Дружина возмутился:
– Вот так гусь, коня моего чуть не увел, а теперь обиду на меня держит. Ладно, как кличут тебя, мал богатырь?
– Лешко я, за лесом приглядывал. Сельцо здесь неподалеку средь леса было. Селяне меня уважали, подношения делали. Эх, сладко я жил: хлеб ел, меды пил, не горевал, не тужил, зимой с домовыми дружил, к ним в гости ходил. Как-никак родня. Пришло время, нежданно-негаданно заявились находники, коих прежде видом не видывал и слыхом не слыхивал. Хотели они дань немалую с селян взять, девиц, отроков многих в полон увести. Не дали им дани мужи, побили да прогнали супостатов. – Лешко вздохнул. – Трех дней не прошло после того, как бежали находники, прилетел Змей Трехглавый и пожег сельцо. От него и лес погорел. Селян немногих, что в живых остались, я в чащу увел. Домовые же испугались, по лесам разбежались.
– Где же селяне? Почему один? – спросил Дружина.
– То и дело, вновь налетел злодей и пожег селян оставшихся, а заодно с ними и половину леса выжег. Видать, чем-то не угодили они ему. Может, оттого он это содеял, чтобы другим неповадно было супротив его воинов идти. Следом вои его пожаловали, и тогда покинул места эти. Искать леса дальние пешему нелегко, а потому, завидев тебя, решил в чащу увлечь и коня твоего увести. Не вышло, больно уж сон твой чуток.
– Коли так, будь мне попутчиком, конь мой добрый двоих выдержит. Меня Дружиной кличут! Что, поручкаемся? – промолвил богатырь, протянув руку лесовику.
Лешко опасливо покосился на протянутую ладонь, затем медленно вложил в нее свою. Дружина слегка сжал маленькую ручонку. Лесовик с уважением поглядел на богатыря.
– Длань у тебя уж больно широченная, мне в ней почивать можно. Дружиной, видать, тебя не зря нарекли, чую в сердце твоем дружбу, доброту и простоту великую.
– Чего уж, – засмущался Дружина.
– Оно как, видно сокола по полету, а добра молодца по поступи.
– Будет тебе нахваливать, бери вот овчину да ложись рядом. Утро вечера мудренее, а завтра на заре решим, куда тебя доставить.
– Не обманешь?
– Я-то не обману, а вот ты не вздумай на коня моего покуситься, из-под земли достану!
– Как можно, Дружинушка, за добро зло содеять, – проворковал Лешко, забираясь под теплую овчину. – На добрый привет – добрый и ответ.
– От добра до худа один шажок. Ладно, будет речи вести, почивать пора.
Дружина подкинул в костер веток, громко зевнул, лег на траву и, приклонив голову к седлу, тут же захрапел. Едва отдался он во власть великого волшебника сна, как яркая вспышка заставила его вновь вскочить на ноги.
– Что это? Слышь, Лешко? Ответствуй! Твои это владения али нет? Чего слова не молвишь, онемел, что ли? – Дружина посмотрел на перепуганного, трясущегося лесовика, глаза которого, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Ты, никак, испужался, то-то чую я, дух дурной пошел.
– Был хозяин да весь вышел. Думаю я, Дружинушка, то Змей вновь в наши края пожаловал, – постукивая зубами, ответил Лешко.
– Пойдем глянем на твоего Змея.
Дружина водрузил на голову шлем из толстой бычьей кожи, усиленный металлическими полосами, взял в руку палицу.
– Веди, друже!
– Ты что же это удумал? Погубит нас Змей Трехглавый, огнем пожжет!
Дружина потряс палицей.
– Это мы поглядим, кто кого одолеет. Ты, погляжу, совсем оробел.
– Я-то? Я этого Змея! – возмутился лесовик.
– Я-то, я! Давай пошли! Дорогу указывать будешь, ты ведь хозяин леса.
– Может, не надобно нам, Дружинушка, удальства сего? На что тебе этот Змей? А? Сядем на твоего коня да и поедем подальше отсюда.
– Эх ты, яколка-бяколка, храбрец никудышный. Лук туг, копье коротко, а меч не вынимается. Верно молвят: «Пуганый зверь далеко бежит». Ступай, говорун. – Дружина легонько подтолкнул лесовика в спину.
– В располохе и медведь труслив. Эх, вот отыскал сотоварища на свою голову. С тобой беды полон ковш зачерпнешь. Пошли, коли так.
Лешко вздохнул и обреченно шагнул в темноту леса.
Глава 4
«Вот, блин, ослеп, что ли?» – подумал Олег, принюхиваясь и подслеповато оглядываясь по сторонам. Воздух пах хвоей, грибами и сыростью леса. Постепенно глаза привыкли к темноте. Присмотревшись, Воронов смог определить, что находится в центре небольшой поляны, окруженной похожими на лопухи растениями и темными силуэтами огромных деревьев, напоминающих многоруких великанов. Тусклый свет луны едва пробивался сквозь густые кроны. Воронов методично ощупал себя, болевых ощущений не наблюдалось. «Значит, не ранен», – мелькнуло в голове. Рядом послышался шорох. Олег напрягся, приготовился к любым неожиданностям. Осматривая окружающую местность, он различил в темноте ползающего на четвереньках человека, который сосредоточенно, словно слепой, ощупывал вокруг себя землю. Воронов присмотрелся и узнал в нем недавнего знакомого, которого громила по кличке Ротвейлер называл профессором.
