Я едва не задохнулась от смущения при виде потной мужской груди и сверкающих голубых глаз, чувствуя, как совершенно теряю контроль над своими чувствами. Он стоял очень близко, и его запах подействовал на меня как выброс адреналина.
– Как тебя зовут? – хрипло спросил он прерывающимся голосом, глядя на меня диковатым взглядом.
– М-м-м… Брук.
Его животный магнетизм оказался настолько мощным, что я едва могла соображать, даже не слышала собственного голоса. Он бесцеремонно вторгся в мое личное пространство, заполонил его, поглощая меня, забирая кислород из моих легких, и я не могла понять, почему мое сердце еще бьется. Так я стояла там, поеживаясь, словно в лихорадке, и, казалось, все мои чувства и ощущения сосредоточились на той части тела, где его рука касалась моей.
– Брук, а дальше? – требовательно спросил он, слегка раздувая ноздри.
По-прежнему дрожа всем телом, я не без усилий высвободила руку и с опаской оглянулась на Мел, которая подошла к нам и теперь стояла за его спиной с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Эту девушку зовут Брук Думас, – выпалила она и по цифрам продиктовала мой номер телефона. К моему большому неудовольствию.
Он изогнул свои чувственные губы в улыбке и посмотрел мне прямо в глаза.
– Брук Думас.
И все это под изумленным взглядом Мел.
Он произнес мое имя так, словно ласкал его языком, и голос его казался глухим и полным греховного соблазна, как сладости, которые ты так жаждешь съесть, несмотря на запреты. И снова волна темного желания начала подниматься с самого низа моего живота. Его глаза наполняла страсть – такое впечатление, что он уже считал меня своей. Никогда в жизни никто на меня не смотрел так, как Ремингтон.
Он сделал еще один шаг ко мне, и его влажная ладонь легла мне на затылок. Мое сердце понеслось вскачь, когда он наклонил темную голову и коснулся моих губ легким поцелуем. Возникло впечатление, что он поставил на мне свою метку. Как если бы это была прелюдия к чему-то большему… к чему-то, что может круто изменить мою жизнь или сломать ее.
– Брук Думас, – мягко повторил он мое имя хрипловатым голосом, почти не отрывая от меня губ, а потом с улыбкой отстранился. – Меня зовут Ремингтон Тейт.
Я продолжала чувствовать прикосновение его рук, когда мы с Мелани ехали домой. Ощущала нежность его поцелуя. Боже, я все еще с трудом дышала и сидела в напряжении, словно свернувшаяся в кольца кобра, на заднем сиденье такси, тупо глядя в окно на проплывающие мимо огни города и отчаянно пытаясь избавиться от ощущений, переполнявших мое тело. К сожалению, поделиться этим я могла только с Мел – не самой подходящей кандидатурой для подобных излияний.
– Это было впечатляюще, – едва слышно произнесла подруга, сидевшая рядом со мной.
Я тряхнула головой.
– Что ты такое говоришь, Мел? Считаешь, что ничего страшного не произошло? Этот парень поцеловал меня на глазах у всех! Ты разве не понимаешь, что там была куча народа и все нацелили на нас свои смартфоны? Какого черта он это сделал?
– Брук, все же от него без ума и, естественно, хотят его сфотографировать. Даже у меня все внутри перевернулось, когда он бросился за тобой, хотя этот поцелуй и предназначался не мне. Никогда в жизни не видела, чтобы мужчина так рвался познакомиться с женщиной. Боже правый, это прямо как в эротическом любовном романе.
– Лучше заткнись, Мел, – со стоном произнесла я. – Вот из-за этой необузданности его и выгнали из большого спорта. Совершенно очевидно, этот парень опасен, безумен или то и другое в одном флаконе.
При этом я все еще сильно напряжена от возбуждения. Все еще ощущала кожей этот страстный, исполненный неприкрытого желания взгляд. Я чувствовала себя оскверненной. Мой затылок все еще покрывался мурашками при воспоминании о прикосновении вспотевшей ладони Реми. Я в нетерпении потерла голову, но ощущение покалывания не проходило. Я никак не могла усмирить свое тело. И душу.
