Мы с Андрэ не договаривались о встрече, поэтому я удивилась, обнаружив его в фойе отеля, спокойно читающим местную газету «Миди Мадагасикара». Мне объяснили, как найти автобусную остановку, и я намеревалась съездить в больницу общественным транспортом. Тем не менее гид сидел на диване и, заметив меня, расплылся в широкой улыбке. Значит, я недооценила Андрэ, посчитав, что он испугается и больше не захочет иметь со мной дела.
– Вы здесь! – воскликнула я, приближаясь.
– А почему я не должен быть здесь, ведь я на вас работаю?
– Ну, вчера мы ездили в довольно опасное место…
– Не забывайте, что Мадагаскар – моя родина, – перебил Андрэ, и его широкое лицо приобрело серьезное выражение. – Если существует опасность, я хочу о ней знать: что толку прятать голову в песок! Так куда мы отправимся?
– В больницу Святого Франциска Ассизского.
– Снова?
– Попытаюсь выяснить там кое-что и, если получится, сдать на анализ кровь того парня из деревни.
– Ну, так чего же мы ждем?
Первым, с кем я столкнулась в больнице, оказался Тахир Догра. При виде меня его густые брови поползли вверх.
– Что случилось? – спросил он. – Я думал, вы уже в России!
– А я думала, что ясно дала понять, что не уеду, пока не разузнаю подробности о гибели Ивана!
– Вы ненормальная.
Он произнес это спокойно, без пафоса или злости, словно констатируя очевидный факт.
– Возможно, – не стала спорить я. – Мне нужна ваша помощь.
– И конечно же, это не касается посещения парка лемуров?
– Это касается Ивана. А еще жителей одной маленькой деревушки, где по неизвестной причине умирают люди, а никому и дела нет.
– Вы о чем? – нахмурился Тахир.
Я рассказала, куда ездила вчера. Он выслушал молча.
– Значит, Иван считал, что имеет дело с неизвестным возбудителем? – уточнил он, когда я закончила.
– Похоже на то. Я надеялась, что речь может идти о ядовитом растении или животном, но навела справки и выяснила, что в этом смысле данная местность сравнительно безопасна.
– Верно, – кивнула Тахир. – Единственную реальную опасность здесь представляют только крокодилы. И конечно же, двуногие.
Я внимательно посмотрела в его желтые глаза, но ничего не смогла в них прочесть. Этот человек пока являлся для меня закрытой книгой – казалось, внутри у него находится сжатая пружина, только и ждущая того, чтобы распрямиться. Даже не знаю, почему у меня создалось такое впечатление, но у Тахира, похоже, имелись претензии ко всему человечеству.
– Скажите, Тахир, при больнице есть лаборатория?
– Да, но мы проводим только несложные клинические анализы. Если нужна биохимия или что-то посерьезнее, лучше обратиться в центральную.
– А где она находится?
– Зачем вам?
– Я взяла пробу крови у одного из больных в деревне…
– Вы понимаете, насколько это опасно?! – перебил он.
– Кто из нас вирусолог? – огрызнулась я. – Разумеется, понимаю, но, если это – начало эпидемии, надо иметь подтверждение! К сожалению, быстренько вызвать в деревню бригаду по борьбе с эпидемиологической угрозой не представлялось возможным. Здесь вообще-то есть такая?
– Боюсь, что нет, – признал свое поражение Тахир. – Где кровь?
Я вытащила банку, и его лицо вытянулось.
– Остается надеяться, что вирус передается только от человека к человеку, – пробормотал он, – иначе вы, возможно, уже перезаражали кучу народа!
– Если вы скажете, где находится центральная лаборатория…
– Нет, так не пойдет. Я поеду с вами! Меня там знают и все сделают бесплатно, иначе вы разоритесь.
На такую удачу я и рассчитывать не могла. Честно говоря, меня начало утомлять мотание по местным инстанциям в одиночку. Каждый раз, когда я еду за границу, все отлично организовано, и мне самой не приходится практически ничего делать – я следую по маршруту, тщательно выверенному устроителями той или иной конференции, не заботясь о том, чего им это стоило. Я никогда сама не заказывала номер в отеле и не договаривалась о встречах с официальными лицами в чужой стране. Это тяжело, особенно когда не знаешь местных обычаев и условий. Просто здорово, если Тахир возьмет на себя часть трудностей!
