Она окинула стол испытующим взглядом и поняла, что в выборе не ошиблась. Водка не только соответствовала состоянию души, но и лучшим образом подходила к закускам.
– У Шергина брали? – уточнила, кивнув на фирменную шергинскую кулебяку и на блюдо с не менее фирменными расстегаями.
– Мы решили не заморачиваться, – улыбнулся Рощин, все еще не уловивший «нерв» момента.
– И правильно сделали! – кивнула Лиза и, ничего никому не объяснив, направилась в спальню.
– Ты куда? – удивилась Полина.
– Я мигом! – ответила Лиза, ускоряя шаг.
Она быстро прошла в спальню и оттуда в кабинет. Отперла сейф и достала сафьяновую коробочку, которую прятала от Рощина еще с Роттердама. Сунув футляр в карман жакета, Лиза вернулась в столовую и только успела опрокинуть пятьдесят граммов холодной – только-только из ледника – водки, как приехали Надя и Клава, и пришло время тостовать.
– Чур, я первая! – встала она со стула. – У меня, возможно, и не тост, но уж точно оправдание застолья.
– Присутствующие знают, – сказала она, достав из кармана коробочку, но никому ее пока не показывая, что мы с Рощиным собирались на днях пожениться. Однако обстоятельства сложились таким образом, что сделать это официально мы пока не можем. Надеюсь, все всё понимают. Тебя это, Вадим, тоже касается. Тем не менее и оставлять такое дело на произвол судьбы считаю неправильным, тем более отправляясь на войну. Поэтому! Ну-ка, Гриня, встал!
– Зачем? – подозрительно прищурившись, спросил полковник Берг, но все-таки из-за стола встал.
– Ты командир полка и как таковой имеешь право объявить двух военнослужащих мужем и женой.
– По уставу, только если…
– Гриня!
– Ну, бог с тобой, Веточка! – Гриня, похоже, понял ее с полуслова и решил не нарываться. – Давай, Рощин, вставай! Окручу вас, так и быть!
– А кольца? – вмешалась Полина. – Как же без колец?
– Ну, отчего же без колец! – победно усмехнулась Лиза и открыла футляр, который до этого прятала под столом. Прости, Вадим, что взяла инициативу на себя, но поскольку я причина всей этой катавасии, мне и отвечать.
Кольца она купила в Роттердаме, имея в виду куда менее драматические обстоятельства. Купила еще и потому, что Рощин ей кольцо уже подарил, но с таким рубином на пальце воевать казалось не только неудобно, но и неприлично. А эти кольца показались вполне подходящими случаю. Ничего особенного, гладкие и не особо толстые. Всего лишь два серебристых ободка, что весьма удобно для офицеров на службе. И материал вполне соответствовал случаю. Кольца-то платиновые, не абы как!
2. Шлиссельбург, Себерия, тридцатое марта 1933 года
Утром проснулась поздно, но все-таки первой. Рощин, продемонстрировавший ночью не иначе, как по пьяному делу – настоящий подвиг страсти, утомился и спал, как дитя. Лиза полюбовалась немного на строгий профиль «настоящего полковника», на его мускулистые плечи и спину, на сильные кисти рук, вздохнула, вспомнив о скором расставании, и, набросив халат, пошла на кухню. Сначала хотела принять душ, но потом передумала, решив начать день с чашки крепкого кофе.
Было без четверти одиннадцать, но, учитывая, что «тризна» затянулась едва ли не до четырех утра, удивляться сонной тишине, в которой пребывала ее роскошная квартира, не приходилось. Участники ночного застолья, как, впрочем, и хозяева, устали за прошедший день, да и нанервничались не по-детски, крепко выпили, плотно закусив, и спали теперь, разойдясь по гостевым спальням, благо Лизины апартаменты способны были вместить и большее число гостей.
Однако, как оказалось, спали не все. На кухне пахло свежезаваренным кофе и папиросным дымом, а за столом сидел Григорий Берг и с явным интересом слушал новости на немецком языке. Радиоприемник по такому случаю был перенесен на кухонный стол, там же обретался и телефонный аппарат, как по заказу подавший голос как раз в тот момент, когда Лиза вошла в кухню.
– Бери кофе! – кивнул Григорий на плиту и снял трубку. – Резиденция баронессы… Ах, это ты, Ефимий! Нет, спасибо! Ничего не надо! Что? Серьезно? Кто видел? Кривунов? Тогда согласен. Но ты учти, Фима, могут счесть за фронду. Насрать-то насрать, но иди знай, кому какая вожжа потом под хвост прилетит! Ну, я тебя предупредил.
– Люди тебя, Лизка, уважают, – сказал, вернув трубку на рычаги телефонного аппарата. – Некоторые даже любят.
Он отхлебнул из чашки и, достав из коробки папиросу, повернулся к Лизе.
– Будешь?
– Давай! Ты тут давно?
– С восьми утра.
