– Собрать вас всех на площади, и покосить, сук! – дед закрутил невидимой рукояткой древнего пулемета.
Старики немного покручинились всеобщим падением нравов. Колыбельный стук колес убаюкивал, и Семен Михайлович начал клевать носом. Макс задвинул стол и достал матрас попутчика с третьей полки. Старик благодарно хлопал сонными глазами.
Вечерело. Плацкартный сон походил на обморок. Макс из последних сил вытащил из-под себя смотанную простыню, укрылся с головой и рухнул в беспамятство.
Проснулся мгновенно. Скрежетали колеса, поезд трясло. С верхних полок сыпались матрасы и чемоданы, слышался звон разбитого стекла, раздавался звонкий мат и крики. Макс от испуга схватился за поручень. Состав дернулся и встал. Ночной полог сдернули, в дрожащий полумрак вагона хлынул яркий солнечный свет.
– Что за блядство? – раздался рев Сергеича. Отодвинув занавеску, толстяк уставился в окно. Вечерние чахлые перелески и поля сменила утренняя зелень луга. Макс спрыгнул с койки, едва не разбив колено о поручень. Со сна мотало, от резких движений перед глазами плыли оранжевые круги. Плохо соображая, он поплелся через весь вагон в туалет, ополоснуться холодной водой.
– Здорово!
– Сейчас мобы повалят, ништяков себе выбьем!
– Добра налутаем!
Первым ожил, как и полагается, молодежный отсек. Макс тряхнул головой и прошел мимо.
– Что за херь? – послышался голос татуированного.
– Другой мир! Здесь все другое! У нас вечер, тут утро…
– И мобильный не ловит!
– О! Я про такое в книжках читал. Про попаданцев!
– Так мы теперь попаданцы, что ли?
«Пропаданцы», – потер переносицу Макс.
Татуированный отвесил нескладному парнишке подзатыльник:
– Впопуданец… Ты чего, книжки читаешь, задрот?
Все было неправильно. Совсем неправильно. Лопотали пьяные мужички, собирала с полу разбросанные журналы приметная старушка… Макс ввалился в туалет и набрал в ладони воды. Плеснул на лицо. Еще. И еще. Поелозил мокрыми ладонями. Полегчало, глаза наконец раскрылись.
Макс глянул на себя в зеркало. На щеке виднелся след от подушки. Он намочил затылок и вышел.
Увы, но ему не причудилось. Проводница отсутствовала, как и многие из пассажиров. Простыни еще хранили тепло тел, а вот сами тела… Не стоит об этом. Не сейчас. Гомон из купе татуированного и любителей игр не прекращался.
– Паря! – Макса прихватили за рукав. Встряхнули. Он узнал недавнего матерщинника… Как его? Миша!?
– Чего тебе? – отдернул руку Максим.
– Что за херня творится? Где мы?
– Я знаю? – Макс брезгливо оглядел похмельные рожи алкашей. Сизые носы-сливы, тоскливый взгляд.
«Почему эти не пропали? Почему бабулька с журналами осталась?»
Макс двинулся дальше, заглядывая в отсеки. Пусто, пусто, пусто. Татуированный, галдящая молодежь… Главарь с выбитыми рунами на лице пристально оглядел проходящего мимо Макса, и тот ускорился. Еще молодежь. Еще.
– Не, расклад топчик… – авторитетно заявили впереди.
– Чего? – не выдержал Макс.
– Местность удобная! – повернулся один из пацанов.
– Самое то, – поддакнули ему.
– Карта неплохая, – закивал другой.
– Удобно для развития. Ресурсы есть. Лес, вода, – пояснил рослый главный геймер и протянул Максу руку. – Толик.
– Троллик! – заржали вокруг.
– Троллина!
– Известный Тролль!
– Макс! – он сжал ладонь.
«Бред. Бред… Сплю я, что ли?»
– Максим! Вернулся, слава Богу! – улыбнулся Семен Михайлович. Вместе с Сергеичем они сидели у окна. Макс плюхнулся рядом.
– Видал? – Сергеич мотнул подбородком на пустую кровать, где еще недавно ворочался недовольный сосед. – Пропал! И остальные тоже!
– Пропаданцы… – пробубнел Макс и уставился в окно.
Высокая щебеночная насыпь оканчивалась узкой прослойкой желтого песка, за границей которого начинался кочковатый луг. Травинки пробивались через прошлогодние сухие былины.
– По крайней мере, здесь тоже весна… – пробормотал Максим, оглядывая дальний лес, сбрызнутый робкой зеленью ранней листвы. Вдалеке, за крутым урезом, угадывалась невидимая река, а рядом, на холме, подпирали небо невиданные исполины. Деревья были так огромны, что холм, просторный луг, темнеющий лес рядом с ними казались притихшими детишками.
Что за порода? Дуб, вяз, липа? Макс сощурился, всматриваясь, но тщетно: слишком далеко. Обычно такие великаны – одиночки и не растут рядышком … Побарабанив по столу, Максим встал и подошел к противоположному окну.