– Подождите полчаса, – сказал он, и это прозвучало не как просьба, а как самый настоящий приказ.
Покорно устроившись на плетеном стуле в коридоре, я принялась через открытую дверь наблюдать за двориком, где играли дети. Обычная игра, за которой частенько можно застать ребятишек в любом городе мира. Вернее, раньше можно было застать, так как теперь большинство ребятишек предпочитают сидеть по домам, уставившись в экран компьютера, и резаться в онлайновые игры или «зависать» в соцсетях. Здесь же, на Мадагаскаре, детвора проводит на улице большую часть жизни, как и положено, и это, возможно, плюсы отсутствия высоких технологий.
Но вот появился Тахир, и я поднялась.
– Мой мотоцикл… – начал он.
Но я перебила:
– Нет, поедем на машине: меня ожидает гид.
– Значит, прошлая поездка вас не устроила? – нахмурился он.
– Дело не в этом, а в том, что Андрэ на меня работает и я обязана обеспечить его работой, чтобы он мог получить свои деньги. Если я каждый раз буду отсылать Андрэ домой и говорить, что его услуги больше не требуются, то лишу гида заработка.
Выражение лица Тахира смягчилось: видимо, он счел высказанную мной причину достаточно важной. Мы погрузились в авто под любопытным взглядом Андрэ, которому я представила Тахира как друга моего покойного мужа, и доктор назвал адрес лаборатории. Здание, где она располагалась, – кирпичный домик под крышей из металлочерепицы – нисколько не походило на подобные учреждения в России или Европе, однако за неимением альтернативы я решила, что и это сойдет. Тем более что главное – не экстерьер или интерьер здания, а оборудование. Весь процесс занял около часа. Старший лаборант Марсель, огромный черный мужик с «моджахедовской» бородищей, пообещал, что результат будет через два дня, самое позднее.
Затем Тахир вернулся в больницу, а Андрэ удалось-таки соблазнить меня на поездку в парк лемуров. Я обожаю животных, но из-за частых командировок не могу себе позволить завести ни собаку, ни даже птичку, ведь любому живому существу, как ни крути, требуется не только уход, но и общение. Поэтому я, несмотря на тяжесть на душе, вняла предложению гида развеяться. Честно скажу, ни на секунду не пожалела! В туристической брошюре я читала, что самые лучшие парки-заповедники на Мадагаскаре – Монтань-д’Амбр и Цинги-де-Бемараха, но они находятся далеко от столицы, в разных концах острова, а потому тот факт, что под боком имеется неплохая альтернатива, приятно согрела мне душу. Правда, территориально парк лемуров все же расположен за пределами города, поэтому без машины добраться туда было бы проблематично.
К сожалению, самых крупных лемуров, индри, нам с Андрэ в тот день увидеть не удалось, зато нам попалось семейство похожих на лисичек маки, весело скачущих по деревьям в поисках спелых плодов. Видели мы и толстопятого лори с потрясающим взглядом боксера, побитого на ринге: вокруг его огромных глаз мех черный, как синяк, а неповоротливость зверька только усиливает впечатление. Мальгаши считают лемуров священными животными. Существует легенда, что раньше они были людьми, а потом, живя в лесу, обросли шерстью и превратились в животных. Встречая лемура в лесу, местные охотники вежливо здороваются с ним, а случайно попавших в капкан зверей выпускают на волю. Андрэ рассказал, что на Мадагаскаре водятся мангусты, главные истребители змей, но их мы не видели. Зато повсюду летали красивые зеленые попугаи. В давние времена на острове жили эпиорнисы, гигантские птицы, и рост их достигал пяти метров. О них упоминал Марко Поло в своей знаменитой книге. Яйцо эпиорниса, по свидетельствам очевидцев тех лет, по объему равнялось ста пятидесяти страусовым, и мальгаши делали из них сосуды, вмещавшие по восемь литров воды!