– А если серьезно, то тебе и в самом деле надо почаще выходить на люди. Может, у Ремингтона Тейта и плохая репутация, но он просто непростительно сексуален, Брук. Да, он вылетел из спорта из-за плохого поведения, потому что у него буйный, необузданный характер. Но если подумать, откуда мы знаем, что на самом деле происходило у него в жизни? Помнится, там была какая-то ужасная история – видела пару заголовков, – но сейчас об этом никто и не вспоминает. Зато теперь он фаворит в профессиональной лиге, и все без исключения бойцовские клубы его просто обожают. Толпы девиц сбегаются на все его выступления.
Какая-то часть меня все еще отказывалась принимать то, как Реми смотрел на меня – словно не было вокруг толпы заходящихся в неистовых криках женщин. Он видел только меня, и это заводило меня тем сильнее, чем дольше я об этом думала. Его взгляд был полон безудержной страсти, а мне меньше всего тогда требовались страстные взгляды. Мне не нужен этот мужчина, впрочем, как и любой другой, и точка. Все, что мне нужно, – это работа, моя карьера. Я только что прошла интернатуру в местной средней школе и сходила на собеседование в один из лучших в городе реабилитационных центров для спортсменов. Прошло уже две недели, но мне пока не перезвонили.
И теперь я уже начинала паниковать, думая, что мне никто так и не позвонит.
Слов нет, чтобы передать, насколько сильно я расстроена в последнее время.
– Мелани, посмотри на меня, – настойчиво произнесла я. – Я что, похожа на шлюху?
– Да брось, дорогая. Ты выглядела самой приличной леди в зале.
– Если бы отправилась туда в деловом костюме, то, наверное, этот наглец не обратил бы на меня внимания.
– А может, лучше начать одеваться полегкомысленнее, чтобы, так сказать, слиться с окружением? – Она ухмыльнулась, а я нахмурилась еще больше.
– Ненавижу тебя. Отныне зарекаюсь ходить с тобой на подобные сомнительные мероприятия.
– Вовсе ты меня не ненавидишь. Обнимашки-и? – Я наклонилась к ней и слегка приобняла, но тут снова вспомнила про ее недавнее предательство.
– Как ты могла дать ему мой номер телефона? Мы же с тобой практически ничего не знаем об этом парне, Мел. Или ты хочешь, чтобы в один прекрасный день меня прикончили в каком-нибудь темном переулке и бросили мое бездыханное тело в мусорный контейнер?
– Ну, подобное вряд ли может случиться с девушкой, которая закончила так много курсов самообороны.
Я вздохнула и осуждающе покачала головой, но очаровательная улыбка подруги обезоружила меня. Никогда не могла долго злиться на нее.
– Ну же, Брук, давно пора начать новую жизнь, – прошептала Мел, словно читая мои мысли. – Только представь, новая совершенная Брук, которая сейчас даже лучше прежней и готова время от времени заводить романы с мужчинами. Тебе же это не мешало во время твоей спортивной карьеры?
Перед глазами у меня промелькнул образ обнаженного Ремингтона, и это было настолько возбуждающе, что я принялась ерзать на сиденье, а потом сердито уставилась в окно, потряхивая головой. Ощущения, невольно возникавшие при одной мысли о нем, приводили меня в неистовство. Я вся горела, словно в лихорадке.
Вообще-то я не так уж против того, чтобы вступать с кем-то в сексуальные отношения, но это непременно повлечет за собой всяческие сложности, а в тот момент я вовсе не чувствовала себя морально и эмоционально готовой снова погружаться в это. Я все еще не оправилась после своего рокового падения и еще только нащупывала путь к новой жизни и карьере. На YouTube до сих пор висит ролик под названием «Думас: ее жизнь закончена!», снятый каким-то любителем во время отборочных соревнований перед моими первыми Олимпийскими играми и некоторое время назад получивший множество просмотров – как, впрочем, и другие сюжеты со страдающими, униженными людьми. Ролик увековечил как раз тот момент, когда моя жизнь разлетелась на осколки, и теперь кто угодно мог пересматривать его бессчетное количество раз, злорадствуя. Там запечатлена каждая секунда – как у меня сводит четырехглавую мышцу бедра, как я спотыкаюсь, как рвется передняя крестообразная связка и мое колено подгибается.
