– Слушаю!
– Гражданин Барсуков? – осведомился Лебедкин, придав своему голосу служебную твердость.
– Ну, я… – опасливо признались в трубке, – а это кто? Если это опять стоматология, я буду жаловаться…
– Нет, это не стоматология! Это капитан Лебедкин, полиция!
В трубке испуганно хрюкнули, затем, после небольшой паузы, тот же голос проговорил:
– Правда, что ли?
– У меня шутить с вами, гражданин Барсуков, нет ни времени, ни настроения, ни желания! – отчеканил капитан под одобрительным взглядом Дуси.
– А… по какому поводу вы мне звоните?
– По самому серьезному. Скажите, гражданин Барсуков, где сейчас находится ваша жена Марианна Ромашкина?
– Кто? Марианна? Да она мне вовсе не жена! Мы с ней не расписаны! Если она вам так сказала…
– Жена, или не жена, или просто сожительница – это меня в данный момент не интересует. Ответьте на мой вопрос! Где сейчас гражданка Ромашкина?
– Она… она сейчас у своей родни в Новоржеве… так она мне сказала…
– А по нашим сведениям, все не так. Нами обнаружен неопознанный женский труп, и у нас есть основания полагать, что это – Марианна Ромашкина. Жена она вам или не жена – это к делу не относится. Вы должны немедленно явиться к нам в отделение на опознание этого трупа.
– Опо… что? – испуганно переспросил собеседник.
– Опознание! – отчеканил Лебедкин.
– Но я… не могу… как это вдруг сразу… и вообще, почему опознание, зачем опознание, я же сказал – она уехала!
– Очень хорошо! Тогда я сейчас же высылаю к вам опергруппу, и вас силой доставят на опознание!
Разумеется, Лебедкин блефовал, кто бы ему дал опергруппу. Но Барсуков был здорово напуган, что, несомненно, говорило о том, что совесть его нечиста.
И угроза сработала.
– Не надо опергруппу! – пролепетал Барсуков. – Я приеду… сейчас же… скажите только адрес…
Лебедкин продиктовал ему адрес отделения и спустился на вахту, чтобы встретить Барсукова и проводить его в полицейский морг.
Дуся же решила пока сбегать к Софье Павловне, чтобы поделиться своими приключениями, а то та небось умирает там в приемной от любопытства. Вездесущий Еропкин наверняка уже донес, что она вернулась раньше времени, Дуся его в коридоре встретила.
Однако доверительной беседы не получилось, поскольку в приемной толкался народ, и Софья сделала страшные глаза: «Наш, мол, из управления вернулся недовольный, видно, там снова что-то придумали, так что не до разговоров сейчас». И Дуся пошла за Петькой.
Барсуков не заставил себя долго ждать и уже через полчаса появился в отделении. Он был бледен, как изголодавшееся привидение, однако при виде Дуси заметно оживился.
«Ну, кто бы сомневался, – хмыкнул про себя Лебедкин, – при виде нашей Дуси мертвый из гроба встанет».
На первый взгляд гражданин Барсуков был ничем не примечателен, обычный мужчина среднего роста, средней комплекции, однако зоркие Дусины глаза уловили необычайную аккуратность, с которой Барсуков был одет. Не то чтобы щегольски или дорого, а просто очень чисто.
И Дуся тут же поняла, что именно эта черта в характере Барсукова главная, то есть выглядеть всегда прилично, и что вовсе не покойная Марьяна Ромашкина за этим следила, а он сам. Потому что даже в таком испуганном состоянии не поленился Барсуков достать из шкафа чистую рубашку, и костюм на все пуговицы застегнут, и ботинки чистые.
Лебедкин проверил его документы и повел Барсукова в подвал.
В этом подвале распоряжался старший судмедэксперт Данилов, но сейчас его не было на рабочем месте, и посетителей встретил практикант Сеня. Он проводил Лебедкина со спутниками в помещение морга, выкатил стол на колесиках и откинул край простыни.
На каталке лежала мертвая женщина.
Барсуков опасливо приблизился к ней. В лице у него не было ни кровинки.
Участливый Сеня взглянул на Лебедкина и вполголоса спросил:
– Может, гражданину нашатырного спирта дать?
– Обойдется! – строго проговорил Лебедкин и повернулся к Барсукову: – Гражданин Барсуков, узнаете ли вы потерпевшую?
– Да… – выдавил тот, взяв себя в руки. – Это… это она, это… Марианна…
Практикант накрыл труп простыней.
Лебедкин вывел Барсукова на лестницу.
Тот перевел дыхание, быстро оглянулся на дверь покойницкой и дрожащим голосом спросил:
– Теперь… после опознания… я могу идти домой?
– Сможете, когда ответите на несколько вопросов!
– Ка… каких вопросов?
– Ну, не на лестнице же мы будем разговаривать!
Все трое поднялись в кабинет, который Лебедкин делил с Дусей. Капитан сел за свой стол, Дуся – за свой, Барсукову указали на свободное место.
– Итак, гражданин Барсуков, – начал Петя, – когда вы последний раз видели Марианну Ромашкину?
– Поза… позавчера, – ответил тот неуверенно. – Перед отъездом. Мы попрощались, и я…
– Перед отъездом? – удивленно переспросил Лебедкин и переглянулся с Дусей. – Перед каким отъездом?
