Семь раз отмерь
Джеймс Хэдли Чейз
Парадиз-Сити
За полвека писательской деятельности британский автор детективов Рене Брабазон Реймонд (1906–1985) опубликовал около девяноста криминальных романов и сменил несколько творческих псевдонимов. Самый прославленный из них – Джеймс Хэдли Чейз.
«Я, как ищейка, беру след и чую, чего хочет читатель. И что он купит» – так мэтр объяснял успех своих романов, охотно раскрывая золотоносный секрет: читателей привлекают «действие и ритм».
Роман «Семь раз отмерь» (1980) относится к циклу «Парадиз-Сити».
Большой специалист по кражам произведений искусства Эд Хэддон обращается к владельцу полулегальной галереи Клоду Кендрику, чтобы тот помог ему продать старинную русскую икону, похищенную с выставки. Покупатель найден, но требует доставить шедевр в Цюрих…
Джеймс Хэдли Чейз
Семь раз отмерь
James Hadley Chase
TRY THIS ONE FOR SIZE
Copyright © Hervey Raymond, 1980
All rights reserved
Серия «Звезды классического детектива»
Перевод с английского Елены Королевой
Серийное оформление и оформление обложки Валерия Гореликова
© Е. А. Королева, перевод, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021
Издательство АЗБУКА®
* * *
Глава первая
Клод Кендрик, владелец «Галереи Кендрика», вернувшийся из августовского отпуска, сидел за своим письменным столом и строил планы на очередной прибыльный сезон.
Жара и влажность, превращавшие Парадиз-Сити, эту игровую площадку миллиардеров, в мертвый город, остались уже позади. Наступил сентябрь, и город понемногу оживал с возвращением местных богачей, заезжих любителей роскошной жизни и простых туристов.
Кендрик, популярный в городе персонаж, рослый, поразительно толстый гомосексуалист, внешне напоминал дельфина, однако, как поговаривали, был при этом лишен присущего дельфину дружелюбия. По временам он и вовсе смахивал на акулу-людоеда.
Хотя Кендрик неизменно был одет с иголочки и подкрашивал губы бледно-розовой помадой, лысую как коленка голову он скрывал плохо подогнанным париком оранжевого цвета. Встречаясь на улице с женщинами из числа своих покупательниц, он приподнимал оранжевый парик, словно шляпу. Несмотря на свою тучность и эксцентричность, в мире искусства Кендрик был признанным специалистом по антиквариату, драгоценностям и современной живописи. Его галерею знали и выбирали для себя коллекционеры со всего мира. Чего они не знали, так это того, что Кендрик является одним из самых крупных и активных скупщиков краденого в Соединенных Штатах и постоянно поддерживает связи со всеми профессиональными похитителями предметов искусства, у которых можно разжиться настоящими сокровищами.
У многих клиентов Кендрика имелись частные музеи, предназначенные только для их собственных глаз. Именно с такими клиентами Кендрик заключал самые выгодные сделки. Иногда кто-нибудь из этих клиентов замечал в каком-нибудь музее или в гостях у друзей некое произведение искусства, и его охватывала жажда обладания, свойственная только фанатичным коллекционерам. В итоге, не в силах обуздать снедающее его желание заполучить именно это сокровище, знакомый коллекционер заявлялся к Кендрику и намекал, что, если такой-то музей или же мистер такой-то захотел бы продать именно эту вещицу, он бы за ценой не постоял. Кендрик, зная, что именно это сокровище не продается ни за какие деньги, принимался обсуждать цену, а затем обещал выяснить, чем можно помочь. Коллекционер, зная по прежним сделкам с Кендриком, что все разрешится к его удовольствию, возвращался в свой подпольный музей и ждал.
Кендрик встречался с кем-нибудь из множества известных ему похитителей предметов искусства, обсуждал насущный вопрос и тоже ждал. В конечном итоге искомое произведение искусства загадочным образом исчезало из такого-то музея или из коллекции мистера такого-то и объявлялось в подпольном музее знакомого коллекционера. А крупная сумма денег поступала на счет Кендрика в Цюрихском банке.
