Александр и Евгения Гедеон "Ад идёт с нами"

Рам оглядел слушателей и невольно поразился тому, что в толпе не было ни одного старика. Сплошь молодые или среднего возраста идиллийцы разглядывали полковника как диковинную зверушку. Или – что гораздо точнее – нового, и потому интересного, клоуна.

Детей в толпе тоже не было, и Костас решил, что их, как и стариков, оставили дома, в безопасности. Первый проблеск разума среди аборигенов.

– Запасы пищи и напитков в магазинах, ресторанах и увеселительных заведениях, – тут же раздался сильный, уверенный женский голос, – считаются продуктовыми складами и подлежат изъятию?

С некоторым удивлением Костас обнаружил, что вопрос озвучила уже знакомая ему дамочка, экс-мэр города.

– Нет, – отрицательно качнул головой полковник. – Под охрану берутся только продуктовые склады. Это предотвратит мародёрство и грабежи.

На лицах многих аборигенов возникло озадаченное выражение, будто они припоминали значение этих диковинных слов.

– А что насчёт коммерческих складов с подготовленными к продаже пищевыми товарами, сэр? – тоном, который больше подходил для делового совещания, чем для общения с оккупантами, продолжила уточнять бывшая леди-мэр.

– Под охрану берутся абсолютно все крупные склады, – Рама начала раздражать эта позёрка, явно работающая на публику.

«Политики, – мысленно фыркнул китежец. – Тунеядцы и пустобрёхи, думающие только о своём рейтинге. Что ей война, склады; главное – не упустить барыши».

Знали бы горожане, с какой лёгкостью их мэр передала в его руки управление городом.

На миг Костас испытал неуместное желание просветить жителей славного Зелара относительно недавнего поступка экс-главы города, но сдержался. Ещё не хватало разбираться с линчевателями.

– С этого момента все склады являются собственностью Союза. Понятно? И, чёрт вас всех подери, прекратите транслировать на меня свои эмоции! – раздражённо рявкнул он.

Атмосфера непринужденного веселья, царившая на площади, сбивала китежца с толку, заставляя контролировать каждое слово, каждый жест. Говоря откровенно, ему сейчас хотелось поменяться местами с бейджинцами из оцепления, на каждом из которых уже висели местные красотки.

Несмотря на прямой запрет, идиллийцы не оборвали эмпатический контакт. Требование Костаса лишь вызвало лёгкую волну удивления и снисходительного веселья.

Открытое неповиновение вызвало ярость полковника. Окончательно его добил сидевший на ступенях ближайшего дома идиллиец. Безмозглый абориген беспечно наигрывал на флейте, явно увлечённый этим занятием куда больше, чем речью нового коменданта.

Костас выругался и, выхватив из кобуры пистолет, выстрелил в воздух. Вторую пулю он всадил в опасной близости от ноги назойливого дударя.

– Следующей будет твоя башка, – рыкнул Рам. – Ну, до кого из вас, придурки, ещё не дошло, что шутки кончились?

Костас со злорадством ощутил шокированное состояние толпы.

«Начало доходить, – удовлетворённо подумал он, убирая оружие. – Может, они и не такие законченные дебилы, какими кажутся».

Он оглядел идиллийцев, выискивая, на ком сорвать злость и раздражение. К его удивлению, доброволец отыскался. Точнее, отыскалась. Всё та же бывшая градоначальница Арора Зара, стоявшая в первом ряду, подала голос:

– Не все это умеют, сэр. Контролировать эмпатию.

– Значит, пришло время научиться, – не скрывая злости, отрубил Костас, которого экс-мэр уже начала порядком доставать. – Иначе поголовье ваших избирателей стремительно сократится. Я понятно объяснил?

И полковник красноречиво положил ладонь на кобуру.

– Мы организуем поголовное обучение, – к его удивлению, и не подумала затыкаться Зара. – Но вы должны понять, что это не мгновенный процесс. Наша физиология отличается от вашей, сэр.

– Мозги из черепа по иной траектории вылетают? – усмехнулся Рам. – Хорошо. Сколько времени надо для обучения?

– Индивидуально, – не улыбнулась шутке Зара. – От трёх месяцев до года.

– Даю три дня, – полковник для вящей доходчивости показал ей три пальца. – Кто не успеет – пусть сидит дома, пока не научится. Понятно?

– Конечно, – отозвалась экс-мэр. – Но это вызовет ряд сложностей, если в их число войдут работники городских служб.

По-хорошему, тут бы Раму задуматься о последствиях, но его уже порядком достали и зануда-мэр, и аборигены с их эмпатией.

– Незаменимых не бывает, – неосмотрительно заявил он. – Кадры – моя проблема. А если ещё раз забудете сказать «сэр» – я попрошу моих эдемских друзей вбить в вас уважительное обращение нейрохлыстом.

