– Гости? Это твой дядюшка, лорд Имгри?
– Да, но не он один! С ним невесты, Гиллан! Невесты для Всадников! Они направляются к границе пустошей по северному тракту и остановятся у нас на ночь! О Гиллан, мы должны помолиться за этих бедняжек!
– Зачем? – своим обычным невозмутимым тоном спросила Сассия.
Я невольно залюбовалась ею. Она не могла сравниться красотой с Мэрим, но обладала кое-чем несравнимо более ценным – особой, поистине королевской грацией, которая, в отличие от красоты, с годами не меркнет.
– Зачем? – с негодованием повторила Мэрим. – Неужто сама не понимаешь? Их ведь везут на верную гибель!
И тут Сассия сказала то, о чем думала и я сама:
– А может, все совсем наоборот: и ждет их не гибель, а спасение? Не у каждой из нас есть теплое, надежное гнездышко, птичка моя.
Сассия словно говорила о себе. Но с чего она взяла, что завтра на рассвете именно она покинет эти стены?
– Да я скорее умру, чем соглашусь выйти замуж за какое-то чудовище! – воскликнула Мэрим.
Я попыталась ее успокоить:
– Ну что ты, тебе нечего бояться.
Я видела, как страх сгущается вокруг нее черной тенью, и опасалась, что она вполне способна исполнить свою угрозу.
Сассия, стоявшая за спиной Мэрим, бросила на меня странный взгляд. Неужели она и правда что-то знает? Мне вдруг стало не по себе, я почувствовала, как густеет воздух, напоенный благоуханием листьев, подбрасываемых в огонь. Что-то грядет.
– Мэрим, Мэрим, пойди сюда!
Это окликнули ее девушки, которые были обручены. Мэрим не заставила себя упрашивать и поспешила покинуть нашу компанию. Казалось, рядом с этими счастливицами она чувствует себя спокойнее, словно их безопасность давала защиту и ей самой. Сассия же продолжала смотреть на меня, и лицо ее по-прежнему было непроницаемо.
– Пригляди за ней сегодня. Я с нее тоже глаз не спущу, – произнесла она.
– Но зачем?
– Потому что ее выбрали.
Я уставилась на нее в немом изумлении, хотя в глубине души знала, что Сассия говорит правду.
– Но… откуда…
– Откуда я знаю? – быстро зашептала она, уводя меня в сторону. – На днях я получила письмо… Не скрою, я была уверена, что тринадцатой выберут меня, – на то были все основания, – но вдруг оказалось, что моя семья передумала. Пока шла война, у меня не было и клочка земли – теперь же я мало того что хозяйка нескольких замков, так еще и единственная наследница своего рода. – Ее тонкие губы скривились в ухмылке. – А значит, слишком ценное сокровище. Уже весной меня выдадут замуж, но только в долину. Ты спросишь: почему Мэрим привлекает мужчин, хотя у нее нет приданого, чтобы наполнить кошелек или выстроить особняк? Потому что мужчин влечет красота. А если мужчина захочет власти – он найдет способ заполучить ее и без кошелька жены. У лорда Имгри власти предостаточно, но ему все мало – он готов на любой риск, лишь бы получить еще немного. Всадники оказали ему услугу – и он отдает им свою племянницу. Остальные его выбор одобряют: конечно, ведь в этом букете она – самый прекрасный цветок.
– Они ее не заставят…
– Заставят, вот увидишь. Но, испив эту чашу, она умрет.
Я бросила быстрый взгляд на Мэрим. Лицо ее разрумянилось, она что-то говорила, оживленно размахивая руками. Была в ее облике какая-то нездоровая, лихорадочная веселость, которая мне не понравилась. Ну да кто я, чтобы вмешиваться в дела этих девиц, чуждых мне и по крови, и по духу?
– Она умрет, – упрямо повторила Сассия. – Если лорд Имгри вознамерился отдать ее Всадникам – и его выбор был одобрен, – участь ее решена.
– Но ведь часто бывает и так, что, прислушавшись к женщине, мужчина отказывается от своего решения.
– Не в этот раз. Никто не согласится взять вместо Мэрим другую – второй-то такой красавицы днем с огнем не сыщешь.