Этот милый видеосюжет длится более четырех минут. На самом деле какой-то неизвестный папарацци все время направлял камеру исключительно на меня, словно вокруг никого больше не видел. Там можно было расслышать женский голос, произносящий: «Ну вот и все, ее жизнь кончена». Очевидно, это и дало название ролику, на котором теперь все могут увидеть, как я, корчась от боли, ухожу с дорожки и рыдаю навзрыд. Рыдала я вовсе не от невыносимой боли в колене, а от отчаяния из-за собственного поражения. И в тот момент я просто хотела раствориться, чтобы мир не видел меня, хотела умереть, потому что понимала – все годы усердных тренировок оказались напрасны. Но земля не разверзлась тогда под моими ногами и не поглотила меня – вместо этого мои мучения кто-то снял на камеру.
Лавина комментариев под этим видео все еще была свежа в моей памяти. Некоторые люди желали мне удачи в других делах и сожалели о случившемся. Другие откровенно злорадствовали и отпускали гнусные шуточки, словно я сама была виновата в том, что случилось.
Вот эти самые комментарии и поселили в моей душе сомнения в собственных силах, которыми я день и ночь терзалась много лет подряд, бесконечно проигрывая в голове ту ситуацию и все, что происходило позже, и пытаясь понять, что пошло не так. Да, я порвала крестообразную связку дважды, так как упрямо ходила на тренировки, отказавшись поверить в то, что моя жизнь кончена. Мне так и не удалось выяснить, что же я делала неправильно, и теперь было совершенно очевидно, что физически я просто никогда не смогу обрести прежнюю форму.
Вот поэтому я сейчас очень старательно пыталась жить так, словно никогда не стремилась к олимпийским победам, и отношения с мужчиной – это последнее, на что я стану тратить время, полностью посвятив себя новой профессии, которую избрала.
Моя сестрица Нора – чрезвычайно увлекающаяся, романтическая натура. Несмотря на то что ей совсем недавно исполнился двадцать один год – она на три года меня младше, – жила самостоятельно, странствуя по миру, и частенько присылала мне и родителям фотографии, сообщая об очередном бойфренде.
Хотите знать, как обстояли дела с моей личной жизнью? Я провела все годы юности, тренируясь до седьмого пота, и моей единственной мечтой была золотая олимпийская медаль. Но увы, вопреки стремлениям моей души, тело подвело меня до того, как я была готова к победам, и я так и не попала на главные в моей жизни соревнования.
Когда приходится смириться с тем, что тело больше не может вам подчиняться, то душевная боль гораздо хуже физической боли от самой травмы. Вот почему я так полюбила спортивную реабилитацию. Если я не получала адекватную помощь в реабилитационных центрах, то злилась и впадала в депрессию. Именно поэтому я решила посвятить себя тому, чтобы по мере сил оказывать помощь молодым спортсменам после травм, даже если мне самой с этим не слишком повезло. И именно поэтому я так стремилась как можно быстрее получить работу – мною двигало желание стать успешной хоть в чем-то.
Но, как ни странно, когда я лежала той ночью без сна, то думала вовсе не о непутевой сестрице, не о карьере и даже не о том злополучном дне, когда рухнули мои надежды на олимпийские победы.
Я думала лишь о голубоглазом демоне, чьи губы прикасалась к моим.
? ? ?
На следующее утро мы с Мелани отправились на пробежку в соседний парк, что мы в обязательном порядке делаем каждые выходные, независимо от того, светит солнце или льет дождь. Мы всегда брали с собой плееры, но в тот день мы не слушали музыку, а болтали.
– Ты взорвала Твиттер, маленькая потаскушка! А ведь на твоем месте должна была быть я.
На бегу она что-то листала на экране смартфона, и я, пытаясь подглядеть, что ее так заинтересовало, огрызнулась:
– Ну и дала бы ему тогда свой номер телефона, а не мой.
– Кстати, он тебе уже позвонил?
– Да, и назначил встречу в Сити-Холле в одиннадцать. И попросил не брать с собой безумную подружку.
– Ха-ха, так я и поверила, – сказала она, выхватила мой телефон, сунув мне в руки свой, и набрала код, чтобы получить доступ к сообщениям.
Я недовольно прищурилась – эта несносная маленькая кошечка знала все мои пароли, впрочем, я сама не могла от нее ничего скрыть, даже если бы и хотела. Остается только надеяться, что она не заглянет в историю поиска в Google, иначе поймет, что я искала в интернете информацию о Реми. Честно говоря, мне вовсе не хотелось признаваться, что я набирала его имя в поисковой строке бессчетное число раз. Но, слава богу, Мел всего лишь проверила список пропущенных звонков и, разумеется, не обнаружила звонков от Ремингтона.
