– Мне нужно сделать один звонок, – напоминаю ей в надежде, что она хотя бы даст мне завершить дело.
Расстегивает на мне джинсы. Целует в живот; язык скользит ниже. Не иначе как я ошибся номером. Разъединяюсь; она хихикает. Набираю заново; тут она спускает с меня трусы.
– Сигнал, – говорю, – пошел.
Но остановить миссис Бетти Карвер не так-то просто.
Она берет меня в руку. Потом в рот.
– Страховая компания «Карвер», добрый день.
– Мелани, да… ох… это Гилберт Грейп… ровно на два часа, помню… Я слегка опаздываю… меня тут задержали…
У миссис Бетти Карвер губы двигаются мягко и медленно.
– Так я и знала, Гилберт. – Мелани исходит желчью, я прямо слышу. – Ну, когда прикажешь мистеру Карверу тебя ожидать?
– Скоро, уже совсем скоро.
– А точнее? У нас жесткий график. Назови точное время. Ты меня сильно разочаровал.
– Не только вас.
А миссис Бетти Карвер уже ходит ходуном – вверх-вниз, вверх-вниз; волосы облепили все лицо.
Мелани наседает:
– Повторяется та же история, что была в среду? Это у тебя в привычку вошло? Имей в виду: после обеда мистер Карвер будет занят семейными делами. Ну?
У меня вырывается: «О мой бог…» – миссис Бетти Карвер знает свое дело.
– При чем тут Бог, Гилберт? Бог за тебя решать не будет, решай сам. Я жду.
– Сейчас трудно сказать, когда меня отпустят.
– Прекрати, Гилберт!
– Ну ладно, ладно. Через восемнадцать минут!
– Так-то лучше, Гилберт. Значит, будем тебя поджидать ровно в четырнадцать часов двадцать четыре минуты.
Миссис Бетти Карвер старается изо всех сил – даже причмокивает. Наверняка вся помада перешла на меня. Опускаю свободную руку на женскую макушку и воображаю, будто меня ласкает ротик той девушки. Бекки, что из города Энн-Арбор, штат Мичиган, а Мелани все жужжит насчет моих обязанностей, и я уже собираюсь повесить трубку, но тут в меня впиваются зубы миссис Бетти Карвер – я уж подумал, отчекрыжили кусок.
– Ай! – вскрикиваю.
Мелани беспокоится:
– Что-то случилось?
– Нет, ничего особенного.
– Это домашние неурядицы?
– Что «это»?
– Тебя задержали домашние неурядицы? Дома все нормально?
Миссис Бетти Карвер вынимает меня изо рта и проверяет, не нанесла ли мне телесных повреждений. Шепотом успокаивает: «Крови нет, порядок» – и пристраивает меня на прежнее место.
– Мелани, все путем. Просто я занят.
– Слушай, мистеру Карверу будет приятно, если я сообщу ему причину опоздания. Для него всегда важна причина.
– Скажите, что не рассчитал.
Вешаю трубку. Миссис Бетти Карвер, виновато глядя снизу вверх, говорит:
– Я буду нежной.
И по новой.
– Остановитесь, пожалуйста.
– Иногда не сразу получается, вот и все.
– Хватит.
– Это из-за меня? Скажи, что я делаю не так. Говори!
– Вы ни при чем.
– Дай мне еще немного времени – сам увидишь.
И, поплевав на ладонь – для увлажнения, – готовится ко второму заходу, но я твердо говорю:
– Хорош!
Опустив руки, она так и остается стоять на коленях. Я опускаюсь рядом, чтобы убрать прилипшие к ее лицу волосы. От помады не осталось и следа.
– Вы ни при чем, – повторяю я.
Таймер показывает: осталось восемь минут. Она оседает на пол. Надо понимать, на сегодня все. Наклоняюсь поцеловать ее в лобик. Она ждет объятий, но мне тяжело собраться с силами, когда все мысли занимает другая. Миссис Карвер шепчет:
– Тебе со мной хорошо?
Я пожимаю плечами: ну да, типа того.
В оставшиеся восемь минут мы неловко обжимаемся, и со звонком таймера у нее брызгают слезы.
– Мне пора.
– Я понимаю.
– Не надо плакать.
– Не буду.
– Скоро приедет ваш супруг.
– Я успокоюсь.
Провожая меня, она шепчет:
– Надеюсь, тебе со мной хорошо. Мечтаю кого-нибудь сделать счастливым. Хотя бы один раз. Подарить кому-нибудь счастье хотя бы один раз.
Хлопает затянутая сеткой дверь. Миссис Бетти Карвер старательно машет мне вслед.
Вот интересно: когда мне стукнет восемьдесят, смогу ли я думать о ней с нежностью? А что, всякое бывает. Не ровен час, я даже решу, что это были едва ли не лучшие эпизоды моей жизни. Не ровен час, мне даже захочется вернуть эти дни.
