Марина Серова "Полеты над пропастью"

– Скажите, а после развода где проживала Изольда? И где она находится в настоящее время? – спросила я.

– Костя разменял их трехкомнатную квартиру на двух- и однокомнатную. В двухкомнатной жил он с Ариной, а в однокомнатной – Изольда. Ну, в то время, когда ее выпускали из психоневрологического диспансера, – добавила она.

– Понятно. Но скажите, Екатерина Григорьевна, как вы представляете себе тот факт, что слабая женщина убивает мужчину с помощью такого специфического оружия, как заточка? Да еще если эта женщина, как вы говорите, всегда находится «под парами»?

– А что тут такого невозможного? В алкогольном угаре еще и не то бывает!

– Ладно. Я вас поняла, Екатерина Григорьевна. Я готова взяться расследовать убийство вашего сына. Вы в курсе моих расценок? – спросила я.

– Назовите сумму, я все оплачу, – ответила Прикладниковская.

Я озвучила стоимость своих услуг, женщина вынула из сумочки деньги и положила их на журнальный столик.

– Да, Екатерина Григорьевна, еще мне необходим адрес, где проживал ваш сын, а также координаты Изольды.

– Да, конечно, сейчас я все напишу… Вот, пожалуйста. – Женщина протянула мне лист бумаги.

Мы договорились с ней, что я буду держать ее в курсе того, как будет продвигаться расследование, и Прикладниковская ушла.

Я уже было собралась пойти на кухню, но вспомнила, что не посоветовалась со своими магическими «костями». Обычно я обращаюсь к ним за советом, прежде чем взяться за очередное расследование.

Я прошла в спальню и вынула из тумбочки черный замшевый мешочек, где находились додекаэдры. Предсказания «костей» всегда сбывались. Но при одном условии: необходимо было сосредоточиться и мысленно задать интересующий вопрос. Поскольку я уже неоднократно прибегала к данному виду гадания, сам процесс был отработан до мелочей.

Я вынула «кости» из мешочка, подержала их в ладонях и метнула.

На тумбочке образовалась комбинация: 28+9+20. Я уже знала, что означает эта комбинация. Для этого мне не было необходимости заглядывать в список интерпретаций.

Итак, согласно предсказанию, мне обеспечен успех во всех моих начинаниях. Поэтому я смело могла браться за расследование.

Я быстро приготовила завтрак, разморозив два голубца, а затем принялась варить кофе.

С чашечкой превосходной арабики и пачкой сигарет я вновь вернулась в гостиную и, сев на диван, принялась размышлять.

Интересно, по каким таким делам Константин Прикладниковский приехал в Тарасов? Екатерина Григорьевна не смогла прояснить ситуацию, заметив только, что скорее всего по своим журналистским делам. Что же, с ней можно согласиться. Тогда возникает вопрос: а что же Прикладниковский делал в номере частной гостиницы, где его убили? С кем он там встречался? И почему эта встреча для него закончилась так трагично?

Теперь следующий вопрос. С какой целью Прикладниковский снял номер в частном отеле? Тарасов и Первомайск находятся недалеко друг от друга. Константин мог обернуться за один день и вернуться домой. Однако же он решил остановиться в отеле, причем частном, а поэтому достаточно дорогом. Но возможно, у журналиста не было личного автотранспорта, а в автобусе трястись – то еще удовольствие. С другой стороны, мне неизвестно, насколько Прикладниковский дорожил комфортом и был ли он непритязателен в быту. Имея далеко не бедную родительницу бизнесвумен, Константин мог быть до известной степени избалован и предпочел оплатить свое пребывание в дорогих апартаментах. Кстати, нужно будет обязательно наведаться в эту «Верену».

У меня тут же возникла мысль, что Прикладниковский приехал в Тарасов по своим частным делам, никак не связанным с его работой в редакции «Первомайских вестей». В самом деле, кто бы стал оплачивать такие командировочные?

Однако это обстоятельство требовало уточнения. Я решила, что мне необходимо будет пообщаться с главным редактором, начальником Константина. Но для начала следует ознакомиться с тем, что уже известно следствию по делу об убийстве журналиста Константина Прикладниковского. Поэтому сейчас я поеду в Городской отдел полиции. Там трудится мой бывший однокурсник и хороший друг, полковник Владимир Кирьянов, или Киря, как я его называю. Но вот на месте ли он в настоящее время? Вполне возможно, что его вызвали по служебным делам.

