Поднявшись с колен, я повернулась на голос и увидела перед собой открытую шкатулку. Шкатулка следовала за моими движениями: если я поворачивала голову в сторону, она поворачивалась вместе со мной. Кроме шкатулки я не видела ничего – ни окрестностей, ни того, кто ее держит.
– Положи сережку внутрь.
Какой невероятно красивый голос! Чарующий и вместе с тем проникновенный… Ласковый, но безжалостный. Удивительный. Пугающий.
Не решившись сделать так, как он просит, я наклонилась в правую сторону. Края шкатулки растянулись, контуры расплывались, словно окруженные густым туманом. Я наклонилась влево. Края последовали за мной, растягиваясь все больше и больше, до тех пор, пока передо мной не осталось ничего, кроме сплошной черноты. Шкатулка казалась бездонной. Я с любопытством заглянула внутрь и почувствовала, как засосало под ложечкой. Чем дольше я смотрю в темноту, тем сильнее ощущение, что из глубины ползет она – древняя, ужасная, алчущая тьма, которая поглотит меня в один присест. Я отшатнулась, словно обжегшись.
– Положи сережку. Прошу тебя, – прошелестел голос.
Я кивнула, больше не в силах сопротивляться звучащей в нем властности, медленно занесла руку над шкатулкой и бросила украшение внутрь.
– Благодарю тебя.
Я снова кивнула.
Голос больше не давал о себе знать. Молочный туман рассеялся, и шкатулка исчезла. Сережка, кажется, так и не достигла дна.
* * *
Во вторник я освободилась рано – как Джиджи с Джеммой и говорили, от французского меня освободили. Мы с Маэлем условились о встрече, и я так волновалась, что чуть ли не каждые пять секунд смотрелась в зеркальце – проверяла, нет ли на лице крошек. Люди в вагоне метро, наверное, думают, что у меня ОКР[1 - Обсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний) – психическое расстройство.]. Я снова посмотрелась в зеркальце, а потом решительно убрала его в сумку. От царапины на щеке не осталось ни следа. Мама еще в пятницу спросила, куда она делась, и я объяснила, что замаскировала ее косметикой. Родители переглянулись, но поверили – они прекрасно знают о том, что я часами смотрю на Ютубе обучающие видео по макияжу.
Но произошедшее не давало мне покоя. Царапинка исчезла на глазах. Так не бывает. В конце концов, я не вампир и не одна из Людей Икс. Я подавила улыбку. Люди Икс. Я отчетливо представила, как профессор Ксавьер спрашивает:
– Какой у тебя дар?
– Я общаюсь с растениями, – ответила бы я.
– И что они говорят? Предсказывают конец света? Рассказывают о будущем? Они могут управлять судьбами людей?
– Нет, обычно они на что-нибудь жалуются. Или просят, чтобы я их полила.
Мне выходить уже на следующей станции, поэтому я поднялась с места и торопливо разгладила платье. Пуловер Маэля я оставила дома – конечно же, совершенно, абсолютно случайно! К полудню столбик термометра почти достиг отметки в тридцать градусов, после обеда температура не упала, и поэтому для свидания я выбрала джинсовое платье цвета морской волны, купленное в интернет-магазине винтажной моды. Оно похоже на комбинезон, и я подозревала, что брючины просто перешили в юбку. Под платье я надела лимонно-желтую хлопковую футболку. Не знаю, пойдем ли мы в катакомбы, но на всякий случай лучше одеться потеплее. На время учебы я скрутила волосы в пучок, а теперь распустила, и они мягкими волнами спадали мне на плечи. Мой образ дополняли сдвинутые на лоб солнцезащитные очки с темно-синими зеркальными стеклами.
