Тонированный внедорожник плавно въехал в родной двор и остановился. Не проронив на прощание ни слова, я быстро толкнула вперед массивную дверь и выскочила на улицу, со всех ног бросившись к подъезду, ведь там, на обшарпанных ступеньках, обнимаясь с бутылкой водки, сидел мой Славочка.
Лицо как раздавленная слива. На нём не было живого места. Хорошо так отделали любимого, ушлёпки. Ненавижу их.
Подчинённый Данте дал по газам и скрылся за углом дома.
– Слава! – я закричала, зарыдала, бросилась в объятия будущего мужа, а он – бросился мне навстречу. Мы не целовались. Ему больно. Не то чтобы говорить, двигаться особенно, а целоваться – так вообще пытка. Лицо Славы – сплошная, открытая рана.
– Малыш, – он рыдал как девчонка. – Прости меня, прости, – его заело.
Обнявшись, мы вошли внутрь подъезда. Он хромал, шатался, всхлипывал от боли, нес неразборчивую лабуду и в стельку был пьян. Когда мы оказались в нашей квартире, я отвела его в спальню. Положила на кровать, раздела, накрыла одеялом.
– Отдохни. Отоспись. После поговорим. Но я бы хотела, чтобы мы… больше не возвращались к этой теме, – прошептав это сонному Славе, я легонько коснулась губами его лба. – Со мной, правда, всё хорошо. Но могло бы быть в разы хуже, – закончив монолог, я тихонько вышла из спальни.
* * *
Мне было ужасно стыдно смотреть Славе в глаза. У меня сперма чужая колтунами запуталась в волосах, меня всю ночь терзали, как общественную тряпку, но мне не было больно или противно. Господи, я плохая будущая жена, изменщица! Я получила пять оргазмов. Никогда такого не испытывала. Он просто монстр в постели. Я согрешу, если признаюсь, что да… мне было хорошо. Лучше буду просто оправдывать себя, что мои ощущения – это просто влечение. Данте специально бросил мне что-то в бокал, чтобы я желала его больше, как примитивная самка, млекопитающее во время течки. Честно, если сравнить мой половой опыт, то в сексе со Славой было приятно, но не настолько ярко, как с этим дьяволом.
Прошёл один день. Слава был растерян, он не разговаривал особо со мной. Просил прощения, обнимал ночью, прижимал к себе, пока я рыдала на его груди. Странные ощущения, мне не было больно. Нет, бандит не мучил меня, не издевался, тем более не бил. Мне просто было стыдно. Вероятно, Слава считает меня грязной, испорченной потаскухой. А что, лучше бы его убили? А меня пустили по кругу?
Я правильно поступила. Всё хорошо, Алиса. Всё хорошо. Вот только на душе кошки драли, а низ живота сжимали тугие спазмы, когда я вспоминала, как тот монстр с пронзительными глазами цвета льда наполнял меня собой, доводил до точки кипения, взрыва, сумасшествия. Таких безумных ощущений я не испытывала никогда. И вообще не думала, что заниматься сексом это так… так запредельно.
Самый шок ждал меня утром. Честно, я не ожидала такого исхода событий. Под утро мой Слава ушёл. Просто собрал свои вещи, обнял меня, сонную, едва ощутимо чмокнул в макушку, прошептав на ухо:
– Я уезжаю, малыш. Отрабатывать долг. В рейс. В другую страну. Буду работать на судне, платят прилично. Они обещали больше тебя не трогать.
– Нет, Слава! – я резко очнулась ото сна. Вцепилась в его руку, с мольбой уставилась на парня. Глаза наполнились слезами, а сердце быстро-быстро забилось в груди.
– Прости, так надо. Не хочу, чтобы ты пострадала снова. Если бы ты только знала, что я сейчас чувствую. Я себя ненавижу, сдохнуть хочу. Возможно, будет лучше нам какое-то время пожить отдельно.
Он не стал меня целовать или ласкать с таким рвением, как обычно это делал. В его угрюмом лице не было жизни. Сплошной мрак. На секунду я даже подумала: а мой ли это Слава стоит передо мной? Или совершенно другой человек?
– Я люблю тебя, – с надрывом прохрипела я, но он холодно разомкнул мою руку на своём запястье. Что-то пробурчал в ответ и зашагал к входной двери.