Обычно я предварительно звоню ему для того, чтобы точно знать, что я приеду не зря. Я уже было сняла трубку, но потом передумала. Даже если он и отсутствует в данное время, в конце концов, все равно вернется в свой кабинет.

Решено: сделаю ему сюрприз.

Я решила обновить недавно купленный в «Парижанке» брючный костюм цвета бирюзы. Он сидел на мне так, как будто был сшит на заказ. Впрочем, брендовые вещи именно так и должны выглядеть.

Я покрутилась перед зеркалом. И осталась довольна тем, что увидела в отражении. Потом я расчесала волосы и, собрав их в жгут, уложила на макушке, закрепив заколкой. Нанеся легкий утренний макияж и таким образом завершив образ, я вышла из подъезда. Потом завела мащину и поехала.

В кабинете Кирьянова не было. В углу за столом перед компьютером сидел молодой парень, по виду стажер, и сосредоточенно щелкал мышкой.

– Здравствуйте, – сказала я, – а Владимир Сергеевич еще не подошел?

– Здравствуйте, – ответил стажер, – Владимир Сергеевич сейчас в кабинете у руководства.

– А-а, – протянула я, – понятно. Ну, тогда, с вашего разрешения, я подожду его здесь.

– Да, пожалуйста, – отозвался парень, – присаживайтесь.

Он встал из-за стола и, подняв свободный стул, находившийся рядом с его столом, предупредительно поставил его передо мной.

– Спасибо, – поблагодарила я парня и села.

Ждала я Кирю довольно долго.

Наконец дверь кабинета широко распахнулась, и внутрь, отдуваясь и вытирая пот со лба, вошел Володька.

– Владимир Сергеевич, ну как? – спросил его стажер. – Как прошло совещание?

– Как прошло, спрашиваешь? Хорошо, что тебя, Даниил, на нем не было, – вздохнув, ответил Кирьянов.

– Так я пойду, Владимир Сергеевич? – спросил Даниил. – Мне еще зачет надо сдать.

– Иди, конечно, иди. Эх, сейчас бы я сдавал один зачет за другим, только бы не попадаться начальству на глаза.

Стажер подхватил рюкзак и скрылся за дверью кабинета.

Тут Володька обратил свой взор на меня.

– Неужели сама Татьяна свет Александровна к нам пожаловала? – спросил Кирьянов и сделал комичный поклон в мою сторону.

– Как видишь. – Я нарочито скромно потупила глаза.

– Сколько же мы с тобой не виделись? – Кирьянов сел за свой стол и задумчиво посмотрел на меня.

– Лет сто, не меньше, – приняла я его тон и села напротив него.

– Точно. Ну, давай, рассказывай, где была, что видела.

– Была я, Киря, аж в самом Китае.

– Эк тебя занесло! В Поднебесную! Экзотики захотелось? – спросил полковник.

– Ну… в общем, да. А теперь вот вернулась в родные пенаты и… – Я сделала паузу.

– И уже во что-то ввязалась? – закончил Володька. – Я прав?

– Конечно, прав. Когда ты был неправ? Я такого даже не припомню. Ну, а если серьезно, я занялась расследованием убийства журналиста Константина Прикладниковского. Его матушка – бизнес-леди Екатерина Григорьевна недовольна, что расследование продвигается слишком медленно. В качестве аксиомы она преподнесла, что преступление необходимо раскрывать по горячим следам. В принципе с ней нельзя не согласиться. А ты что скажешь? – Я внимательно посмотрела на него.

– Что скажу? – Володька нахмурил лоб. – Она нам уже убийцу назвала. Кто бы это мог быть, как ты считаешь?

– Ну, мне она сказала, что это – ее невестка, то есть бывшая невестка, поскольку они с Константином развелись, алкашка Изольда.

– Вот-вот, нам она тоже озвучила этот вариант, – подтвердил Володька.

– Ну, ладно, а что уже известно следствию? – спросила я.

– Константин Евгеньевич Прикладниковский был найден убитым в частной гостинице «Верена». Убили его заточкой. Следов борьбы в номере не обнаружилось, все вещи находились на своих местах. Ничего не было перевернуто, разбито или поломано. Эксперт предполагает, что этот удар был для журналиста неожиданным.

– То есть что же получается? Прикладниковский знал убийцу? – уточнила я.

