Хельгор внимательно посмотрел на своих спутниц. Амхао больше напоминала женщин тзохов: смуглая кожа, широкие скулы, мелкие глубоко посаженные глаза. Но Глэйва походила на женщин клана умаров – продолговатое лицо, небольшие светлые глаза, золотые волосы и тонкая кость.
При взгляде на нее Хельгор ощутил странное приятное чувство. Такое иногда бывало с ним, когда он на рассвете в одиночестве бродил по равнине. И Глэйве он понравился много больше, чем охотники-тзохи. Его стройная, гибкая фигура с широкими плечами и розовая кожа казались ей много красивее темных, приземистых, коренастых фигур воинов своего племени.
Тем временем Хельгор, используя, отдельные известные ему жесты и слова людей Скалы и жесты, попытался объяснить своим спутницам, что воины тзохов украли всех женщин его племени, перебив детей и стариков. В свою очередь Глйва вспомнила те несколько слов из языка людей Синей реки, которые слышала от бабушки с Зеленого озера. Язык племени Зеленого озера был очень близок к языку племени Синей реки. Эти два племени в древности имели общие корни… Поэтому Глэйва в свою очередь попыталась рассказать Хельгору о жертвоприношениях, побеге, землетрясении. Хотя Хельгор понял намного меньше из рассказа Глэйвы, чем она из его, он решил, что они заключили своего рода союз. По крайней мере, он теперь знал имена своих спутниц, а они знали его имя.
– Глэйва и Амхао станут женщинами умаров, – объявил он. – Хельгор спасет их.
Они все дальше уплывали вниз по реке. А преследователи так и не появились. Тем не менее Хельгор не собирался расслабляться. Наоборот, они с Глэйвой налегли на весла, пытаясь как можно больше увеличить расстояние между ними и врагами. Он хотел было причалить к берегу, поросшему лесом. Но лодка – вещь незаменимая при путешествиях по воде, на суше становилась невероятно обременительной.
Поэтому Хельгор предпочитал двигаться по воде, пока это возможно. Он продолжал с остервенением грести, в то же время мысленно рисуя себе варианты будущего, причем один мрачнее другого. И еще он постоянно посматривал на то место, где рукав реки, вырываясь из пещеры вновь воссоединялся с основным руслом.
Они почти обогнули очередной мыс, когда Хельгор, очередной раз обернувшись, чтобы бросить мимолетный взгляд назад, неожиданно воскликнул:
– Позади тзохи!
Глэйва резко обернулась. Ей понадобилось почти полминуты, прежде чем она смогла разглядеть вдалеке лодку преследователей. Та находилось так далеко, что ее можно было принять, скорее, за плывущее по реке бревно или за огромного крокодила, и все же, приглядевшись, девушка различила силуэты воинов и, вторя Хельгору, проговорила вслед за ним:
– Позади тзохи!
Что же до Хельгора, то он с ненавистью смотрел на этих воинов из другого племени, которые ограбили и большей частью перебили его племя…
Глава VII. В осаде
Лодка беглецов прижалась к берегу так, что ее трудно было разглядеть даже с небольшого расстояния. Хельгор хотел держаться еще ближе, чтобы у преследователей и вовсе не осталось шансов их разглядеть. Перед тем как скрыться за поворотом реки, он бросил последний взгляд на преследователей.
Лодка тзохов все еще оставалась в поле зрения. Но второй нигде не было видно. Или они настолько отстали, или сдались и прекратили погоню? Однако медлить, чтобы разгадать эту загадку, не следовало. Десять тысяч локтей большое расстояние, а впереди был заросший кустарником берег, где без труда можно было устроить засаду. В чаще, где человеку приходилось двигаться пригнувшись, раздвигая ветви, волк и две его собаки могли действовать более эффективно. Глэйва же готова была сражаться, кроме того, Хельгор считался лучшим метателем дротиков среди умаров, а убить человека он мог одним ударом дубины.
Хотя Глэйва все еще энергично двигалась, было видно, что она сильно устала. Она гребла с самого утра. Чтобы дать ей передохнуть, Хельгор отобрал у нее весло и вручил его Амхао, которая немного передохнула. Теперь они не видели преследователей, а до ближайших зарослей кустарника оставалось всего пять тысяч локтей.
