Дворовая «Ассоль»
Виктор Улин
Женские судьбы #6Мужчина и женщина #36
Главный герой повести переживает не лучший период: развод с женой, разочарование во всем. Он бы пропал в отчаянии, если бы не «Ассоль» – убогий дворовый магазинчик около дома. Три женщины, работающие там, вернули к жизни, наполнив бытие новым смыслом. Отношения между персонажами не самые привычные, но тем не менее они совершенно реальны.
© Виктор Улин 2021 г. – фотография.
© Виктор Улин 2021 г. – дизайн обложки.
Содержит нецензурную брань.
Виктор Улин
Дворовая «Ассоль»
«Будем же наслаждаться настоящими благами
и спешить пользоваться миром, как юностью;
преисполнимся дорогим вином и благовониями,
и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни;
увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли;
никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении;
везде оставим следы веселья,
ибо это наша доля и наш жребий.»
(Премудр. 2:6-9)
Тем летом жизнь моя тряслась, как самолет, попавший в облака.
Мне было тридцать четыре, на десятый год законного брака мы расстались с женой.
Причиной служило отсутствие детей.
С проблемой жена билась долго, заставила меня пройти тьму анализов, после чего выяснилось, что дело не в ней, а во мне.
Оперироваться я отказался, жена отказалась от секса, заявив, что он бессмыслен без цели завести потомство.
Такое сумеречное состояние продолжалось долго. Несмотря ни на что, я продолжал любить жену и не хотел ее терять.
Мое сознание прояснилось после разговора с бывшим одноклассником, врачом-гинекологом.
– Ты любишь детей? – спросил он, выслушав мой рассказ о жизни.
– Нет, – ответил я. – Терпеть их не могу.
– Поэтому на тебе и дала сбой природа.
– Возможно. Хотя от знания ничего не меняется. И неизвестно чем закончится.
– Ничем хорошим не кончится. Уж я-то знаю суть вещей. Если женщина помешана на материнстве, она свернет тебя в бараний рог, но своего добьется. Устроит донорское оплодотворение. Или пойдет в дом ребенка. Остаток жизни ты потратишь на чужого дебила с неизвестной наследственностью.
– Ты нарисовал не очень веселую картину, – я вздохнул. – Точнее, очень невеселую.
– Реальную. Подумай серьезно, нужно ли тебе все это.
Я подумал серьезно и мы развелись.
I
1
Квартира была моей – точнее, досталась от родителей, которые давно умерли. Теперь она казалась пустой.
Стояла страшная жара.
Я был в отпуске и маялся неприкаянностью.
Не хотелось ни отдыхать, ни даже водить к себе женщин; я ничего не делал, только шарился в Интернете да бездумно бродил по окрестностям.
Я не ездил в нормальные супермаркеты, где обычно покупал продукты, возвращаясь с работы.
За соседним домом имелся дворовой магазинчик с претенциозным названием «Ассоль», где торговали всяческой малосъедобной дрянью.
Там попеременно, чередуясь парами, работали три продавщицы, на вид мои ровесницы.
Я знал их по именам.
Лена была мрачной, всегда одевалась в черное и напоминала героиню китайского фильма по имени Сян-Мэй.
Двух других звали Настями.
У одной, темноволосой, была грудь, как у порнозвезды Авы Аддамс, и живот, как у беременной на последнем месяце.
Вторая Настя – рыжеватая, с зелено-карими глазами – напоминала лисичку, попавшую в западню. Она могла бы мне нравиться, находись я в лучшем состоянии духа.
Я был молод и здоров, не обременен ни жилищными проблемами, ни алиментами.
Я имел работу: не очень денежную, но постоянную – в должности старшего программиста фирмы, занимающейся игровым софтом.
Девяносто процентов ровесников мне бы позавидовали.
Но уход жены что-то подрубил. Я не знал, что дальше делать с собой.
Я потерял смысл жизни, она катилась куда-то по инерции.
2
В день, с которого все началось, я пошел за продуктами, еще не зная, что куплю.
Хлеб в «Ассоли» всегда был позавчерашним, чипсы – прогоркшими, на смерзшийся монолит пельменей не хотелось смотреть.
Здесь отоваривались преимущественно местные пьянчуги, которым пиво нивелировало вкус.
В торговом зале находилась рыженькая Настя. Из подсобки доносился грохот чего-то переставляемого. Покупателей по утреннему часу не было, я оказался один.
Я прошел туда и сюда, слушая жужжание мух, бьющихся в окна, взглянул на камеру наблюдения, равнодушно мигающую под потолком, потом остановился в раздумьях.
Настя сверяла накладные, склонившись над на стеклянным шкафом с мороженым. Я невольно видел ее белую грудь в недозастегнутой кофточке и темно-розовые мордочки сосков, обнаженные отошедшим от тела бюстгальтером.
– Нравятся мои титьки? – вдруг спросила она, не поднимая головы.
– Что-что? – я вздрогнул от неожиданности. – Что нравится?
– Мои титьки.
Поднявшись, Настя одернулась, но застегиваться не стала.
– Так нравятся, или нет?
– Нравятся, – слегка помолчав, ответил я.
– Пошли в подсобку.
– Зачем?
– Ты совсем дурак?
Зеленые глаза взглянули насмешливо.
– Не совсем. Только наполовину.
Ситуация вышла из-под контроля – точнее, взяла контроль надо мной.
Ноги помимо воли перенесли в нужный угол, тело само повернулось боком, чтобы протиснуться между прилавком и стеной.
В подсобке без окон было страшно, как на том свете.
Сильно воняло печеньем, приготовленным даже не на пальмовом масле, а на какой-то машинной отработке.
«Сян-Мэй» возилась над ящиками, на нас не взглянула.
– Идем в туалет!
Настя прошла мимо железных стеллажей, распахнула узкую дверь, потянула туда.
– В туалет? – переспросил я.
– Ну да. Там тесно, но зато нет камеры.
Я за что-то зацепился, замешкался.