– Может быть, и знал, а возможно, просто не предполагал, что его убьют. Ну, как говорится, не было никаких предпосылок к такому исходу.

– Я поняла тебя. Ты знаешь, Володь, я думаю, что версию с Изольдой в принципе не стоит совсем уж сбрасывать со счетов. Конечно, весьма маловероятно, что пациентка психоневрологического диспансера раздобыла зэковскую заточку и, заявившись в частную гостиницу, заметь, в областном центре, убила бывшего супруга. Больше того, я считаю, что версия из области фантастики. Но вдруг она договорилась с кем-то?

– То есть заказала собственного мужа, пусть и бывшего? Ты, Тань, это хочешь сказать? – спросил Кирьянов.

– Да. Поэтому, я думаю, следует обозначить круг специфических лиц. Ну, кто уже вернулся из мест не столь отдаленных. Кстати, вы уже поработали в этом направлении? – спросила я.

– Ну, Тань, ты как маленькая, – Кирьянов укоризненно покачал головой, – как будто это так просто – взять и всех прошерстить. К тому же может впоследствии обнаружиться, что эта версия – тупиковая, то есть ни к чему не приведет. Нет, я думаю, следует отработать возможных врагов-недругов убитого. Ведь Прикладниковский был журналистом? Так?

– Так, – подтвердила я.

– Ну, вот, а у журналюг, знаешь, сколько, мягко говоря, недоброжелателей? Одного пропесочил в статье, другого высмеял в заметке. Возможно, кому-то он очень даже где-то «перешел дорогу». Допустим, нарыл компромат на какого-нибудь высокопоставленного местного чиновника, – предположил полковник.

– Я согласна с тобой, Володь. Мы ведь даже не знаем, по каким таким делам Прикладниковский оказался в Тарасове. Ведь он освещает события, происходящие в Первомайске. А Тарасов-то здесь каким боком? Я спросила Екатерину Григорьевну об этом, она не в курсе. Или Константин выполнял задание редакции, или решал какие-то свои дела, не связанные с «Первомайскими вестями».

– Но об этом должно быть известно руководству Прикладниковского, – высказал предположение Киря.

– Да, конечно. – Я с ним согласилась. – А что насчет следов? Ну, кровь, отпечатки пальцев? – спросила я.

– Со следами, Тань, напряг, – признался он. – Ты не поверишь, но никаких отпечатков не обнаружено. – Володька сокрушенно покачал головой.

– Значит, работал или работали в перчатках. Профессионально, ничего не скажешь. Так, значит, что же получается? Явных следов нет, как нет и каких-то ниточек, за которые можно уцепиться, – подвела я итог. – Так?

– Да, все так. – Он согласился со мной.

– Тогда, я думаю, определенную ясность может внести разговор с главным редактором «Первомайских вестей», ну, с начальником Прикладниковского по работе, а также с коллегами и друзьями. Да, Володь, а хозяйка гостиницы что сказала? Ведь ее опросили? – спросила я.

– Опросили, но ясности это не добавило. Она сказала, что, как только горничная обнаружила мертвого Прикладниковского, она сразу же сообщила об этом ей, а она по приезде в гостиницу вызвала нас.

– То есть владелица отеля ничего не знает, поскольку отсутствовала в это время. Соответственно и горничная тоже не в курсе, – задумчиво сказала я.

– Более того, постояльцы – а их было всего трое – тоже спали и ничего не слышали. Ведь журналиста убили ночью.

– Итак, ни следов крови, ни отпечатков пальцев, ни даже свидетелей не имеется, – подытожила я. – Ничего, и не в таких условиях работали. Прорвемся!

– Даже и не сомневаюсь! – Кирьянов широко улыбнулся.

На этой оптимистичной ноте мы с ним распрощались, и я вышла из отделения. Теперь мой путь лежал в частную гостиницу «Верена».

Это заведение располагалось на Московской улице. Внешне это был добротный двухэтажный особняк старой, или даже старинной, постройки. От шумной центральной улицы его отделял кованый решетчатый забор. Перед отелем неторопливо журчал небольшой фонтан, а по обе его стороны были разбиты клумбы с цветами. В общем, смотрелся этот ансамбль довольно респектабельно.

Я открыла входную дверь и оказалась в небольшом вестибюле. Слева за стеклянной дверью сидел немолодой усатый охранник. Я подошла к нему.

– Здравствуйте, мне нужен управляющий гостиницей, – сказала я.

