– Ой, да бросьте вы, что тут сказать? – Давид. Само собой. – Ну вот не можете вы прочесть, что Лиза П. с «Фейсбука» написала к посту Зузи Н. Или поиграть в новую стрелялку. Я вас умоляю. Хотите знать, что запущено у меня на смартфоне? Биржевой телетайп, курсы акций в реальном времени. И думать не хочу, какие суммы упускают вот прямо сейчас мои клиенты, поскольку я не вижу, что там творится, и не могу мгновенно отреагировать. А ведь речь идет реально о крупных барышах. И что? Я разве жалуюсь? Нет. А почему? Потому что изначально знал, на что подписываюсь, и сделал это осознанно. Собственно, как и вы. Так что привыкайте и радуйтесь, что можете отдохнуть.
– Я не пользуюсь смартфоном, чтобы читать идиотские комментарии на «Фейсбуке», – возмущенная Анна вскинулась на Давида, которого превозносила минуту назад.
«Неприятности в раю», – подумала Йенни и попыталась было вступиться за свою сотрудницу, но Анна еще не закончила.
– Веришь или нет, но мы тоже используем телефоны по работе. Это и есть наша работа.
– А я думаю, – вставил Томас, которого задело замечание Давида насчет стрелялок, – что ты любишь похвастаться и не упустишь возможности показать всем, какой ты весь из себя важный.
– Верно, я важный, – ответил Давид с неизменной ухмылкой. – Можешь спросить у моих клиентов.
Конечно, Томас был прав – Давид казался хвастуном, вероятно, напрочь лишенным эмпатии или навыков нормального общения. Но в одном ему стоило отдать должное: он умел не только раздавать тычки, но и сам великолепно держал удар. Казалось, замечания просто отскакивали от него. И потому Йенни не могла оставить без комментариев его слова.
– Мне кажется, трудно судить, по каким причинам другие ощущают дискомфорт без телефона или ноутбука. И вообще что-то делают или не делают. То, что для тебя, Давид, второстепенно, для других бывает чрезвычайно важным. Разве мы здесь не поэтому? Чтобы выяснить, как повлияет на нас отказ от любых устройств, причем выяснить это для себя, а не для кого-то еще.
В следующий миг Йенни пожалела, что вообще раскрыла рот. И почему ей всякий раз удавалось говорить таким… поучительным тоном, хоть она и высказывала лишь свое мнение? Даже незначительные вещи звучали в ее устах так, словно она поднимала при этом указательный палец.
– Эй, – расплата от Давида последовала незамедлительно, – и что бы мы делали без твоих пояснений… Теперь все всё знают. – Он подмигнул ей в своей привычной уже манере. – И все равно ты мне нравишься.
– За это надо выпить, – предложил Йоханнес и поднял стакан. При этом он заметил, что стакан снова почти пуст. – Один момент.
Со второй попытки он поднялся с кресла и, пошатываясь, направился к столику с напитками.
– А он своего не упускает, – прокомментировал Флориан.
Йенни кивнула.
– Я была о нем иного мнения. Долго он не продержится.
Когда Йоханнес вернулся к своему месту и хотел сесть, то потерял равновесие и повалился назад. Упал в кресло, но виски выплеснулся из стакана и забрызгал ему брюки и свитер.
– Может, тебе лучше отправиться в кровать, – предложила Сандра, и Йенни подумала о том же.
Сандра вынула из кармана упаковку бумажных платков и протянула Йоханнесу. Тот бросил на нее злобный взгляд.
– Я сам решу, что мне делать.
Он резким движением забрал у нее упаковку и вынул один платок, бормоча себе под нос.
Йенни зачарованно наблюдала, как Йоханнес неуклюже вытирает брюки и свитер. Удивительно, как преображаются люди под действием алкоголя.
Остальные также следили за ним в неловком молчании. Его попытки оттереть пятна виски с одежды привели к тому, что мокрые места так и остались мокрыми, но теперь были усыпаны бумажными катышками. В конце концов Нико отвлек всеобщее внимание от жалких потуг Йоханнеса.