13
– Гилберт, ты ли это? Уж не чаял увидеть твою персону.
Исходя желчью, мистер Карвер жестом призывает меня к себе в кабинет и там делает знак садиться в любое из двух кожаных кресел, развернутых к его столу. Так активно жестикулирует, что можно заподозрить в нем отставного регулировщика уличного движения.
Я говорю:
– Ваши руки творят чудеса, мистер Карвер.
– Ты так считаешь?
– Точно вам говорю, сэр.
– Вообще говоря, человеческая рука меня восхищает. Не знаю более совершенного творения.
Он вытягивает перед собой руки и шевелит пальцами, растопырив их во все стороны. Любуясь этим творением, он фыркает и похохатывает.
– Когда мы с Бетти, еще бездетные – тебе это должно быть особенно интересно, – жили в Буне, там был один малыш-вундеркинд. Лет восьми или девяти. Не то китаец, не то японец – короче, из тех, которые бесподобно играют на рояле. Настоящий гений, причем сын белых родителей. Приемный. И родители застраховали его ручонки на полмиллиона долларов. Представляешь?
Уставился на меня в ожидании отклика, а мне одного хочется – попросить у него прощения.
– Блистательный пример возможностей человеческой руки, ты не находишь? Чего только люди не страхуют. И это доказывает, как важно защищать все уникальное! Видит Бог, я чувствую, что нужен людям. А тебе не хотелось бы оказаться нужным, Гилберт? На первых порах я мог бы тебе подсобить. Ты не рассматривал для себя возможность построить карьеру в страховом бизнесе? Неужели так и будешь до скончания века мешки с бакалеей подносить?
– Э… – Больше ничего выдавить не могу.
– Дело стоящее. У меня, к примеру, дом, дети. У нас двое. Причем двое мальчишек. Сейчас батут покупаем. Заезжай, ты непременно должен его опробовать. Доставку заказали к Четвертому июля. Сыновья хотели бассейн, но бассейн мне сейчас не потянуть, а батут – в самый раз. Будь я врачом – тогда другое дело, это понятно… доктору Гарви бассейн соорудить – как нечего делать. А у нашего дома и батут неплохо будет смотреться.
Мистер Карвер нудит про этот новый батут, который застраховать куда проще, чем бассейн, и про всякую всячину, какая только посещает его необъятный, кавернозный ум, а я только глаза таращу. Неужели моя судьба – таким же стать?
У него над столом в коричневой деревянной рамке висит недавнее семейное фото Карверов. Каждый год Эндорский сберегательно-кредитный банк предлагает своим клиентам такой подарок на Рождество: семейный портрет. Мы этой услугой много лет не пользовались, главным образом из-за того, что мама в кадр не войдет, а еще потому, что семья, как мы считаем, – это вообще не наша история.
На фотопортрете мистер Карвер сидит, оскалив зубы, между двумя сыновьями. Мальчишки натужно улыбаются. Позади этой троицы стоит миссис Бетти Карвер – с отсутствующим видом и тоской во взгляде.
Меня так и тянет схватить его за ворот и спросить: «Ты когда-нибудь жене своей в глаза смотришь, паразит?» – но я сдерживаюсь. А он бубнит и бубнит. Но его на полуслове прерывает телефонный звонок. Со словами «Минутку, Гилберт» он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Ждет, чтобы Мелани взяла трубку в приемной. Должно быть, телефон звонит так редко, что мистер Карвер невольно смакует предстоящий разговор.
В дверь тихонько барабанят накладные ногти Мелани.
– Мистер Карвер?
– Я беседую с Гилбертом. Вы что, не знаете?
– Знаю, сэр.
– Надеюсь, у вас неотложный вопрос.
– На проводе ваша жена.
– Скажите ей, что я на совещании…
– У нее, похоже, что-то важное.
– Ну, так и быть. Так и быть. Гилберт, подождешь секундочку, не обидишься?
Пожимаю плечами, дескать, «без проблем», а сам думаю «все, капец».
Он снимает трубку:
– Слушаю, Бетти. В чем дело?
Я обвожу глазами кабинет, как будто этот разговор меня не касается.
– Ну-ну. Так-так. Успокойся. Да успокойся же! – Крутанувшись в кресле, он застывает спиной ко мне. – Нет. Да, у меня совещание. С Гилбертом Грейпом, да.
Мистер Карвер делает паузу и, не оборачиваясь, говорит:
– Гилберт, моя супруга интересуется, как ты себя чувствуешь.
– Я… мм… хорошо.
– Он хорошо себя чувствует. Угу. А Гилберт тут при чем? – Очередная пауза. – Милая, не надо больше истерик. Прошу тебя. Говори со мной.
