– Хорошо, это направление я возьму на себя, – сказал Мозговой. – Я неплохо знал Павленко, его связи. Попробую расширить и углубить эти свои сведения.
– Вот мы и наметили основные направления расследования, сферу деятельности каждого из нас, – сказал Гуров. – Что касается меня самого, то я, пожалуй, отправлюсь в поселок Сосновая Грива с вашими двумя оперативниками. Хочу посмотреть своими глазами на место преступления, поговорить с людьми, которые живут в тех местах. Заодно и воздухом подышу. Как я понимаю, в этой вашей Сосновой Гриве он должен быть хороший.
– Воздух там замечательный, – заверил сыщика Тарабрин. – А в гостиницу вы так и не заедете?
– Пока не вижу необходимости, – ответил Гуров. – Если моя сумка у вас, полковник, в кабинете немного постоит, то ведь ничего страшного не случится?
– Конечно, ничего с ней не будет, – заявил Мозговой. – Я сам ее туда и отнесу.
– Нет уж, свои вещи я сам привык носить, – произнес сыщик и встал. – А в Сосновую Гриву поехать хочется. Двину я туда вместе с вашими сотрудниками. Неужели они должны как такси работать, меня в гостиницу завозить? Это было бы неправильно. Нет, поедем сразу на задание.
– Хорошо, тогда пойдемте. Поставите вашу сумку, а потом спуститесь к выходу. Там вас будут ждать наши сотрудники. Еще я вам там, в кабинете, выдам фото Петра Красовского, чтобы вы могли показать его жителям поселка.
Глава 4
Гуров попрощался с начальником управления генералом Бессоновым и вместе с Мозговым поднялся в его кабинет, расположенный на третьем этаже. Там он оставил свой багаж, а затем спустился к выходу, где его ждали капитан Тарабрин и два сержанта.
– Вот эти ребята доставят вас в Сосновую Гриву, – сказал капитан. – Это вот Славин, а это – Шамхалов.
Сержанты, немного смущаясь, проводили приезжего знаменитого сыщика к машине. Шамхалов сел за руль, Гуров устроился рядом с ним, Славин обосновался сзади. Полицейская «Веста» плавно тронулась с места и направилась к окраине города.
По дороге сам собой завязался разговор о городе Столбовое, о службе, о жизни в целом. В его ходе Лев Иванович быстро составил себе представление об этих парнях и о порядках, заведенных в здешнем управлении. О сержантах он заключил, что ребята эти толковые, исправно несущие службу. Насчет порядков сыщик понял, что сержанты ими в общем-то довольны. Они охотно отвечали на вопросы столичного гостя, ничего не старались скрыть или отмолчаться.
«Хороший признак», – подумал Гуров.
Они ехали уже по окраинам города, по частному сектору с аккуратными кирпичными домами и разноцветными палисадниками. Вскоре впереди выросли невысокие холмы, густо покрытые лесом. На фоне желтеющей листвы яркими темными пятнами выделились сосны.
Через пару минут дорога вошла в лес, и Гуров опустил стекло в дверце. В кабину ворвался воздух, полный аромата хвои.
Дорога все время шла немного на подъем. Внезапно лес расступился, и показались дома с телевизионными антеннами, торчащими над крышами, магазин с высоким крыльцом. За ними виднелась парковочная площадка, а рядом с ней – несколько беседок. Возле них грудой лежали доски, куски арматуры, виднелись столбы, вкопанные в землю.
Машина снизила скорость, повернула и остановилась на парковке, которая в этот будний день была почти пуста. На ней стояло лишь несколько машин.
– Это, как я понимаю, и есть поселок Сосновая Грива, не так ли? Вон та самая площадка, где убийца взял кусок стального прута? – спросил Гуров.
– Так точно, товарищ полковник! – ответил сержант Славин. – Куда пойдем? В поселок, людей опрашивать?
– Пусть один из вас идет проводить опрос, а второй проводит меня на место преступления, – сказал сыщик. – Вы ведь знаете, где это?
– Я знаю, – откликнулся Шамхалов. – Выезжал вместе с товарищем капитаном. Мы осмотр места проводили.