Судя по статьям, которые я прочитала прошлой ночью, Ремингтон Тейт считался завсегдатаем светских вечеринок, секс-символом и в целом всеобщим идолом. И в придачу отъявленным возмутителем спокойствия. Я подумала, что сейчас он, наверное, мучается от похмелья после вчерашней попойки, валяясь в постели в компании удовлетворенных обнаженных девиц, и даже думать обо мне забыл. «Брук? Это еще кто такая?»
Мелани забрала у меня свой телефон, прокашлялась и торжественно зачитала высказывания из Твиттера:
– Ну хорошо, тут есть несколько новых комментариев, которые ты обязательно должна услышать. «Просто невероятно! Вы видели, как Рип поцеловал зрительницу? Просто с ума сойти! Настоящая сенсация. Я слышала, там чуть не случилась потасовка, когда он рванул за ней и толкнул человека. А ведь драться за пределами ринга запрещено, и ему могут запретить участвовать в боях до конца сезона, а может, и совсем. Теперь понятно, за что его выкинули из большого спорта. Ну я лично не буду ходить на бои, если Рип не будет участвовать». И таких комментариев целое море! – пояснила с ехидной улыбкой Мел, опуская телефон. – Мне нравится его прозвище – Рип. Намек на то, что все его соперники имеют шанс упокоиться с миром. Все поняла? В любом случае, если он будет выступать, то только в эту субботу, потому что потом он отправится в другой город. Ну что, мы идем или не идем?
– Именно это он и хотел знать, когда звонил.
– Брук! Так звонил он тебе или не звонил?
– Как думаешь, Мел, сколько у него подписчиков в Твиттере? Миллион?
– Два миллиона триста тысяч.
– Вот тебе и ответ на твой вопрос. – Я чувствовала, что меня непонятно отчего охватывает гнев.
– Но я абсолютно уверена, что он запал на колючку Бруки вчера вечером.
– Кто-нибудь уже помог ему снять наваждение, Мел. Так всегда бывает с подобными типами.
– И все же непременно надо пойти на матч в субботу, – безапелляционно заявила Мел с сердитой гримаской, которая смотрелась уморительно на ее хорошенькой мордашке; моя подруга не из тех, кто может на кого-то злиться. – И тебе нужно надеть что-то, от чего его глаза вылезут на лоб и он пожалеет, что не позвонил тебе. У вас мог бы получиться потрясающий секс на одну ночь.
– Мисс Думас?
Мы уже направлялись к моему дому, когда в свете утреннего солнца я заметила у подъезда невысокую женщину лет сорока с коротко подстриженными светлыми волосами. Она тепло и немного смущенно улыбалась, протягивая мне конверт, на котором было написано мое имя.
– Ремингтон Тейт просил меня лично вручить вам это приглашение.
Когда она произнесла его имя, мое сердце екнуло и заколотилось сильнее, чем во время пробежки. Я дрожащей рукой открыла конверт и вытащила большой сине-желтый кусок картона. Это было приглашение в боксерский клуб с билетами на субботний матч и разрешением проходить за кулисы. Билетов было целых четыре, и все на центральные места в первом ряду. У меня внутри все перевернулось, когда я увидела на пропуске свое имя, написанное мужским резким почерком – видимо, рукой Рипа.
Признаюсь, я едва могла дышать.
– Ничего себе, – только и смогла произнести я, пораженная до глубины души. Маленькая искорка волнения быстро разрасталась в моей груди, и мне захотелось пробежать еще пару миль, чтобы сбросить его.
Улыбка женщины стала еще шире.
– Могу я передать ему, что вы придете?
– Да. – Слово слетело с моих губ, прежде чем я успела это осознать. Прежде чем успела вспомнить заголовки статей о нем, которые я вчера прочитала, где фигурировали такие слова, как «плохой парень», «драка в баре», «связь с проститутками»…
Но это ведь всего-навсего спортивный матч, не так ли?
Я же не даю согласие на что-либо еще.
Ведь правда?
Я стояла, недоуменно уставившись на билеты, и Мелани стояла рядом, глядя на меня с разинутым ртом, в то время как женщина открыла дверцу кадиллака «Эскалейд» и села на заднее сиденье. Автомобиль с рычанием сорвался с места. Мелани игриво шлепнула меня по плечу.