Хлопок. Тишина. Я будто осталась навечно одна.
* * *
Вот уже больше месяца я пытаюсь вернуться в строй, пытаюсь научиться жить одна. Временно, разумеется, пока любимый не вернётся из рейса. А он обещал через три месяца. Как бы я ни старалась справиться с пагубными мыслями в голове – не получалось.
Иногда по ночам лила слёзы в подушку. Воспоминания не хотели покидать мою голову. Вообще никак. Я пыталась быть сильной, пыталась отвлекаться, больше работать, не зацикливаться на проблемах. Убеждала себя, что отъезд Славы – это лишь временная мера. Скоро всё наладится. Надо быть оптимистом, иначе как по-другому жить?
Но беда не приходит одна. Сегодня утром я проснулась с непривычной, убийственной слабостью и отсутствием аппетита. Тут же заподозрила неладное, но, опаздывая на работу, не придала этому тревожному звоночку особого значения. Нужно было работать, зарабатывать деньги, чтобы рассчитаться с долгами и уехать из города. Мне кажется, будто бандиты наблюдают за мной. После того как Слава уехал, на следующий день мне на телефон пришло сообщение от неизвестного номера: «Ни шагу из города. Мы всё видим».
Жутко. Меня тогда три дня трясло. Неужели ужасы ещё не закончены? Когда же эти уроды оставят нас в покое? Трудно поверить в плохое, но да. Мерзавцы лишь отсрочили долг. Мы – по-прежнему живая мишень чистого зла.
Людей сегодня в парикмахерской уйма. Полная запись. Я едва держалась на ногах. Носилась как угорелая, лишь бы уложиться в график.
– Неважно выглядишь, заболела, что ли? – с волнением в голосе спросила Варвара Михайловна.
– Да, что-то не очень сегодня. Аппетит и самочувствие, ну такое… оставляет желать лучшего, – честно призналась я, отпуская очередного клиента после часа кропотливого труда с довольной улыбкой на лице.
– Ты бледная, может, возьмёшь выходной?
– Спасибо, всё хорошо, – махнула руками. – Наверное, просто не выспалась.
– Ну смотри, дорогая. Ты так себя и правда загоняешь, – грустно выдохнула моя начальница, но я пропустила её слова мимо ушей.
Десять минут отдыха, обеденный перерыв, я так и не смогла ни крошки в горло засунуть. Что происходит? И правда, будто отравилась. Вчерашняя курица, скорей всего, оказалась несвежей. Я на ночь забыла поставить гуляш в холодильник. Дурёха бестолковая!
В три часа дня пожаловал новый клиент. Дама за пятьдесят. Ухоженная, холеная и с довольно-таки резким, специфическим запахом духов. Клянусь, я очень долго держалась. Старалась не дышать, чувствовала себя рыбой без воды, выброшенной на берег. Это издевательство какое-то, ну зачем лить на себя полфлакона? Ещё и достаточно дешёвых, безвкусных духов. Как будто дамочка вылила на себя баллон освежителя воздуха для туалета, не иначе.
Не могу больше! Я не выдержала. Тошнота подскочила по пищеводу резко и неожиданно. Зажав рот ладошками, я пулей бросилась в уборную. Еле успела добежать. Меня вырвало.
– Ты как? – Варвара Михайловна встретила меня возле двери уборной с перекошенным от испуга лицом.
– Плохо. Тошнит.
– Отравилась?
– Н-наверное.
– А ты не беременна случайно?
У меня помутнело в глазах. Голова пошла кругом, будто я только что сошла с аттракциона в парке развлечений. Я едва успела схватиться за дверной косяк, прежде чем упала бы в обморок.
– Эй, Алиса! Не смей! – начальница подхватила меня под руку, толкнула к раковине, включила кран и хорошенько умыла моё лицо холодной водой.
Я быстро очухалась. Холод отрезвил.
– Знаешь что, насколько я знаю, сама ведь дважды мама, чаще всего запах духов «не раздражает» отравление. Иди-ка ты домой, милочка, по дороге зайди в аптеку и купи тест.
Я послушно кивнула:
– Спасибо вам больше.
Она права, подозрительно всё это. У меня задержка уже приличная. К врачу пока некогда записаться. Я сейчас работаю без выходных. Если то, о чём я думаю, подтвердится, вот ведь Славка обрадуется!