Весь август Кендрик путешествовал на своей яхте по Карибскому морю в веселой компании танцоров мужского балета, и вот теперь, посвежевший и сильно загоревший, он с наслаждением снова утвердился за письменным столом, чтобы сосредоточить свои таланты и свой криминальный ум на добывании денег.
Луи де Марни, старший продавец Кендрика, проскользнул в просторную, обставленную антиквариатом комнату с панорамным окном, где работал Кендрик.
Луи был тоненький, и внешне ему можно было с равным успехом дать как двадцать пять лет, так и сорок. Длинные густые волосы были цвета воронова крыла. Худое лицо с глубоко посаженными глазами и поджатыми губами придавало Луи сходство с настороженной крысой.
– Сюрприз! – воскликнул он своим высоким голосом. – Ни за что не угадаешь! Эд Хэддон пришел!
Кендрик оцепенел:
– Он здесь?
– Дожидается!
Кендрик отложил золотой карандаш. Его жирная физиономия растянулась в акульей усмешке.
Эд Хэддон был королем похитителей предметов искусства, блистательный жулик, который внешне вел безупречную жизнь удалившегося от дел бизнесмена, исправно платя налоги и переезжая с одной из своих многочисленных квартир на другую: из Форт-Лодердейла на юг Франции, из Парижа в Лондон.
Хотя Эд Хэддон занимался кражами уже лет двадцать и стоял за несколькими очень громкими похищениями предметов искусства, он при этом так заметал следы, что ни одна полиция мира не подозревала о его гнусных деяниях. Это был настоящий преступный гений, способный не только составить план, но и собрать и направить на выполнение своего задания группу профессионалов.
С Кендриком он работал редко, зато, если работал, прибыль Кендрика неизменно оказывалась весьма ощутимой.
– Быстрее, тупица, – произнес Кендрик, с трудом поднимаясь из-за стола. – Зови его сюда.
Луи упорхнул прочь, а Кендрик остановился у двери, приветствуя Хэддона: улыбка елейная, рука протянута для рукопожатия.
– Эд, дорогуша! Какой чудесный сюрприз! Входи-входи! Выглядишь великолепно, хотя когда это ты выглядел иначе?
Эд Хэддон, остановившись в дверном проеме, оглядел Кендрика с головы до ног, затем пожал протянутую руку.
– Да ты и сам выглядишь недурно, если не считать этого кошмарного парика, – отозвался он, входя в комнату.
– Эд, мальчик мой, это же мой фирменный знак, – захихикал Кендрик. – Без него меня и не узнает никто. – Все еще не выпуская руки Хэддона, он подвел его к большому уютному креслу. – Присаживайся. Может, бокал шампанского?
Хэддона можно было запросто принять по ошибке за конгрессмена или даже за госсекретаря. У него была импозантная внешность: высокий, крепко сложенный, с густыми седыми волосами стального оттенка, с румяным приятным лицом и серыми глазами, он обладал дружелюбной улыбкой, которая принесла бы ему огромное число голосов избирателей, реши он баллотироваться в конгресс. За этим фасадом скрывался острый как бритва ум, безжалостный и хитрый.
– Скотч со льдом, – заказал он, вынимая портсигар и выбирая сигару. – Будешь курить? Гаванские.
– Ну, не с утра же пораньше, – возразил Клод, наполняя бокал. – Я действительно рад видеть тебя после такого долгого перерыва. Сто лет не встречались, Эд.
Хэддон оглядывал просторную комнату. Глаза его изучали многочисленные картины, висевшие по обитым шелком стенам.
– А вот эта хороша, – заметил он, указывая на картину над письменным столом Кендрика. – Отличный мазок. Моне, говоришь? Подделка, само собой.
Клод принес бокал и поставил на маленький антикварный столик рядом с Хэддоном.
– Об этом знаем только мы с тобой, Эд, – сказал он. – У меня тут одна старая кошелка, которой некуда девать деньги, все никак не созреет для покупки.
Хэддон захохотал:
– Моне прикупить, значит? Удачно вложить денежки.
– Разумеется, мальчик мой. – Клод налил себе сухого мартини, затем вернулся к своему столу и снова сел. – Нечасто ты заглядываешь в наш славный городок, Эд.