Говоря это, она продолжала многозначительно смотреть на меня, как будто я была способна проникнуть в ее мысли, понять, что? на самом деле стоит за ее словами. Я же в этот момент думала о Норстеде: что я делаю в этом застывшем, покрытом вековечной пылью мире, где один день неотличим от другого?.. А пока я размышляла, леди Сассия выпустила мою руку и отошла в сторону.
Я взглянула на нее – вновь холодную и невозмутимую – и вдруг разозлилась. «Да она попросту воспользовалась мною!» – мелькнула неприятная догадка, однако уже через мгновение вся моя злость испарилась. Не важно, какой способ выбирает Провидение, твое дело – смотреть внимательно, не позволяя гневу застить твой взор. В аббатство приедут двенадцать невест, а поутру отсюда уедут тринадцать… Что ж, да будет так.
Как это устроить? Я много знала об аббатстве и его обитателях и могла бы в ближайшие часы узнать еще больше, на что-то ведь даны мне глаза и уши.
2
Невесты: двенадцать и одна
Я быстро шагала по темному, холодному коридору. Настенные лампы почти не давали света, но я так хорошо знала все местные закоулки, что могла бы пройти здесь хоть с закрытыми глазами. Массивная дверь зала собраний была заперта – почтенные дамы давно разошлись по кельям, расположенным в крыле аббатства, куда не было доступа гостям.
Гости… Лорд Имгри, предводитель этой компании, оказался человеком с суровым, жестким лицом; в его аккуратно подстриженной бороде и на висках уже серебрилась седина. При одном взгляде на него становилось ясно, что он безжалостен, глух к мольбам и уступит лишь в случае, если это обещает хорошую выгоду.
С ним были трое мужчин, тоже благородного, но не столь высокого происхождения. Солдаты, беспрекословно выполняющие свой долг, однако было заметно, что им это не по душе. Остальная часть отряда разместилась в деревне.
И конечно же, невесты. До этой поры мне доводилось видеть невест лишь на деревенских свадьбах, на которые меня брала с собой почтенная дама Алусан, в чьи обязанности входило благословлять союз влюбленных. Это были сплошь веселые, улыбающиеся лица, а если кто и плакал, то лишь от счастья.
Однако невесты, которых я встретила сегодня, не улыбались и не выглядели счастливыми. Все они были одеты одинаково: юбка для верховой езды, теплый плащ, под ним – еще один, короткий, с вышитым фамильным гербом, – и ни малейшего намека на праздничный наряд.
Говорят, все невесты в день свадьбы прекрасны. Что ж, две или три девушки отличались особенной красотой – они говорили нарочито громко, глаза их блестели, а на щеках играл лихорадочный румянец. Однако остальные сидели тихо, как мышки, пряча заплаканные глаза.
Я слышала, как леди Толфана прошептала на ухо соседке:
– Хорошенькая? Не то слово. Леди Гралия теперь вздохнет свободно. Ходят слухи, ее любовник лорд Джеррет – тот, что ни одной юбки не пропустит, – начал засматриваться на ее сестричку.
Килдас была одной из тех девушек, что говорили без умолку. Ее каштановые волосы в свете ламп отливали бронзой; природа наградила ее миловидным личиком, пухлыми губками и прекрасной фигурой, очертания которой угадывались даже под теплым плащом. Этого оказалось достаточно, чтобы разжечь страсть развратного лорда Джеррета и отправить Килдас подальше от отчего дома. Рядом с нею сидела бледная, худенькая девушка. Вышивка на ее накидке была истинным произведением искусства, но сам наряд уже выцвел и пообтрепался, и было ясно, что достался он ей с чужого плеча. Веки ее покраснели и припухли, она почти ничего не ела, зато часто припадала губами к своему бокалу.
Как же ее звали? Алианна? Нет, Алианна – это миниатюрная девушка, сидевшая в дальнем конце зала. Ну конечно, Солфинна! Если Килдас была одета как королева – по-видимому, таким образом родственники попытались заглушить муки совести, – то наряд Солфинны поражал убогостью. Она происходила из древнего, но обнищавшего рода и согласилась стать невестой в обмен на обещание лордов взять под защиту ее семью.
