В замке, несмотря на поздний час, отворяли ворота, повсюду там запылали факелы и заиграла музыка.
– Вас ждут! – сказала дама, указывая на замок, после чего сделалась прозрачной и исчезла.
Пока Безымянный Рыцарь и его спутник шли обратно к замку, Рыцарь говорил так:
– Меня немного смущает, что дама дала мне то же прозвище, что и покойному Гавейну, ибо я вовсе не Славный Рыцарь и никогда не смогу им стать, но всего лишь Рыцарь Без Имени. Да и название погоста «Приветливый» звучит так, словно некто зазывает людей в могилу раньше срока, а ведь могила тем и отличается от придорожной харчевни, что человек попадает туда не на время, а навсегда. Впрочем, отшельнику, должно быть, приятно будет вернуть свое прежнее имя – Карлик Динас, хотя «Гибельный Отшельник» звучало, на мой слух, красивее.
* * *
В Гибельном Замке Рыцарь Без Имени и его Прокаженный Оруженосец провели целый день в забавах и увеселениях и под вечер было объявлено, что в честь освободителя этих земель от дьявола Гибельный Замок будет отныне именоваться Безымянным Замком. И было устроено по этому случаю большое пиршество.
На другой день, едва рассвело, Безымянный Рыцарь поднялся с пышного ложа и отправился разыскивать своего оруженосца.
Мальчик Леонес обнаружился на кухне, где спал, прикорнув в ногах у кухарки. И была та женщина таких огромных размеров, что Рыцарь Без Имени тотчас опознал в ней родню великанов.
– Эй, Леонес! – позвал Рыцарь Без Имени. – Проснись, бездельник! Как смеешь ты спать, да еще так сладко, подложив себе под ухо ногу этой огромной женщины, когда твой господин уже восстал с постели и разлучился с пышными покрывалами, и отнял щеку от подушки, и бродит теперь в поисках пищи!
Мальчик Леонес открыл глаза, улыбнулся Безымянному Рыцарю и потянулся. И от этой улыбки у Безымянного Рыцаря почему-то легко стало на сердце.
– Я знаю, где она хранит холодную говядину, мой господин, – тихо сказал мальчик. – Кроме того, мне известно, где находятся ее запасы лепешек, приготовленных особенным способом, так что они не черствеют сорок дней и лишь на сорок первый становятся жестче. И наконец я выведал у этой женщины, в каком месте обширных ее кладовых скрываются корзины с сушеными и свежими фруктами. И все это я берусь украсть, не задумываясь.
– В таком случае, я жду тебя возле конюшен, – сказал Рыцарь Без Имени, вполне удовлетворенный услышанным. – Принесешь запасы, а потом оседлаешь моего верного Грингалета.
– О! – вымолвил мальчик. – Так вот, значит, каково имя вашего коня? Клянусь головой Гавейна, Славного Рыцаря, конь ваш именуется пышнее, чем вы сами, мой господин!
– Неужто ты полагаешь, ничтожный смерд, будто рыцарю пристало носить такое имя, как Грингалет? – возмутился Рыцарь Без Имени. – Следи за своим языком, дерзкий мальчишка, иначе я прикажу тебя высечь!
– Мой господин, – тихо проговорил мальчик, – вам некому приказывать, кроме Грингалета и меня.
И с этими словами он снова улыбнулся.
Они выехали из замка спустя полчаса или чуть более того, когда солнце еще низко висело над горизонтом, лишь обещая жаркий день, но не исполнив и трети от обещанного.
– Для чего мы покинули этот замок так рано? – жаловался Плешивый Леонес. – Клянусь правой рукой Гавейна, Славного Рыцаря, и особенно тем мизинцем, на котором носил он перстень, – нам бы передохнуть да хорошенько подкормиться.
– Скажи лучше, малодушный, – обратился к нему рыцарь, – о чем еще, кроме еды, ты толковал с той стряпухой? Точно ли она родня великанам, или же мне это почудилось?