Мы с Маэлем договорились встретиться у Эйфелевой башни. Пройти оставалось совсем немного… И тут я вспомнила сон, приснившийся мне прошлой ночью. Этот сон казался таким реалистичным… Я снова почувствовала под пальцами влажную землю, почувствовала вес сережки в руке – совсем как после пробуждения… Проснувшись, я была уверена, что это не просто сон, и до смерти испугалась, увидев сломанный ноготь. Прекрасно помню: мне снилось, что я сломала ноготь… Происходящее напоминало триллер. Возможно, я сломала его наяву, ворочаясь в кровати, а мозг воспроизвел это во сне? Во всяком случае, пальцы были чистыми, а значит, я не рылась в клумбах. Обломка ногтя я нигде не нашла, но многое говорило против приступа лунатизма – чистые ногти и туфли, одежда, лежавшая в том же месте, где я оставила ее накануне. Даже моя связка ключей казалась нетронутой. Весь день в школе я чувствовала себя на удивление усталой и решила, что мне приснился очень реалистичный сон. И все же… Меня не покидало ощущение уязвимости и настороженности. Казалось, телу известно такое, что разум принять не готов.
Впрочем, стоило мне увидеть Маэля, как усталость, страхи и сомнения отошли на второй план. Маэль приветственно махнул рукой и, улыбаясь, направился ко мне. В животе щекотало, будто там поселилась колония муравьев.
Маэль снова выбрал одежду в темных тонах. Узкие потертые черные джинсы, серая рубашка, браслеты, на шее – кожаный шнурок… На плече болтался черный рюкзак из какого-то блестящего материала, на носу красовались солнцезащитные очки, но Маэль снял их, заметив меня. Стекла очков отливали серебром, а поверхность мерцала, как жидкая ртуть. Какие вычурные! Впрочем, на Маэле они смотрятся классно. Маэль явно предпочитает черный и серый цвета, но я не против. Ему идет.
Я пошла ему навстречу, мы чуть было не врезались друг в друга и смущенно замерли. Маэль улыбнулся, я улыбнулась в ответ, но никто из нас не сдвинулся с места. Наконец Маэль собрался с духом, расцеловал меня в обе щеки, как это принято у французов, и тихо прошептал мне на ухо:
– Бонжур, Ливия.
Его волосы щекотали мне щеку, губы нежно касались кожи. До чего приятно… В животе запорхали бабочки. Как же здорово оказаться с ним рядом после всех этих сообщений по «Вотсапу»! За те три дня, что мы не виделись, я снова и снова представляла себе нашу встречу… Но ни одна фантазия, какой бы прекрасной она ни была, не может сравниться с реальностью.
– Бонжур, – немного смущенно пробормотала я. Близость Маэля заставляла меня нервничать.
– Ты хорошо добралась? – поинтересовался Маэль, торопливо заправив волосы за ухо. Он внимательно наблюдал за мной – видимо, пытался оценить мою реакцию. Я с облегчением поняла, что он тоже волнуется.
– Да. К счастью, поезда останавливаются у каждого столба, так что пешком много ходить не надо.
Маэль тихо рассмеялся.
– Неужто благородная госпожа сегодня без шофера?
– Я и в пятницу ездила на метро! – возразила я, игриво толкнув его.
– Ищешь общества простых смертных? Как же великодушно с твоей стороны! А что об этом думают уважаемая мама и дорогой папа?
– С тобой невозможно разговаривать! – рассмеявшись, ответила я. Маэль усмехнулся. Он выглядел довольным. Лед неловкости растаял, и казалось, что мы расстались не в пятницу, а всего несколько минут назад. Я благодарно улыбнулась Маэлю и поинтересовалась:
– Куда мы идем?
Маэль предложил выпить кофе, и теперь мне не терпелось узнать, куда он меня поведет.
– Куда захочешь. Хорошие заведения здесь на каждом углу. Лично мне больше всего нравится кафе «Гюстав». А еще можно взять напитки навынос и посидеть у Эйфелевой башни. Или пойти прогуляться.
– Знаешь, а идея с прогулкой мне нравится.
– Тогда давай сначала пойдем в «Гюстав» и возьмем там кофе. «Гюстав» специализируется на кофейных напитках для девчонок.
– Что еще за напитки для девчонок?