– Вот и отлично, – сказал Гуров. – Давай, Славин, иди на тот конец поселка, оттуда начинай опрос. А мы с твоим товарищем по лесу прогуляемся.
Полковник вслед за сержантом пошел по просеке. Деревья тут были в основном лиственные, стояли плотно друг к другу.
Оперативники прошли примерно четыреста метров и оказались на перекрестке. Просека, по которой они шагали, за ним круто спускалась в овраг. Поперечная тянулась далеко в обе стороны.
– Это все произошло недалеко отсюда, – сказал сержант, указывая налево. – Пойдемте, товарищ полковник, я место покажу.
Они приняли налево и прошли метров пятьдесят. Здесь сержант свернул с просеки в лес, сделал шагов пятнадцать и остановился возле старой осины, ничем не отличавшейся от своих соседок.
– Вот здесь лежало тело, – уверенно сказал он. – Видите, как кругом все истоптано? Тут немало людей побывало.
– А ты не знаешь, сержант, крови на земле много было? – спросил Гуров, внимательно осматривая место преступления.
– Да, крови много было, – ответил Шамхалов. – И возле тела, и вон там, в стороне. – Он ткнул рукой в сторону просеки, по которой они пришли сюда.
Гуров двинулся в указанном направлении.
– Здесь? – осведомился он. – А вот тут и дальше, на самой просеке?
– Нет, на просеке крови не было, – уверенно ответил сержант. – Я это точно знаю, сам слышал, как полковник Мозговой спрашивал криминалистов, просил их все кровавые следы отыскать и отметить. Он думал, что адвоката на просеке убили, а потом тащили тело в лес. Но криминалисты с ним не согласились. Сказали, что нет, не похоже. Кажется, он получил удар по голове вот тут, где мы с вами сейчас стоим.
– Вот тут, вот тут, – пробормотал Гуров, осматриваясь.
Просека отсюда была почти не видна. Ее загораживали толстые стволы и кусты бересклета, росшие между ними.
«Значит, кто-то или что-то привлекло внимание Павленко, бегущего по просеке, и заставило его свернуть в лес, – подумал сыщик. – Здесь его ожидал убийца. Но почему тело было найдено не тут, а немного дальше, под осиной? Логично предположить, что с первого удара преступник не смог убить свою жертву. Он ее только оглушил. Адвокат потерял ориентацию и вместо того чтобы идти назад, к просеке, сделал еще несколько шагов в глубину леса. Здесь убийца догнал его и нанес второй удар, оказавшийся смертельным».
– Ладно, сержант, здесь мы все осмотрели, – сказал Лев Иванович. – Пошли теперь в поселок. Тоже начнем опрашивать людей.
Выйдя к поселку, оперативники еще раз разделились. Каждый взял себе по одной стороне улицы. Гуров постучался сначала в один дом, потом во второй, третий. Он везде представлялся, объяснял цель своего визита, после чего показывал фотографию охранника Петра Красовского. В первых двух домах никто его не опознал.
В третьем от края доме хозяйка долго подслеповато вглядывалась в изображение, в сомнении качала головой, в итоге заявила:
– Нет, кажись, не было здесь такого.
Полковник уже начал думать, что поездка в Сосновую Гриву ничего не даст, но в следующем доме его ждала удача.
Здесь на его стук за порог вышла женщина лет тридцати, довольно миловидная. Она выслушала объяснение Гурова о цели его посещения и кивнула. Да, мол, я готова оказать посильную помощь следствию, заодно и назвала себя, сказала, что ее зовут Настя Рогова. Когда сыщик показал ей фото Красовского, лицо женщины мгновенно изменилось. На нем появилось выражение испуга.
– Конечно, я его знаю, – заявила она. – Этот бандит нас прямо за горло взял! Я уже и ума не приложу, что теперь делать.
– Как это он взял вас за горло? – спросил Гуров. – И почему вы называете этого человека бандитом?
– А кто же он еще? – сказала женщина. – Бандит и есть. Дом у нас отнять хочет.
– Это каким же образом? – осведомился Гуров. – Расскажите мне все подробно.