Беглецы постарались извлечь из своего положения максимум пользы. Мало того, что лодка преследователей была лучше, в ней на веслах сидело шесть человек, в то время как в лодке беглецов было лишь два гребца, причем один из них – женщина. Так что Хельгор сейчас думал только об одном: как незаметно достичь кустарника. Чтобы добраться туда вовремя, им нужно было плыть хотя бы с половиной той скорости, что развивала лодка тзохов.
Первые две тысячи локтей Хельгор держал хорошую скорость. Он был сильным, а его умение сглаживало слабость и неуклюжесть Амхао. Но вскоре женщина снова выбилась из сил, и преследователи получили значительное преимущество. Теперь стало ясно, что если Глэйва снова не возьмется за весло, то они вовремя не доберутся до спасительных зарослей.
– Глэйва такая же храбрая, как воин! – воскликнул Хельгор, и Глэйва прочитала восхищение в его глазах.
Она не поняла, что сказал их спаситель, но улыбнулась в ответ, в то время как сердце ее наполнилась радостным чувством. Однако несмотря на все усилия Хельгора и Глэйвы, расстояние между лодками, хоть и медленно, но все же сокращалось, однако охотник из умаров надеялся вовремя достичь спасительных зарослей. В то же время он ликовал, потому что вторая лодка преследователей так и не появилась. Последние минуты этой гонки оказались самыми тяжелыми. И Хельгор, и Глэйва выбивались из последних сил, налегая на весла, пытаясь побороть судьбу, выиграв у нее несколько лишних минут.
– Да! – наконец торжествующе прокричал Хельгор.
Они добрались до кустов, а тзохи находились от них в трех сотнях локтей и, похоже, так до сих пор и не заметили лодку беглецов, скользнувшую в заросли ветвей плакучих ив – в одну из протоков гигантской дельты. Этот проток имел два выхода, и Хельгор медленно заскользил по одному из них. В том месте, где протока вновь соединялась с основным руслом, по правому берегу протянулись густые заросли тростника.
– Если Глэйва совсем выбилась из сил, то теперь она может не грести, – объявил Хельгор.
Лодка беглецов свернула в тростник – в заболоченную бухточку, защищенную гигантскими тополями и огромными ивами. Хельгор загнал ее в самые густые заросли, а потом приготовил оружие. Над рекой стояла мертвая тишина. Тзохи, должно быть, уплыли вниз по реке, но вскоре, не обнаружив беглецов, отправятся обратно. Несомненно, на обратном пути они сунутся в заросли. Однако только невероятная удача поможет им найти лодку беглецов, спрятанную в тростнике…
Глэйва с восхищением наблюдала за хитрыми маневрами Хельгора. Ей хотелось смеяться и улыбаться, несмотря на то, что опасность еще была реальной. Тем временем Хельгор все дальше и дальше уводил лодку вглубь болота. Когда заросли тростника становились слишком густыми, он сворачивал, иногда прорубал дорогу топором. Скоро вокруг появились деревья, увитые лианами и обросшие мхом. А потом беглецы выплыли к прогалине, посреди которой возвышалось несколько огромных камней.
– Хельгор, Хиолг, Глэйва, Амхао и ребенок должны остановиться здесь.
Сын Штра выбрал место, окруженное камнями, которые позволили бы им укрыться от дротиков тзохов. Потом он поговорил с собаками и волком. Его звери знали команды и умели их выполнять. В этот раз Хельгор приказал им вести себя тихо, не лаять и не выть.
Хельгор разместил четвероногих воинов в проходах между камнями, тех оказалось как раз три. Затем он занялся проверкой оружия. У него самого была дубина, топор, нож, два копья и пять дротиков.
У женщин оказались дубина и четыре копья, два топора и обоюдоострый скребок. У Хиолга – нож и копье. Кроме того, волк и собаки – хорошее подспорье в бою.