Тут Костас не шутил. Политиков всех мастей он истово ненавидел, и указать место в пищевой цепочке очередному потерявшему всякий страх трибунному оратору было для него одним из лучших развлечений. К тому же эта дамочка успела достать его до самых печёнок.

Увы, к разочарованию и удивлению полковника, назойливая экс-мэр и не думала отставать. На её красивом лице Рам неожиданно для себя увидел не страх, а спокойный интерес. Обычно власть предержащие иначе реагировали на прямые угрозы, но через мгновение китежец сообразил, что женщина, вероятней всего, не имела никакого опыта, связанного с насилием, а потому оставалась так спокойна.

– Простите, сэр, – раздражающе дружелюбно улыбнулась она. – Урожаи ферм, садов и теплиц подлежат изъятию?

– Да, они тоже подлежат изъятию, – Костас говорил, словно сплёвывал. – Вы удовлетворены?

– Не совсем, сэр, – последнее слово леди-мэр произнесла с тёплой иронией, граничившей с лёгкой дружеской издёвкой, какую позволяют себе хорошие приятели, а не находящиеся по ту сторону нескольких десятков стволов. – Если я сорву фрукт с дерева в своём саду, это будет считаться преступлением?

– Будет считаться преступлением, если вы сопрёте его со склада, – сдерживаясь, чтобы не сорваться, отозвался Костас. – Пока урожай не собран в ящики… или во что вы там его собираете? В общем, пока не прибудет наш представитель, не взвесит, не опишет и не заберёт. До этого – хоть в задницы друг другу пихайте, мне плевать. Понятно?

– Вполне, сэр, благодарю за разъяснения. Теперь что касается других вопросов, – продолжила испытывать судьбу идиллийка. – Коллекционное, спортивное и холодное оружие тоже требуется отдать вам, сэр?

– Всё, что стреляет, – внёс ясность Рам. – Хоть музейный мушкет докосмической эпохи.

«Нет, она точно напросится», – мрачно подумал Рам.

Занудство Зары напомнило ему таможенного чиновника на Новом Плимуте, заставившего китежца шесть раз заполнять одну и ту же форму на привезённое оружие и снаряжение. И каждый раз, когда Костас, пыхтя, справлялся с задачей, чинарик находил к чему придраться, и всё начиналось заново.

– Кто этого не сделает – будет расстрелян. Ещё вопросы?

– Безусловно, – будто не чувствуя скрытой угрозы в его голосе, продолжила Зара. – Требуется ли сдавать холодное оружие, сэр? Кухонные ножи? Роботов-садовников с секаторами и пилами?

– Это оставьте, – сквозь зубы процедил Костас, начиная подозревать, что над ним издеваются. – Сельскохозяйственный инвентарь – тоже. Ещё вопросы?

– Каким образом сдавать огнестрельное оружие, сэр? В какой срок? Если ко мне домой, к примеру, сейчас пожалуют ваши люди и увидят музейный мушкет, что случится? Вы заблокировали связь, – она помахала бесполезным теперь коммуникатором, – и просто позвонить для сообщения о хранящемся оружии у меня не получится. Явиться лично и сразу могут далеко не все, да и как отреагируют ваши люди на прохожего с оружием?

– Я вас понял, – перебил её Рам, подняв ладонь. – Проблемы со связью будут решены уже к утру, как только наши специалисты разберутся с вашим оборудованием и совместят с нашей сетью. До завтрашнего дня, во избежание эксцессов, оружие из дома не выносить. О порядке приёма придёт оповещение, как только заработает связь.

С каждым словом полковник буквально физически ощущал, как его заживо погребает огромная гора никчёмных мелких дел. Да уж, занятие, достойное офицера. Вершина карьеры – стать комендантом городишки, населённого бестолковыми потребленцами, и следить, чтобы их не вырезали в первый же день корпоратские ублюдки, по уровню развития поднявшиеся чуть выше австралопитеков. Прямо тема для сочинения «Как я отдохнул на Идиллии».

Невольно Рам в который уже раз задался вопросом: кто вообще додумался набрать в военную полицию, призванную следить за порядком, эдемцев и корпоратских штрафников? Что у одних, что у других напрочь отсутствовало такое понятие, как «воинские преступления». Изнасилования, мародёрство и прочие «прелести» уголовники Консорциума воспринимали как личные привилегии, а эдемцы – как священное право победителя. При этом последние, будучи пуританами, ухитрялись сочетать всё это с фанатичной набожностью, отражавшейся даже в их официальных документах.

«Это же простор для падальщиков, а не город», – мрачно подумал Костас, разглядывая нарядную толпу.