Пусть не все девушки могли похвастать особой красотой, как Килдас, ни одну из них я бы не назвала дурнушкой. Что бы там ни говорила Сассия, каждая из невест была по-своему очаровательна. Кажется, лорды Высшего Холлака честно выполнили свою часть договора. Увы, самих невест этот факт не делал счастливее, ну да в Холлаке браки между древними домами редко заключались по любви – в первую очередь это были союзы, обещавшие выгоду обеим сторонам. А потому как знать: может, судьба, уготованная этим девушкам, была ничуть не хуже той, что ожидала бы их на родине?
Так я и думала, пока не увидела Мэрим. От ее былой веселости не осталось и следа. Она сидела неподвижно, словно птичка, парализованная взглядом змеи. Время от времени она смотрела на лорда Имгри, но, стоило ему повернуть голову в ее сторону, тут же отводила глаза. Сначала я подумала, что он рассказал ей правду, но быстро отбросила эту мысль: Мэрим никогда не славилась умением держать себя в руках. Если уж она способна из-за ничтожного пустяка устроить истерику, страшно предположить, что нас ждет, когда дядюшка сообщит ей о своем намерении.
Когда это мрачное торжество подошло к концу, я схватила первую попавшуюся шаль – искать свою означало бы привлечь к себе ненужное внимание – и быстро выскользнула из зала. Шаль была не серой, как моя, а бледно-зеленого цвета, но я рассудила, что в темноте меня все равно никто не заметит.
Оказавшись на улице, я бросилась бежать через сад к мастерской. Снег падал с неба огромными хлопьями – еще один добрый знак! В мастерской, которая еще не простыла, по-прежнему витали упоительные ароматы. Я не стала терять времени даром и принялась за дело.
Не зажигая лампу, я сняла с крюка одну из сумок с многочисленными кармашками внутри и осторожно двинулась вглубь комнаты. За бессчетные часы, проведенные в мастерской за работой, я изучила здесь каждый уголок и потому, пробираясь сейчас на ощупь между шкафами, сундуками и столиками, даже ни разу не споткнулась. Я двигалась очень медленно, по пути рассовывая по кармашкам пузырьки, склянки и коробочки, пока наконец в моей сумке не оказалась полная коллекция снадобий, которыми почтенная дама Алусан снабжала военные отряды, скрывающиеся в горах. После этого я направилась к шкафу у дальней стены. Дверцы его были заперты на наборный замок, шифр которого мне, верной и надежной помощнице, был давным-давно известен. Пробежав пальцами по ряду стеклянных бутылок, я отсчитала нужное количество и, остановившись на нужной, вынула пробку и принюхалась.
Ноздри защекотал слабый кислый аромат, похожий на запах яблочного уксуса, и я поняла, что не ошиблась. Наполнить крошечную баночку содержимым громоздкой увесистой посудины было сейчас задачей невыполнимой, поэтому я крепко зажала бутыль под мышкой и заперла шкаф.
Вполне могло случиться так, что почтенная дама Алусан решила бы проверить мастерскую перед сном, а потому всю дорогу до своей комнаты я озиралась по сторонам, опасаясь разоблачения. И все же в глубине души я твердо знала, что сегодня удача всецело на моей стороне!
Моя спальня находилась как раз между кельями почтенных дам и покоями, отведенными для гостей. Из-под некоторых дверей пробивалась тусклая полоска света, но в самом коридоре, едва освещенном одной-единственной лампой, не было ни души. Я тихонько пробралась к себе и наконец выдохнула: получилось! Однако медлить было нельзя.
Я зажгла лампу и поставила тяжелую бутыль на стол, где уже стоял поднос с рюмкой для микстур и ложкой. Потом наполнила содержимым бутыли маленький стеклянный пузырек, а следом капнула в него шесть капель нужного мне зелья. Затаив дыхание, я смотрела, как темные капли растворяются в прозрачной жидкости, пока наконец снадобье не приобрело равномерный зеленоватый цвет.