После проверки оружия беглецы поели вяленого мяса, а потом Хельгор и Хиолг постарались сделать их убежище еще более недоступным. Они завалили входы колючим кустарником, оставив только узкие проходы для животных. Если бы любой тзох попытался пролезть на площадку между камнями, его бы ожидал «теплый» прием. Тем временем женщины и ребенок наблюдали за тем, что происходит снаружи их убежища. Несколько раз Хельгор чувствовал желание увеличить расстояние между ним и преследователями, но Амхао так устала, что не выдержала бы длинного перехода. Даже в силах Глэйвы он сомневался. Если бы тзохи обнаружили их следы, то быстро нагнали бы, тогда им пришлось бы сражаться на открытой местности. Здесь же камни защищали их, да и у женщин появилась возможность отдохнуть.
Постепенно солнце клонилось к закату, и тени становились все длиннее. Хельгор старался не думать об опасности, которую таила в себе ночь. Кроме того, раз тзохи не появились, Хельгор начал надеяться, что они и в самом деле потеряли след беглецов.
Прежде чем человек успел бы пройти десять тысяч шагов, должна была наступить ночь. Место, выбранное под лагерь, казалось надежно защищенным, и беглецы собирались провести тут всю ночь. Время от времени Хельгор, Глэйва и Амхао обменивались жестами или словами. Постепенно Глэйва все лучше и лучше понимала своего спутника, так как вспоминала слова, произнесенные ее бабушкой, – слова языка племени Зеленого озера. Амхао почти не принимала участия в их беседе. Пассивная по природе и очень уставшая, она больше занималась ребенком, а не слушала «разговоры» своих товарищей. Очарованный всем происходящим, Хиолг сидел в стороне и, улыбаясь, наблюдал за происходящим…
Уже начали сгущаться сумерки, когда собаки тревожно зашевелились, и волк, встрепенувшись, заводил ушами. Хельгор и его спутники замерли, вслушиваясь в лесную тишину, но не услышали ничего, кроме шороха листвы и гудения насекомых. Но собакам и волку можно было доверять. Без сомнения, они учуяли врага. Глаза волка засверкали, и собаки вопросительно уставились на своего хозяина.
Хельгор тихо, едва слышно свистнул. Это был приказ, означавший: нужно сохранять полную тишину. В любом случае, если хозяин не разрешит, ни собака, ни волк никогда не залают и не завоют, когда добыча где-то рядом. Однако звери разом оскалились.
– Рядом хищники… Тигр, лев или бурый медведь или… тзохи, – шепотом сообщил своим спутникам Хельгор. Глэйва покрепче сжала дубину, оставив копья Хельгору. Амхао усадила своего ребенка в дальний уголок их убежища и тоже взялась за копье.
Потом Хельгор встал на колени и замер, прижав ухо к земле. Хиолг последовал его примеру. Какое-то время охотник не двигался, прислушиваясь. А потом он различил тихие шаги. Кто-то пробирался к их лагерю.
– Приближаются тзохи, – все так же шепотом объявил Хельгор.
Даже Амхао поняла эти слова и задрожала всем телом, а Хиолг, глядя на нее, широко улыбнулся. Он полностью доверял неукротимому Хельгору. Хоть и не столь уверенная в мудрости и непобедимости своего спутника, Глэйва покрепче сжала дубину, готовясь к смертельной схватке. Неожиданно шаги стихли. Похоже, враг остановился возле одного из камней, внимательно исследуя сваленные в проходе ветви. Воцарилась напряженная тишина. Ни один из врагов не двигался, не желая выдать свое присутствие.
Самое близкое дерево располагалось за пределами броска дротика, а ближе к убежищу беглецов росла только трава и несколько кустов, слишком низкорослых, чтобы за ними мог спрятаться человек. Некоторое время все стояли неподвижно, однако Хельгор был уверен, что его звери не зря подняли тревогу. К тому же он распознал шаги человека. Звери, приученные сидеть в засаде, замерли в ожидании команды. Беглецы, каждый устроившись у своего прохода между камнями, ждали. Неожиданно Хиолг, вытянув руку, коснулся плеча Хельгора.
– Тзохи на деревьях!
