Режем яблоки и апельсины дольками, выкладываем в кастрюлю, добавляем остальные фрукты.
Заливаем приготовленным сиропом (заранее прокипяченным из расчета на каждую столовую ложку воды 2 столовые ложки сахара). Количество воды берем такое, чтобы на палец покрывало фрукты.
Готовим минут 20 на слабом огне, добавив корицу и семена кориандра.
Этот компот можно хранить в холодильнике несколько дней.
Для более длительного хранения можно разлить по стерилизованным банкам, как варенье; он также отлично сочетается со сливочным мороженым и сухим печеньем.
Фруктовая горчица
Мостарда Тоскана, Mostarda Toscana
Рецепт XIV века гласит: «Возьми горчицу и хорошо ее перемололи. Затем возьми горячего вина со специями, смешай все и дай немного покипеть».
Это самый простой способ приготовления (иногда добавляли сусло черного винограда).
В 1895 году Mostarda del Natali (по имени автора) из тосканского городка Пеша выиграла приз на Всемирной выставке в Париже. Ее использовали для сопровождения отварного мяса.
В доме Медичи фруктовую горчицу употребляли очень широко, ее готовили, отваривая яблоки и апельсины в концентрированном виноградном сусле с перцем, имбирем, гвоздикой и другими специями.
Помимо виноградного сусла в рецептах тосканской горчицы, которые мы находим сегодня, используются кислые яблоки или ранетки, груши, белое вино или десертное вино, уксус или лимон, цукаты из цитрона, мед, корица и, конечно же, горчица.
Мостарда подходит для свинины, вареного мяса, жаркого и особенно красного мяса, даже дичи и сыров.
Один из традиционных рецептов, по которым и сегодня готовят мостарду.
Ингредиенты:
? 2 кг белого и черного винограда
? 1 кг ранеток
? 500 г груш
? 250 мл вин санто (сладкого десертного вина)
? 120 г цукатов цитрона (или смеси цукатов апельсина и цитрона)
? 40 г горчичного порошка
? 2 ст. л. меда
? 1 стакан красного винного уксуса
? соль по вкусу
? молотая корица
Разминаем виноград в посуде (не металлической), в которой дадим ему отдохнуть в теплом месте, пока не начнется брожение, примерно 24 часа. Заранее удаляем косточки. Через сутки пропускаем через мясорубку. Так мы получим нужное сусло.
Очищаем и режем дольками ранетки и груши, добавляем десертное вино и варим, пока вино не испарится.
Добавляем виноградное сусло, мед и соль и варим на слабом огне, часто помешивая, до консистенции джема.
Добавляем мелко нарезанные цукаты, горчицу и уксус и готовим еще несколько минут.
Консервируем:
Разливаем по чистым и стерилизованным банкам на расстоянии до 1 см от края, посыпаем «вуалью» корицы. Закрываем банки крышкой и переворачиваем их вверх дном, чтобы проверить, не протекают ли.
В кулинарных рецептах XV века говорится, что мостарда пробуждает аппетит и является хорошим дайджестивом.
Мостарда считается сентябрьским блюдом!
Конфитюр из орехов и апельсинов
Confettura di arance e noci – зимний десерт
Ингредиенты:
? 2 кг апельсинов
? 800 г коричневого сахара
? 200 г сушеного изюма разных сортов
? 150 г очищенного грецкого ореха
Натираем на терке кожуру апельсинов и откладываем в миску.
Очищаем плоды, освободив их от белой пленки, разделяем на дольки и разрезаем на две части, удалив косточки. Укладываем в кастрюлю.
Ставим кастрюлю на плиту и варим около 30 минут на среднем огне, периодически помешивая деревянной ложкой.
За это время моем и замачиваем изюм в небольшом количестве воды.
По истечении получаса добавляем к апельсинам тертую цедру, изюм и сахар.
Перемешиваем и готовим на сильном огне еще 20 минут, прежде чем добавить крупно нарезанные грецкие орехи.
Все вместе варим еще минут 10, должна получиться густая смесь в густом сиропе. Не добавляем воду, наш конфитюр должен медленно и густо поворачиваться ложкой.
Накладываем горячим в стерилизованные банки. Сразу закрываем банки герметичными крышками, переворачиваем их на деревянной поверхности и не трогаем, пока банки не остынут.
Рождение Ренессанса
При Козимо у семьи появился дом, достойный их положения во Флорентийской республике: дворец на виа Ларга.
Если снаружи дворец выглядит холодным и строгим, то внутри его убранство поражало роскошью. И сегодня за серым фасадом палаццо Медичи – Риккарди скрыты настоящие сокровища, от фантастически прекрасной капеллы Волхвов до фресок на потолках, старинных гобеленов на стенах, изящных статуй в саду и на лестницах.
Будете во Флоренции – а я очень надеюсь, что однажды будете, – постарайтесь попасть в палаццо в конце дня, когда уйдут все туристические группы, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать его атмосферу!
Пройдитесь по пустым залам со старинными гобеленами, замрите перед шедевром Беноццо Гоццоли – каждый персонаж на фреске в капелле, похожей на восхитительную шкатулку, реален.
Место в истории: палаццо Медичи – Риккарди
Дворец расположен во Флоренции на виа Кавур (бывшей виа Ларга). Он должен был подчеркнуть новое положение Козимо после его возвращения из изгнания в 1434 году.