– Он где-то месяц назад у нас в поселке в первый раз появился, – начала рассказ хозяйка дома. – Сначала я его из окна пару раз заметила. Вижу, ходит, смотрит на дом, на колодец, на все постройки. Потом слышу – стучит. Я вышла, и тут он мне начал огород городить, сказал, что хочет здесь, в Сосновой Гриве, загородный дом иметь, чтобы зимой в городе жить, а летом сюда перебираться. Наш дом ему полностью подходит. Он и сделан хорошо, и все нужные постройки есть. Так что, давай, дескать, хозяйка, оформлять сделку купли-продажи.
– Что же вы ответили на это деловое предложение? – спросил Гуров.
– Что ответила? Удивилась я и сказала, что мы с мужем ничего продавать не собираемся. Он у меня строитель, так что этот дом, можно сказать, полностью своими руками возвел. Когда-то тут была гнилая такая хибарка, в ней старик один жил. Когда он умер, сын эту развалюху и продал. Муж мой на ее месте вон какой дом возвел. Нам здесь жить удобно, уезжать мы никуда не собираемся. Вот я и сказала этому хмырю, что никакой сделки купли-продажи не будет. А он усмехнулся так противно и заявил: «А я говорю, будет сделка. Причем давай, тетка, решай скорее. Сейчас я вам реальные деньги предлагаю, сто тысяч. А будешь упираться, сумма станет меньше, вообще сущие копейки получишь». Я тут вовсе в изумление пришла. «Какие, – говорю, – сто тысяч? Наш дом не меньше двух миллионов стоит. Нечего тут глупости говорить. Давай, вали отсюда». Потом попыталась я его с участка вытеснить. Вежливо так, без грубости. Только он никуда не пошел, стоял и смеялся, а через минуту сказал: «Ты знаешь, кто я такой? Я у Алексея Игоревича работаю, ты поняла, тетка? Это я с тобой сейчас культурно обхожусь, вежливо, а будешь упираться, по-другому заговорю. Вылетишь с этого участка как пыль с дороги».
– Что же вы на эту высококультурную речь ответили? – поинтересовался Гуров.
– Я сначала испугалась, – призналась Настя. – Потому что поняла, о каком Алексее Игоревиче этот мужик говорит. Чугунова у нас в городе каждый знает. На его стороне сила, а против нее не попрешь. Но я тут же и разозлилась. Чего это он меня среди бела дня пугает? У меня свои права есть! Я ему так и сказала. Дескать, вот муж вернется, он с тобой, стервецом этаким, по-мужски поговорит. Даже не мечтай наш дом за так отжать. У нас все права есть и на него, и на земельный участок. Тут он усмехнулся так противно и заявил: «Ты ой как сильно ошибаешься, тетка. Нет у вас прав ни на дом, ни на землю. Я к нашему юристу обратился, к Павленко Дмитрию Аркадьевичу. Очень дошлый специалист. Он все проверил и сказал мне, что земля под домом оформлена неправильно, с нарушениями. Это еще дед, который до вас тут жил, напортачил. Теперь этот участок легко можно вернуть в собственность города. А дом ваш построен без проекта и разрешения городского архитектора. Не составит труда вынести постановление о его сносе. Да, и не вздумай меня своим мужем пугать. Если он хоть раз пасть откроет, то я приеду уже не один, а с ребятами, и мы ему живо руки-ноги обломаем. Так что думай, тетка. Кстати, я слышал, что у вас дети есть. Они в школу в город ездят. Как бы с ними чего не случилось по дороге». Сказал он все это, развернулся и пошел. А я осталась стоять, ни жива ни мертва.
– А этот милый человек вам не представился? – спросил Гуров. – Себя не назвал?
– Да, это я забыла сказать. Представился, как же. Сказал, что его зовут Петр Красовский, чтобы мы знали, с кем сделку заключать.
– А после того памятного разговора он еще появлялся?
– Конечно, появлялся, причем не однажды. Раза три сюда приходил.
– А мужу вы об этой встрече рассказали?