– Сейчас пройдете прямо по коридору. Вам нужна вторая дверь от начала, это будет кабинет Валентины Геннадьевны Шаповаловой.

Я подошла к нужной мне двери, на ней висела табличка «Управляющая В. Г. Шаповалова». Дверь была слегка приоткрыта, я постучала.

– Проходите, – раздался несколько скрипучий женский голос.

Кабинет Валентины Геннадьевны представлял собой довольно просторное помещение, обставленное современной офисной мебелью. За столом, на котором стоял компьютер, сидела женщина лет сорока – сорока двух. Короткая стрижка черных волос обрамляла лунообразное лицо, уже потерявшее четкие очертания. Шаповалова, если судить по верхней части туловища, видимой мне, была дамой корпулентной, хотя и старалась походить на стройняшку. Видимо, с этой целью Валентина Геннадьевна буквально заковала себя в черный в белую полоску жакет, который едва сходился на ее могучем бюсте.

– Здравствуйте, – сказала я. – Вы – Валентина Геннадьевна, управляющая гостиницей?

– Да, это я. А вы кто? – в свою очередь, спросила Шаповалова.

– Я Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Вот моя лицензия. – Я вынула из сумочки лист и протянула ей.

– Вот как… – пробормотала Шаповалова, – а с какой целью вы здесь, позвольте спросить? – С этими словами она возвратила мне лицензию.

– В вашей гостинице был убит журналист Константин Евгеньевич Прикладниковский. Его мать наняла меня расследовать это преступление, – объяснила я. – Я пришла опросить сотрудников гостиницы и постояльцев.

– Ах, это, – с недовольной миной проговорила Шаповалова. – Так ко мне сюда уже приходили полицейские, все осматривали, всех опрашивали.

– Да, но я у вас еще не была. Никого не опрашивала, ничего не осматривала, – с милой улыбкой сообщила я и, сев на стул, положила ногу на ногу, выставив на обозрение недавно приобретенную «лодочку» на шпильке.

Валентине Геннадьевне такая моя бесцеремонность определенно не понравилась. Она переложила с места на место ручку и буркнула, глядя в сторону:

– Ну так спрашивайте.

– Сейчас. – Я улыбнулась еще шире. – Скажите, пожалуйста, Валентина Геннадьевна, кто первым обнаружил журналиста Прикладниковского?

– Горничная отеля, Елизавета. Она как раз собиралась произвести утреннюю уборку номера, который занимал Прикладниковский. Она постучала в дверь, но ответа не было. И поскольку дверь была слегка приоткрыта, то Елизавета вошла в номер. И тут она увидела, что мужчина лежит в постели и не подает признаков жизни.

– Простите, а как горничная определила, что Прикладниковский не подает признаков жизни? – задала я вопрос.

Шаповалова посмотрела на меня тяжелым взглядом. Было видно, что она с большим трудом сдерживает свое раздражение, вызванное моим визитом в гостиницу и разговором. В свою очередь, меня управляющая тоже очень сильно раздражала.

«Интересно, как она стала управляющей частным отелем? – подумала я. – Наверняка получила гостиницу от любовника. А как же иначе? Сразу видно, что бизнес-леди из нее никакая. Но ведь сидит в кресле с умным видом и еще строит из себя руководителя».

Все-таки как же мы, женщины, недолюбливаем друг друга. А уж если начистоту, то не просто недолюбливаем, а ненавидим! Вот у мужчин такого нет. У них все предельно просто и ясно. Призвали к ответу виновника, ну, того, кто ведет себя не по-пацански, разобрались с ним, то есть начистили морду – и все! И вот они уже все вместе пьют пиво и обсуждают голевую передачу в футбольном матче.

У нас же, женщин, все по-другому. Мы продумываем и вынашиваем такие иезуитские планы, что средневековая инквизиция – просто детский лепет на лужайке. А потом прилюдно уничтожаем (морально) жертву с ангельской улыбкой на устах.

Я вспомнила, как знаменитая советская актриса Любовь Орлова отомстила любовнице мужа. Она разузнала, из какой ткани эта дама шьет себе костюм для вечеринки, на которую была приглашена Григорием Александровым, мужем Орловой, и обила всю мебель в гостиной именно этой тканью. И любовница реально потерялась на фоне мебели! Орлова буквально растворила ее. И безо всякой химии! Какая прелесть!