– По правде сказать, она действительно родня великанам, – ответил мальчик. – И я быстро нашел с ней общий язык, потому что великаны ничего так не любят, как маленьких человечьих детей. Они тешатся с ними, и играют с ними, и щекочут, и угощают, и смешат, и заставляют проделывать разные трюки, и так может тянуться месяцами, да только под конец великанья природа все равно берет верх, и человеческий ребенок оказывается в котле с вареными овощами. Но до того, как это произойдет, у ребенка довольно много времени.
– И что же ты разузнал?
– Зовут ее Берта Большой Зуб, – сказал мальчик Леонес, – и родилась она от того же корня, что и Красный Рыцарь, которого вы преследуете, мой господин.
– Как же вышло, что Берта сделалась стряпухой в Гибельном Замке?
– Владельцы замка – могущественные колдуны, – объяснил мальчик, – только им и под силу совладать с Бертой. Сама же она родилась от любви великана и одной толстой женщины, потому и силы в ней ровно вполовину от великаньей. И она не так свирепа, как ее чистокровные сородичи. Когда она готовит мясо, то не режет его ножом, а рвет руками. И она способна разорвать голыми руками целого быка. И это умение в ней особенно ценится господами.
– Понятно, – сказал Рыцарь Без Имени.
– Красный же Рыцарь, – продолжал мальчик Леонес, – владеет Красным Городом, до которого осталось нам менее дня пути.
– Это мне известно и без тебя, – сказал Рыцарь Без Имени. Поспешим! Хотел бы я поскорее разделаться с ним и освободить Прекрасного Виночерпия, чтобы можно было вернуться к моей прежней жизни.
В таких и подобных разговорах прошел час или более того, и вот Рыцарь Без Имени и его оруженосец выбрались на берег реки и увидели мост, а перед мостом – плачущую даму.
Волосы этой дамы были цвета ореховой коры, убранные под тонкую сетку, затканную драгоценными камнями; глаза ее были зелеными, черты лица тонкими, а нос покраснел от плача.
Безымянный Рыцарь приблизился к ней на Грингалете и вопросил:
– Что с вами случилось, прекрасная дама, и не могу ли я чем-нибудь помочь вам?
– Увы! – сказала дама, глотая слезы. – Со мной произошла ужасная беда. Мой возлюбленный вручил мне своего сокола как залог верности и нерушимой любви, а я упустила птицу. Что мне теперь делать? Ничего на свете не страшусь я так сильно, как его гнева!
– Но за что бы ему гневаться на вас? – удивился Безымянный Рыцарь. – Ведь вы не изменили вашей любви, лишь потеряли птицу.
– В этой-то птице и заключалась вся наша любовь, – ответила дама. – Выслушайте меня, как это случилось. Мы крепко любили друг друга и обнимали друг друга руками всякий час, когда выпадала такая возможность. Но потом он сказал: «Любезная дама! Я хотел бы быть ближе к вам и чувствую, что сюрко мешает мне осуществить это желание!» И он снял с себя сюрко (потому что доспех он снял с себя еще раньше), а я тоже сняла с себя блио, и остались мы в одних рубашках. И снова мы крепко обняли друг друга руками. Но сохранялось еще препятствие, и тогда избавились мы и от рубашек. Однако и после того близость наша показалось нам недостаточной. «Любезная дама! – сказал мне мой возлюбленный. – Не знаю, как и быть. Даже кожа препятствует мне ощущать вас в полной мере, и я хотел бы проникнуть к вам под кожу. Но если нам с вами избавиться и от этих покровов, то, боюсь, жизнь наша станет недолгой».
– Клянусь погребенной ногой Гавейна, той, что в шелковом чулке! – вскричал тут оруженосец. – Весьма разумное рассуждение!