Цель была достигнута необычным методом: впервые в отделке жилого дома был применен плитняк с рустом, что ранее было привилегией общественных зданий. По замыслу заказчика, палаццо не должен отличаться излишней роскошью, чтобы не вызывать зависть у других патрицианских семей.
Первый этаж выполнен из необработанного и неполированного камня и, напоминая крепостную кладку, должен символизировать стабильность. Здесь находились конюшни, кухня и жилье для обслуживающего персонала. Внешне второй этаж, выполненный из полированного камня, отделен от первого зубчатым фризом и карнизом и украшен гербом Медичи.
На втором этаже, носившем название «piano nobile», находились жилые покои хозяев и представительские помещения. В отштукатуренных залах находились спальни и кладовые. Помещения, которые находятся вокруг квадратного внутреннего дворика палаццо, имеют небольшой размер.
Внутренний дворик, где растут лимонные деревья и установлены скульптурные изваяния, повторяет основную идею прямоугольника с делением на три яруса. С этого времени внутренние дворики стали обязательно присутствовать во всех аристократических дворцах.
Микелоццо создавал дворец в течение 20 лет.
Для украшения внутреннего двора была поставлена статуя Давида работы Донателло, символичная и опасная одновременно.
В глазах флорентийцев юный Давид, победитель Голиафа, был символом города, и, установив статую Давида, Козимо говорил о своей принадлежности к Флоренции и разделении интересов простых граждан.
Но с другой стороны, Давид взрывал все каноны и существовавшие нормы морали.
Впервые с античных времен глазам публики представала свободно стоящая обнаженная мужская фигура. При этом Донателло удалось создать настолько живого и чувственного Давида, очень женственного в своей хрупкой красоте, что это казалось открытым вызовом: во Флоренции к этому времени около 14 000 человек были осуждены за гомосексуализм, каравшийся очень строго.
Козимо, воспитанный на великих произведениях древности, с легкостью обошел острый момент.
Хрупкость подчеркивала победу Давида не с помощью физической силы, а с помощью Бога, и на постаменте красовалась не сохранившаяся до нашего времени, но зафиксированная в исторических документах надпись: «Побеждает тот, кто сражается за отечество. Господь сокрушает гнев могущественного врага. Мальчик одолел страшного тирана. Торжествуйте, граждане!»
Ренессанс родился.
Названия виа Ларга больше не существует, сейчас улица носит имя Кавур, но по-прежнему стоит здесь холодный светлый дворец, построенный для Козимо и ставший на долгие годы домом для его внуков, Лоренцо Великолепного и его брата Джулиано.
Во внутреннем дворе среди лимонных деревьев вы увидите множество прекрасных статуй, но нет среди них хрупкого юного мальчика. Сегодня статуя Давида находится в музее Барджелло.
Прочь из Флоренции
В саду есть растение, которое нужно оставлять сухим, хотя большинство людей его поливает.
Это сорняк, называемый завистью.
Приписывается Козимо де Медичи
Казалось, Флоренция надолго останется под властью Медичи.
Но семья Альбицци не простила унижения. Старые семьи придерживались старых традиций и не понимали интереса к идеям гуманизма, древней философии, считая их угрозой христианским ценностям.
Ко всему прочему Козимо усовершенствовал систему описи имущества для налоговых сборов республики, созданную его отцом, она стала угрозой материальному благополучию старых семей.
Решающим моментом в разгорающемся конфликте оказался вопрос военных действий против города Лукка, перешедшего под покровительство Милана. Козимо был против войны, но не смог противостоять большинству. Ему пришлось согласился с планами военной кампании, которая в итоге провалилась.
Козимо сделал то, что сделал бы любой современный здравомыслящий человек, чувствуя, что тучи сгущаются. Он потихоньку вывел из Флоренции свои активы и вывез семью.
Успел вовремя. Несколько раз ворота дворца кто-то вымазывал ночью кровью, а Козимо старался не обращать внимания и торопился, проводил по нескольку рискованных банковских операций за один день, отправляя деньги и ценные бумаги в римский и венецианский филиалы своего банка. Обеспечивая финансовую стабильность семьи и банка, Козимо не мог одновременно заниматься политическими вопросами и упустил власть в республике.
Ринальдо д’Альбицци в это время взял под контроль новые выборы в Синьорию – правительство Флорентийской республики, и на ключевые посты пришли его люди.
В сентябре 1433 года Козимо был вызван в Синьорию из своего поместья за пределами города. Как друзья ни отговаривали, он явился и после беседы с главой-гонфалоньером был арестован начальником охраны с вооруженными людьми. Козимо быстренько сопроводили на самый верх башни дворца Синьории и заперли в тесную камеру, которую флорентийцы называли Albergetto (Гостиничка).
Медичи снова оказался над Флоренцией, на высоте главной башни дворца ее власти, но в тесной камере и с неизвестным будущим.
Хотя бы за семью он мог быть спокойным.
Тем временем по Флоренции распространились слухи о его аресте, Козимо был достаточно популярен в городе, и люди заволновались. Слухи об аресте самого известного человека разносились с большой скоростью, и вот уже народ потянулся на площадь Синьории. Члены Синьории, как пишут современники, заволновались и даже чуть не разбежались, сообразив, что натворили: они очень боялись бунта, и Альбицци с трудом удалось их успокоить.
А Козимо, оставаясь в тесной камере, отказывался от еды, он боялся отравления, ведь нет человека – нет пролемы, как скажут столетия спустя.