Теперь оставалось лишь ждать. Говоря откровенно, меня поражала собственная самоуверенность. Что, если мои многолетние попытки подавить в себе Силу – если можно так назвать мои странные способности – увенчались успехом и я попросту заблуждаюсь?.. Я подошла к узкому окну. Горстка дрожащих огоньков указывала на таверну, где расположились на ночлег люди лорда Имгри, а дальше простиралась тьма – через весь Норсдейл до пустошей, куда завтра отправятся невесты, до Димдейла и Кастербрука, до самого Воронова ущелья и еще дальше, до неведомых нам земель…
В то же время я напряженно вслушивалась в тишину, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, однако не слышала ничего, кроме бешеных ударов собственного сердца.
И вдруг из-за двери, которую я нарочно оставила приоткрытой, до меня донесся шелест ткани и легкий стук каблуков. Первым моим порывом было броситься к двери и распахнуть ее настежь, но я совладала с собой. Наконец кто-то тихо царапнул ногтями по дереву – и только после этого неспешными шагами я отправилась открывать.
Конечно же, на пороге стояла леди Сассия. Казалось, она тоже ничуть не удивилась, застав меня в полной готовности.
– Мэрим нужна помощь лекаря, Гиллан.
Ее взгляд скользнул по комнате и остановился на подносе. Сассия едва заметно улыбнулась, снова посмотрела на меня и кивнула.
– Удачи тебе, – тихо произнесла она.
И мы обе знали, что говорит она вовсе не о помощи Мэрим.
Через минуту я стояла у покоев Мэрим с подносом в руках. Дверь была приоткрыта, и я услышала разговор. Один из собеседников говорил так тихо, что слов я разобрать не смогла, однако от самого звука этого голоса я застыла на месте. Уверенность, подпитывавшая мои силы весь этот вечер, вмиг испарилась.
Аббатиса Юлианна!
Управлять любым аббатством – трудная задача, требующая ума, проницательности и силы характера. И все это с избытком имелось у аббатисы Юлианны, что делало ее грозным противником. Такого поворота я не ожидала, но отступать было поздно.
– …Глупые девичьи страхи, вот что это такое…
– Да, госпожа аббатиса, я с вами согласен. Мы отправляемся на рассвете, и она поедет с нами, как и было условлено. И потрудитесь избавить нас от этих оглушительных воплей. Насколько мне известно, среди вас есть недурные лекари – так пусть дадут ей какого-нибудь зелья, чтобы успокоилась. А если не поможет – поедет завтра привязанная к седлу и с кляпом во рту. Наши союзники получат то, что им обещано.
Лорд Имгри говорил холодным, властным тоном человека, привыкшего к тому, что его воля – закон для всех и каждого. Но не такова была аббатиса, чтобы уступить ему без боя.
– Мой лорд, целителей среди нас нет. Увезете ее отсюда силой – и по дороге бедняжка окончательно сойдет с ума от страха. Неужто вы хотите, чтобы…
– Полноте, аббатиса, вы сгущаете краски. Она испугана, потому что наслушалась всяких небылиц – только и всего. Свои глупые прихоти пусть оставит при себе, ее судьба – составить выгодную партию, здесь или где бы то ни было еще. Через три дня наши союзники ожидают тринадцать невест. И они их получат, всех до одной.
Воспользовавшись наступившей тишиной, я постучала. Раздался чей-то возглас, потом дверь отворилась, и передо мной возник лорд Имгри. Я присела в глубоком реверансе.
– В чем дело?
– Леди Сассия сказала мне, здесь требуется лекарь, – спокойно произнесла я.
Я хотела услышать, что скажет на это аббатиса. Ее вуаль была слегка откинута назад, так что я хорошо видела ее лицо, но оно не выражало ровным счетом ничего. Лорд Имгри посторонился, давая мне пройти:
– Тогда входите и принимайтесь за дело… – Он осекся, не зная, как ко мне обратиться.
Ни вуали, ни чепца на мне не было, а поверх непритязательного платья я надела нарядный плащ из дорогой ткани, на котором вместо фамильного герба – откуда ему взяться у такой, как я? – красовалась сложная вышивка – творение моих собственных рук и фантазии.
Не обращая внимания на лорда Имгри, я смотрела на аббатису, сосредоточив на своем желании всю силу воли, на какую была способна. Так лучник, задумав убить предводителя вражеского войска, выпускает в него стрелу за стрелой, не видя больше никого вокруг. Вот только я задумала не обезвредить врага, а склонить его на свою сторону и, как знать, может, даже сделать своим другом.