– Поэтому, – продолжала дама, – мы решили изъять наши чувства из души, он из своей, а я – из своей, и вложить их в сокола, потому что у сокола есть крылья и он может парить в поднебесье, подобно тому, как душа человеческая взмывает на седьмое небо любви и еще выше. А вот теперь я упустила сокола и вместе с ним потеряла нашу любовь.
– Это весьма прискорбно, – заметил Рыцарь Без Имени.
И тут он увидел, как к ним скачет во весь опор рослый и могучий рыцарь. Доспех на нем был добрый, а вот лицо у него было очень злое, хотя и прекрасное чертами. Увидев, что дама стоит у моста, плачет, и сокола при ней нет, зато рядом стоит какой-то незнакомый рыцарь и ласково беседует с нею, Гневный Рыцарь разъярился, поднял меч и, ни слова не говоря, срубил даме голову.
Затем он повернулся к Рыцарю без Имени и закричал:
– Сражайся со мной, предатель!
– Тебе придется подождать, пока я облачусь в мои доспехи, – предупредил Рыцарь Без Имени. – Ты только что нанес мне страшное оскорбление, обезглавив даму у меня на глазах!
С помощью мальчика Леонеса он извлек доспехи из сетки и взял свой щит, после чего воссел на Грингалета, и они с Гневным Рыцарем сошлись в поединке.
Бились они долго, нанося друг другу свирепые и страшные удары, и доспехи на обоих были изрублены. Наконец Гневный Рыцарь сбросил Безымянного с коня и наступил ногой ему на грудь, а затем наклонился и расстегнул на нем шлем.
– Мне придется отрубить тебе голову, если ты не признаешь своего поражения, – предупредил он. – Ибо таков мой обычай.
– Не только твой, – прохрипел Безымянный. – Однако мне бы не хотелось остаться без головы прежде, чем я разыщу Красного Рыцаря и освобожу Прекрасного Виночерпия. После этого мне нужно догнать еще двух злодеев-рыцарей Фае и Гомере, которые забрали голову Гавейна.
– Вижу я, жизнь тебе нужна позарез и потому я не стану забирать ее, – согласился Гневный Рыцарь. – Но я заберу твоего коня.
Он отпустил Безымянного Рыцаря, тщательно осмотрел и убрал в ножны меч, затем нагнулся к бездыханной даме и подобрал ее голову.
– Эй, малый, – обратился Гневный Рыцарь к мальчику Леонесу, – приподними-ка тело моей дамы.
Мальчик подчинился, и кровь перепачкала ему одежду. А Гневный Рыцарь посадил голову дамы обратно ей на плечи, и голова приросла как ни в чем не бывало. Дама тотчас принялась плакать.
Гневный Рыцарь, не обращая никакого внимания на ее слезы, усадил ее на Грингалета, сам сел в седло своего коня, и, держа Грингалета в поводу, двинулся по мосту за реку. И скоро оба они скрылись из виду.
Леонес помог Безымянному рыцарю снять доспехи. Однако доспехи оказались настолько изрубленными, что пользоваться ими уже не было никакой возможности. Да и возить их было не на ком, ведь Грингалета они лишились.
Они перешли мост пешком, и вот перед ними Красный Город, сияющий в лучах полуденного солнца. Стены и башни его сложены из красного камня, он отражается в реке, дробится и наполняется золотыми искрами, а небо над ним такой глубокой голубизны, что ломит глаза.
Перед воротами же стоит великан Красный Рыцарь, пеший, опираясь на меч, и на нем – доспех с красными шипами на плечах.
Увидев перед собой Безымянного Рыцаря, великан расхохотался.
– Неужели ты вознамерился биться со мной, козявка?
– Увы, – ответил Безымянный Рыцарь, – у меня нет иного пути, разве что ты по доброй воле отдашь мне Прекрасного Виночерпия.
– Не пойму, о чем ты толкуешь! – ответил Красный Рыцарь. – Но как бы тебе не пожалеть о своем намерении!