– Я Леше сначала не хотела ничего говорить, – призналась Настя. – Он у меня такой… резкий, что ли. Иногда прямо бешеный бывает. Боялась я, что он постарается с этим Красовским встретиться и мигом башку ему прострелит. У нас ружье есть, Леша иногда на охоту ходит, кабанов валит. Но потом поняла, что скрыть такое никак нельзя. Если этот клещ привязался, то он уже не отстанет. Вот и рассказала. Все было так, как я и боялась. Муж прямо в бешенство пришел, хотел ехать в город, искать этого Петра, чтобы по-мужски с ним поговорить. Но потом остыл немного, сказал, что надо ему тоже с адвокатом посоветоваться, узнать насчет земли и дома. Поехал он в город, нашел какого-то адвоката, заплатил деньги, проконсультировался, вернулся и рассказал мне, что узнал.
– По вашему тону я сужу, что муж не поведал вам ничего хорошего, – заметил Гуров. – Я правильно понял?
– Да, в общем, правильно, – ответила Настя. – Адвокат поднял документы на землю и подтвердил, что прежний владелец действительно не закончил оформление прав на нее. Поэтому при большом желании можно затеять процесс против нас. Но для этого нужно, чтобы на участок претендовало не частное лицо, а муниципальные власти. Что касается дома, то он и правда строился без проекта, но в то время таковой и не требовался, а закон обратной силы не имеет. Однако здесь тоже есть к чему придраться. А поскольку Чугунов в нашем городе – очень большая сила, то все будет зависеть от его решения.
– Понимаю, – задумчиво произнес Гуров и поинтересовался: – Простите, а ваш муж где работает? Здесь?
– Нет, в Москве, на разных стройках, – ответила женщина. – Работает вахтовым методом. Уезжает обычно на месяц, потом неделю проводит дома. Сейчас я жду Лешу. Он будет через четыре дня.
– Ясно, – произнес Гуров. – Скажите, а когда этот Петр Красовский появлялся у вас в поселке в последний раз?
– Когда?.. – Настя задумалась. – Дайте вспомнить. Это было во вторник, двадцать первого числа.
– Двадцать первого, вы говорите? Очень интересно! Он к вам подходил, разговаривал с вами?
– Да, подходил, снова мне угрожал, назвал школу, в которой наши Саша с Дашей учатся. Напугал меня, надо признаться. Цену на дом новую назвал. Теперь, дескать, я включил счетчик и готов заплатить уже никак не больше семидесяти тысяч.
– А во сколько точно это было? Вы можете назвать время? Может быть, он пришел к вам утром?
– Утром? Нет, это днем было. Да, как раз часы двенадцать пробили. У нас в зале стенные часы висят. Именно в полдень он тут появился.
– А как был одет?
– Как одет? Кроссовки, штаны спортивные, куртка такая на молнии, вроде олимпийки, темная.
– Вы не заметили, он приехал на машине?
– Конечно, на машине. Такие типы, как этот Красовский, пешком не ходят и на автобусе не ездят. На черном джипе он прикатил. Марку я вам не скажу и номер тоже не помню. Да, и вот еще что. Чуть не забыла. Он же сегодня обещал приехать. Так и сказал: «Двадцать пятого в двенадцать часов привезу договор. Как твой муж вернется, скажи ему, чтобы сразу подписал. А не то пожалеете!»
– В двенадцать, значит. Так это же совсем скоро, всего-то через пятнадцать минут. Что ж, я, пожалуй, задержусь тут ненадолго, поговорю по душам с этим любителем загородных домов. Только скажите мне, Настя, одну вещь. Если дело дойдет до суда, вы не побоитесь повторить там то, что только что мне рассказали? Не поставите меня в глупое положение?
Женщина несколько секунд молчала, смотрела куда-то в сторону, затем поглядела сыщику прямо в глаза и твердо заявила:
– Нет, я от своего слова не откажусь. Некуда мне отступать. Этот урод обещал у нас дом отнять, мужа моего изуродовать, детям незнамо чем угрожал. Чего мне еще бояться? А вы его и правда под суд отправите?
– Чтобы его судить, хватит и того, что он вам наговорил, – сказал Гуров. – Но я его подозреваю не только в угрозах и вымогательстве, но и в куда более серьезном преступлении – в убийстве. Так что суд будет, даже не сомневайтесь. Время подошло, господин Красовский появится с минуты на минуту. Я, пожалуй, встану вот здесь, немного в стороне. Отсюда я услышу весь ваш разговор. Только знаете что, Настя, пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы он повторил все те угрозы, о которых вы говорили. Насчет мужа и детей. Надо, чтобы я все это слышал своими ушами. Сделаете?