Андрэ, до сих пор выполнявший при мне не совсем свойственную ему роль личного водителя, наконец-то оказался в знакомой стихии. Выяснилось, что он весьма неплохой гид, отлично знает природный мир острова и умеет красиво и интересно о нем рассказывать. Прогуляв по парку до пяти часов, мы вернулись в отель, где я, прихватив в кафе бутерброд (обед давно закончился), поднялась к себе и устроилась на балконе с ноутбуком, намереваясь поискать информацию о таинственной Амели Дегрэ. Положив ее визитную карточку, полученную от старосты деревни, на плетеный столик, я ввела имя журналистки в «поиск». Чтобы компьютер не выдал слишком много лишней информации, я впечатала и название издания, где работала Амели. Ничего. Вернее, все, что угодно, кроме Амели Дегрэ: куча статей разных персонажей, напечатанных в газете «Франс суар», и ни одной, принадлежащей перу этой репортерши! Как же так? Может, она не очень известная журналистка и написала не слишком много материала, но ведь что-то все равно должно быть в Сети, хоть какой-то след! В одной из ссылок я нашла несколько телефонов газеты и позвонила по одному со своего мобильного.
– «Франс суар», чем могу служить? – раздался в трубке приятный голос девушки-оператора.
– Здравствуйте, могу ли я поговорить с Амели Дегрэ?
– Вы знаете, в каком отделе она работает?
– Честно говоря, нет, мне известно только ее имя и то, что недавно она ездила на Мадагаскар.
– А-а, понятно. Вы можете перезвонить минут через десять – я наведу справки?
– Конечно, спасибо большое.
Через десять минут я снова набрала тот же номер.
– «Франс суар», чем могу служить? – услышала я тот же приятный голос.
– Я звонила вам недавно по поводу Амели Дегрэ… – начала я.
Оператор перебила меня:
– Да, да, я все выяснила. Она у нас не работает.
– То есть как это – не работает? – удивилась я. – У меня в руках ее визитка с именем и названием вашей газеты!
– К сожалению, ничем не могу помочь. Извините, хорошего вам вечера.
Я сидела, ошарашенная новостями. Вот тебе и на: Амели Дегрэ, выходит, существовала только на Мадагаскаре? О ней упоминали и жители деревни, и Тахир, но по месту ее якобы работы о ней никто и слыхом не слыхивал! Чего только нет во Всемирной сети, там можно найти все на свете, вот только ни одной строчки, написанной Амели Дегрэ, не сохранилось в этом бездонном банке памяти!
– Вы выглядите так, словно пытаетесь решить проблему мирового голода! – услышала я веселый голос Эжени и, подняв глаза, увидела и саму женщину. Судя по тому, что на голове у нее снова было намотано полотенце, француженка только что приняла душ.
– Вы почти угадали, – через силу улыбнулась я, хотя мне было вовсе не весело: я только что уперлась в тупик и представления не имела, что делать дальше.
– А если серьезно?
– Если серьезно… У меня действительно есть проблема, Эжени, но вы вряд ли сумеете помочь ее решить.
– А вы попробуйте! – подбодрила она меня.
– Ну, хорошо. В общем, есть одна французская журналистка…
– О, французская?
– Да. Мне очень нужно с ней поговорить.
– Вы знаете, где она работает?
– У меня есть ее визитка с названием издания – «Франс суар».
– Это довольно известная газета, – кивнула Эжени. – Я сама не любительница чтения, но знаю, что многие у нас ее покупают и тираж большой. Что, если вам туда позвонить?
– Именно это я и сделала.
– И?
– И – ничего!
– То есть как?
– А вот так – в газете никто не знает эту женщину!
Эжени задумчиво пожевала губу.
– А она точно штатная журналистка?
– Н-не знаю, – пробормотала я, поняв, что не подумала об очевидном.
– Если, к примеру, она работает на «Франс суар» внештатно, – продолжала между тем Эжени, – ее имени может и не быть в отделе кадров…
– Вы правы, – согласилась я, – но как быть с тем, что я не смогла найти ни одной статьи Амели Дегрэ?
– Даже в Интернете? – недоверчиво уточнила француженка.
– Даже там. Разве такое возможно?
– Хорошо, а как насчет других газет?
– Я не смотрела, но, пожалуй, стоит это сделать!
– Предлагаю вот что: вы поищите пока, а я переоденусь, и мы пойдем на ужин, где вы в спокойной обстановке расскажете, зачем вам нужна эта Амели Дегрэ. У меня есть кое-какие связи в парижских СМИ, и я могла бы навести справки по телефону: вдруг что-то нарисуется?