– Она не похожа на ваших знахарок, – заявил лорд Имгри.
Я испугалась, что аббатиса с ним согласится и выгонит меня вон, но вместо этого она отступила на шаг в сторону и жестом пригласила меня приблизиться.
– Это Гиллан – помощница и ученица почтенной дамы, сведущей в целительстве. Вы забыли, мой господин, что уже пробил час Последнего света и в часовне скоро начнется ночная служба. Целительницу можно вызвать лишь в случае, если больному грозит смертельная опасность.
Лорд Имгри что-то прорычал сквозь зубы, но спорить не посмел: в этих стенах действовали свои порядки, против которых даже он был бессилен.
– А сейчас, милорд, вам лучше удалиться, – продолжала аббатиса. – Если Мэрим проснется и увидит вас, нам снова придется слушать оглушительные вопли, которые вам не по вкусу.
Лорд Имгри, однако, не двинулся с места. В его лице не было раздражения или злости, только линии у рта стали глубже и четче. Выждав несколько секунд, аббатиса снова заговорила, и на сей раз голос ее был чужим и зловещим. Мне уже доводилось слышать его раньше.
– Вы ее опекун по закону и по крови, господин. Мы хорошо знаем закон, и, пусть ваше решение нам не по душе, препятствовать вам мы не станем. Вам нечего бояться – Мэрим отсюда никуда не денется. Или вы желаете услышать от меня торжественную клятву? Навряд ли в этом есть необходимость.
И тем не менее она произнесла эти слова с такой убедительностью, что они прозвучали как самая настоящая клятва. Лорд Имгри, которого проницательность аббатисы застала врасплох, выглядел слегка сконфуженным.
– Дочь моя. – Аббатиса посмотрела мне в глаза. Если она и догадалась, для чего я здесь, то не подала виду. – Делай свое дело. И если понадобится – просиди у ее постели всю ночь.
Я присела в реверансе и поклонилась ей – с бо?льшим почтением, чем до этого своему господину. Она направилась к двери, и лорд Имгри, до этого стоявший на пороге, не зная, на что решиться, наконец вышел из комнаты. Аббатиса последовала за ним, захлопнув за собой дверь.
Мэрим застонала. Лицо ее горело, как в лихорадке, дышала она тяжело, урывками. Я поставила поднос на стол, с помощью мерной ложечки наполнила рюмку и, взяв ее в руку, остановилась. После того, что я сделаю, назад пути не будет: либо мой план увенчается успехом, либо меня разоблачат и накажут – сурово накажут… Ну да прочь сомнения! Обняв Мэрим за плечи, я приподняла ее с подушек. Глаза ее были приоткрыты, она что-то пробормотала, но я не поняла ни слова. Я поднесла рюмку к ее губам, и Мэрим безропотно проглотила содержимое.
– Умница.
Я обернулась – и увидела Сассию. Дверь за ее спиной была плотно закрыта. Сассия шагнула ко мне:
– Тебе понадобится союзник.
Это я и сама знала, вот только зачем…
– Зачем мне это, Гиллан? – закончила мою мысль Сассия. – Во-первых, мне не безразлична судьба этой наивной пташки. – Она подошла к изножью кровати и взглянула на Мэрим. – Такие, как она, боятся вылетать в большой мир, уверенные, что первый же порыв ветра переломает им крылышки. А вот мы… мы с тобой птицы совсем другой породы…
Я снова уложила Мэрим на подушки и поднялась с кровати, держа в пальцах опустевшую рюмку. К моему большому облегчению, рука у меня не дрожала.
– А во-вторых, Гиллан, я знаю тебя намного лучше, чем ты думаешь. Норстед для тебя хуже тюрьмы. Останешься здесь – и…
– …покроюсь вековечной пылью, как и эти стены, – невольно сорвалось с моих губ.
Я не осознавала, что говорю вслух, пока не услышала тихий смешок Сассии.
– Вернее и не скажешь.
– Но, госпожа, почему вас так заботит моя судьба?
Она нахмурилась:
– Не знаю, Гиллан. Мы с тобой никогда не были близки, но отчего-то именно тебе я хочу помочь. Ты выбрала опасный путь. Я поступила бы точно так же, будь на то моя воля.
