Далан выступил вперед и негромко окликнул:
– Господин магистр!
Мужчина повернул голову.
– А, это вы, Далан, – произнес он. – Чем порадуете?
– К вам гонец, господин магистр, – доложил Далан. – Со срочным донесением.
– Ну, раз так, давайте его срочно сюда, – сказал магистр.
Далан обернулся. Карл выступил вперед и с церемонным поклоном подал магистру свиток.
– От командора де Пелеца.
Магистр, взяв свиток, первым делом внимательно взглянул на печать. На темно-коричневом фоне отчетливо проступал герб де Пелеца – птица с крестом в круге, рассеченном на четыре части. Магистр едва заметно кивнул. Затем печать тихо хрустнула под его пальцами. Судя по заранее нахмуренному лбу, ничего хорошего магистр не ждал, что сразу и подтвердил негромким вздохом со словами:
– Он, к сожалению, не стал бы беспокоить меня по пустякам.
– Крепость еще стоит, – тихо заметил Тимофей.
Магистр услышал и едва заметно улыбнулся.
– Это радует, – сказал он, разворачивая свиток.
Пока магистр читал, его взгляд один раз метнулся к Тимофею и дважды к Оресту. Первый раз он глянул бегло, словно отмечая для себя сам факт его существования, а второй, сразу после первого, пристально и очень внимательно.
– Командор говорил, что вы сможете помочь ему, господин магистр, – сказал Карл с надеждой в голосе.
– Всё в руках Божьих, – отозвался магистр, разглядывая Ореста. – Мы, конечно, сделаем всё, чтобы помочь попавшему в беду христианину, но… – Он снова вперил взор в свиток. – Командор пишет, что он полностью утратил зрение и разум. Слава Богу, вообще живой остался, но, должен сказать, что и зрение, и разум – это очень серьезные потери, а уж всё вместе… Боюсь, тут поможет только чудо.
– Честно говоря, господин магистр, мы как раз и надеялись, что вы сможете его сотворить, – сказал Тимофей.
На этот раз улыбка на лице магистра выглядела совсем невеселой.
– Народная молва сильно преувеличивает наши возможности, – ответил он. – Мы делаем, что можем, а в остальном уповаем на Господа. Иногда он снисходит до наших нужд. Будем молиться, чтобы он снизошел и до… – Он опять заглянул в свиток, быстро нашел глазами нужное место и продолжил: – До Ореста. Так вы его называете, да?
– Да, господин магистр, – ответил Карл. – Он, к сожалению, не помнит своего настоящего имени, но на Ореста охотно отзывается.
Услышав свое имя из уст Карла, Орест поднял голову. Рыцарь ободряюще похлопал его по плечу.
– Что ж, Орест – имя достойное, – неспешно произнес магистр, разглядывая богатыря в обносках. – Вполне подходит такому могучему рыцарю. Знавал я одного Ореста… У него бы святые мощи из-под носа не вынесли.
Последнее прозвучало совсем тихо и без явного осуждения, с одним лишь сожалением в голосе. Далан виновато потупился.
– Но Господь с нами, и это главное, – сказал магистр, вновь так внимательно заглядывая в свиток, словно бы рассчитывал незамедлительно отыскать там подтверждение своих слов.
И выглядело так, будто бы он там это нашел.
– Ага, вот на ловца и зверь бежит, – едва слышно прошептал магистр.
Орест с интересом навострил уши. Карл быстро огляделся. Никого, кроме них, в зале не было.
Магистр тем временем продолжал уже громче и неспешно растягивая слова, словно бы одновременно что-то серьезно обдумывая:
– Командор в письме рекомендует своего посланца как рыцаря по имени Карл.
– Это я, – тотчас ответил рыцарь. – Карл фон Галит из Зальцбурга, к вашим услугам.
Он вытянулся, демонстрируя готовность хоть сейчас выступить против любого зверя, будь он хоть драконом!
– Да, тут именно так и написано, – сказал магистр, сверившись со свитком.
Однако, когда он вновь поднял голову, взор его устремился не к рыцарю, а к Тимофею. Мастер сразу почувствовал себя неуютно. Такой придирчиво оценивающий взгляд Тимофей обычно видел у командиров, которым предстояло доверить одному из своих воинов опаснейшее задание, и они решали, кто из них лучше справится. Или кем не так жалко пожертвовать ради общего дела. Второй вариант, увы, встречался значительно чаще первого.