Хельгор неспешно обернулся, словно собираясь отвесить поклон. Один из тзохов полез на большой платан, растущий на краю поляны, другой уже находился на приличной высоте. Ни один из дротиков тзохов не смог бы долететь до беглецов. Но Хельгор был самым могучим воином в своем племени. Его взгляд застыл на дереве. Хельгор ждал, пока из листвы не покажется левое плечо и часть груди, а потом изо всех сил метнул дротик. Он хотел попасть в грудь врага, но вместо этого пробил дротиком руку противника.
С гневным криком тзох скатился по стволу и, словно куль, тяжело рухнул на землю, громко взревев. Вторя ему, разрыдался сын Амхао, хотя вряд ли он понимал, что происходит. Улмар громко завопил, потому что теперь прятаться было бесполезно. Глэйва и Хиолг громко закричали, а собаки неистово залаяли, и волк завыл, словно была холодная зимняя ночь.
– Тзохи – стервятники, лишенные храбрости. Они погибнут от топора, копья или дротика.
– Тзохи забрали женщин у людей Синей реки, – засмеялся предводитель врагов. – Люди Синей руки глупы, как овцы или слизняки.
А потом противники разом замолчали. Хельгор до сих пор ломал голову, присоединились ли к их преследователям воины из второй лодки. Судя по голосам, врагов было пятеро или шестеро, однако такой обман мог быть заранее спланирован. Некоторые из тзохов могли оставаться безмолвными.
Красный диск солнца уже коснулся вершин деревьев на западе. А облака в небе сверкали всеми оттенками огня. Надвигалась черная ночь…
Это был тот самый час, когда ночные хищники выползают из своих тайных нор. Где-то вдали на просторах долины, среди рек, лесов и озер заревел лев, завыли волки. И к их дуэту присоединились завывающие шакалы, которым вторил смех гиен. Даже спрятавшиеся среди гранитных плит люди и животные содрогнулись от этого ночного хора, что же до тзохов, то, в отличие от умара и его спутников, они не имели укрытия. Да и спрятавшиеся в камнях казались им единой темной массой.
Дикие животные вышли на охоту. Тзохи остановились. Они знали, откуда в них полетят камни и копья, но атаковать в темноте врагов, скрывшихся под защитой каменных глыб…
Камр, воин с широкой грудью, заметил:
– Если тзохи должны напасть на врага, то почему они ждут? Не станет же человек Синей реки ждать нашего нападения всю ночь. Да и Кзахм, наш предводитель, остался на острове.
– Так что, нападем? – спросил воин, лицо которого прорезал огромный шрам.
– Ночь темна. Тзохи поползут по траве, и когда Камр крикнет, мы все разом бросимся на врагов.
– Хороший план, – признался другой воин. – Но воина Людей Синей реки нужно бояться.
– Речной человек не сможет метать в нас свои дротики и копья в темноте. Неужели пять тзохов испугаются одного умара?
– Воум ничуть не испуган, – гордо ответил воин со шрамом.
И пять тзохов ползком направились к камням. Подножие каменных глыб заросло высокой травой и папоротником, и эти заросли скрывали воинов. Однако чутье собак и волка было не обмануть. От них Хельгор узнал, что тзохи приближаются. Потом он прижал ухо к дерну, прислушиваясь к тому, что происходит. С помощью кремня он запалил охапку сухой травы.
– Когда тзохи поднимутся, чтобы напасть на нас, Хиолг должен поднять факел так, чтобы Хельгор видел врага, – объяснил он мальчику.
Сильно волнуясь, собаки повизгивали, тыкались носами. Волк громко рычал. Одновременно Хиолг, Хельгор и Глэйва заметили движение в густой траве. Мальчик поднял факел, а потом вскочил на один из камней. Дрожащее пламя факела высветило фигуры тзохов. Хельгор согнулся, словно в поклоне, стремительно метнув два дротика Один оцарапал плечо противника, другой пробил тело врага чуть пониже ключицы. Воин выпустил дубину и завопил. Однако у Хельгора осталось только два дротика.
Ослепленные неожиданно вспыхнувшим светом тзохи повалились в траву, стараясь стать невидимыми. Однако охваченный безумной яростью, переполненный ненавистью против Кзахму, презрения которого он боялся, Камр рванулся вперед.