– Слышь, мужик! Где мы, в раю, в аду, или это нас бандюганы сюда привезли? Хоть убей, ничего не помню! – негромко спросил Олег.
Профессор встрепенулся, но, узнав голос Олега, успокоился и повернулся в его сторону:
– Вы? Вы тот самый молодой человек, который вступился за меня?
– Тот самый.
– Спасибо вам! В наше время совершать благородные поступки – это такая редкость. Меня зовут Альберт Венедиктович Кашинский. – Профессор протянул руку наугад в темноту.
– Олег Петрович Воронов, можно просто Олег.
Воронов дотянулся до руки Кашинского, крепко пожал ее.
Профессор ответил на рукопожатие:
– Очень приятно познакомиться.
– Приятно, но, может быть, вы объясните, где мы находимся, что с нами произошло и что это за штуковина, похожая на телефон, была у вас в руках? Уж не она ли явилась причиной моего глубокого нокаута?
– Эта, как вы выражаетесь, штуковина называется ППВ, – проговорил в ответ Кашинский, продолжая шарить вокруг себя руками.
– Что это за ВВП? Послушайте, что это вы там все время ищете? – спросил раздраженно Олег.
– Это катастрофа! Кажется, я потерял очки, – проговорил профессор расстроенным голосом.
– Слушай, как там тебя? Альберт Венедиктович, ты мне голову не морочь! Давай ближе к теме, – сказал Воронов, все более раздражаясь.
– Жаль, теперь я как слепой котенок. Это катастрофа!
– Профессор, я возраст уважаю, но ты меня не зли. Давай про свое ВВП рассказывай, а потом очки твои искать будем.
– ППВ, – поправил Кашинский, – прибор перемещения во времени. Если выражаться иначе, машина времени.
– Мужик, ты чего плетешь-то? Видать, сильно ушибся. Ты мне еще про волшебную палочку сказку расскажи! Мне завтра в шесть на работу вставать, а ты байки травишь. Сейчас позвоню другу Жорику, он за нами приедет, и все будет нормально. Главное – определиться, где мы находимся.
Олег засунул руку во внутренний карман ветровки и достал сотовый телефон.
– Черт! Что за дела? Видать, крякнул мой телефон. Ничего не понимаю.
– К сожалению, я свой по рассеянности оставил в кабинете, – виновато произнес Кашинский. – Послушайте, молодой человек, я опечален и озабочен таким положением дел не меньше вашего. Раз уж мы оказались в такой ситуации, то будьте любезны выслушать меня! Я, на данный момент, являюсь профессором научно-исследовательского института, и мне, втайне ото всех, посчастливилось изобрести прибор, позволяющий перемещаться во времени. Случайно об этом узнал заведующий нашим отделом, молодой, энергичный человек, кстати, мой бывший ученик Кольберг Игорь Станиславович, он потребовал предоставить ему прибор, чертежи его конструкции, документацию, анализы, разработки, а взамен предложил большие деньги. Я отказался, объяснив, что это мое изобретение, моя индивидуальная работа, не имеющая никакого отношения к проектам нашего института, и я не готов предоставить ППВ человечеству, потому что не уверен, готово ли оно к правильному его использованию.
– Почему вы считаете, что человечество не готово? – прервал рассказ Воронов.
– Человечество несовершенно, мой друг. Изобретение может быть использовано бездумно. В корыстных целях, как я предполагаю, хотел поступить с ним мой бывший ученик. Отказ взбесил его, а потом меня стали преследовать эти люди. Все начиналось со звонков и угроз, затем дело дошло до обыска в мое отсутствие кабинета и лаборатории, где я работаю, грабежа моей квартиры, а закончилось – вы сами видели чем. Чтобы избежать гибели нас обоих, я вынужден был применить прибор, но что самое страшное – пуля этого бандита… Как его? Бульдога.
– Ротвейлера, – поправил Олег.
– Да, Ротвейлера, вместо меня попала в прибор, теперь он поврежден, и я боюсь, что не смогу его починить. К тому же мои очки утеряны, без них я ничего не вижу, а это означает, что мы будем вынуждены оставаться в данном отрезке времени до конца дней.
– Так это что же, вы хотите сказать, что мы неизвестно где? Неизвестно в каком времени и, возможно, застряли здесь навсегда? Нет, профессор, вы шутите. Ущипните меня, сдается мне, что это сон.
– К сожалению, Олег Петрович, это так, и, сколько бы я вас ни щипал, это не поможет нам вернуться назад. Боюсь, что в этом времени вряд ли найдем то, что нам нужно для возвращения. Если правильно помню год, набранный мною второпях, то мы попали во времена Древней Руси.
– Фьюу, – присвистнул Олег – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
Некоторое время они сидели молча, слушая звуки ночного леса.