* * *
Мне не легчало. Более того, к симптомам «отравления» подключилась регулярная рвота и убийственная слабость. Да, вчера я купила тест. И вот сейчас, встав с постели с утра пораньше, сидя в уборной, я с замиранием сердца смотрела на тонкую полоску, что дрожала вместе с моими руками. Я не спала всю ночь. Меня тошнило и мутило, в голову лезли разные гадкие мысли, но больше всего я не спала из-за того, что дико нервничала. Думаю, я всё-таки беременна. Внутренний голос твердит об этом уже вторые сутки, а грудь жжёт абсолютная уверенность.
У меня всё плывет перед глазами. Я смотрю на тест и вижу, как там быстро-быстро проявляются две чёткие полоски. Так, Алиса! Только спокойно. Держись. Выдохни! Срочно умойся ледяной водой, и никаких обмороков! Тебе нельзя. Теперь ты должна себя беречь. С ума сойти! Я не верю собственным глазам. Улыбаюсь, всхлипываю, зажимаю ладошкой рот, не в силах справиться с мощным шквалом самых разных чувств. Реву, смеюсь, одновременно плачу. Вот это неожиданность, чёрт возмииии! Вот это поворот судьбы.
Малыш. У нас со Славкой будет маленький карапузик.
Глава 6
Я пялюсь на тест вот уже пять минут, не моргаю и пока ещё не понимаю, что именно чувствую. Радость или удивление? Страх или неверие? Но ни в коем случае не отвращение. Как же так вышло? Вроде всегда предохранялись. Ну кто знает, говорят же, что не все контрацептивы дают стопроцентную защиту от нежелательной беременности. Я изучила этот вопрос, открыла интернет и увидела уйму случаев, что, мол, многие пары становятся родителями, даже несмотря на то, что предохранялись.
Хотя нет, я беру свои слова обратно. Теперь я не уверена, что Слава обрадуется столь жаркой новости после того, что мы пережили месяц назад. Я до сих пор не могу до него дозвониться. Лишь изредка он отправляет мне сообщения, пишет, что в океане связь паршивая. И к лучшему, наверное. Если я скажу ему прямо сейчас о беременности, он, находясь на расстоянии, будет нервничать ещё хуже. Доведёт себя, Слава такой. А я мечтаю, чтобы он поскорей вернулся домой и мы начали новую жизнь. А так он будет корить себя в два раза резче, винить, что оставил меня одну в положении, подверг опасности, заставил пройти все круги ада. Что я, Славку не знаю? И так жизнь его знатно потрепала. Дождусь любимого, накрою стол, устрою настоящий сюрприз! Это будет незабываемый вечер.
Смогла ли я простить Славу? Да, смогла. Все мы люди, живые, с душой, все мы совершаем ошибки. У каждого из нас есть в жизни и белая, и чёрная полосы. Жизнь – это неугасающая борьба. Череда слёз и улыбок, боли и кайфа. Удачи и полной жопы. Не ошибается тот, кто ничего не делает, или тот, кто не живёт. Стул или стол, например. Мертвые элементы декора без души и чувств. Любимый хотел как лучше. Для нас старался. Он не виноват, что его затянули в секту. Это те мерзавцы в первую очередь виноваты, что рушат человеческие жизни, зарабатывают деньги нечестным путем. У них руки по локоть в крови. Сложно представить, сколько семей загубили эти бессердечные твари ради сраных бумажек и власти. Ну что ж, бог им судья.
* * *
Я немного окунулась в прошлое и невольно вспомнила важный момент перед отъездом любимого. Слава был растерян, он не разговаривал особо со мной. Просил прощения, обнимал ночью, прижимал к себе, пока я рыдала на его груди. Странные ощущения, мне не было больно. Нет, бандит не мучил меня, не издевался, тем более не бил. Мне просто было стыдно. Вероятно, Слава считает меня грязной, испорченной шлюхой. А что, лучше бы его убили? А меня пустили по кругу? Не предложи я себя кровожадному зверю.