– Интересно будет посмотреть, сколько снега выпадет за ночь. Может статься, что наша утренняя прогулка на снегоступах окажется непростой или вовсе не состоится.
– В любом случае я в деле, – вновь заявила Анника.
Маттиас рядом с ней закатил глаза, но так, чтобы жена не увидела.
Йоханнес сдался, бросил ошметки платка на стол и залпом выпил остатки виски. Затем поставил стакан, отрыгнул и уставился на Сандру.
– Вот теперь я пойду спать. И потому, что я этого хочу.
– Не понимаю, почему ты при этом смотришь на меня. Я хотела как лучше.
– Ха! – выкрикнул Йоханнес и оглядел остальных. – Она хотела как лучше. Ха-ха!
Нико поднялся и хотел ему помочь, но Йоханнес отмахнулся и посмотрел ему в глаза.
– Вы ее не знаете. Вы совсем ее не знаете.
С этими словами Йоханнес повернулся и направился к двери. Он еще что-то пробормотал, когда поравнялся с Флорианом и Йенни. Сложно было разобрать, что конкретно он сказал, но прозвучало это как «если б они знали, кто ты»… Йенни была уверена, что, кроме нее, этого никто не услышал. Йоханнес между тем скрылся за дверью.
– Я… прошу прощения за Йоханнеса, – проговорила Эллен после пары секунд неловкого молчания. – Даже не знаю, что с ним стряслось, я его таким ни разу не видела. Вообще-то он практически не пьет. Даже в день рождения приходится заставлять его пропустить… В любом случае я прошу прощения. Знаю, утром ему будет ужасно стыдно. Он совсем не переносит алкоголя.
– Есть идеи, почему он так взъелся на тебя? – спросила Йенни у Сандры.
Та пожала плечами и качнула головой:
– Сама задаюсь этим вопросом. Не понимаю, что я ему такого сделала. Разве что посоветовала лечь спать.
Йенни кивнула. Но не стала говорить о том, что услышала от Йоханнеса, когда тот выходил за дверь.
– Думаю, завтра он и не вспомнит, что говорил или имел в виду, – предположил Давид. – Может, отказ от телефона дается ему тяжелее, чем он сам хочет признать?
Йенни сомневалась, что для их провожатого это стало причиной такого поведения. С другой стороны, она даже не представляла, что еще могло послужить триггером.
– Н-да… – Давид поднял стакан и стал задумчиво разглядывать содержимое, словно мог увидеть в нем будущее. – Чтобы такое в первый же вечер без смартфона и соблазнов Мировой паутины… Это должно быть интересным. Могу представить нас через три-четыре дня, по горло сытых детоксом: одна невообразимая сцена сменяет другую, такие дикие и абсурдные, что впору дожидаться сестру Монику[3 - Моника – развратная монахиня, главная героиня анонимного произведения «Сестра Моника рассказывает и узнаёт» (1815), приписываемого Э. Т. А. Гофману и состоящего главным образом из сексуальных сцен вперемежку с социально-философскими размышлениями.], скликающую всех на снадобья.
Йенни с трудом подавила смех. Стоило признать, что ей все больше нравилось его чувство юмора.
В следующие полчаса гости один за другим отправлялись спать. Когда Томас пожелал остальным доброй ночи, то закатил глаза и добавил:
– Посмотрим, смогу ли я уснуть без телефона.
Но остальным не было суждено выяснить это.
6
Долгое время это ускользало от их внимания, поскольку всех занимала снежная буря, рассвирепевшая в утренние часы.
Йенни проснулась в половине шестого от гула и завываний, таких яростных, что шум не могли приглушить даже новые трехслойные стеклопакеты. Она встала, чтобы посмотреть в окно, и ужаснулась, когда увидела в слабом свете дальних фонарей, что творилось снаружи.
Снежные хлопья летели почти параллельно земле и при этом кружили в безумных вихрях.