– Да, я поняла, – сказала женщина. – Все сделаю.
Сыщик отошел в сторону на несколько метров, достал из кармана пачку сигарет и вставил одну из них в рот. Он давным-давно не курил, но сигареты носил с собой как раз на такой случай. Они служили ему чем-то вроде театрального реквизита.
В ту самую минуту, когда Лев Иванович это сделал, на повороте с трассы показалась черная машина, которая направилась к дому Насти.
«Вот и наш герой, легок на помине, – подумал Гуров. – Однако охранник Красовский точен, хорошо помнит время. Хорошее качество».
Он отвернулся от стоявшей возле калитки женщины, как будто не видел ее, и приготовился к дальнейшему развитию событий.
Глава 5
Черный внедорожник лихо подкатил к дому Насти и остановился в нескольких шагах от калитки, практически перегородил проезжую часть.
Видя это, Гуров слегка усмехнулся. Такая манера парковаться многое говорила о владельце машины.
Из машины вышел коренастый мужчина лет тридцати пяти с жестким лицом и немигающими серыми глазами. Они скользнули по сыщику, стоявшему в стороне. Как видно, охранник решил, что этот непонятный мужик не представляет собой ни малейшей угрозы для него.
Потом он увидел женщину, замершую у калитки, широко усмехнулся и сказал:
– Ты уже здесь, красавица? Это хорошо. Значит, ты все четко просекла. Никаких заморочек, как я понимаю, у нас не будет. Вот тебе договор. Да ты не гляди на него, там для тебя ничего интересного нет. Этот документ не тебе подписывать придется, а твоему мужу. Ведь дом на него записан, правильно?
– Дом и правда на моего мужа записан, – ответила Настя. – Только его сейчас нет, он через четыре дня приедет.
– Насчет этого я в курсе, – заявил охранник. – Все ваше расписание знаю и ждать вас не собираюсь. Двадцать девятого он приедет, а тридцатого я прикачу. Чтобы к этому времени все документы были готовы! Вы мне – документы на дом, а я вам – ваши пятьдесят кусков.
– Какие пятьдесят?! – изумилась Настя. – Ты же в прошлый раз говорил про семьдесят! Наш дом вообще больше двух миллионов стоит!
– Ничего твой дом уже не стоит! – заявил вымогатель. – Семьдесят было именно в прошлый раз. Счетчик крутится, ты забыла? Сразу не согласились, теперь на себя пеняйте. В общем, я не собираюсь с тобой долго разговаривать, на работе нахожусь. Тридцатого подъеду, и чтобы все было готово. А не то смотрите у меня!
– Что же с нами будет, если мы не согласимся? – спросила Настя.
Сыщику было очевидно, что она четко выполняет его просьбу и старается вызвать вымогателя на откровенный разговор.
– Что будет? – Красовский снова усмехнулся. – Наказать вас мне придется. Начну я с твоего муженька. Поломаю ему что-нибудь так, что он до конца жизни нигде работать не сможет. Потом детишками вашими займусь. Говоришь, у тебя девочка есть? С ней, даже такой маленькой, много чего сделать можно. Да и с мальчишкой тоже. Ну а потом и до тебя доберусь. Как я с тобой позабавлюсь, красавица! Тебе непременно понравится. Ты обязательно еще захочешь.
В этом месте терпению Насти Роговой пришел конец. Она уже не могла хладнокровно выполнять указания сыщика и вести разговор с негодяем.
– Ну ты и сволочь! На детей моих готов руку поднять! – воскликнула она и шагнула вперед, явно собираясь дать охраннику хорошую пощечину.
Однако Петр Красовский давно привык к подобному поведению тех людей, которых грабил. Он отклонился назад, перехватил руку женщины и принялся ее выкручивать, заставлять Настю встать на колени.
– Ах ты сука! – прорычал он. – Руками на меня махать вздумала? Сейчас я тебе покажу, как!.. – Однако договорить этот негодяй не успел. Внезапно его правая рука оказалась захвачена и вывернута, причем так резко, что он закричал от боли и согнулся.