Я правильно поступила. Я спасла положение. Отвлекла бандитов от кровавого пира. Всё хорошо, Алиса. Всё хорошо. Вот только на душе кошки драли, а низ живота сжимали спазмы, когда я вспоминала, как тот монстр с пронзительными глазами цвета льда наполнял меня собой, доводил до точки кипения, взрыва, сумасшествия. Таких безумных ощущений я не испытывала никогда. И вообще не думала, что заниматься сексом это так… так запредельно ярко.
Три с половиной месяца дались мне нелегко. Я умирала от токсикоза, но всё равно продолжала трудиться, ведь у меня нет другого выбора. Варвара Михайловна постоянно на меня кричала, силком выгоняла из салона, но я не сдавалась. Ладно, первый месяц я себя жалела, но когда тошнота немного отступила, вновь приступила к работе и с нетерпением считала дни до Славкиного возвращения. Он обещал вернуться где-то в середине января. Грустно, что Новый год я отметила в компании телевизора и белого друга. Настроение было паршивым. Не знаю, как я до сих пор держусь. Мысль о ребенке разве что держит меня на плаву. Ради него я не рыдаю от одиночества, не извожу себя до белого каления. Потому что не знаю, как там дела у любимого. А вдруг его судно вообще попало в шторм и затонуло?
Стоп. Алиса! Стоп. Притормози. Всё будет хорошо. Только позитив. Ребёночку больно, когда его мама рыдает. Лучше подумай о крохе. С особой нежностью я обнимала свой, пока ещё плоский животик, трепетно его гладила и уже с самого первого дня, как узнала о новости, начала общаться со своим малышом. Пела ему песни, улыбалась, наслаждаясь приятными мгновениями. Было очень трудно поверить, что да, я скоро стану мамой. У нас родится малыш. Вот только кто? Мальчик или девочка? Я мечтаю о доче. А вообще, мне всё равно. Главное, чтобы кроха был здоровым и счастливым. А мы, родители, должны создать ему идеальные условия для жизни и развития.
И вот настал тот самый радостный день. Слава вернулся из рейса. Это была суббота. В тот день я взяла отгул, встала пораньше, накрыла стол, приготовив любимому его любимые блюда, в том числе блины с мясом и наваристый борщ. От запахов пищи меня мутило, но я выдержала нелёгкое испытание, просто должна была поднять настроение Славе. Он должен видеть, что я его жду. Я скучала, и мне неумолимо сильно больно за него. Имя этой боли – разлука.
Я нарядилась, уложила волосы пышными кудрями, накрасилась и ходила туда-сюда по квартире, прислушиваясь к каждому шороху. Наконец в подъезде послышались шаркающие шаги. Сердце быстро-быстро забилось в груди, глянув ещё раз в зеркало, я помчалась открывать дверь.
Две секунды. Щёлчок замка. Порог переступили тяжелые ботинки военного образца.
– Славкаааа! Любимый! Наконец-то! – я бросаюсь в его объятия как ошалелая, целую его заросшее щетиной лицо и верещу как ненормальная.
Эмоции прут ураганом. Трудно подобрать слова, трудно описать внутреннее состояние. Я счастлива. Я просто запредельно счастлива видеть свою первую и единственную любовь после стольких дней разлуки!
– Я не могла до тебя дозвониться, какое счастье, ты вернулся! Славочка, я так скучала, – обнимаю его настолько крепко, насколько могу, трусь лбом о его твердую грудь, всхлипываю и дрожу, будто в лихорадке. Потом всё-таки отрываюсь от парня, смотрю в его невозмутимое лицо. Тут же вздрагиваю, будто вижу перед собой живую мумию.
Он похудел. Бледный, истощенный, измученный. Но мы это исправим. Я обрадую его новостью, жизнь для нас заиграет новыми красками. А потом я буду откармливать жениха на убой, каждый день стряпать новые блюда, холить его, лелеять. И всё у нас будет лучше, чем когда-либо было!
– И я, малыш, – сухо мямлит он, без тени каких-либо эмоций.
Неверное, любимый очень устал. Да, вид нездоровый. Его надо накормить и уложить спать. Отоспится, подобреет. А то лицо как кирпич. А он сам как робот. Боже, что они там с ним делали, эти нелюди, эти собаки бешеные?! Били, наверное, эксплуатировали как раба?