– Что так рано? – спросила Лиза, закуривая.
– Телефонный звонок разбудил, – объяснил Григорий и тоже закурил. – Что, не слышала?
– Нет.
– Ну, в общем, перенес я аппарат сюда, оборудовал позицию, включил радио и засел в секрете!
– А кто звонил-то?
– Разные люди… Бери кофе, садись, и я все тебе расскажу!
Как ни странно, сейчас Гриня выглядел вполне вменяемым и говорил как нормальный человек, что, как понимала Лиза, было для него отнюдь не нормально.
В восемь утра звонил кабинет-секретарь Черемисов. Говорит, думал, скотина, что ты уже встала. Совсем оборзел, сатрап!
– Сказал, чего хочет?
– Отчего не сказать, – дернул губой Григорий, изобразив свою коронную вурдалачью ухмылку. – Там, говорит, у вас с Самим недоразумение вышло. Недопонимание и еще сорок слов, начинающихся с частицы «не» или приставки «недо». То есть князь не то хотел сказать, не так и не в тот момент. Ну, ты понимаешь!
– Я понимаю, – подтвердила Лиза. – Чего конкретно он добивался?
– Просил о встрече, чтобы, значит, объясниться и «передать кое-что из рук в руки». Это цитата.
– На чем порешили?
– Я предложил ему извиниться публично и это его «кое-что» передать из рук в руки в торжественной обстановке.
– Что он тебе на это ответил? – поинтересовалась Лиза.
– Что не стоит рубить сук, на котором сидишь. Ну, я его по такому случаю и спросил, кого, дескать, имеете в виду? Меня или мою сестру?
– Гриня! – покачала головой Лиза. Я же просила, не лезьте в это говно. Ну, ладно я, мне деваться некуда, но вам-то зачем?
– Затем, что Бог есть, и он любовь! – осклабился единоутробный изверг.
– Гриня, – искренне ужаснулась Лиза, – а ты уверен, что пил вчера только водку?
Из дальнейшего разговора выяснилось, что, во-первых, с восьми утра и до сего момента телефониравали в дом Корзухина все кому не лень, начиная с кабинет-секретаря Черемисова и заканчивая родной Лизиной бабкой, нежданно-негаданно вспомнившей о своей героической внучке именно сегодня в девятом часу утра. Впрочем, Елена Константиновна юлить не стала. Прямо сказала, что имеет передать Елизавете «послание чрезвычайной важности» от самого Василия Андреевича и что «воротить нос от таких предложений» негоже, не говоря уже о том, что свою выгоду в любом деле следует блюсти.
– Она хоть объяснила, о чем идет речь? – спросила заинтригованная Лиза.
– Старуху не знаешь? – удивленно поднял брови Григорий. – Ее хлебом не корми, дай только поинтриговать!
Итак, во-первых, были звонки по телефону. Хорошо хоть не во входную дверь. Хотя и до этого, по-видимому, дойдет, потому что, во-вторых, на Смолянке столпотворение вавилонское, в котором смешались репортеры и фотографы, жандармский и полицейский патрули, «любопытные варвары», а теперь до кучи и господа добровольцы.
– Какие добровольцы? – не поняла Лиза.
– Обычные, – пожал плечами Григорий. – Сиречь волонтеры. Оказывается, у нас в Себерии не забыли, кто к нам на войну помогать приезжал. Теперь, соответственно, «от нашего стола вашему».
– И много их? – полюбопытствовала Лиза, совершенно не представлявшая себе масштабов этого поветрия.
– Трудно сказать, но вот Фима Богров сейчас звонил, говорит, только из одного нашего полка семеро резервистов в Техас собрались.
Он кто, этот Богров?
– Военно-учетная специальность – командир роты усиления.
– Поручик, штабс-капитан?
– Капитан.
– Безумие какое-то, – покачала головой Лиза. Ей все еще не верилось, что все это происходит с ней и на самом деле.
– Боюсь, это только начало… – хмыкнул Григорий.
– Тогда излагай, не томи! – хмуро буркнула Лиза, доливая себе в чашку кофе. – Что там у тебя в-третьих?
– В-третьих, как я понимаю, наступил Армагеддон! – пожал плечами полковник Берг. – Мне, кстати, можешь тоже подлить!
– В каком смысле Армагеддон? – Лиза подхватила кофейник и, развернувшись, наполнила чашку еще и единоутробному.
– В прямом.
– Слушай, Гриня, – возмутилась Лиза, – перестань интриговать! Мне что теперь, из тебя это «третье» клещами выдирать придется?