– А вы, стало быть, мастер Тимофей Черный, – произнес магистр.
– Да, господин магистр, – ответил Тимофей, одновременно подумав: а не разумнее ли было бы сказать «нет»?
– Кстати, а почему Черный? – спросил магистр и чуть более строгим тоном добавил: – Вы, надеюсь, не чернокнижник? Командор рекомендует вас как мастера по боевым машинам.
– По ним и работаю, – ответил Тимофей. – Что до Черного, господин магистр, то это прозвище означает всего-навсего южанина. В Новгороде у мастера поначалу двое Тимофеев в учениках было. Надо было нас как-то различать, и так вышло, что тот Тимофей приехал с севера, а я – с южного берега Ильменя. А у нас на Руси всем сторонам света свои цвета назначены. Белый – северу, черный – югу. Вот так и вышло, что он был Тимофей Белый, а я – Черный.
Магистр согласно кивал, но было видно, что мыслями он весьма далеко от их беседы. Однако Тимофея он слышал. Когда тот смолк, магистр негромко заметил:
– Далековато вы забрались на юг от своего Новгорода, мастер Тимофей. Хотя это и к лучшему. Более того, это так своевременно, что лично я усматриваю в этом знак свыше.
Вот тут Тимофей уже всерьез заволновался. Прошлый знак свыше вышел ему откровенно боком, закинув их с мастером Никодимом на Восток. Никодим здесь быстро сложил голову, да и Тимофей лишь чудом не последовал за своим мастером. Восток на Руси был окрашен в синий цвет, но за годы своих странствий Тимофей всё больше склонялся к мысли, что ему бы больше подошел красный цвет Запада – цвет крови.
– Командор написал мне о коварном убийстве нашего брата Жерара, – продолжал тем временем магистр. – И о том, что вы сумели разыскать его убийцу в тот же день. А нам как раз очень нужен человек с вашими талантами. Думаю, вы уже наслышаны, как нас этим утром обокрали?
Тимофей кивнул, одновременно изгоняя из головы мрачные мысли. Пока речь шла всего лишь о краже, хотя, судя по упомянутым ранее святым мощам, наверняка весьма серьезной.
– Мы слышали только, что это прискорбное событие случилось, господин магистр, – сказал он.
– И еще вы видели вора, – напомнил Далан.
– Вот как? – удивился магистр.
Тимофей поспешил уточнить:
– В этом мы пока не уверены.
– Да точно он! – так уверенно заявил Далан, словно был тогда с ними около рынка. – Все приметы сходятся.
– Это да, – сказал Карл. – К сожалению, мы тогда не знали, что это вор, иначе бы задержали его.
Орест нахмурился и руками изобразил, как он сам лично удавил бы гада прямо на месте.
– Это, конечно, печально, – сказал магистр. – Я имею в виду, что вы не схватили его. Но, по крайней мере, вы теперь знаете вора в лицо. Наша охрана в большинстве своем не может похвастаться даже этим.
Далан снова поник головой. Орест жестами предложил передушить и охрану. Карл взял его за руку. Орест тотчас прекратил изображать душителя и застыл в образе смиренного монаха.
– И вот вам мое предложение, – продолжил магистр. – Примените свой талант, мастер Тимофей, найдите вора и верните то, что он украл. Сделать это надо быстро и по возможности тайно.
Тимофей озадаченно хмыкнул.
– Боюсь, господин магистр, что о краже уже весь город знает, – произнес он. – Такие новости разносятся быстро.
Далан уверенно кивнул, подтверждая, что наверняка так оно и есть.
– Но мало кто знает, что именно было похищено, – уточнил магистр. – Я уже приказал распустить слух, что добычей вора стали древние манускрипты, и буду вам очень благодарен, если вы найдете нашу пропажу до того, как правда выплывет наружу. Наш орден не беден, и можете не сомневаться, мастер Тимофей, что благодарность будет очень щедрой.
Тимофей ненадолго задумался, благо приличия всё равно требовали изобразить паузу перед тем, как дать ответ на столь серьезное предложение.