– Например, кофе с молочной пенкой, ореховым сиропом и шоколадной глазурью. С соевым молоком или нежирными сливками. Холодный кофе со вкусом карамели и с коричной посыпкой… Ну и все в таком роде. Неужели ты не замечала, что девчонки никогда не пьют простой черный кофе?
Я засмеялась.
– Хорошо. Давай пойдем в «Гюстав».
– Отлично, – Маэль одарил меня неотразимой улыбкой. – Тогда вперед?
– Да!
Маэль сделал шаг назад, и мой взгляд упал на его ноги, обутые в сланцы с широким черным кожаным ремешком. Ногти были накрашены темно-серым лаком – матовым, не блестящим, из-за чего казалось, что они покрыты тонким слоем бетона.
Я уставилась на них во все глаза.
– Что это?
– Ноги, – ответил Маэль с абсолютной невозмутимостью. – Или ты про мои новые шлепанцы? Шикарные, правда? И удобные к тому же.
– Остряк.
Постепенно улыбка Маэля становилась все шире и шире.
Я снова опустила взгляд. Какой же Маэль… Какой же он… Кажется, у меня закончились прилагательные.
– Могу одолжить тебе лак, если хочешь, – сказал он.
Я с недоверием покачала головой.
– Ушам своим не верю.
– Они же тебе нравятся.
– Твои новые шлепанцы? Да, выглядят удобными.
– Мои ноги, – сказал Маэль. – Ты же знаешь, что речь о них, Златовласка.
– Ноги? – переспросила я без особого энтузиазма. – Не думаю, что это лучшая часть твоего тела.
Взгляд Маэля потемнел, и я осознала, что подлила масла в огонь.
– Нет, – я подняла руки в воздух. – Нет-нет-нет! Я не собираюсь играть с тобой в эту игру!
Ни за что не стану говорить, какие части его тела считаю лучшими!
Самонадеянно улыбнувшись, Маэль наклонился и прошептал мне на ухо:
– Но я люблю играть в игры.
Я отшатнулась от него. Дистанция! Нужно держаться на безопасной дистанции! В противном случае мозги у меня отключатся и Маэль снова победит.
Нет, я не позволю ему так просто одержать надо мной верх!
– Ты же слышал про игровые комнаты, куда отводят маленьких детей? Возможно, существует что-то подобное и для семнадцатилетних… Надо погуглить. – Я начала демонстративно копаться в сумочке, вытащила телефон и задумчиво взвесила его в руке. – Запишем тебя в комнату для игр. А если приведешь с собой братьев, то, возможно, вам сделают скидку. Что думаешь?
– Я думаю: и как столько нахальства умещается в такой маленькой девушке?
С этими словами Маэль подошел немного ближе. Я опустила руку – телефон будто потяжелел на десять килограммов. Маэль заглянул мне в глаза. У меня появилось ощущение, что передо мной выросла стена. На секунду стало так тихо, будто кто-то выключил окружающий шум. Безумие какое-то! Я слышала, как бьется сердце Маэля. Слышала, как течет кровь по его венам. Ощущала, как действует на него мое присутствие. Казалось, мы связаны, соединены в неком подобии симбиоза… Мы не касались друг друга, и все же… я чувствовала Маэля и чувствовала то, что чувствует он. Он пах тем же парфюмом, что и в нашу прошлую встречу, но я все равно ощущала запах его кожи. От Маэля пахло отвагой, силой и неудержимым желанием чего-то… большего от наших отношений. Я едва заметно вздрогнула. Не этого я ожидала… Мы продолжали смотреть друг на друга, а потом взгляд Маэля изменился. Его глаза – темные, цвета дождевых облаков – прояснились, стали ярче. Маэль издал странный сдавленный звук. У меня создалось впечатление, что он изо всех сил пытается держать себя в руках.
– Маэль?.. – Собственный голос доносился словно издалека.
