– Семеныч, давай прямо, что такое?
– Я тебя вызвал на самом деле, чтоб выпить вместе. Прости. Но! Анса показать я тоже хотел! Но выпить все же в первую очередь.
– А я так и знал.
– Ну раз уж ты тут, то на… – Главврач протянул бутылку Николаю.
– Семеныч, я тебе еще нужен сегодня тут? Роль собутыльника не рассматривается, – серьезно сказал Коля.
– Лечение надо назначить, но, наверно, можно и в понедельник… а! И ознакомиться с историей болезни… хотя с чем знакомиться-то, его же не было… он же прилетел, – запинаясь, сказал главврач.
– Я пока не совсем понимаю картину, слишком он адекватно бредит. Список анализов напишу, за выходные сделают все, в понедельник будем разбираться. Мне надо сегодня в автосервис переобуться и к зубному по записи.
– Ну ладно… – Семеныча, похоже, к этому моменту совсем развезло, – давай, дружище, отваливай, отваливай, бросай старика одного в беде…
Николай ничего не сказал. Лишь махнул начальнику, выходя из кабинета.
* * *
Когда Николай переступал порог квартиры после того, как он расстался с Машей, сердце его начинало биться чуть сильнее. Попытки Николая сохранить отношения были вызваны не глубокими чувствами к девушке, а скорее страхом остаться одному. В прямом смысле остаться одному в квартире, особенно когда наступала ночь. Сегодня, двадцатого октября, когда в шесть вечера уже стемнело, Николай осторожно зашел домой, включил свет и вгляделся сначала во мрак кухни, пытаясь увидеть там неизвестно какую хтонь, а потом во тьму гостиной. Убедившись, что на него никто не смотрит в ответ, он повесил куртку на крючок, разулся и замер, снова вглядываясь в сумрак квартиры. Ему показалось, на кухне было какое-то движение. Прикрыв входную дверь (но ни в коем случае не запирая на ключ), он прокрался до настенного выключателя и включил свет на кухне. Никого.
В семь часов вечера после ужина мужчина сел на диван в гостиной и начал смотреть юмористическое шоу, чтоб как-то отвлечься от гнетущих мыслей. Во всей квартире горел свет, даже в туалете с ванной, и Николай, изредка усмехаясь шуткам с телеэкрана, на какое-то время смог расслабиться. Если быть точным, то расслабился он на час двадцать пять, потому что ровно в восемь двадцать пять на кухне скрипнула дверь. Мужчина недавно смазал все двери и окна в доме, чтоб случайный скрип не запустил паническую реакцию в его сознании, но какого-то хрена (а именно так он выразился) с кухни все же раздался этот противный звук. Николай бросил взгляд на окно в надежде, что это сквозняк, но оно было закрыто.
«Может, на кухне не закрыл», – подумал он, пытаясь убедить себя в том, что причина скрипа – это обычное явление, вызванное ветром, но мозг противился признавать рациональное. Сам Николай был убежденным атеистом, вот только сознание атеиста сформировалось в теле, неадекватно реагирующем на скрипы, шорохи и стуки.
«Конечно же, это барабашка! – сигнализировало Николаю тело. – Только барабашка, и ничто больше! Ну или еще какой дух. Или демон. Но только не сквозняк».
И никак не получалось у Николая логикой развеять это мракобесие, таившееся внутри него. Никак он не мог обмануть свой организм и заставить его спокойно реагировать на темноту, на одиночество ночью в помещении, на шорохи и стуки, которые являлись обычным делом в многоквартирном доме.
В детстве эта проблема не казалась ему такой серьезной, ведь всегда с ним был кто-то из родителей. Когда родители погибли, Николай уже жил с Машей и по этой причине опять же не оставался один на ночь. За всю свою сорокалетнюю жизнь он не припомнит дня, когда переночевал бы один в квартире, – всегда кто-то был рядом. Но Маша ушла. Ушла к другому, и самое интересное, что, когда Николай узнал об этом, первая его мысль была такая: а как же я теперь буду один ночевать? За первой мыслью шла вторая: кто этот другой? Маше, конечно же, первую мысль он не озвучил, а начал со второй. Девушка сказала, что не важно, кто он, что она все решила и, в общем, до свидания, Коля. Сейчас Николаю было стыдно за то, что он пытался вернуть ее первое время, несмотря на то что она изменила. Но он понимал, что Маша нужна, чтобы он мог спокойно жить дальше, не ночуя в машине и не пугаясь каждого скрипа по вечерам. Плевать на ее любовника, пусть хоть тысячи заведет, лишь бы кто-то жил с ним и не оставлял в одиночестве. Вернуть Машу не вышло. Поднявшись с дивана, Николай стал красться на кухню, понимая, что никого там не увидит, как это всегда и было, но организм его противился здравому смыслу. Сознание Николая рисовало жуткое лицо, которое выглянет откуда-нибудь с нижней полки кухонного шкафчика, растянет улыбку, оскалит зубы и засмеется или спросит что-нибудь.