Верхушки деревьев, росших чуть в стороне от окна, так изгибались, что казалось, их вот-вот переломит ветром и унесет прочь. Йенни еще не видела ничего подобного. Она вернулась в кровать, натянула одеяло до самого подбородка и еще долго лежала без сна. Раздумывала, не стоит ли пройти и посмотреть – может, кто-нибудь еще проснулся от шума стихии.
Мысль о том, чтобы в одиночку бродить по пустующему отелю под эти завывания, ее не пугала – Йенни была не из пугливых, – но и не внушала особого воодушевления. Поэтому она плотнее закуталась в одеяло и обратила свои мысли к тому факту, что уже почти сутки как они обходятся без смартфонов. В какой-то момент Йенни снова погрузилась в беспокойный сон.
Около девяти часов она спустилась в фойе. И когда посмотрела наружу, застыла в изумлении. Почти метровый слой снега напирал на стеклянные двери, а снегопад все еще продолжался. Буря немного стихла, но по-прежнему дул достаточно сильный ветер, плотными вихрями закручивал хлопья, и снежная масса перед дверьми неумолимо росла.
Естественно, главной темой за завтраком была погода, так что поначалу никто не заметил отсутствия Томаса.
Строились догадки, удастся ли им вообще выбраться из отеля и как долго еще будет идти снег. Нико сказал, что снегопад оказался куда сильнее, чем ожидалось по прогнозам, и такое обилие снега нехарактерно даже в конце февраля.
– Остается радоваться, что мы хорошо устроились, – объявил Йоханнес, только вошедший в комнату. И прежде чем сесть, добавил, обращаясь ко всем: – Прошу прощения за вчерашнее. Полагаю, мое поведение оставляло желать лучшего. Собственно, я не имею обыкновения столько выпивать. Вообще не пью, когда сопровождаю группу, но… – Он опустил взгляд. – Бывает, в жизни все идет не так, как хотелось бы, и тогда происходит что-то вопреки обыкновению…
– Йоханнес, ну, – оборвал его Давид, в простых серых штанах и белой футболке, – расслабься и не бери в голову. Ну хватил ты лишнего и выглядел под конец как скотина. И что? Ты же никого не убил. Даже не нахамил никому толком. Что теперь? Садись, прими что-нибудь от похмелья, и все наладится.
Йоханнес благодарно кивнул и занял свободное место рядом с Давидом. Йенни так и подмывало расспросить, что он хотел сказать своими намеками в адрес Сандры. Но, возможно, позднее она еще разузнает обо всем…
– Так как насчет бодрящей прогулки после завтрака? – спросила Анника, обращаясь к Нико.
Тот помотал головой.
– Без вариантов. Сделаешь пару шагов – и сразу потеряешь ориентацию, потому что тебя окружит плотная снежная завеса. Кроме того, ты не отойдешь от отеля и на десять метров, потому что по пояс увязнешь в снегу.
– Занесенный снегом отель, затерянный посреди гор. – Анна вздохнула и многозначительно взглянула на Давида. – Так романтично…
Очевидно, она уже простила ему вчерашние слова.
Когда Йенни удивилась, почему Томаса до сих пор нет, и спросила об этом Флориана, тот лишь пожал плечами.
– Понятия не имею, я его сегодня еще не видел. Да заспался наверняка.
Прошло пятнадцать минут, а Томас так и не появился. Йенни попросила Флориана постучаться к нему в номер и разбудить.
Спустя пару минут Флориан вернулся и сообщил, что дверь в номер открыта, но Томаса там нет. Йенни сочла это странным, но, как и остальные, решила, что он скоро объявится. Возможно, Томасу захотелось немного изучить отель.
Когда часы показывали без пятнадцати десять, Йенни обратилась к Йоханнесу и сказала, что начинает беспокоиться за своего сотрудника.
– Хм… – протянул Йоханнес, и не похоже было, чтобы он знал, как быть в такой ситуации. – Может, подождем еще немного? Он обязательно объявится.