– Ах ты, маленькая шлюшка! Ты же хочешь его, признайся! А ведь это была моя фантазия, зараза ты этакая!
Я рассмеялась, вручая ей три билета. Голова моя шла кругом – такое впечатление, что мы с Ремингтоном на самом деле заключили сегодня какой-то негласный контракт.
– Полагаю, нам все же следует туда пойти. Поручаю тебе собрать всю нашу команду, ладно?
Мелани обняла меня за плечи и шепнула в ухо, подталкивая к ступенькам крыльца:
– Скажи, разве тебя это не взволновало, ну хоть чуть-чуть?
– Меня это нисколечко не взволновало, – машинально ответила я и, прежде чем войти в квартиру, добавила: – Просто чувствую себя большой шишкой.
Мелани захохотала и пыталась прорваться ко мне в квартиру, чтобы помочь мне выбрать наряд для субботнего похода на матч. Мне пришлось сказать ей, что, когда я захочу выглядеть как шлюха, то обязательно ей скажу. В конце концов Мелани отказалась от мысли порыться в моем шкафу, заявив, что в нем все равно не найдется ничего сексуального, поэтому она, пожалуй, отстанет от меня до конца дня. Но легкое возбуждение не оставляло меня. Я явственно ощущала его, когда принимала душ, одевалась и проверяла электронную почту на предмет новых сообщений об открывшихся вакансиях.
Я не могла объяснить, почему так нервничала при мысли о том, что увижусь с Ремингтоном снова.
Похоже, он мне все же нравится, и эта мысль казалась мне отвратительной.
Похоже, я испытываю к нему влечение и ненавижу себя за это.
Похоже, он действительно идеальный вариант для секса на одну ночь, и я поверить не могу, что мне в голову лезут такие мысли.
? ? ?
Как и у любой взрослой женщины, мое настроение колеблется в зависимости от фазы месячного цикла. Критические дни наступили ближе к субботе, и я сто раз пожалела, что согласилась пойти на матч. Оставалось только утешать себя тем, что вся наша банда пришла в восторг от предстоящего похода.
Продвинутая девушка-гот, любительница готической культуры Мелани позвала в клуб наших друзей – Пандору и Кайла. Пандора работала с Мелани в фирме по дизайну интерьеров. Это была весьма продвинутая девушка-гот, которую любой мужчина захотел бы пригласить украшать свою холостяцкую конуру. Кайл – мой старинный друг и сосед по дому, он учился на стоматолога. С Мел они тоже дружили еще со школы. Он всегда выполнял роль брата, которого у нас с подругой никогда не было. Кайл – такой милый и застенчивый с другими девушками парень, что, по слухам, ему пришлось заплатить профессионалкам, чтобы лишиться девственности.
– Я так рада, что ты согласился отвезти нас туда, – сказала Мел, сидя рядом со мной на заднем сиденье машины.
– Подозреваю, что только для этого я вам и нужен, девчонки, – ответил он со смехом, очевидно, весьма оживленный одной только мыслью о предстоящем зрелище.
Сегодня в бойцовском клубе собралось вдвое больше зрителей, чем в прошлый раз, когда мы были здесь, и нам пришлось ждать минут двадцать, чтобы войти в лифт, спускающийся в зал, где располагался ринг.
Мелани с друзьями собирались пробраться на наши места, а я достала пропуск за кулисы, висевший на шнурке у меня на шее, и показала ей:
– Пойду-ка я разложу свои визитные карточки где-нибудь, чтобы спортсмены могли их увидеть, – сообщила я ей.
Было бы глупо с моей стороны не воспользоваться такой возможностью. Ведь эти ребята – самые вероятные кандидаты на спортивные травмы, так как каждый из них становится во время боя смертельно опасной машиной для другого. Так что если когда-либо у меня и появится шанс заполучить хотя бы временную работу в качестве реабилитолога, рассуждала я, то это именно сейчас.
Мне пришлось ждать в очереди, чтобы получить доступ в зону, куда запрещено проходить зрителям, и я почувствовала, как воздух в зале наполняется запахом пива и пота. Я заметила Кайла, который помахал мне рукой с наших мест в самой середине первого ряда перед рингом, и поразилась, как близко от нас будет проходить бой. Кайл легко мог дотянуться до платформы, на которой возвышался ринг, стоило ему сделать один небольшой шаг.