* * *
Поужинав в компании Эжени, я поплавала в бассейне (в «Таже» его не закрывают до полуночи), после чего отправилась в постель, уставшая от мотания по пыльным дорогам Мадагаскара. Несмотря на то что я приехала отнюдь не для развлечения, остров пленял первобытной красотой, той свободой, с какой люди и животные уживаются на одной территории, стараясь не мешать друг другу, как тысячи лет назад. Я видела лемуров, лениво дремавших на ветках, варанов и игуан, перебегающих дорогу прямо перед машиной, даже не заходя на территорию заповедников, и это заставляло задуматься о том, что в мире есть нечто неподвластное цивилизации и прогрессу. А еще о том, нужны ли этому миру цивилизация и прогресс. Человеку, в сущности, нужно так мало: немного солнца, еда и уверенность в завтрашнем дне. Мальгаши, похоже, открыли секрет бытия. Мадагаскар – страна далеко не богатая, но большинство людей здесь вполне довольны своей жизнью. Они веселятся, работают, любят детей и стараются никому не причинять вреда – разве это не залог правильного развития цивилизации?
Над головой мерно гудел вентилятор, за окном пели лягушки, и мои мысли путались и уплывали куда-то далеко, к первобытным далям Мадагаскара, его ущельям и озерам, тяжелым кронам деревьев, сплетающихся ветвями так плотно, что у корней царит вечная тьма. Там, в этих кронах, течет другая жизнь, жизнь, которая всегда была там и будет еще долгие годы после того, как поверхность земли покинет последний представитель человечества. Мадагаскар похож на земной шар в миниатюре. На нем представлены три климатических пояса, от тропического муссонного на восточном побережье до засушливого пустынного на южной оконечности острова. Отделившись от Африки сто шестьдесят, а от Индии – семьдесят миллионов лет назад, Мадагаскар смешал удивительные эндемические[4 - Эндемики (от греч. endemos – местный) – виды растений и животных, ограниченные в своем распространении относительно небольшой территорией.] виды флоры и фауны, превратившись в живой заповедник. Благодаря уникальным условиям на Мадагаскаре жили и развивались виды, вымершие в остальных частях света. Как в таком райском месте могли происходить события вроде убийства Ивана? И что делать с таинственной Амели? Может, Эжени удастся что-нибудь разузнать? Мне просто повезло, что буквально в первый день на Мадагаскаре я встретила человека, с которым можно поделиться своими проблемами!
Я уже засыпала, как вдруг какой-то звук, не похожий ни на лягушачьи трели, ни на скрип вентилятора, заставил меня распахнуть глаза: в номере кто-то был. И это не зверь: я слышала дыхание человека, и ужас сковал меня, словно льдом, несмотря на жару и духоту. От стены напротив отделилась черная тень и плавно скользнула ко мне, прежде чем я успела что-то предпринять. Сухая ладонь зажала мне рот.
– Обещайте не кричать, и я вас отпущу! – громко прошептал нападавший по-французски с сильным акцентом. Из-за акцента и страха я не сразу поняла смысл сказанного, а когда он все же до меня дошел, я затрясла головой в знак согласия. Почувствовав свободу, я потянулась к выключателю, но тот же голос предупредил:
– Нельзя!
– Кто вы и что делаете в моем номере?! – громким шепотом спросила я, постепенно успокаиваясь: если меня не прикончили сразу, то, скорее всего, мне это и не грозит.
– Узнаете в свое время. А пока – одевайтесь, только поскорее!
– Отвернитесь! – потребовала я.
– Обойдетесь! – твердо, но вполне дружелюбно ответил незнакомец. Он отступил в тень, и я не могла видеть его лица, однако подозревала, что он местный, потому что уже научилась отличать малагасийский акцент. – Думаете, я никогда не видел того, что вы в состоянии предъявить?
Пришлось подчиниться. А что делать: высунуться из окна и заорать на всю улицу в надежде, что кто-то услышит? Где гарантия, что я после этого не окажусь на асфальте с размозженным черепом? С другой стороны, зачем-то ведь он пришел, и, возможно, следует выяснить, какова его цель.
По понятным причинам я не стала снимать футболку, в которой спала, только натянула джинсы и всунула ноги в теннисные туфли. Набросив на плечи вязаную кофту (все-таки ночь на дворе), я повернулась к незваному гостю, который неподвижно стоял в тени, наблюдая за каждым моим движением. Хоть я и не могла видеть его лица, мне почему-то казалось, что он ухмыляется.