– Что такое с компьютерным гением? – спросил Давид через стол. – Может, спрятался где-нибудь в закутке и играет с контрабандным смартфоном?
– Это вряд ли, – возразил Маттиас, сидевший рядом с Йоханнесом. – Здесь же нет Сети.
Давид пожал плечами и подмигнул лукаво.
– Чтобы поиграть в игру или посмотреть загруженные фотографии, Сеть не нужна. А если серьезно… – Он вновь повернулся к Йенни. – После всего, что он говорил вчера, этого нельзя исключать.
Йенни задумалась над этим, но Томас, на ее взгляд, был слишком умен, чтобы пойти на такой нелепый обман. Кроме того, он знал, что они договорились собраться в девять часов к завтраку. Йенни знала, как Томас любит поесть с утра. Он не стал бы играть с телефоном по пятнадцать минут, зная, что на кухне его ждет завтрак.
– Нет, сомневаюсь.
– А он вообще ложился в постель? – спросила Сандра.
Йенни об этом даже не подумала. Она вопросительно взглянула на Флориана, и тот задумался на секунду.
– Да, постель была смята. Он определенно ложился.
– А из окна ты посмотрел?
Флориан помотал головой:
– Нет, а что? Или, по-твоему, он выпрыгнул из окна? Ты же знаешь нашего…
– Нет, конечно, выпрыгивать ему незачем, но может, он свалился?
– Каким образом? Ты всерьез полагаешь, что Томас добровольно откроет окно в такую погоду, чтобы вдохнуть свежего воздуха? Томас?
– Нет. Но, возможно, чтобы тайком выкурить сигарету…
Йенни поняла по выражению лица Флориана, что он еще не рассматривал такую вероятность. Без лишних слов Флориан развернулся и пошел обратно на второй этаж, но на этот раз Йенни последовала за ним.
К их облегчению, снег под окном номера Томаса был нетронут, но это еще не объясняло, куда пропал коллега. Йенни полагала, что его исчезновению должно быть убедительное объяснение. И внутренний голос, пока еще негромкий, подсказывал, что им это совсем не понравится.
Когда они вернулись в обеденный зал, все смотрели на них в ожидании.
– Ничего, – сообщила Йенни. – Томаса нигде нет.
Давид встал из-за стола.
– Ладно, думаю, надо бы его поискать.
– Я с вами, – вызвался Нико. – Он должен быть где-то в отеле. Во всяком случае, наружу он не выходил. Мы бы это увидели. К тому же он не прошел бы и пяти метров.
Он шагнул к двери и развернулся к остальным.
– Разделимся по двое и обыщем отель сверху донизу.
– Надеюсь, он не перебрался через ограждение и не бродит теперь по неотремонтированной части отеля, – сказал Йоханнес и тоже поднялся. – Там запросто можно навернуться. Если он лежит где-то там, мы его не скоро разыщем.
– Будем надеяться, что это не так, – ответил Флориан и кивнул Йенни. – Мы готовы. Я пойду с тобой, посмотрим помещения за обеденным залом.
Йенни не стала спорить. Они прошли из фойе по коридору, миновали обеденный зал и двинулись дальше. Остановились перед заградительной лентой, глядя на другую сторону. Если накануне вечером та часть коридора терялась во мраке, то сегодня из открытых дверей падало достаточно дневного света, чтобы разогнать эту тьму.
Уже в паре метров от ленты обстановка менялась до неузнаваемости. Облицовка стен, создающая видимость кладки из массивных каменных блоков, резко обрывалась, обнажая старые кирпичи, на которых местами еще держались куски грязно-серой штукатурки. И темно-красный ковер, которым был устлан коридор, тоже остался позади.
Чуть дальше стояло оборудование, и повсюду на полу лежал строительный материал.
– Что ж… – Флориан первым перебрался через заграждение и оттянул ленту вниз, чтобы могла перешагнуть Йенни.
Они пошли по коридору, заглядывая в каждое помещение. Было очевидно, что предстояло работы еще много, и эту часть отеля не скоро подготовят к приему постояльцев.