– Остынь, Лиза! – осклабился Живоглот, прозванный так в детстве за съеденную без перца и соли живую на тот момент лягушку. – Пруссаки передали в девять часов утра, что их специальный корреспондент в Питтсбурге еще вчера выяснил: командовать авиаматкой «Рио-Гранде» будет какая-то женщина и как бы даже иностранка. Ну, они не дураки, там, в Берлине, сопоставили эту информацию с тем, что передает Рейтерс, сложили два плюс два и с первой попытки догадались, кто бы это мог быть. Так открытым текстом и сказали, а у нас, стало быть, услышали. В общем, в десятичасовых новостях передали, что выступление Василия Андреевича в Городской управе перенесено с сегодняшнего полдня на завтрашний вечер. Каково?
* * *
– Лиза? – Мария смотрела вопросительно, словно сомневалась, стоит ли вообще начинать разговор, и, если – да, то сейчас или все-таки попозже, когда адмирал Браге вернется из своего «далека».
– Извини, Маша! – тряхнула головой Лиза. – Извини! Задумалась…
– С тобой можно поговорить на серьезную тему, или сейчас не стоит?
Вопрос по существу. Верный, одним словом, вопрос, потому что, похоже, на этот раз Лиза дала-таки слабину.
– Извини! – повторила она. – Разумеется! Что-то случилось?
– Можно сказать и так. Я хочу попроситься поехать с тобой на войну.
«На войну? Мария?»
– Совсем с ума сошла? – вскинулась Лиза, окончательно приходя в себя.
– Нет, – улыбнулась Мария, – не сошла, даже на чуточку. Но мне понравилась эта идея. Подумала вчера о такой возможности… Почти случайно… И вдруг, знаешь как бывает? Поняла, что это именно то, чего я хочу в данный конкретный момент времени. Тебе ведь все равно нужен адъютант, денщик… кто-то, кто всегда будет рядом. Женщина в этом смысле всяко лучше мужчины, а знакомая женщина лучше незнакомой. К тому же стрелять я умею, в технике разбираюсь и языками владею именно теми, какими надо: английским и испанским. Чего тебе еще надо?
– А домой возвратиться не хочешь?
– Хочу, – кивнула Мария, – но не сейчас. Я там, Лиза, уже была. Три дня назад ночью ходила, и вчера снова. Там сейчас небезопасно, да и делать мне там пока нечего.
– Ты ходила в Ленинград, то есть, извини, в Петербург? – насторожилась Лиза, помнившая, чем кончились их с Рощиным и Марией похождения в славном городе трех революций и одной контрреволюции.
– Вообще-то в Париж, – поморщилась Мария, но мне и этого хватило. Поверь! Но нет худа без добра. Поговорила с людьми, которые в теме, проверила контакты, провела инвентаризацию и ревизию…
– И?.. – поинтересовалась заинтригованная Лиза.
– Проживут и без меня, – пожала плечами Мария. – То есть без меня им пока будет даже спокойнее. В смысле безопаснее. И легавые, пока суд да дело, след потеряют. Так что нет, пока возвращаться не хочу.
– Ну, ладно тогда…
Лиза просто не нашла подходящих возражений. К тому же по большому счету с Марией ей будет много лучше, чем без нее. Да и авиаматка не крейсер, на ней куда спокойнее.
– Я там собрала кое-что нам в дорогу… – между тем продолжила свою мысль Мария.
– Что именно? – полюбопытствовала Лиза, доподлинно знавшая, что в далеком «завтра» есть много ценных и полезных вещей, но, увы, ничего из этого взять сюда, в этот мир, не представляется возможным. No Pasarаn! Артефакты и анахронизмы не пройдут!
– Антибиотики…
«А что, неплохая мысль, только ведь и антибиотики – анахронизм!»
– У вас такого пока нет, но поверь, Лиза, эта штука незаменима при ранениях. Просто поверь! Это то, чем я тебя тогда обколола, когда…
– Я помню. А если кто-нибудь найдет?
– Ничего криминального, – подняла руку в успокаивающем жесте Мария. – Упаковки от лекарств я выбросила, таблетки теперь лежат в укупоренных аптекарских флаконах старого образца – я их купила по случаю у одного торговца антиквариатом. Он целый склад на давным-давно закрытой фабрике нашел. Выглядит аутентично и безобидно, а надписи я сделала на простых бумажных этикетках на латыни… Ну а на ампулах маркировка швейцарская. Написано все по-французски, попробуй пойми по этим надписям, что артефакт! Нужно только коробки для них подходящие найти…
– Ну, это-то не проблема! – отмахнулась Лиза. – Зайдем в аптекарскую лавку и купим какие-нибудь растворы в ампулах Пеля. Коробки у нас делают хорошие, и размер, насколько я помню, соответствует.
– Значит, согласна? – выслушав Лизины рассуждения, поинтересовалась Мария.
– Я-то согласна, но ты подумай еще раз. Война все-таки!
– Считай, что подумала.
– Уверена? – все-таки еще раз спросила Лиза.
– Вполне.
– Тогда будешь моим адъютантом. Но учти, должность офицерская, так что придется соответствовать. Назначим тебя мичманом или сразу лейтенантом… Могла же ты на своем Мадагаскаре успеть родине послужить?