С этими словами он поднял меч, и начали они сражение.
Сперва Красный Рыцарь одолевал, но тут солнце перешло за полдень, и Безымянный Рыцарь внезапно почувствовал прилив сил. Он засмеялся и с размаху ударил Красного Рыцаря по шлему, а у того хлынула кровь из ушей и изо рта, и он упал на колени.
Тогда Рыцарь Без Имени еще раз ударил его, на сей раз по плечу, ближе к шее, и едва не перерубил ему горло. Красный Рыцарь повалился ничком, и трава вокруг него заплыла кровью.
– Поднимись, – сказал Рыцарь Без Имени. – Я подарю тебе жизнь, если ты признаешь себя побежденным и отдашь мне Прекрасного Виночерпия.
Красный Рыцарь с трудом встал на ноги. Доспех на нем сделался поистине красным от крови.
– Я признаю себя побежденным, – сказал он. – И выполню любое твое приказание, если буду в силах, потому что ты великодушен. Зовут меня Бруно Безжалостный, и я буду кротко служить тебе, если ты пожелаешь.
– В таком случае отправляйся к королю и расскажи ему обо всем, что произошло, – приказал Рыцарь Без Имени.
– Король непременно захочет знать, кто мой победитель, – заметил Бруно Безжалостный.
– Меня зовут Рыцарь Без Имени, – начал было Рыцарь Без Имени, но тут Бруно Безжалостный весь побелел и рухнул к его ногам, потеряв сознание.
– Эй, Прокаженный Оруженосец! – закричал рыцарь. – Скорее перевяжи его раны и дай ему вина, если у нас оно еще осталось.
Прокаженный Оруженосец так и поступил: он остановил кровь и дал Бруно Безжалостному напиться. Тот наконец пришел в себя, открыл глаза, вздохнул и промолвил:
– Узнаю доброе великанское вино! Оно способно исцелять раны, если в человеке течет хоть немного великанской крови. Для обычного же человека оно обычное вино, только густое и чересчур доброе.
Безымянный Рыцарь сказал:
– Раз ты вновь обрел способность связно изъясняться, то ответь: почему ты похитил Прекрасного Виночерпия?
– Я сделал это из зависти к Гавейну, – ответил Бруно Безжалостный. – А кроме того, потому, что мне нравится эта дама. Она же постоянно отвергала мою любовь и отбивалась от моих любезностей и даже завела себе ради этого платье, отороченное иглами.
– Довольно дерзко с ее стороны, – вставил, смеясь, Прокаженный Оруженосец и хлебнул великаньего вина из фляги.
– Как бы там ни было, я никогда не причинил бы ей вреда, – грустно продолжал Бруно Безжалостный. – Она сбежала от меня на первом же привале, да еще и жестоко исцарапала мне лицо своими ежовыми рукавами.
– Итак, я одержал над тобой верх, но не вернул даму, – сказал Рыцарь Без Имени. – Где же мне теперь искать ее?
– Понятия не имею! – развел руками великан. – Я охотно отдал бы ее тебе, если бы мог. Но она сгинула бесследно.
– Должен ли я по-прежнему разыскивать ее или же мне следует вместо этого продолжить погоню за Фае Гордым и Гомере Безмерным? – задумался Рыцарь Без Имени. – Пожалуй, лучше поймаю сперва Фае Гордого и Гомере Безмерного да спрошу их, зачем они убили Гавейна, а заодно отберу у них голову Славного Рыцаря. Ибо негоже ей путешествовать в столь недостойном обществе.
– В таком случае, дам тебе добрый совет: иди вверх по течению реки, – сказал Бруно Безжалостный. – Я видел, как братья направляются туда, в объезд Красного Города. Да будет тебе известно, Фае Гордый – могущественный колдун, а я таковых у себя никоим образом не терплю, и ему это хорошо известно. Я же исполню твое приказание и предложу свою службу королю. Все за Круглым Столом узнают, какие славные подвиги ты совершил в поисках Прекрасного Виночерпия. И не твоя вина, если ты до сих пор не в состоянии отыскать эту даму. Эта дама не из тех, кого легко найти, особенно если она сама этого не желает.