С тех пор, как он сумел отыскать убийцу рыцаря Жерара, его карьера мастера по боевым машинам неожиданно и круто переменилась. После Жерара было расследование убийства танцовщицы Зинаиды на постоялом дворе в Тиберии, затем в Яффе Тимофей с Карлом вывели на чистую воду откровенно зарвавшегося мздоимца – тот, увы, оказался племянником главы города, так что вместо вознаграждения им самим чуть было не снесли головы – а теперь вот кража в Госпитале. И за всё это время Тимофей не собрал ни единого самого простенького механизма! Впору было действительно задуматься о знаке свыше.
С другой стороны, высшие силы обложили Тимофея, как медведя в берлоге, не оставив ему даже пространства для маневра. То есть если, конечно, он надеялся убедить целителей ордена сделать всё возможное и даже невозможное для излечения Ореста. Вон как магистр то и дело оценивающе поглядывал на беднягу, словно уже прикидывал в уме предстоящие расходы.
Карл же, в свою очередь, поглядывал на Тимофея. Для молодого рыцаря удачное расследование могло бы послужить ступенькой к его мечте вступить в рыцарский орден. Неудача, понятное дело, имела бы ровно обратный эффект, но Карлу с его короткой родословной терять всё равно было нечего. Да и для самого Тимофея благодарность столь влиятельного человека, каким был магистр ордена, никак не была бы лишней. Это не говоря уже о тех монетах, которые магистр очень богатого ордена мог отсыпать в карманы очень бедного мастера.
Дождь окончательно стих, и в наступившей тишине сквозь тучи пробился первый одинокий лучик солнца, строго указав аккурат на магистра. Выглядело действительно как знак свыше. Или как указание сверху.
– Хорошо, – сказал Тимофей. – Мы с Карлом сделаем всё, что в наших силах.
Молодой рыцарь тотчас поспешил заверить магистра, что в их силах очень и очень многое. Тот кивнул и, вновь заглянув в свиток, добавил:
– Да, в письме сказано, что вы, Карл, оказали неоценимую помощь при поимке убийцы.
– Я всего лишь был телохранителем мастера, – бесхитростно уточнил Карл.
– Хотелось бы мне ошибиться, но телохранитель ему и теперь не помешает, – заметил на это магистр с сожалением в голосе. – Вряд ли вор отдаст такую добычу без боя.
– Кстати, о добыче, – сказал Тимофей. – Господин магистр, что именно пропало?
– Вор похитил десницу самого Иоанна Крестителя, покровителя нашего ордена. – Магистр грустно вздохнул. – И если вы рассчитывали на чудо для Ореста, то вам в любом случае первым делом придется вернуть чудотворные мощи.
Орест так старательно закивал, словно бы понял слова магистра и был с ними полностью согласен. Луч солнца погас, недвусмысленно намекая, что надежды отвертеться от поисков пропавшей святыни нет.
– Скажите, господин магистр, а где хранились мощи? – спросил Тимофей.
– Далан вас проводит, – ответил магистр и, повернув голову к Далану, добавил: – И распорядитесь, чтобы ко мне немедленно вызвали командора де Бастеда. Де Пелецу требуется помощь.
– Простите, господин магистр, но командор вчера покинул Иерусалим, – ответил Далан.
– Странно, – произнес магистр. – Мне он ничего не сказал. Он как-то объяснил свой отъезд?
– Нет, господин магистр. Только сказал, что дело срочное и он скоро вернется. Возможно, даже сегодня.
– Вот как? Хорошо, тогда подождем его возвращения. А пока вызовите ко мне де Фица.
– Как прикажете, – ответил Далан.
На этом аудиенция и завершилась.
Сокровищница ордена размещалась в круглой башне, которая, в свою очередь, стояла в самом центре Госпиталя. Впрочем, даже там подобраться к ней было проще простого.
Значительную часть Госпиталя занимали больница и странноприимный дом. Последний был похож на обычный караван-сарай, но поменьше и заметно скромнее. Всё это окружали хозяйственные постройки и пристройки в огромном количестве. С ними Госпиталь походил на город в миниатюре и, как и любой город, он по сути представлял собой проходной двор.