– Сейчас тзохи бросятся вперед и убьют речного человека! – закричал он.
– Два тзоха уже ранены и остались в лодке Хоуа, – возразил раненый.
– Тзохи забыли, что такое месть? – прорычал Камр. – Тзохи дрожат, словно аисты перед орлом? Если речной человек не погибнет вместе с двумя женщинами, которые предали нас, то как тогда воины тзохов отправятся домой? Женщины умаров станут смеяться им в лицо! Речной человек один! Я убью его одним ударом дубины!
Это прозвучало не так уж хвастливо. Все знали, что как-то Камр напал с топором на леопарда. А в день Большой Охоты он убил льва.
– Когда Камр нападет на человека Синей реки, воины должны сбить с ног женщин и собак.
Камр выкрикнул военный клич, и четыре воина решительно поползли вперед по траве. Потом Камр неожиданно закричал, и четверо тзохов вскочили и побежали вперед, сломя голову. Один дротик ударил в землю, другой оцарапал руку воина.
Хельгор взвесил в руку одно из копий, и Глэйва приготовилась помочь ему. Почти одновременно на гребне появились враги. Хиолг быстро загасил факел, и поле боя погрузилось во тьму – остался только смутный свет звезд.
Весь план схватки был забыт. Хельгор качнул дубиной, Глэйва взяла наизготовку копье, а Хиолг бросал камни. Один из противников замешкался под градом камней, Глэйва пробила копьем плечо второго врага, но несмотря на рану, он, Камр и третий воин бросились вперед. Собаки и волк метнулись им навстречу. Глэйва отчаянно боролась. Мальчишка бросился на воина, которому в горло вцепился волк. Испугавшись в первый момент, Амхао тоже побежала вперед, чтобы внести свою долю в эту борьбу.
Камр и Хельгор застыли лицом к лицу. Они оба были могучими воинами: опытные, энергичные и храбрые. Грубые черты лица, широкая грудь, отчасти похожая на грудную клетку животных, делали Камра типичным тзохом – обитателем земли вулканов. В то время как Хельгор с его продолговатым лицом, широкой плоской грудью, длинными руками – был совершенным потомком тех, кто жил на Зеленом озере и Синей реке. Ненависть пылала в их глазах – ненависть, воспитанная еще их предками, ненависть, подпитываемая легендами, рассказами стариков и порожденная инстинктами.
Дубины вращались в воздухе. У противников было мало места, чтобы двигаться. Камр оскорблял предков умара, в то время как тот рассказывал, какой будет его месть и месть его племени. Каждый из воинов держал копье в левой руке. Единственным преимуществом Хельгора было то, что он лучше противника видел в темноте.
Камр попытался достать противника копьем, но Хельгор сломал древко копья врага ударом дубины, а потом едва сумел отбить удар дубины противника. Дубины скрестились, и Хельгор пошатнулся. С громким завыванием тзох попробовал одержать победу, но наконечник копья Хельгора оцарапал его грудь, и Камру пришлось отступить, отпрыгнув на безопасное расстояние.
Копье едва различимое в темноте метнулось вперед, но лишь скользнуло по его коже. Краткий момент воины стояли лицом к лицу, переводя дыхание и ожидая возможности ударить. Рядом с ними во мраке с другими тзохами боролись девушки, волк, собаки и мальчик. А потом Камр метнулся вперед. Дубины снова столкнулись с ужасной силой.
– Речной человек должен умереть! – прорычал Камр.
Он прыгнул вперед и попытался сжать Хельгора в своих чудовищных объятиях. Среди тзохов Камр считался самым сильным в борьбе без оружия. Даже Кзахм – сын Черного Борова – был побит им во время соревнований. Так что Камр, действуя как обычно, схватил противника поперек туловища и поднял над землей.
Хельгор в ответ схватил противника за горло. Они упали и покатились по земле. Теперь все преимущество было на стороне Камра, только вот из-за того, что умар сдавил его шею, его дыхание стало прерывистым, и он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная из воды. Он чуть ослаб, и умару удалось отшвырнуть его в сторону. Однако Камр не смог подняться. Он лежал на спине и из его груди вырывались хрипящие звуки – хрящи его шеи были раздавлены могучими пальцами Хельгора.
