренне удивлен.
– Так говорят.
– Он шастал повсюду. Наверняка промышлял каким-нибудь очередным воровством.
– Вы что-нибудь помните о той ночи?
– По ночам часто штормит, – Крог одернул рубашку. – Живешь в Киркефьорде, привыкай к непогоде.
– Мальчик в инвалидном кресле тоже погиб в эту ночь.
Старик снова оживился.
– Я помню, – сказал он. – Он скатился в море и утонул.
У Рино были другие сведения, но он решил оставить Крогу ту версию истории, с которой он прожил больше пятидесяти лет.
– Да. Но его брат – этот Боа – он так и не появился.
– Правда?
Рино снова удивился тому, что исчезновение мальчика не вызвало никаких разговоров или слухов:
– Да, Руаля так и не нашли, Оддвар навсегда исчез.
– Думаю, никто о нем особо не скучал. О Боа. Может быть. Люди, очевидно, подустали от этого хулигана.
– Вы знаете что-нибудь о том, что отец жестоко обращался с сыновьями?
Крог снова облизал губы.
– Пожалуй, так.
– Мне говорили, что особенно тяжело приходилось Руалю. Кто-то даже утверждает, что именно из-за этого мальчик оказался в инвалидной коляске, из-за многолетних избиений со стороны отца.
– Когда речь идет об этом отребье, я ничему не удивляюсь.
– Но точно вы не знаете?
Крог протянул руку и поднял ко рту пустой стакан.
– Попросите Йориль принести мне воды, пожалуйста.
– Медсестру?
– Золотые волосы. Йориль хорошая, – голос задрожал.
– Сейчас.
Рино нашел первую попавшуюся медсестру, судя по цвету волос, это была именно Йориль. Старик осторожно сделал два глотка, а затем продолжил.
– Люди говорили, да. Что он бил мальчиков. Боа точно этого заслуживал, но избивать калеку…
Крог взглянул на свое инвалидное кресло, стоявшее между кроватью и шкафом.
– Да, я помню. Люди в Винстаде говорили, что отец жестоко обращался с мальчиком. Вы говорите, его тело так и не нашли?
На глазах старика появилась пелена.
– Унесло течением, – соврал Рино, подумав, что от правды сейчас толку не будет. Рано или поздно она все равно всплывет.
– Это точно сделал Боа.
– Сделал что?
– Убил их.
– Почему вы так решили?
– Если бы вы его знали, вы бы тоже так думали.
Рино проголодался и выбрал самый простой вариант: заправка. Как обычно, заходя в магазин или на заправку, он проглядел стойку с компакт-дисками. Краем глаза он заметил, как оживилась продавщица, увидев его. Неудивительно, что он ей понравился. Рино всегда привлекал внимание, бывшая жена гордилась этим, но и ругалась. Инспектор взглянул на свои сабо и решил, что пришло время от них избавиться. Деревянные ботинки годятся только для голландцев. Он разыскал сборник классиков тяжелого рока в новой обработке и со скидкой. Большинство из этих песен были у него в оригинале еще на кассетах, но так как ничто другое из предложенного не годилось восьмидесятым и в подметки, подошло и это.
– И бургер, – сказал он, положив диск на прилавок.
– Придерживаетесь буквы Б?