– Я позавчера вечером уехал в Москву, в командировку. Сделал там все намеченные дела и на следующий день поздно вечером вернулся… на вечернем «Сапсане».
– У вас есть подтверждающие это документы?
– Да, конечно… вот билет туда, вот – обратно… – Барсуков достал из бумажника аккуратно сложенные билеты. – Можете проверить также в фирме, куда меня командировали…
– Проверим, непременно проверим! – Лебедкин забарабанил пальцами по столу, переглянулся с Дусей.
Дело на глазах усложнялось. Если Барсуков действительно был накануне в Москве, значит… да ничего это не значит, просто временные рамки сужаются.
Однако Лебедкина кольнуло неприятное предчувствие.
Дуся почувствовала его настроение и пришла на помощь своему напарнику:
– Значит, вчера поздно вечером вы вернулись из Москвы. Марианны дома не было. Вас это не насторожило?
– Ну… нет. Она мне еще раньше говорила, что хочет проведать родню. Вот я и подумал, что она уехала в Новоржев.
– Подумали, значит… и легли спать?
– Ну да… – Барсуков опасливо взглянул на Лебедкина, который продолжил допрос.
– И хорошо спали? Никуда не выходили?
– Нет… куда мне было выходить?
– Вы мне скажите.
– Да никуда я не выходил!
– А вот у нас есть свидетель, который утверждает, что вы выходили ночью из своей квартиры. И несли при этом черный мешок… причем большой и тяжелый.
– Свидетель? Какой свидетель?
– Ну, это я вам не обязан говорить.
– Да знаю я вашего свидетеля! Это, небось, соседка, ведьма такая… вечно она в чужие дела лезет!
– Так все же – выходили вы в ту ночь из своей квартиры или не выходили?
– Не выходил… то есть выходил. Мусор вынес. Очень много мусора накопилось, вот я и вынес. Хотел в квартире порядок навести.
– Ночью? До утра никак было не подождать?
– Ну да… ночью… мне не спалось…
– Но мешок был такой огромный, что в нем вполне мог поместиться труп!
– Нет… не было в нем никакого трупа…
Барсуков то краснел, то бледнел. Глаза его бегали, руки тряслись.
Внезапно Дуся поднялась, подошла к нему и проговорила обманчиво мягким голосом:
– Олег Владимирович, дорогой, ну расскажите, как все было на самом деле! Ведь вам самому легче станет! Вон вы до чего дошли, смотреть невозможно! И знаете, что я вам скажу? Мне очень не нравится, когда мужчины врут!
Последние слова Дуся выкрикнула резко, как хлыстом ударила, и глаза ее при этом полыхнули синим пламенем. Даже обстрелянный капитан Лебедкин от такой метаморфозы своей верной напарницы вздрогнул и передернулся.
Барсуков повернулся к Дусе – и вдруг разрыдался.
– Я ее не убивал! – проговорил он сквозь слезы.
Дуся подала ему стопку бумажных салфеток и прежним мягким голосом произнесла:
– Ну, ну, хватит рыдать, вы же мужчина! Расскажите нам правду – и вы станете гораздо симпатичнее! Да вам и самому полегчает!
– Думаете, симпатичнее? Думаете, полегчает? – Барсуков вытер глаза, высморкался и доверчиво взглянул на Дусю, после чего слова полились из него неудержимым потоком: – Я ее не убивал! Честное слово! Когда я уходил на вокзал, она была в полном порядке!
– А когда вернулись из Москвы? – вкрадчивым тоном проговорил Лебедкин.
– А когда вернулся… – Барсуков снова опустил глаза.
– Только правду! – напомнила ему Дуся.
– Когда вернулся… она лежала на полу мертвая. И уже даже остыла. Я так испугался… подумал, что в этом обвинят меня.
– Почему же вы так подумали?
– Ну, всегда ведь в первую очередь подозревают мужа или любовника. Кроме того, мы с ней…
Он замолчал, опустив глаза.
– Ну, договаривайте же! – поторопила его Дуся. – Вы с ней…
– Мы с ней ссорились перед моим отъездом. И я ее даже ударил… совсем не сильно, но все же…
– Вот это мне совсем не нравится! – Дуся помрачнела. – Мужчина, который может ударить женщину, – это не мужчина!
– Но я же не сильно…
– Тем не менее!
– Ладно, – вмешался Лебедкин, – что было дальше? Значит, вы испугались…
– Да, испугался. И подумал, что нужно в первую очередь избавиться от тела. К счастью, я нашел в кладовке большой мешок…
– Да уж, к счастью! – повторил за ним Лебедкин, но тут же замолчал под строгим взглядом Дуси.
– Ну да… положил ее в мешок и вынес из квартиры. Выходит, эта рыжая ведьма видела, как я его выносил… очень тяжело было, между прочим.
– Весьма сочувствую! – хмыкнул Лебедкин, но Барсуков, по-видимому, не заметил сарказма в его реплике.
– Да, еле дотащил! Хорошо, что лифт работал, а то прямо не знаю, как бы я справился! Всегда ей говорил, что худеть надо. На улице никого не было, и я дотащил мешок до соседнего дома. Дальше уже сил не хватило. Ну и бросил в мусорный контейнер…
Лебедкин аккуратно записал последние слова Барсукова, дал ему подписать протокол.
Поставив внизу листа подпись, Барсуков поднял глаза на капитана, потом перевел взгляд на Дусю.