Впрочем, сама башня охранялась более чем строго. Входную дверь сторожили трое воинов. Двое стояли снаружи с оружием в руках, третий – внутри. Сама дверь была заперта на тяжелый засов, который изнутри отпирал этот третий воин, предварительно выглянув в зарешеченное окошко и убедившись, что перед дверью – не враги. Когда он убедился и открыл, Тимофей смог оценить ее толщину. С обычным тараном, наспех сделанным из только что срубленного дерева, тут, пожалуй, и делать было нечего.
К башне Тимофей с Даланом пришли вдвоем. Магистр поручил Ореста заботам здешних лекарей, и Карл отправился с ними, дабы убедиться, что богатыря разместят как полагается. Ведь по его виду никак не скажешь, что перед ними – благородный рыцарь. Еще определили бы к бродягам!
– Как видите, – говорил Далан Тимофею, стоя в дверях башни. – Здесь у нас и мышь не проскочит. К сожалению, вор нашел другую лазейку. Идемте.
Едва мастер вслед за ним перешагнул через порог, как дверь тотчас закрылась. Лязгнул и стукнул засов. Караульный – высокий и седой как лунь воин в черных одеждах – вытянулся у двери. Впрочем, скамеечка в углу тихонько намекала, что не всегда он тут стоял прямо у порога.
Весь первый этаж башни занимала оружейная комната. На деревянных рамах висели щиты с белыми крестами, стояли ровными рядами мечи и копья. Узкие окна под потолком были забраны железными решетками. Между прутьями в палец толщиной могла прошмыгнуть разве что упомянутая Даланом мышь. Или, учитывая, что окна располагались почти под самым потолком – это была бы, скорее, белка.
Справа от входа вела наверх винтовая лестница. Ступеньки были деревянные, перила – железные, а центральный столб – из темного, почти черного, камня.
– А подвала тут нет? – спросил Тимофей.
– Нет. – Далан помотал головой. – Под нами сплошной камень. Поэтому эту башню и выбрали для сокровищницы – не подкопаешься.
Тимофей кивнул. Традиция подкопаться под чужое богатство восходила к глубокой древности. У греков, говорят, первых воров так и прозвали – копатели. Они, правда, еще не рыли подземные ходы, а прокапывали себе путь прямиком через глинобитные стены, но скоро те, к кому имело смысл подкапываться, начали возводить свои жилища из камня, и ворам пришлось осваивать искусство копания вглубь. Здешние воры, как говорят, достигли в этом искусстве совершенства.
– Разумное решение, – сказал Тимофей. – А где хранилась пропажа?
– Наверху, – ответил Далан. – Идемте.
Он первым зашагал по ступенькам. Те громко скрипели под его сапогами. Этот скрип наверняка был слышен и караульному у входной двери, и тому, кто оказался бы в этот момент наверху. Наверху, на втором этаже, их встретил еще один страж – долговязый рыжий бородач. В отличие от караульных у входа, которые стояли на посту с копьями и щитами, этот был вооружен одним только мечом. С копьем тут, пожалуй, и развернуться было бы негде, а вот широкий щит позволил бы перекрыть весь проход.
Вокруг лестницы была круглая площадка немногим шире самой лестницы, а в глубь башни уходил узкий коридор. Два таких богатыря, как Орест, в нём бы с трудом разминулись, а уж в броне так и вовсе бы застряли. Заканчивался коридор тремя дверями. Одна располагалась в торце коридора, а две другие – в стенах слева и справа от нее. Меж дверьми по углам горели факелы в железной оправе. Их свет отражался на металле, которым были обиты все три двери.
– Тут все тихо, господин Далан, – доложил бородач и вопросительно покосился на Тимофея.
Тот как раз поднялся на площадку и остановился, опираясь на перила.
– Это мастер Тимофей, – коротко представил его Далан. – Будет искать вора. Обо всем, что спросит, отвечать честно и без утайки.
– Как скажете, – ответил бородач.
На площадку свет падал из окна. Оно располагалось напротив коридора. За окном тучи расступались, уступая дорогу восходящему солнцу. Помимо солнечного света, через это окно внутрь мог бы попасть человек. По крайней мере, такой тощий, как недавний водонос.
– А здесь почему решетки нет? – спросил Тимофей, указывая на окно.