Он помнил, с какой жадностью наёмники с Эдема грабили убогие лачуги акадийских рыбаков в прибрежной деревеньке, которой не повезло оказаться на землях мятежного барона. Эдемцы грызлись из-за каждой драной тряпки, из-за каждого найденного медяка, не гнушаясь поножовщиной. Что они устроят тут, дай им волю, – лучше не думать.

Рам сдержал тяжёлый вздох и продолжил:

– Если солдаты Союза попытаются забрать вашу собственность…

Тут он замялся, не зная, как правильно преподнести информацию. Подумав пару секунд, Костас решил не скрывать правды, надеясь, что предупреждённые аборигены смогут избежать неприятностей в общении с карателями.

– Не оказывайте сопротивления. Эдемцы и солдаты штрафных частей Консорциума на любую попытку сопротивления могут ответить агрессией. И не будут выбирать средств, пресекая её. Просто запомните их личные номера – они указаны на шлемах – и сообщите в комендатуру.

«И я, наконец, смогу спокойно перевешать этих тварей», – мысленно завершил речь Костас.

Рам замолчал, предоставив горожанам время переварить информацию.

Те реагировали по-разному: некоторые озадаченно переглядывались, кого-то больше интересовали совсем разомлевшие от эмпатического фона и женского интереса бейджинцы, ну а большинство по-прежнему улыбались с тем самым весёлым предвкушением в глазах, что полковник видел, едва въехав на площадь.

– Сэр, – вновь раздался голос Зары, решившей, видимо, всерьёз достать Костаса, – я могу переговорить с вами или с кем-то из уполномоченных лиц касательно некоторых важных аспектов жизни города? Есть объекты, остановка работы которых пагубна для всех горожан, и целый ряд вопросов, решение которых облегчит наше с вами… сотрудничество.

– Я сам переговорю, – сообщил Рам. – С начальниками этих самых объектов и переговорю. Сразу после того, как закончу распинаться перед вами.

В ответ на столь откровенное пренебрежение к своей персоне Зара одарила нового коменданта насмешливым взглядом, но наконец-то заткнулась.

– Ещё вопросы? – искренне обрадовавшись этой незначительной победе, поинтересовался Рам.

– Можно поехать с вами, сэр? – с обольстительной улыбкой и обескураживающей прямотой спросила у него одна из идиллиек.

Она шагнула за уже практически несуществующую линию оцепления и жадно оглядела Костаса с головы до ног. Полковник по достоинству оценил её красоту. Дело было даже не во внешности, а в движениях грациозного и полного совершенно животной притягательности тела.

Рама нечасто баловали женским вниманием, а уж такие, словно сошедшие с обложки журнала, красавицы и подавно. Таких он видел только в фильмах или хрониках светских новостей.

Сказать, что Раму было неприятно её внимание, – значит соврать. Но, чёрт подери, он – офицер на службе, а не плейбой в загуле, чтобы прыгать в постель к первой поманившей пальчиком.

Хотя…

Костас с сожалением отвёл взгляд от роскошной идиллийки, со всей очевидностью жаждущей провести вечер в его компании.

Нет. Он комендант города, и это он будет выбирать, кого тащить в постель, а не наоборот. И не в служебное время.

– Нет, – отрубил Рам тоном, напрочь пресекающим любые попытки продолжить разговор. – Вопросы по существу будут?

Вопросов не последовало. Рам облегчённо вздохнул и нырнул в уютное нутро бронемашины, быстро захлопнув за собой люк, словно опасаясь, что озабоченные аборигены ринутся следом.

– Снять оцепление, пока их тут насмерть не затрахали, – приказал он под насмешливым взглядом Ракши.

Самому Раму было не до смеха. Если так себя вели относительно стойкие бейджинцы прямо при своём командире, лучше не думать, что будут делать патрули, удалившиеся от начальственного взора.

Костас припал губами к трубке гидратора, сделал жадный глоток и откинулся на спинку кресла. Ночь обещала быть долгой и тяжёлой.

Глава 5

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура. Первый день оккупации

По возвращении в мэрию, ставшую ныне комендатурой, Костас отправил Ракшу проверять блокпосты на въездах в город, а сам нога за ногу поплёлся в кабинет, мечтая о стакане крепкой выпивки. Эмпатия аборигенов выбила его из колеи, оставив ощущение чудовищной эмоциональной усталости, какая бывает после недельного загула.

Войдя в кабинет, Костас застал Нэйва, с помощью подчинённых устроившего по служебной линии видеоконференцию с теми самыми начальниками объектов и служб, о которых говорила Зара. На связи были коммунальщики, персонал электростанций, космопорта, ремонтных служб, медики, пожарные, спасатели – все, без кого немыслимо существование города.