Совсем иной пейзаж. Лес по краям поляны сменился редким перелеском, а затем и вовсе сошел на нет. Перед Максом, насколько хватало глазу, лежала бескрайняя степь, покрытая богатым оживающим ковром разнотравья. Макс поскреб затылок. По-видимому, луг по другую сторону насыпи был языком степи, протянувшимся к реке.
– Я пройдусь по составу, – произнес Макс. Ему всегда лучше думалось во время движения. – Гляну, остался ли кто еще…
– Нож дать с собой? – подорвался Сергеич. – У меня есть… А то – мало ли?
Макс махнул рукой. У него и у самого в багаже лежал и хороший нож, и топор. И ножовка, и много чего еще.
Молодой человек с сожалением глянул на оставленный набор красок на столе в соседнем купе. На лежанке сиротливо пристроилась бабочка-летучий змей. Аппетитной мамочки и след простыл. А вот с ней он бы попал… Попал и пропал с удовольствием.
Макс толкнул от себя дверь и двинулся в соседний вагон. Тишина и пустота. Изредка встречались испуганные девчушки и парни. Иногда наталкивался и на стариков – те радовались, тормошили Максима, вопрошали, возмущались.
Макс всех посылал. Посылал в родной восьмой вагон: рядом находился ресторан, который Максим выбрал местом для совещания. Нужно как следует обмозговать непростую ситуацию.
Последним вагоном оказался СВ, редкий зверь на маршруте Зейск – Зуйск. Красная ковровая дорожка, тонкий аромат парфюма. Одна из дверей в середине коридора приоткрыта.
Его встретил цепкий взгляд из-под очков. Купе СВ, часы, элегантная одежда подсказывали: пассажир не из бедных. Назвать незнакомца стариком язык не поворачивался. Пожилой человек, не слабый еще, знающий себе цену. Подтянутый, загорелый. Короткий ежик волос на голове, седая аккуратная бородка. Рукопожатие крепкое.
– Юрий Владимирович. Я уж испугался, что один во всем поезде, – чуть улыбнулся незнакомец. В глазах ни капли страха или растерянности, хоть и по некоторой помятости заметно, что он только что проснулся.
– Максим, – представился Макс и вдруг заметил на груди собеседника бинокль.
– Можно? – приняв оптику, он подкрутил колесики настройки.
Исполины на холме предстали во всем великолепии. Оценить их истинный размер непривычному к биноклю Максу по-прежнему не получилось, но главное он увидел. Сомнения сменились уверенностью. Перевел взгляд на стену леса. Поводил биноклем… То же самое.
– И все-таки это не Земля, – прошептал Макс.
Юрий Владимирович заломил бровь, и Максим пояснил.
– Нет таких деревьев у нас… Я еще тешил себя… Лжетсуга или метасеквойя… Генерал Шерман какой-нибудь в Штатах. Но нет. И в лесу рядом не вижу ни одного знакомого.
– Связи нет, – слегка кивнул собеседник. – Ни единого спутника. Радио не работает. У машинистов тишина.
– Значит, все-таки пропаданцы, – поджал губы Макс и встряхнулся. – Приходите в четвертый вагон. Там ресторан рядом, совещание проведем, обмозгуем.
Юрий Владимирович катнул желваками.
– Буду. Рожу лица умою и приду.
Макс кивнул и отправился назад. К тому времени все ранее встреченные им пассажиры уже покинули свои места. Родной вагон встретил гомоном и грозой.
– Завали хлебало, старый пень! Бессмертный что ли? Если это и впрямь новый мир – тебе хана, толстожопый! Твое время прошло! Залезь в угол, мухомор, и не отсвечивай!
Татуированный навис над Сергеичем, сжимая кулаки. Упрямый толстяк близоруко уставился на противника. Макс чертыхнулся и кинулся между ними.
– Ну нельзя же так, – бросил он амбалу.
– Можно! – весело гаркнул татуированный. – Теперь – можно!
– Семен Михалыч, идем в ресторан! Покумекаем, как дальше жить, – сделав вид, что не услышал, обратился к попутчику Макс.
Он прихватил неугомонного Сергеича под локоток, махнул Жаку Фреско, и вместе они двинулись в вагон-ресторан.
Глава 2
День первый: оценка ресурсов, первые шаги и первая агрессия
– Итак, что можно сказать навскидку… Местность пологая, незначительно понижается к реке. Не буду мудрить с астрономией – ничего в ней не понимаю. Но в момент нашего перемещения было утро, а сейчас условный полдень. Значит юг у нас там, – Макс махнул рукой в сторону приметных древесных гигантов.
Присутствующие – деды-попутчики, Юрий Владимирович из вагона СВ, матерщинник Миша и любительница б/у журналов Лидия Петровна внимательно слушали Макса. Два видных представителя местной молодежи тоже пришли. И если геймер Толик ерзал на месте от нетерпения, то татуированный Славик без дела не сидел, обшаривая барный уголок.