Наконец, вздрогнув последний раз, Камр затих.
– Так умрут и остальные тзохи – похитители женщин! – закричал Хельгор и, подхватив с земли дубину, помчался на помощь женщинам.
Амхао лежала на земле. Она получила удар топором и копьем. Глэйва и волк прикончили одного из вражеских воинов, но окровавленная девушка отступала под напором остальных тзохов. Хельгор буквально ошеломил их.
Умар прыгнул на врагов, словно леопард. Никакой борьбы не было. Дважды взлетела тяжелая дубина, и последний из тзохов упал на землю. А Хельгор на мгновение застыл и, вскинув руки к небу, закричал, сообщая звездам о своей победе.
Глава VIII. Боль и смерть
Хельгор вновь разжег огонь.
Теперь в ярких языках пламени он видел кровь на лице, руках и груди Глэйвы. Амхао выглядела мертвой, покрытая глубокими ранами. Только сейчас Хельгор, ошеломленный ударом дубины, начал приходить в себя. Одна из собак погибла. Другая облизывала его раны, в то время как волк пытался вытащить зубами из бока обломанный дротик. Малыш Амхао устал плакать и затих.
Мрачная печаль охватила Хельгора. Он один оставался на ногах, но страшно устал. Однако он отлично понимал, что без него и женщины, дети и животные умрут. Все же сам он не получил серьезных ран. Поэтому, пересилив себя, он отправился на поиски листьев, чтобы перетереть их и наложить повязки на раны своих спутников. Когда он вернулся, раны Хиолга уже перестали кровоточить, хотя на голове у него набухла огромная шишка. И все же мальчик «ожил».
Смешав необходимые листья и травы, Хельгор сделал пасту и приложил ее к ранам своих спутников: тайну этой «примочки» передавали по наследству, от отца к сыну. Потом он отнес подальше тело мертвой собаки и тела погибших врагов. Он не хотел привлекать внимание диких животных, которые наверняка уже почуяли свежепролитую кровь.
Устал Хельгор невероятно. И все же, прежде чем позволить себе расслабиться, он осмотрел неподвижно лежавшую Амхао и израненную Глэйву. Теперь в случае повторного нападения Хельгор мог рассчитывать только на волка и собаку.
– Хельгор простоит на страже до полуночи, после его место займет Хиолг, – пробормотал он.
Присев на корточки около костра, Хельгор долго слушал звуки леса. Среди ночных звуков можно было разобрать крики, порожденные любовью, убийством, радостью победы и отчаянием, агонизирующим стенанием. Поедатели падали подбирались к еще живой добыче, которой остальные хищники побрезговали бы.
Луна – полдиска сверкающей меди – уже взобралась на край звездного неба. Воздух благоухал ночными ароматами. Летучая мышь пролетела над костром, хлопая мембранами крыльев. А потом в круг, очерченный светом костра, вышли две гиены. Серые твари с огромными бурыми пятнами. Посверкав глазами, они остановились за грудой камней, воротя морды от костра.
Они захихикали, защелкали огромными челюстями, такими же мощными, как у тигров и львов, и отступили, а их место заняли шакалы. Вокруг было полно добычи, но вечный голод увеличивал их алчность. После появились волки – пять волков. Грубые гости, которые, стоя по другую сторону костра, угрожающе рычали. Потом над землей пронеслась сова, и волки исчезли. Где-то далеко волки подхватили лай гиен. Ожесточенно и жалобно закричали шакалы. Глаза ночных хищников сверкали. Зубы блестели, а рык то и дело вырывался из их утроб.
Шакалы отлично сознавали свою слабость и даже большим числом не рискнули бы бороться с волками. Гиены знали, что в случае схватки победят волков. Волки, в свою очередь, разглядывали добычу. Когда они увидели, что и им может достаться лакомый кусок на этом пиру, они утащили два трупа и ушли. Шакалы окружили тело, лежавшее в отдалении от остальных. Гиены оставили за собой трупы двух тзхов…
Неожиданно где-то неподалёку затрещали ветви, словно кто-то огромный пытался протиснуться через заросли. Животное, большое и тяжелое, с бурым мехом и плоским черепом, огромными когтями искало пищу. Все знали насколько опасна эта тварь и какой у нее непредсказуемый характер.