Так, сейчас лучше не давить на Славу, не упрекать ни в чём из-за плохого настроения и отсутствия радости в голосе. Самое время сделать грандиозный подарок. Я сунула руку в карман халатика и нащупала там маленькую подарочную коробку.
– Дорогой, у меня для тебя сюрприз, – не могу сдержать улыбки. – Я ждала тебя, я хотела сообщить тебе эту новость, когда ты вернёшься… – я сжимаю за спиной коробочку, перетянутую лентой, и очень сильно нервничаю, до такой степени, что голос срывается. – Вот, поздравляю нас! – торжественно тяну ему «приз», всхлипываю, глядя в ничуть не изменившееся лицо парня.
– Что там? – хотя нет, он удивляется. Брови выгибаются дугой, на лбу выступают морщинки. Слава берёт коробок в руки, трясёт его рядом с ухом.
Странно, он не улыбается. Ни грамма радости в поведении. Это пугает.
– Ну же, открой, – я горю от желания увидеть его счастливую моську.
Он напряженно тянет ленту вверх, распахивая коробку. На секунду мне кажется, что он всё-таки слабо улыбнулся, но когда видит положительный тест на беременность, вообще меняется в лице до неузнаваемости.
– Это что? Это ч-чьё?
Рёв. Я аж вздрагиваю от неожиданности.
Ну и реакция. Хотя все мы люди разные, каждый реагирует по-своему.
– Дорогой, – шаг ближе, накрываю его дрожащие руки своими, крепко сжимаю, глядя глаза в глаза умиротворенным, счастливым взглядом.
– Н-нет! – Слава ревёт как дикий волк. Я нервно шарахаюсь назад, отдёрнув руки от мужчины, пугаюсь не на шутку.
Честно, такой реакции я никак не ожидала увидеть. Что происходит, Слав? Почему ты орешь? Не рад, что ли? Ты ведь скоро станешь папой.
Выругавшись, он швыряет мой подарок в стену, а я хватаюсь за сердце, прижавшись затылком к стене:
– Т-ты что делаешь? Ты меня п-пугаешь?
А дальше я будто проваливаюсь в ад. Вновь прожитая секунда моей жизни шокирует меня едва ли не до припадка.
– Сделай аборт! – он в край сатанеет, хватает меня за плечи, впивается в них пальцами, как ножами, и грубо меня встряхивает.
– Мне больно! Ты с ума сошёл! Пусти! Слава! Пусти!
– Мразь, – грязно ругается сквозь сжатые зубы. – Изменяла мне, да? Пока я пахал там, как проклятый раб, днями и ночами?! А? Изменяла?
– Да ты спятил! Я ни с кем! Не было у меня никого! Я тебя люблю! Только тебя! – прижимаюсь к нему, но он… он вдруг не даёт мне ни секунды опомниться, резко бьёт наотмашь по щеке.
– Шлюха.
– Сла-ва, – я хватаюсь за скулу, рыдая. – Это твой ребёнок! Не было у меня никого. Богом клянусь!
Разве что один раз. Тогда. Три с половиной месяца назад. Но бандит ведь предохранялся. Или всё же…
– Аборт сделай, говорю, – парень снова шипит, хватает меня за шиворот, трясёт так сильно, что в глазах тьма мелькает.
– Не могу. Поздно уже. Срок приличный. Ты совсем выжил из ума, Слав? – я стараюсь говорить спокойно, чтобы не нервничать. Мне же нельзя. – Почему ты не хочешь ребёнка?
Он замирает. Закрывает глаза, дышит со свистом, как полный псих. А потом в самую душу, будто копьём, колет меня насквозь сумасшедшей фразой:
– Потому что я… я бесплоден.
– ЧТО? Да к-как, как такое возможно? – толкаю его в грудь, закрываю рот ладошками, просто не верю в то, что слышу. – Откуда такая информация?
– Я прохожу лечение от бесплодия. Я настолько сильно захотел быть с тобой, что не хотел тебе об этом говорить. Думал, ты меня пошлёшь.
Боже, мои мечты, как хрусталь, бьются о скалы, разлетаясь вдребезги мелкой крошкой. Везде ложь, ложь, ложь. Я связала свою жизнь с подлым обманщиком. И поняла это только сейчас. А ведь я… любила подлеца до такой степени, что готова была умереть за него. Жизнь отдать. Потому что люблю. Точнее любила.