Маэль моргнул, и его глаза стали такими, как раньше. Неужели показалось?.. Нет, я точно знаю, что на секунду они изменились! Наша связь оборвалась так внезапно, что у меня закружилась голова. Мне уже случалось влюбляться, но я никогда не чувствовала ничего подобного. Неужели это та самая волшебная связь, которой все бредят? Ощущение, что знаешь кого-то целую вечность? Это бы все объяснило, но… даже не знаю.
– Ты в порядке? – спросила я, посмотрев Маэлю в глаза. – У меня появилось ощущение, что… – Я запнулась, а потом продолжила, тщательно подбирая слова: – Твои глаза… Ты носишь контактные линзы?
– Нет, я… – Маэль вздохнул. – Прости. Сегодня у меня был экзамен по философии, поэтому ночью я занимался. – Он криво усмехнулся. – Философия – не мой конек. Если всю ночь пялиться в планшет, пытаясь выучить разные теории, то утром глаза будут красные, как у кролика.
Но у Маэля глаза не как у кролика, да и веки не опухли… Кроме того, бессонная ночь не объясняет странные чувства, охватившие нас. Но с моей стороны будет глупо спрашивать, похожи ли наши ощущения на «настоящую любовь», поэтому я решила оставить расспросы.
– Очень сочувствую. Ты сильно устал? Может, перенесем кофе на завтра?
– Еще чего, – отозвался Маэль и игриво дернул лямку моего платья. – Это что, бывший комбинезон?
Он явно хотел сменить тему, и я решила подыграть.
– Похоже на то. Забавно, да?
Маэль многозначительно промолчал.
– В чем дело? – Я уставилась на него, как ниндзя – на будущую жертву.
Маэль обладал способностью мгновенно придавать лицу ангельски-невинное выражение. Выдержав драматическую паузу, он снова осмотрел мой наряд и поднял взгляд.
– Ты ведь знаешь, кто такие миньоны?
* * *
Да, я поколотила его за наглость. Несильно, но поколотила. Маэль засмеялся, когда я набросилась на него, разрываясь между смехом и праведным возмущением, а потом схватил меня за запястья, скрутил и заставил пообещать, что я угомонюсь. Я, в свою очередь, взяла с Маэля слово, что он больше не будет сравнивать мой сине-желтый наряд с миньонами. Потом он повел меня в кафе «Гюстав».
Что ж, пока все идет отлично.
Кафе пряталось в одном из переулков неподалеку от Эйфелевой башни. Туристов здесь оказалось мало – наверное, несведущему человеку найти это место непросто. Узкая полоска тротуара перед кафе заставлена столиками. Плетеные стулья стояли у столиков с мозаичным рисунком, а небольшие, обитые тканью скамьи и потрепанные кожаные стулья в стиле семидесятых – вокруг больших деревянных столов. Из радио доносились последние французские хиты. На огромной витрине стояли разные пирожные, кексы и большое, размером с блюдце, американское печенье «куки»… Соблазнительно пахло свежесваренным кофе. Я мечтательно вздохнула.
– Чего хочешь? – спросил Маэль, легонько пихая меня в плечо.
– Кофе, пожалуйста.
Маэль оторопело уставился на меня.
– Обычный кофе?
Я кивнула, с трудом сдерживая усмешку.
– Обычный черный кофе? – не унимался Маэль.
– Да.
– Без обезжиренного молока, шоколадного сиропа и натурального сахарозаменителя?
– Да, пожалуйста.
Маэль скользнул взглядом по моей фигуре.
– Ты ни в чем не хочешь мне признаться?
– Я не мальчик, если ты об этом, – фыркнула я.
– Тогда пришелец? – нахмурившись, предположил Маэль. – Или вампир?
– Оборотень, – ответила я низким голосом.
Маэль покорно вздохнул.
– Что ж, это многое объясняет. Я скоро вернусь, – сказал он и направился к стойке. Один из официантов протянул ему руку для рукопожатия, а девушка на кассе приветственно махнула. Она удивилась, когда Маэль заказал две чашки кофе, и с любопытством посмотрела на меня. Видимо, Маэль нечасто приходит сюда в женской компании… От этой мысли стало так радостно на душе…