Как и следовало ожидать, на кухне никого не было. Никаких домовых или духов, но и окно при этом было закрыто. Николай, скованный страхом, постоянно ощущая кого-то за спиной, куда бы он ни повернулся, стоял в центре кухни и пытался делать дыхательные упражнения, чтобы успокоиться.
«Ничего этого не существует. Я это прекрасно осознаю. Если бы что-то сверхъестественное существовало, это давно бы всплыло, все бы в мире знали, а фонд Джеймса Ренди обеднел бы на один миллион. Так что это просто реакция моей нервной системы».
Когда дрожь в руках утихла, он снова окинул взглядом кухню и вернулся в гостиную.
«Какой же позор. Если кто на работе узнал бы об этом… позорище… Взрослый мужчина…»
Коля сел на диван и снова уставился в телевизор, но никак не мог сосредоточиться на передаче. Слева и справа ему мерещились какие-то движения. То будто мышь по полу пробежит, то что-то пролетит – и все сбоку да сбоку.
Кое-как держа себя в руках, он пробыл в квартире до девяти вечера. Летом, когда на улице в это время еще светло и полно народу, он мог спокойно находиться дома вплоть до одиннадцати, и только потом начинались приступы паники. Но сейчас, в октябре, в их небольшом городе за окном было темно и безлюдно, и страх начинал закрадываться в душу Николая примерно с восьми вечера.
Следующий час он провел как на иголках, сдерживая позыв выбежать из квартиры. Потный, с красным из-за подскочившего давления лицом, Николай вжимался в кресло, вцепившись руками в подлокотники. Мелькающие слева и справа тени и непонятные силуэты начали сводить мужчину с ума. Он держался из последних сил, ведь в прошлый раз он смог пробыть дома аж до одиннадцати вечера!
«Еще часик посидеть, и все. И новый рекорд».
Вдруг в сознание Николая закралась мысль, что сейчас кто-то сидит и смотрит на него с потолка. От этого у него закружилась голова. Страх сковал его так, что он еле-еле смог поднять взгляд, в ужасе ожидая увидеть прямо над собой ужасного демона, смотрящего на него желтыми или черными глазами.
На потолке никого не было. Вдруг телевизор, прервав вещание, показал сетку настройки каналов, и противный писк из динамика разлетелся по гостиной. Николай вскочил с дивана и пулей вылетел в подъезд. Стоя возле лифта, он отдышался, огляделся, нет ли кого на соседних лестничных пролетах. В подъезде он высматривал уже не монстров и демонов, а людей, которые могли бы счесть его сумасшедшим. Осмотревшись и убедившись, что никого нет, Коля медленно подошел к распахнутой в квартиру двери. Не заходя внутрь, он дотянулся до ботинок с курткой, схватил одежду и тут же отпрянул. Обулся Коля, сидя на ступенях. Как раз в этот момент разъехались двери лифта и оттуда вышел сосед – военный на пенсии, живущий в квартире напротив.
– Привет, Колян, ты чего тут сидишь? – спросил мужчина, разглядывая возбужденного Николая.
– А… да… – запинался Коля, – вот собрался в магазин сходить, и что-то кольнуло в груди.
– В груди? Может, сердце?
– Не, все, уже прошло.
– Ну, ты же врач, ты там у своих-то поспрошай, а то у меня был знакомый в армии, и тоже так кололо, кололо, а потом помер.
– Инфаркт?
– Не, его машина сбила. – Сосед залился раскатистым хохотом.
Николай улыбнулся.
– Ладно, не болей, – сказал сосед и направился к своей квартире.
Все выходные Николай ночевал в машине. В ночь с субботы на воскресенье он попытался побить свой рекорд и досидеть до полуночи, но в итоге в одиннадцать выбежал из квартиры. С воскресенья на понедельник он даже не стал пробовать остаться дома как можно дольше. В восемь вечера он расположился на заднем сиденье своего авто и заснул. Ночью были первые заморозки, и Николаю пришлось завести машину и включить обогреватель. С завтрашнего дня придется отъезжать подальше от дома, чтоб никто из знакомых не увидел его спящим в авто, ведь заведенное каждую ночь транспортное средство, стоящее у подъезда, рано или поздно вызвало бы кучу вопросов у любопытных соседей.
Глава 2
Кабинет у Николая был не таким большим, как у главврача, но зато в отличие от обители Андрея Семеновича у Николая в кабинете стояли холодильник и микроволновка. Коля не ел в общей столовой для персонала, а носил еду с собой.