Помимо них, Грэм связался с руководителями многочисленных складов, элеваторов и морозильников. Как-никак, Зелар был перевалочным пунктом, через который шёл экспорт сельхозпродукции, и генерал Прокофьев требовал полной сохранности этой инфраструктуры. Никто не собирался терять бесценную натуральную еду, которую после возобновления сообщения отправят в Союз. Политики хорошо знали людскую натуру, склонную прощать власти немало промахов за кусок послаще и подешевле.

Раму предстояло исхитриться и сохранить в целости как можно больше фермерских хозяйств, полей и обслуживающего их населения посреди начавшихся боевых действий. Сохранить и заставить работать без сбоев и перерывов.

Костас попытался было вникнуть в хитросплетение незнакомых терминов и структур, но не преуспел в этом деле. Он и в нормальном-то состоянии ни черта не смыслил в сельском хозяйстве, а после эмпатического контакта с толпой идиллийцев голова всё ещё шла кругом. Потому полковник не стал пресекать самоуправство контрразведчика, попытавшегося взять на себя эту часть работы.

Сам китежец подошёл к бару, внимательно изучил этикетки на бутылках и остановил выбор на местном бренди – единственном знакомом ему идиллийском напитке. Налив в рюмку янтарной жидкости, полковник залпом опрокинул её в рот.

Бренди ухнул в желудок, подарив приятное ощущение тепла.

– Как встреча с электоратом, сэр? – завершив разговор с идиллийцами, поинтересовался Грэм.

– Жопа, – кратко, но ёмко отозвался Рам.

Налив ещё, он уселся в кресло, сделал маленький глоток и уже подробней поделился впечатлениями.

– Такое ощущение, что местные в большинстве своём думают лишь о потрахушках. Причём норовят не откладывать дело в долгий ящик, а воплотить задуманное в реальность. А об остальном пусть у мэра голова болит. Чёрт, я ей готов был личный гуманитарный коридор до самого Эсперо дать, чтобы она своему королю мозги полоскала, а не мне. До печёнок задрала. Устроила натуральное выступление перед избирателями, словно я её на грёбаные дебаты пригласил. Не удивлюсь, если она и при Союзе на тёплом месте пристроится.

– Политики, – хмыкнул Нэйв и отвернулся к вновь запищавшему терминалу. – Чёрт, вот кому опять не живётся спокойно? Да, слушаю!

Рам отхлебнул из рюмки и едва не поперхнулся от вопля Нэйва:

– Да чёрт подери, уважаемый! Я до этого момента и слова такого не знал, а вы спрашиваете, кто будет отвечать за хранение этой фиговины! Да мне чихать, что это фрукт! Сейчас… – Грэм забарабанил по клавиатуре – … попросите связать вас с этим номером, вам ответит офицер, ответственный за этот склад. А я вам не кладовщик!

Нэйв с яростью врезал по терминалу, обрывая связь.

– Легче выявлять вражескую агентуру, чем понять, кто, где и как хранит свои грёбаные овощи и почему подходит именно этот склад, а не любой другой. А этот мы уже заполнили конфискованной продукцией и опечатали. И теперь нужно освобождать места под хранение какой-то срани и отправлять излишки на другой склад. Который, не исключено, тоже скоро понадобится под какие-то особо редкие корнеплоды. Чёрт, я не для того на службу шёл, чтобы узнавать, как хранить грёбаные овощи…

– Фрукты, – поправил его Рам.

– Да какая разница, – отмахнулся Нэйв.

Он хотел добавить что-то ещё, но отвлёкся на бормотание наушника.

– Дайте изображение, – раздражённо потребовал капитан, включая голопроектор.

– Охренеть, – тихо выдохнул он секунду спустя, разглядывая голограмму крылатого зверя, похожего на гибрид земного волка с летучей мышью.

– О, – Рам тоже с любопытством уставился на животное. – Тиаматский степной летучий волк. Вон, шерсть рыжая.

Мало кто в Союзе и Доминионе не слышал о самом крупном летучем млекопитающем из известных человечеству. Первый местный вид, одомашненный колонистами. В период изоляции летучих волков, размах крыльев которых достигал пятнадцати метров, использовали в качестве воздушного транспорта. Взрослые особи могли перевозить груз до полутора центнеров, что серьёзно выручило тиаматских колонистов на этапе освоения планеты.

После установления контакта с Консорциумом и другими колониями летучие волки приобрели популярность среди любителей экзотической живности. Но летающее хищное животное такого размера требовало больших затрат и особых условий содержания, из-за чего даже не каждый зоопарк мог позволить себе такого питомца. Перед частниками вдобавок вставала проблема приручения и дрессировки: чем взрослее особь, тем сложнее она шла на контакт с человеком. Взрослые летучие волки не приручались вообще, видя в человеке лишь приятное дополнение к рациону.