– Там, где речка? – уточнил Сергеич.
– Речка?.. Да, река, – на миг сбился Макс. – Местечко нам досталось на первый взгляд, удачное…
– Я ж говорил: расклад – топовый! – не выдержал Толик.
На него сердито зыркнули, и он примолк.
– Итак… Местность крайне удачная. Предлагаю не сотрясать воздух и не гадать о причинах и способах переноса, дабы не сойти с ума и не терять время, крайне для нас важное.
Деды переглянулись и кивнули.
– Мы видим перед собой язык степи с постепенным понижением к реке. Берега, как мне представляется, по большей части обрывистые, однако мы можем наблюдать и пологий спуск, – Макс махнул рукой на густой кустарник, сквозь который проглядывала водная гладь. – Поезд отрезал этот язык от основной степи. С двух сторон наш участок обрамлен лесом, с другой – рекой, что, несомненно, создает благоприятный мягкий микроклимат для выращивания сельскохозяйственной продукции. Далее. Луг на западной части за холмом имеет явные признаки недавнего подтопления…
– Во шпарит, студент, – прошептал Миша, но его никто не поддержал.
– Заливной луг? – бросил Юрий Владимирович. После короткого знакомства он предложил старичкам звать его Юрой, а всем остальным – дядей Юрой. На том и порешили.
– Верно, заливной. – Макс кивнул. – Холм, на котором растут деревья-крупномеры, повышает рельеф, и до нас вода не доходит…
– Строиться здесь надо, – рубанул ладонью по столу Миша.
Миша оказался бригадиром строителей-выпивох. Мужичкам было уже хорошо за пятьдесят; одной слаженной бригадой они работали вместе не один десяток лет. Нынче ехали на строительство нового объекта – маленькой церквушки на озерном островке в далекой глухомани. Ехали-ехали и приехали… Перед совещанием Миша выхлебал кружку крепкого горячего чая, умылся – и теперь выглядел бодрым огурчиком. Только нездоровая краснота в глазах намекала на вчерашнее.
– О строительстве позже. Сначала анализ местности, – нахмурился Макс. Он отвык выступать на публике, боялся сбиться и потерять нить рассуждения.
– Итак. Лес по бокам защищает местность от ветра. Высота железнодорожной насыпи – около пяти-шести метров навскидку, как мы можем наблюдать… А то и все десять… – Макс провел рукой перед собой, указывая за окно на водоотводящую канаву, песчаную подушку и гравийный скат. – Плюс высота самого вагона… Вместе с колесами – метра четыре, не меньше. Итого: десять-пятнадцать метров в высоту. Значительное сооружение, которое имеет системообразующее влияние на рельеф нашего конкретного участка. Что это нам дает? Во-первых, защищает от возможного северного ветра из степи, который может разгоняться до приличной скорости. Как известно, ветролом снижает ветровую эрозию на расстоянии до десяти значений высоты преграды. Значит… имеем относительную ветровую тень примерно… сто-сто пятьдесят метров от насыпи…
– К чему эта херь? – влез Славик. – Ни хрена не понял.
Татуированного звали Вячеслав, но он предложил звать его Славиком. На совещание парень приперся непрошеным и нагло занял место рядом с барной стойкой. Качок вытащил из холодильника бутылку, посасывал пиво и недовольно хмурился.
– К тому… – завелся Сергеич, но Макс примирительно выставил перед собой ладони.
– Если учесть теплонакопительную особенность гравийной насыпи и общий южный уклон местности … – заторопился Макс, но вновь встретил непонимание. – Короче: это самое благоприятное место для огородных грядок с теплолюбивыми и капризными культурами.
– Ой! – всплеснула руками Лидия Петровна. – А я как раз семена везу в деревню. Рассаду-то дети должны были попозже привезти на машине… – вспомнив о детях, любительница глянцевых журналов умолкла.
– У меня тоже неплохой банк семян и черенков с собой, – кивнул Макс и продолжил. – Дальше. Про розу ветров я уже упомянул. В качестве гипотезы – преобладающие ветра задувают из степи. Впрочем, если русло реки широкое – может и оттуда залетать… Климат. Про такое из вагона не решишь – нужно ручками-ножками смотреть. Однако, бьюсь об заклад, на северных склонах, в лесу и в ямках, на речных затонах в тени можно еще найти следы снега и льда.
– Значит, и зима здесь со снегом, – дядя Юра блеснул очками. – С чего решил?
Слушатель из него был замечательный: внимательный и цепкий.
– Хвойных растений предостаточно, как и листопадных. Деревьев с вечнозелеными листьями не наблюдаю… Хотя и в суровые снежные зимы не верю… – задумчиво добавил Макс. – Но тут уж без доказательств, – предупредил он. – Так, предчувствие.
– Предчувствие – это хорошо, – улыбнулся Семен Михайлович. – Без предчувствий никуда не уедешь.