– И задерживаюсь ненадолго. – Хэддон забросил ногу на ногу. – Как продвигаются дела, Клод?
– Несколько вяло. Сейчас ведь только начало сезона. Но антиквариат скоро пойдет. Богачи возвращаются на следующей неделе.
– Я имею в виду… дела, – подчеркнул Хэддон, впиваясь в Клода серыми глазами.
– Ах это! – Клод помотал головой. – В данный момент ничего. На самом деле я бы поработал, если бы что подвернулось.
Хэддон раскурил сигару и один долгий момент выпускал дым.
– Я тут все пытался решить: ты или Эйб Сейлизман.
Клод дернулся. При имени Эйба Сейлизмана у него неизменно сводило скулы, поскольку Сейлизман, несомненно, был крупнейшим барыгой в Нью-Йорке. Много раз он обставлял Кендрика в масштабных делах. Эти двое ненавидели друг друга, как мангуст и змея.
– Ну что ты, шери, – сказал Клод вслух. – Зачем же тебе сотрудничать с этим дешевым мошенником Эйбом. Ты ведь знаешь, что он не даст тебе настоящей цены. А я разве когда-нибудь тебя надувал?
– У тебя ни разу не было такой возможности, как и у Эйба. Речь идет о том, чтобы заработать много и быстро. Стоит товар шесть миллионов. – Хэддон выпустил облачко дыма. – Я хочу три из них.
– Шесть миллионов – сумма вполне реальная, – медленно проговорил Клод, акулий разум которого уже заработал. – Зависит, разумеется, от товара. Знаешь, Эд, на что-нибудь особенное тут готовы потратить много денег.
– А в Нью-Йорке в данный момент таких денег нет. Именно поэтому я пришел со своим предложением сначала к тебе.
Клод продемонстрировал свою дельфинью улыбку:
– Я это оценил, мальчик мой. Расскажи.
– Выставка из Эрмитажа.
– А! – Алчный взгляд Кендрика потух. – Очень милая. У меня имеется каталог. – Он выдвинул ящик стола и вытащил толстую брошюру в глянцевой обложке. – В самом деле, очень милая выставка. Красивые экспонаты. Жест в поддержку разрядки напряженности. Русское правительство присылает лучшие произведения искусства, чтобы граждане Соединенных Штатов Америки могли восхититься. – Он пролистал красочные страницы с иллюстрациями. – Великолепно. Тысячи людей получат выгоду от этого прекрасного сотрудничества между двумя самыми могущественными державами. – Он поднял глаза и поглядел на улыбавшегося Хэддона. – Да, но точно не ты, точно не Эйб и точно не я. – Он вздохнул и отложил каталог.
– Ты уже закончил трепаться? – поинтересовался Хэддон.
Клод снял свой парик, уставился на него, затем криво нахлобучил парик обратно на голову.
– Просто рассуждаю, дорогой Эд. Я часто мыслю вслух.
– Посмотри на страницу пятьдесят четыре, – посоветовал Хэддон.
Клод облизнул толстый палец и перелистнул страницы каталога.
– Да. Очень мило. Что тут написано? Икона, дата создания неизвестна, считается самой ранней из всех сохранившихся. Известно, что принадлежала Екатерине Великой, которая очень дорожила этой иконой. – Он поглядел на иллюстрацию. – Выполненное на дереве живописное изображение неизвестного русского святого. Великолепная сохранность. Размер восемь на десять дюймов. Не всякому такое понравится. Толпа пройдет мимо. Для коллекционера весьма интересный экземпляр.
– На открытых торгах она стоила бы двадцать миллионов долларов, – негромко заметил Хэддон.
– Согласен, однако русские, очевидно, не собираются ее продавать, мальчик мой.
Хэддон подался вперед, и его серые глаза сделались похожими на острые концы сосулек.
– А ты сможешь ее продать, Клод?
Кендрик почувствовал, что, несмотря на кондиционер, слегка вспотел. Он вынул из кармана шелковый носовой платок и промокнул лицо.
– Продать можно что угодно, однако достать эту икону будет проблематично.
– Не думай о проблемах. Она твоя за три миллиона, – сказал Хэддон.