Увидев сборище хищников, зверь остановился, раскачиваясь на могучих лапах. Его маленькие глаза сверкали из-под нависшего лба. А потом он объявил о своих правах могучим рыком. Все хищники разом прекратили есть и уставились на появившегося зверя, который был больше, чем тигр, и уступал разве что мамонту или носорогу.
Волки оказались ближе, чем гиены, и зверь прогнал их. Завывая, дрожа от гнева, они отступили, переполненные негодованием и ненавистью. Медведь поставил лапу на труп. Волки, рыча, подались назад и вскоре скрылись в кустах. Склонившись над мертвецом, медведь больше не обращал внимания на остальных сотрапезников. Щека и плечо мертвеца уже были объедены, но медведь не обратил на это никакого внимания – мясо было свежее. Удовлетворенный, он принялся за работу. Его клыки погрузились в бедро мертвеца.
Пока он рвал мясо, лес наполнился новыми голосами, восхвалявшими аромат смерти, расползающийся над поляной. А потом неожиданно из кустов высунулась небольшая усатая голова с двумя оранжевыми полосами и большими желтыми глазами, зрачки которых мерцали, подобно огромным звездам. Кошка зевнула, открыв пасть, больше напоминающую небольшую красную пещеру, в которой сверкнули белые клыки, больше напоминающие огромные костяные кинжалы. Тигр взревел, раздувая широкую грудь. Его лапы ударили по земле так, что обломки кустов полетели в разные стороны. Все знали, кто пришел на смену бурому медведю, и все трепетали перед этим зверем.
Если бурый медведь и знал своего нового противника, тот явно был знаком только с коричневым медведем, который никогда не смел заступить ему дорогу. Тигр был поражен тем, что медведь с непринужденностью победителя продолжает есть его добычу. Все звери, разве что за исключением мамонта и носорога, постарались бы избежать тигра, но бурый медведь не видел в нем конкурента. Тигр взревел во второй раз. Поскольку медведь находился к нему ближе остальных, он и должен был уступить тигру свою добычу, но он не собирался. Тогда тигр пришел в ярость. От безумного гнева его грудь вздулась, и из пасти гигантского хищника вырвался третий рык.
Наконец медведь понял, что ему угрожают. Он перестал есть и повернул к тигру окровавленную морду. По сравнению с огромными пылающими огнем глазами тигра глаза медведя были маленькими, спрятанными в густой шерсти. Но по размеру медведь были куда больше тигра.
Развернувшись к противнику на широких лапах, медведь взревел в ответ, и рык его был поистине ужасен. Несмотря на свои размеры, он был яростным и быстрым зверем. Теперь и тигр понял, что перед ним достойный противник. Будучи благоразумным, тигр отступил чуть в сторону, чтобы напасть на медведя сбоку. Медведь ждал, но когда тигр прыгнул на него, он буквально опрокинул его, сбил в воздухе одним ударом могучей лапы. Мех окрасился кровью. Одним ударом медведь победил тигра, но схватка не закончилась. Хищники, переплетясь телами, покатились по земле, нанося друг другу страшные удары.
Наконец тигру удалось вывернуться, и он отскочил в сторону, однако медведь попытался снова сжать его в своих ужасных объятиях. Они застыли напротив друг друга, красные от крови. Какое-то время оба колебались, решая, продолжить бой или разойтись. Но боль и первобытная ярость звали их продолжить бой. А потом тигр упал, и медведь погрузил клыки в его плоть, однако одна из лап хищника висела, прокушенная. Тигр сделал последнее усилие, попытался защититься, но челюсти медведя впились в горло врага, разрывая его. Однако клыки тигра, больше похожие на сабли, ударили по горлу медведя. Тот зарычал и отступил, обливаясь кровью, а потом тяжело сел на землю, и тут радостно взвыли шакалы, волки, гиены и остальные поедальщики падали, которые, затаившись в траве, следили за поединком.