– Знаешь, Венедиктович, – нарушил молчание Воронов. – Как-то, будучи матросом, на траулере, а дело было в Охотском море, вышел я утром рано на палубу. Гляжу, вокруг красота: солнышко, море, чайки, и вдруг петушиный крик, я подумал, что мне показалось, а тут опять кукареку. Ну, думаю, все, Олег Петрович, списываться пора, петухов-то на нашем пароходе со времени его постройки не водилось, и взяться им неоткуда, до земли больше суток перехода. Спустился в каюту и выложил мужикам все о галлюцинациях, а они меня на смех подняли.
– Это не тактично с их стороны, – вставил профессор.
– Так дело в том, что, пока я отсыпался после вахты, к нашему судну пришвартовался другой траулер, экипаж которого держал на корме кур, среди которых оказался и петух. Его кукареку и услышал. Вся шутка в том, что я вышел с правого борта, а «Краб» пришвартовался с левого. Вот и сейчас чувствую себя так, будто среди бескрайнего моря услышал петушиный крик.
– Не надо отчаиваться, мой друг, часть прибора осталась у меня. Возможно, что-то и сможем сделать, но для начала давайте поищем мои очки, – успокаивающе сказал Кашинский.
Глава 5
– Олег Петрович! Мне кажется, я что-то нашел, – громко позвал Кашинский, ощупывая странный предмет, похожий на плетеную сумку. Увлекшись разгадыванием этой тайны, он поднимался выше и выше в своих поисках, и вскоре руки наткнулись на грубую материю, под которой чувствовалась теплая человеческая плоть. Догадка, осенившая профессора, заставила его отпрянуть от исследуемого объекта. Подслеповатые глаза Кашинского с трудом различили в темноте силуэт человека с дубиной в руках.
– О-Олег, к-кажется, у-у нас гости, – тихо произнес профессор заикающимся голосом.
Воронов подошел к профессору.
– Какие гости? Нам и без гостей хр…
Речь Воронова прервалась, причиной этого была картина, за минуту до этого представшая перед Кашинским.
Темная фигура с дубиной произнесла басовитым голосом:
– И где твой Змей?
Из-за ноги человека с палицей показалась лохматая голова.
– Ан нет Змея-то, – пропищал карлик.
– «Ан нет», – передразнил богатырь и обратился к незнакомцам: – Меня Дружиной кличут, а вы кто такие будете?
Олег помог профессору подняться, тихо спросил:
– Что им ответить?
– Надо разговаривать с ними на языке Древней Руси.
Воронов постарался выудить из сосуда своих знаний старорусские слова, но на ум приходили лишь изречения из комедийного фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Он с трудом отмел «аз есмь», «елико понеже», «житие мое» и ответил:
– Мы это, как его, купцы мы. Из краев далеких возвращаемся, типа это на родную землю.
– Куда путь держите? – вновь задал вопрос Дружина.
– Мы-то? Ну, это… – Воронов бросил взгляд на Кашинского.
Тот оторопело смотрел на представителей иного времени.
– Профессор, выручайте, – тихо проговорил Воронов.
Профессор молчал.
– Ясно, – не дождавшись ответа, произнес Олег и улыбнулся Дружине. – Мы, мил человек, в Новгород поспешаем, да вот заплутали.
– В Новгород, молвишь, слышал о сем граде. Сей малый градец недалече от Нево-озера находится. Только что же вы за купцы такие: ни товару у вас нет, ни оружия, ни доспехов? Время-то ныне худое, ворог по земле нашей ходит. Часом, не лазутчики ли вы гунманские? – подозрительно промолвил Дружина.
В разговор вступил профессор:
– Пограбили нас в пути тати-разбойники из племени печенежского, едва от полона ушли, потому нет товару у нас и оружия.
– Коли так, с нами заодно будете. Я в Княжин поспешаю, князю Радегасту челом бить. Лихо у нас случилось. Беда. В то место, где горы Каменные, из коих Камень-река течет, упало копье Перуново. Видать, прогневали мы его чем-то. Так вот, в том месте, куда оно упало, и округ его все мертвым стало: и дерева, и вода, и живность разная. Кто бы туда ни наведывался, все как один сгинули. Содрогнулась земля, вздыбилась, вышли из берегов реки, а затем из этой, значит, Черной Земли стали являться чудища разные: кони о шести ногах, зайцы величиной с корову, медведи о двух головах с копытами вместо когтей и много нечисти разной. Там же объявился и Кощей Бессмертный на колеснице огненной.
– Какой еще Кощей Бессмертный?! Профессор, что за бред он несет! – воскликнул Воронов.
– Извините, Олег, но я пока и сам мало что понимаю. Прошу вас без лишних эмоций, вы можете пробудить агрессию у наших друзей.
– Какой Кощей. Тот самый, Бессмертный, которого ни меч, ни копье, ни стрела каленая не берут. Многие пытались его одолеть, да никому это не удалось.
– Профессор, а вам не кажется, что нас кто-то пытается разыграть и все это невинная шутка?
– К сожалению, не кажется, и не стоит строить иллюзий на этот счет. Все, что происходит на данный момент, реальность.