– И все же я обязан вернуть ее к месту ее службы, за Круглый Стол, коль скоро она посмела назваться Прекрасным Виночерпием, – сказал Рыцарь Без Имени. – Но сперва мне следует собрать воедино тело Гавейна и доставить его королю. Это, я знаю, весьма обрадует владыку Камелота.
* * *
Как ни просил оруженосец об отдыхе, Рыцарь Без Имени ничего и слышать не хотел:
– Мы близки к цели! Ты ведь слышал, что говорил Бруно Безжалостный? Сдается мне, этому великану можно верить.
– Ни одному великану и ни одному карлику верить нельзя, – возразил Прокаженный Оруженосец. – Равно как не стоит доверять ребенку и женщине. Все эти существа слишком отличаются от мужчины и потому, по необходимости, лукавы.
– Молчи! – приказал Рыцарь Без Имени.
Они брели пешком вдоль реки, спотыкаясь о коряги и увязая в болотцах, которыми то и дело потчевали их речные берега.
– Вот они! – крикнул вдруг Прокаженный Оруженосец и указал вперед.
Двое рыцарей верхом на конях ехали, не спеша, и о чем-то переговаривались между собой. У одного из них Рыцарь Без Имени приметил большой круглый кошель, в котором тот, несомненно, вез голову Гавейна.
– Кто же из двоих Фае Гордый? – спросил Рыцарь Без Имени. – Тебе это случайно не известно, Леонес?
Мальчик прищурился:
– Для чего тебе знать, кто Фае, а кто Гомере, мой господин?
– Ты ведь слышал слова великана: Фае Гордый – могущественный колдун, – ответил на это Рыцарь Без Имени. – Его надлежит оставить в живых и заставить мне подчиняться. Второго же я намерен убить без всякого сожаления.
– Фае – тот, что с кошелем, – сказал Прокаженный Оруженосец. – Я видел его как-то раз на турнире. Будь с ним осторожен, он левша.
– Ты верно мне служишь, – сказал ему Рыцарь Без Имени. – Я не забуду этого.
С этими словами он поцеловал Прокаженного Оруженосца в щеку и прокричал, обращаясь к двум братьям-рыцарям:
– Эй, остановитесь и сражайтесь! Ибо я хочу отобрать у вас то, что вы везете в кожаном кошеле!
Братья без единого слова, доброго или худого, развернули коней, подняли мечи и поскакали прямо на Рыцаря Без Имени. А тот, чуя приближение ночи и напившись великаньего вина, ощущал в себе огромные силы, которые прибавлялись с каждой секундой.
Рыцарь Без Имени поднял меч и сшиб с седла Гомере Безмерного. Тот рухнул оземь – тут из него и дух вон. Фае Гордый перекинул меч в левую руку и набросился на Рыцаря Без Имени, а тот уже успел сесть на коня, принадлежавшего Гомере Безмерному, и легко отбил нападение.
Тогда Фае Гордый ударил Рыцаря Без Имени по левой руке, а Рыцарь Без Имени ударил Фае Гордого по правому боку. И так обменивались они ударами, то разъезжаясь, то снова съезжаясь, и вся земля вокруг была изрыта копытами их коней.
И в тот миг, когда луна поднялась над горизонтом, Рыцарь Без Имени ударил с такой силой, что рассек на Фае Гордом кольчугу, и кровь побежала по стали, еще чернее, чем ночная тьма. Фае Гордый закричал страшным голосом, как если бы кричал не человек, а дикий зверь, и упал с коня. А Рыцарь Без Имени соскочил со своего коня и наступил левой ногой Фае Гордому прямо на горло, а правой ногой он наступил ему на левую руку.