Заведующий отделением, сидя за рабочим столом, рассматривал снимки головного мозга Анса.
– Как мои анализы, доктор? – раздался голос гостя из будущего, стоявшего в дверях кабинета. Коля перевел взгляд со снимков на Анса и увидел за его спиной санитара Женьку.
– Анализы в порядке, – произнес Николай и положил снимки на стол рядом с результатами анализов крови и мочи пациента. – Заходите, садитесь, – произнес он, указывая на стул напротив себя.
– Теперь, очевидно, вам надо начать лечить меня? – присев, сказал Анс.
– Я тут постою, можно? – спросил Женька из коридора.
– Да, конечно, – ответил санитару Николай, а потом обратился к Ансу: – Где вы родились?
– Беблаисау, Летракс, – ответил Анс.
– Это название города? Страны? Планеты? – спросил Николай, глядя в неестественно большие, круглые глаза Анса.
– Беблаисау – это моя страна, – сказал Анс, – она расположена на месте вашего Египта, а Летракс – это столица.
– И что же случилось с Египтом?
– После ледникового периода, который начнется через двадцать семь тысяч лет с момента нашего сегодняшнего разговора, почти все люди северных широт переместятся жить ниже двадцатой параллели северной широты. Карта мира частично перекроится, и многие ее названия будут изменены.
– Наверно, страшная война начнется, если миллиарды людей хлынут на юг, спасаясь от ледника?
– Нет, что вы, Николай, в будущем подобная проблема решится без военных конфликтов.
– Сложно представить, – усмехнулся врач.
– Человеку с вашим мышлением, да, такое представить не просто сложно, а скорее невозможно.
– Анс, а вы понимаете, что вам грозила казнь?
– Да.
– Вы знаете, что вас бы усыпили, а ваши органы ушли бы нуждающимся?
– Я знаю.
– Вам сильно повезло, что вас признали невменяемым.
– К чему вы об этом говорите?
– Анс, а вы можете как-нибудь доказать мне, что вы и правда из будущего?
– Да, но пока еще не пришло время.
– А когда оно придет?
– Когда-то придет.
– Вы можете передать нам какие-нибудь технологии из вашего времени?
– Нет. Вы, видимо, не совсем понимаете, что я вам говорю.
– Что я не понимаю?
– Даже если я мог бы передать вам технологии, если бы я знал, как устроены наши сложнейшие устройства, то это вызвало бы множество парадоксов. С большой вероятностью, используя технологии будущего, вы первым делом начнете делать оружие. Это приведет к новым войнам и смертям тех, кто не должен погибнуть из-за моего вмешательства.
– Понятно… Анс, я бы хотел поговорить о том мальчике.
– Спрашивайте, я отвечу на все вопросы, на которые она позволит ответить.
– Она?.. А… хм… вселенная, да. Так, мне сказали, что полицию вызвала соседка, которая заглянула в окно и увидела вас и мальчика.
– Она врет.
– Врет? Зачем ей врать?
– Я не смогу сказать.
– Так вы знаете, почему она врет?
– Конечно. Но я не могу вмешиваться.
– Но если она врет, то не следует ли из этого, что вас собирались подставить?
– Николай, зачем вы ведете себя так, будто хотите помочь мне?
– Потому что моя задача помочь вам.
– Пока что мне не нужна помощь. – Анс сделал вдох из баллона.
– Вы считаете, что контролируете ситуацию? Что все идет по плану?
– А что не так?
– Ну, хотя бы то, что с большой вероятностью вы проведете остаток жизни в этой больнице.
– Это невозможно. Скоро я вернусь в свое время.
– И когда же вы собираетесь вернуться?
– Я думаю, через пару недель меня вернут.
– Ваши коллеги из будущего?
– Да.
– А зачем ждать? Что мешает вам вернуться прямо сейчас?
– После каждого полета требуется перезапуск машины времени. Подготовка занимает один-два месяца.
– А если вдруг… – Николай попытался снова задать вопрос, но Анс перебил его:
– Эти часы точные? – Пациент указал на круглые белые настенные часы, висящие за спиной врача.
– Часы? – Николай посмотрел через плечо. Стрелки на циферблате показывали без десяти двенадцать дня. – Да, точные, у нас все по расписанию делается. Часы в больнице везде точные. А что?
– Я бы посоветовал Евгению, дежурящему за дверью, вернуться в палату. Александр один не справится.
– Не справится с чем? – без какого-либо удивления спросил Николай.
– С одним из пациентов.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду?
За дверью раздались крики и ругань. Женька заглянул в кабинет и протараторил:
